Ликий. Недомолвки и недоговоренности

Ликий. Недомолвки и недоговоренности

***

Нет, ну же надо так попасться? Нет, не попасться – вляпаться. Вляпаться по самые уши! И кто меня тянул за язык? Кто просил меня соглашаться? Никто. Я сговорился сам. Сам дал свое согласие. А теперь? Теперь — или нарушай свое слово, подставляя под удар пребывание в школе. Либо — держи ответ, рискуя своим здоровьем, или может быть даже жизнью.
О, боги – ну как же все так получилось!

А ведь еще совсем недавно, еще этим утром, у меня не было совершенно никаких забот. Я, Ликий Изи, медленно брел по рынку города Трилисса, и наслаждался его торговой суетой. Это может показаться несколько странным. И верно – кому может понравиться бесконечный, не прекращающийся ни на мгновенье шум и гам? В общем-то, никому, если только ты не учащийся, проводящий все свое время в небезызвестной Школе Семи Лепестков. Наши учителя утверждают, что одним из способов, позволяющих нам, юным магам, достигать существенных результатов, является соблюдение покоя для душевного сосредоточения. И потому в стенах школы вечно царят тишина и безмолвие. Нет, это неплохо. Совсем неплохо. Но за те два года, что я провел в ее стенах, я возненавидел молчание и покой не меньше вареного лука, а потому спешил воспользоваться каждой подвернувшейся возможностью, чтобы вновь окунуться в мирскую суету.
И сегодня я выбрался на весенний рынок Трилисса, под предлогом того, что мне нужны иголка и нитки, дабы подштопать поистрепавшийся от времени плащ. Нужные вещи уже давно покоились в моей холщовой сумке, а я все никак не мог покинуть столь привлекательного места. Здесь продавалось все, что только угодно душе: масла, сыры, колбасы, рыба — дабы утолить позывы телесные. Дешевое вино, дорогое вино, крепкие, горькие и сладкие хмельные напитки – чтобы утолить влечения душевные. Книги: толстые и тонкие, местные и заморские, с картинками и одним лишь текстом — для утоления нужд учености. И разные всякие штуки, от маленьких диковинных птиц до крупных заморских животных – чтобы исполнить запросы богатеев.
Я снова дошел до главного входа, где шумные торговцы предлагали посетителям разную провизию: свежее мясо, которое, если судить по их словам, еще недавно блеяло, бегало и прыгало; рыбу, буквально только-только вытащенную из реки; и разные виды хлеба – горячего, ароматного, и мягкого, словно щечки у молоденькой девушки. Но поскольку я уже успел позавтракать, то медленно двинулся в другую сторону рынка, предназначенную для продажи различных вещей и одежды. Солнце поднялось еще недостаточно высоко, а потому эта часть торжища просто кишел людьми: торгующимися, толкающимися, бранящимися, рассматривающими товары или товар покупающими. Я с большим удовольствием присоединился к этому шумному буйству, но поскольку денег у меня осталось всего ничего, раз-два и обчелся, я лишь приценивался и торговался, но реальных покупок не совершал. Но рынок был рад и такому гостю.
Шум вокруг меня стоял просто несусветный, и потому не удивительно, что я совершенно не расслышал, как кто-то меня окликнул. Я не услышал ни первого окрика, ни второго, ни даже третьего, и обратил внимание на звавшего меня лишь тогда, когда он сильно одернул меня за рукав.
— Господин маг, господин маг, вы же мне поможете? – раздался у самого уха неожиданный громкий голос.
Я вздрогнул, быстро отложил в сторону рассматриваемую рубаху и обернулся, дабы лицезреть говорившего. Им оказалась девушка. Хотя нет, не так — не девушка, а прекрасное создание. Ее волосы блестели, словно полотна шелка на ярком солнце, глаза отливали синевой, словно две свежесобранные незабудки, а губы алели, словно самая спелая клубника. Да что там лицо? Изгибам ее фигуры позавидовал бы самый изысканный кувшин, и даже ее красивому платью не удавалось отвлечь внимания от ее привлекательных телесных достоинств.
Близость девицы мигом бросила меня в дрожь и в пот, а потому моя первая фраза прозвучала просто ужасно.
— А, эм, это ты мне? — Согласен, ответ не ахти какой. К тому же я произнес его таким дрожащим голосом, что будь я на месте девушки, то я бы подумал, что я, безусловно, пьян. Да и к кому еще она могла обращаться, дергая меня за одежду?
Но девушку это отнюдь не смутило.
— К вам, к вам. — Она закивала своей прелестной головкой и еще сильней вцепилась в мой несчастный рукав. – Вы же маг, правда?
Да, я маг. И если это не написано на моем лице, то в этом можно убедиться, едва взглянув на мои разноцветные берет и плащ, на которых красуются семицветные цветки – символы Школы Семи Лепестков.
— Да, я маг, — собравшись с духом, уже более внятно ответил я.
— Из Школы Семи Лепестков?
— Да.
Услышав мое подтверждение, глаза девушки засияли, словно две звездочки.
— Тогда помогите мне, господин маг. – Сияющие звезды мигом наполнились крупными слезами. – Помогите. Кроме вас мне никто не поможет. – Голос девицы дрогнул. Она отвернулась, и стыдливо всхлипнула. Но моего рукава она все же не выпустила.
Я приосанился – наконец-то кто-то оценил меня по достоинству. И раз меня так усиленно просят, то почему бы не оказать содействия? Глядишь – перепадет мне монетка-другая. А может, что-то получше — я же, все-таки, ученик магической школы. А это вам не какой-нибудь поденный рабочий.
— И в чем дело-то? – с важным видом поинтересовался я.
Девушка быстро вытерла лицо и повернулась ко мне.
— Понимаешь, — очень тихо произнесла она, – Гарей… Он такой глупенький.
— Кто? — недоуменно воскликнул я.
— Гарей, — снова повторила девица. – Этот беспросветный глупец пообещал своей возлюбленной, что он докажет силу своей любви, свершив убийство какого-то ужасного монстра.
А? Какой-то парень, какая-то возлюбленная, и какой-то монстр? Я ничего не понимал.
— А я-то тут причем? – снова бессмысленно выдал я.
— Ну как же? – Девушка подняла печальное лицо и взглянула меня с такой невероятной тоской, что я ненароком отшатнулся. – Парень собрался совершить подвиг ради своей любимой. Подвиг — это славно, но… А вдруг все закончится плохо? А если он там заблудиться? – Страхи девицы хлынули горной рекой. — Если поскользнется и вывихнет ногу? Вдруг его волки по пути загрызут? Или тот монстр, о котором он говорил… Вдруг он его, его… — Девушка снова отчаянно всхлипнула, но не отвернулась, а крепко прижалась лицом к моей руке – видимо, чтобы я не увидел ее новых слез.
Дело начинало проясняться.
— Давай я расскажу, что понял, — медленно сказал я. Мой голос снова дрогнул, едва я ощутил ее теплую и нежную щеку на своем плече. – Есть какой-то парень, и зовут его Гарей.
— Да. – При ответе из невидимого под таким углом ротика вырвался вполне ощутимый поток теплого воздуха, который нежно коснувшийся моего напряженно бока и мое внутреннее естество тут же встало на дыбы, словно взбрыкнувшая коняшка. Успокоившись, я взял себя в руки, и продолжил.
— У этого Гарея есть возлюбленная. Так?
— Да. – И снова теплый воздух ласково коснулся моего напряженного от неожиданной близости тела.
— И он собрался совершить ради нее какой-то подвиг. Верно?
— Да. Он поклялся, что пойдет в земли Чернолесья и победит чудовище дралема, — пояснила взволнованная девица.
— И ты за него боишься? Так?
— Да. – Сказав это, она покраснела.
— И хочешь, чтобы я ему помог в его геройском подвиге? — Дралем, дралем…. Что-то припоминаю. Ничего определенного, но ни в одном монстре никогда еще не было ничего хорошего.
— Нет, что ты. – Девушка резко вздрогнула. — Это чудовище слишком опасно. Просто верни его. Верни Гарея. Верни парня его возлюбленной.
— Просто вернуть? — еще раз уточнил я.
— Ага. Верни. Целого и невредимого. – Девушка миленько хлюпнула носом.
Я тяжело вздохнул. Нет, не на такое приключение я рассчитывал – я ожидал чего-нибудь, ну, попроще. Чего-то гораздо проще. И хоть моя голова была заполнена сладостным дурманом, я понимал, что такое приключенье мне не по плечу.
И, увы, теперь я должен в этом признать этому более чем милому созданию.
— Послушай-ка, э-м-м, — я запнулся, вспоминая, что так и не удосужился спросить имя своей голубоглазой собеседницы.
— Габи. Меня зовут Габи, — сообразив, в чем дело, тут же представилась она.
— Послушай-ка, Габи, – произнес я медленно – говорить такое мне не хотелось. – Дело вот в чем. Да, я маг. Да, я обучаюсь в Школе Семи Лепестков. Но это всего лишь школа. Это место, куда привозят людей, у которых просто обнаружились способности к магии. А в школе их учат лишь магическим азам. Основам основ.
— И что? – непонимающим тоном произнесла она.
— А то, что даже выпускники этой школы умеют совсем немного. При окончании школы они овладевают всего лишь несколькими простыми заклинаниями. Тройкой-другой, не больше. И среди них нет ни одного боевого заклинания. Ни одного. Это же школа, а не боевая академия.
Я говорил чистейшую правду. Горькую, неприятную, но – правду. Да, ученики нашей школы целых три года учатся понимать и постигать свои внезапно открывшиеся способности. Но чего можно достичь за столь короткий срок, когда даже простое осознания того, что ты являешься носителем невероятно могущественной силы, приходит к тебе не сразу. А вера в то, что ты способен ее обуздать — и подавно. И это не удивительно. Ведь кем были многие из нас до пробуждения наших скрытых сил? Кто ремесленником, кто крестьянином, а кто и обычным поденщиком. Вот я, например, работал простым рабочим на винограднике своего отца. Моя забота: подать инструмент, принести воду да убрать принесенный ветром мусор. И тут оказалось, что я — прирожденный маг. Маг стихии воды. Мог ли я быстро в это поверить? Нет, никак не мог.
Но просто принять это — дело одно. Потом нужно научиться использовать полученные способности, научиться иметь над ними власть. А двух лет учебы, из которых первый посвящен изучению нужных книг, а второй – попыткам усвоить полученные знания, для этого недостаточно. Совсем недостаточно.
-Уж лучше тебе обратиться к хорошим магам. К тем, кто постарше да поспособней, — скрепя сердце выдал я свой вердикт.
Девушка глубоко вздохнула, и ее мягкая щечка проехалась по моей коже. Потрясающее чувство.
— Так-то оно может и так. – Она снова вздохнула. – Да только вот, как ты говоришь, единственные способные маги здесь, это ваши учителя. Сидят они в вашей школе, за высокой-превысокой стеной, да за сильными магическими печатями. А кто пропустит в эту школу бедную-несчастную Габи с ее незначительными и никому не интересными бедами? Кому она там нужна?
А верно. Наши учителя нечасто покидают территорию школы. И хоть стены нашего заведения совсем не такие высокие, да и защитных печатей я на них ни разу не видел, шанс на то, что Габи туда пропустят, выслушают и согласятся помочь, очень и очень мал. Я бы сказал, что мизерно мал — как виноградная косточка. Не то, чтобы наши учителя слыли какими-то чересчур грубыми и черствыми людьми. Мы ведь светлые маги, маги добра и мира. Просто, ну, не согласятся они, и все. Уж я-то знаю.
— Тогда может быть… – Я вновь попытался помочь прелестной незнакомке. – Тогда может быть попросить об этом нашу городскую стражу?
Красавица вновь вздохнула. Мне показалось, или она стала плотнее ко мне прижиматься? Нет, наверное, показалось.
— Городская стража не просто так называется городской, ведь верно?
И опять с ней не поспоришь. Ведь чем занимается городская стража? Охраной города, наведением порядка и сбором податей для барона. Но все это – только внутри высоких крепостных стен. Выходить за их защитные бойницы они категорически не согласятся.
М-да — опять я сморозил что-то не то. Но ведь должен же быть какой-нибудь выход.
— Знаю! – Я пораскинул мозгами, и выход нашелся сам собой. – Ведь есть еще и наемники. Ты ведь можешь обратиться к ним.
Девушка в который раз тяжело вздохнуло. О, боги – что же я опять недодумал?
— Обратиться-то можно, но…. — Я вдруг почувствовал, как девушка мягко ткнула мне в грудь пальчиком. – Но они такие страшные. И опасные. Будут заставлять писать контракт. Писать и подписать. А я, я, понимаешь… — Ее палец от волнения начал выводить на моей груди замысловатые узоры, отчего мое сердце мигом забилось совсем не в такт. – Я девушка простая, необученная. Вдруг они напишут там что-то такое… такое… нехорошее. А я по незнанию подпишу. То-то же. А вот тебе… Тебе я верю. – Золотая копна волос вздрогнула, и перед моим взором предстало раскрасневшееся личико, преданно глядящее на меня раскрасневшимися глазами. – Ты юный, не испорченный. Ты не злой. И ты — светлый маг. Ты меня не обидишь. И… не откажешь. Ведь правда? Правда, да? – И глаза-звезды снова доверительно глянули на меня.
— Ну, я, э… — бессвязно молвил я, а мои глаза неотрывно следили за столь близкими, и оттого еще более притягательными, губами.
Габи несомненно заметила мой взгляд, а потому еще сильнее прижалась ко мне, и я почувствовал, как в мое тело уперлись две мягких и теплых выпуклости.
— Я… что хочешь для тебя сделаю. Что захочешь, — тихо, но весьма многообещающе прошептала она. — Только… помоги ему. Не дай дураку погибнуть. Пусть вернется он к своей любимой живым и здоровым.
Но я уже слушал ее в пол уха. Я вдруг почувствовал, как мое сердце учащенно забилось, губы пересохли, а лоб и ладони, наоборот – обильно вспотели. Я – маг воды? Да какое там. Судя по тем очищениям, что клокотали во мне сейчас, я не мог быть магом воды – я стал магом просыпающегося вулкана! Да, я – светлый маг. Но я не настолько светлый, чтобы в мою голову не стали прокрадываться разные сладострастные мыслишки.
И разве удивительно, что я тогда дал согласие?

***

Когда кипение в моих жилах значительно поугасло, я понял, что натворил своим необдуманным обещанием, и обессилено присев на ближайший тюк, принялся себя проклинать.
И поделом! Согласившись на это дело, я обещался пойти в небезопасное Чернолесье. Да — в этом лесу почти не встречаются опасные монстры. Зато там обитают волки и пумы, что само по себе уже не мед и не сахар. Если же я вздумаю пойди на попятную, девица окажется в расстроенных чувствах, и кто знает, чем это может для меня обернуться. Например, она станет рассказывать всем и каждому, что герой из меня — никакой. А такой славы мне не надобно. Или что маг из меня не ахти. Пусть это правда, но слушать об этом лишний раз мне тоже не очень хочется.
А может она удумает и кое-чего похуже. Например, начнет говорить народу, что все маги Школы Семи Лепестков — такие же трусы и неумехи, как и этот Ликий. А что? Девушки могут. Они такие — хлебом не корми, а дай посплетничать. Слово за слово – по городу пойдут разговоры, сплетни и обсуждения. Понятное дело, что такому обвинению – грош цена. Но это и не важно – просто само наличие таких разговоров вряд ли понравятся нашим уважаемым магам-учителям. И начнется расследование – почему, отчего, и, главное, кто. И кто же в конечном итоге будет во всем этом виноват? Я. А из нашей школы выгоняют и за меньшее нарушение.
Вот такая вот беда — отказаться от исполнения слова мне теперь нельзя, но и идти, выполнять обещанное, как-то очень боязно. Радовало одно – что при удачном его выполнении меня ждет незабываемая ночь с роскошной златовласой красавицей.
Итак, что же делать, как мне быть? Суть проблемы такова — взвалил на себя неподъемную ношу. Задание, которое мне ни за что не выполнить одному. Выход напрашивался сам собой. Выход простой и не замысловатый: мне нужен помощник. Смелый, сильный, и, желательно, смышленый, кто не побоится пойти со мною в дикий лес, и, в случае чего, защитит меня от голодного лесного зверя.
Только где мне его найти, да и так, что б быстро?
Я привстал с насиженного тюка и принялся отчаянно озираться в надежде на возможное чудо.
И чудо случилось — между прилавков с нагроможденным товаром медленно продвигался какой-то человек. Первое, что бросилось мне в глаза, это его одежда – на незнакомце красовалась некое кожаное одеяние, кое-где заляпанное старыми пятнами крови. Одежда, которую никогда ни с чем не спутаешь.
«Наряд наемника. Да, это точно наряд наемника. То есть этот парень – наемник? Да, наверняка, что наемник», — радостно вздрогнув, подумал я, и еще пристальней вгляделся в бредущего незнакомца.
Второе, что я заметил, это то, что, пробираясь между людьми, человек ловко поигрывал большой дубинкой, умудряясь не зацепить ею ни товар, ни покупателей, ни торгашей.
«Он отлично владеет дубиной. Сразу видно — не для показа носит. Прекрасно. Просто прекрасно». – Его оружие и мастерство мне так же пришлись по нраву.
Ну и последнее – густая щетина мешала точно определить возраст приближающегося незнакомца, но как я уже мог понять, ему было лет этак двадцать пять, не меньше.
«Отличный возраст», — подумал я, вспоминая размышления своего отца. – «Как он любил говорить? Двадцать пять лет, это тот самый возраст, когда юношеский гонор уже далеко позади, а мужская упертость еще не созрела. Что ж, отлично — мне это тоже только к пользе».
Больше медлить не стоило.
— Эй, ты! – Я мигом вскочил, чуть не уронив свой берет на землю, и неистово замахал рукой, дабы привлечь внимание уже поравнявшегося со мной человека. Тот остановился, глянул на меня удивленно, но все-таки развернулся и подошел. Слава всем богам!
— Меня зовут Ликий. Ликий Изи, — мигом представился я.
— Меня зовут Борка. Просто Борка. – Голос у собеседника оказался не грубый, а даже мягкий. Пользуясь мгновенным замешательством, я снова придирчиво его осмотрел, теперь уже вблизи. Ну как придирчиво.… На винограднике набором новых работников заведовал мой отец, а потому на что обращать внимание при оценке людей я, если честно, не знал. Борка оказался не особо широк в плечах, но выше меня где-то на пол головы. Его одежда выглядела достаточно потертой и выношенной, но в тоже время ухоженной. Темные длинные волосы были тщательно зачесаны назад и собранны в недлинный конский хвост. А еще мне понравился его взгляд: не дерзкий, какой, насколько я слышал, обычно бывает у всех наемников, а очень спокойный. И даже какой-то отрешенный, как бы глядящий внутрь. Внутрь самого себя. Это мне тоже весьма понравилось.
Больше я ничего интересно я, увы, разглядеть не смог.
— Слушай, Борка. Тут такое дело, — быстро затараторил я. – Я – маг.
— Ты — маг? — недоверчиво протянул собеседник.
— Ага, — важно ответил я и развернулся к нему спиной, показывая ему семилепестковую эмблему на плаще.
Борка окинул меня изучающим взглядом. Да, если бы не берет с плащом, то разглядеть во мне мага оказалось бы очень непросто. Половину из своих семнадцати лет я проработал на поле, я потому моя кожа была несколько смугла и местами обветрена. От постоянного пребывания на солнце мои короткие светлые волосы стали еще светлей. А вот то, что оказалось неизменным, так это моя улыбка, вечно появляющаяся на моем лице по поводу и без оного. Поэтому в моей деревне меня часто звали Ветреник Ликий или Перышко Ликий. И даже сейчас, когда я говорю о таких серьезных вещах, улыбка нет-нет, да и выскакивает на моем лице.
Да – не похож я на настоящего мага. Нет на моем лице следа смышлености, а в сердце — печати серьезности. Нет, да и пес с ним.
— Так вот, — продолжил я, убедившись, что мой новый знакомый мне поверил. – Я маг. Маг воды.
— Хорошо, — отозвался Борка.
— У меня есть одно задание. – Я решил выложить все, как есть. — Мне нужно сходить в ближайшее Чернолесье, чтобы не дать погибнуть одному неразумному человеку.
— Так. – Борка понимающе кивнул.
— Но в одиночку я идти в этот лес не решусь – там для меня еще слишком опасно.
— Понимаю и разделяю.
— Вот поэтому мне нужна помощь. Помощь такого человека, как ты.
— Помощь такого человека, как я? — Казалось, Борка искренне удивился. Хотя, что тут странного — как я слыхал, маги частенько пользовались помощью наемников. Ну да ладно.
— Ага, как ты: сильного и смелого. – Сказав это, я подтверждающе кивнул. – И, само собой я готов заплатить тебе за эту работу. Заплатить, скажем…. — Я зажмурился, вспоминая свой не особо толстый кошелек. – Две серебряные монеты.
Я предложил ровно половину своих запасов – все, что я мог бы позволить себе сэкономить.
— Ну как, идет?
Борка немного подумал.
— То есть, я должен пойти с тобой в Чернолесье… — Мой собеседник не стал соглашаться сразу, а принялся осмысливать все услышанное. Это тоже говорило в его пользу.
— Да, — подтвердил я.
— Чтобы, хм-м-м, помочь тебе кого-то догнать, и не дать совершить какую-то глупость.
— Да, все верно. – Борка все понял совершенно правильно.
— Моя же задача – прикрыть твою спину при встрече с лесными хищниками. Верно?
— Верно. – Тут я понял, что немного лукавлю – я ожидал от него не помощи, а самой полной защиты. Но, будем надеяться, что встреча с хищниками не состоится, а потому и уточнять эту деталь я не стал.
— И ты готов заплатит мне за это целых две серебряные монеты?
— Да. – А тут я был совершенно честен — у меня и в мыслях не было обманывать его. Не такой я человек.
— Ну как, идет? – снова спросил я.
Борка подумал еще немного.
— Идет, — сказал он и важно кивнул головой.
Итак – у меня напарник. Я готов был прыгать от радости, но с каждым моим лишним движением злополучный Гарей уходил все дальше и дальше от защитных стен.
— Тогда поспешим. Время не ждет, — вдохновляюще промолвил я, поворачиваясь в сторону высоких городских ворот.
— Но и не торопит, — как-то мудрено отозвался Борка, и поспешил за мной.

***

Вначале мы шли очень быстро. Но вскоре я должен был признаться, что выдохся от быстрого темпа, и дальше нам пришлось идти простым неспешным шагом.
Ну а какое путешествие без бесед?
— Ты откуда будешь? – поинтересовался я у идущего рядом Борки. – Из Трилисса?
— Нет, — медленно покачал головою он. – Я из Андеи. Это древня рядом с городом. Знаешь такую?
Я знал. К городу Трилиссу испуганно прижимались четыре большие поселения – Андея, Витла, Дерен и Тоска. После двух больших воин с нежитью многие пожелали укрыться за его высокими городскими башнями. Но всех желающих город вместить в себя не мог, и потому людям оставалось лишь селились возле его могучих стен, считая это место более-менее безопасным.
— Да, я знаю – бывал там несколько раз.
— А ты? – поинтересовался у меня Борка. — Откуда ты будешь?
— Я не здешний, — легко признался я.- Я из Кандара.
— Это из того, что у западных границ? – удивил меня знанием Борка.
— Так и есть, – согласился я. – Там я родился и вырос. А сюда приехал, чтобы учится в магической школе.
На некоторое время мы замолчали, не зная, о чем говорить.
— Слушай, э-м-м, а, что ты делал на рынке? – все же нашелся я.
— На рынке? Ах, да – там мне нужно было выполнить свою грязную работу.
Грязную работу? Эти слова прозвучали как-то пугающе, и вместе с тем уж очень по обыденному, словно речь шла о том, чтобы умыться или подштопать порванную одежду.
Это меня заинтересовало.
— А что это была за работа? – уточнил я, ведомый своим любопытством.
— Все как всегда – я проломил черепушку одному брыкливому норовливцу.
Услышав такое, я невольно вздрогнул. Как представил себе получившуюся картину… Б-р-р… Да, быть наемникам — не горшки лепить. Это я понимал. Но все же, все же…
— Проломил голову? – нервно заметил я.
— Ну да, — согласился Борка. – Это ужасно, я понимаю. Но так оно и есть.
Это да – звучит ужасно — мысленно согласился я и зябко поежился.
— Тогда зачем ты это делаешь? — заметил я уже куда осторожней.
— Потому что за это мне платят деньги, – беззастенчиво сознался напарник. – И потому, что я просто могу это сделать. Это моя работа. Мое ремесло. — Голос говорившего звучал ровно и размеренно. – Если человеку нужно кого-то прибить, а у него на такое дело отчего-то не поднимается рука, то люди зовут меня. И я… помогаю им в этом деле.
— Э-м-м, у-у-у… — Мои мысли лихорадочно заметались из стороны в сторону. — У своих рука не поднимается? Это… Это как же это? Я мало что смыслил в жизни. Но одно я знал совершенно точно — если одному человеку срочно понадобилось убить другого, то люди зовут отнюдь не наемника. Точно не наемника. Выходит, выходит…
У меня перед глазами пронесли идеи, одна ужасней другой.
— А что тут непонятного? — Борка слегка пожал плечами. – Они же годами вместе растут. Играют в одном дворе. Живут под одной крышей. Считай – жизнь пролеживают вместе. Поэтому, понятное дело, что при нужном случае не у всякого мужика на убийство рука поднимется. Что уж о слабых духом женщинах говорить. Понимаешь?
Сердце неожиданно застучало куда быстрее. О, боги, о, боги. Сдается мне, что мой собеседник вовсе никакой не наемник. Похоже, что он – убийца. Обычный наемный убийца, работающий за деньги! И этого человека я нанял к себе в охрану?
Какое-то время я старался держать себя в руках.
«Я что-то напутал, и он вовсе не убийца. Он не убийца. Не убийца он и все тут», — отчаянно повторял я себе снова и снова, чтобы хоть чуть-чуть успокоится. Но желанное успокоение почему-то не приходило. А разговорившийся напарник продолжал подливать масла в огонь.
— А знаешь, что в убийствах самое главное?
Я вздрогнул, сглотнул слюну и нервно покачал внезапно распухшей головой — прости-прощай мое успокоение.
— Главное тут, чтобы крови наружу ушло поменьше, – продолжал сообщать мне Борка совершенно спокойным тоном. — Ведь при неумелом обращении она быстро забьет фанатом. А оно заказчикам надо? Нет, не надо, — бодро ответил он вместо меня. – Кровь и стены все забрызгает, и пол. Отмывать ее долго придётся. Поэтому бить нужно сильно, но аккуратно.
— П-понятно. – Сдавленное страхом горло повиновалось мне уже с трудом. Теперь уже все сомнения у меня отпали. Это убийца – тут двух мнений быть не могло. О, боги – как же я мог оплошать настолько!
— А еще нужно обращать внимание на возраст, — снова добавил Борка.
— На в-возраст кого? – глупо спросил я – моя затуманенная голова уже почти ничего не понимала.
— Ну как кого? Своей жертвы, конечно же, — с удивлением отреагировал он. – Молодых нужно убивать по-своему. Тех, кто постарше, уже по-иному. Ну а тех, кто уже доживает свой век…. Тут тоже подход особый.
— П-правда? – Я уже не понимал, что вокруг меня происходит.
— Правда-правда. – Казалось, мой напарник даже не замечает моего состоянья. — Ты уж мне поверь. Знаешь, сколько черепов я уже проломил?
— И сколько?
— Я не считал. Но думаю, что уже не меньше чем пару сотен.
— Пару сотен?
— Ага.
Вот это я попал, так попал!
Я медленно брел по лесной дороге, чувствуя, как страх овладевает мной все больше и больше. Он уже забрался в мою голову, сделав ее пустой, словно гнилая тыква, и тяжелым грузом опустился на дно желудка. Страх сковал руки и ноги, угнездился возле сердца и сжал его словно кузнечными тисками. Казалось, пройди я еще пару шагов, и мое тело рухнет, как источенная временем ель.
А Борка все продолжал и продолжал.
— Ты не думай, что все мне это далось легко. – Из-за шума в ушах, его голос доносилось до меня словно издалека. – У меня отец мастер по этим делам. Он меня-то к этому ремеслу и склонил. Понятно дело, что вначале серьезных поручений он мне не давал. Как говорится — нос не дорос. Вначале он пристроил меня простым пастухом, чтобы я смотрел за стадом. Для чего, ты хочешь меня спросить? А для того, чтобы видеть, как и с чего у нас все начинается. У нас, в смысле, в нашем ремесле. Животные, они ж как? Они же почти как люди. Как и люди, они хотят сладко есть и вкусно пить. Как и люди, они жаждут для себя удобств и покоя. И, как и люди, они ни за что не хотят умирать. Но убивать их – это моя работа. И вообще – именно смерть придает жизни хоть какую-либо ценность.
Последняя фраза прозвучало неожиданно философски, и потому я не сразу понял всю важность услышанных слов.
— Животных? Ты сказал животных? – едва слышно воскликнул я.
— Да, животных. А что?
Животных? Животных?
Я с трудом сделал глубокий вдох и выдохнул скопившиеся напряжение наружу.
— Ты точно убиваешь животных? – снова спросил я его, все еще не веря в счастливое разрешение происходящего.
Услышав мой вопрос, Борка остановился, и с удивленьем взглянул на меня.
— Конечно, я убиваю только животных. Я же скотобоец. Кого же, скажи мне на милость, мне убивать еще?
Вот так так.
Я стоял и не знал, что мне и подумать. Ну как это меня угораздило перепутать обычного мясодела с опасным убийцей?
— Правда, иногда нас еще называют мясниками. Или же — рубщиками мяса, — снова заговорил мой словоохотливый спутник. — Но это, э-м-м, не поэтично. Еще нас кличут бычниками, а кое-кто зовет мясорубами. Но и эти названия мне не нравятся – слишком уж грубо они звучит. Поэтому я предпочитаю, чтобы меня называли скотобойцем. Или – скотобоем. Это звучит ярко. И — внушительно.
Итак, по словам Борка выходит, что он никой не убийца. Но если это так, как же это вяжется с тем, что я услышал ранее? Про смерти, убийства, и все такое прочее?
— Погоди-погоди, — произнес я медленно, стараясь припомнить детали нашего разговора. — Если ты говоришь, что ты скотобоец, то, что тогда ты имел ввиду, когда говорил, что твоя работа — проломить черепушку какому-нибудь норовливцу?
Я ожидал, что, услышав такое, мой новоявленный напарник смутиться – ну разве можно это понять двояко?
Оказалось, что можно.
— Все просто. Иногда бывает так, что какая-то скотина выходит из повиновенья. Не знаю почему – то ли чего-то испугается, то ли что-то надумает у себя в голове. Тогда она начинает показывать норов – орет, брыкается, никого к себе не подпускает. И что тогда прикажешь делать? Такую скотину на хозяйство себе не оставишь, и другому хозяину уже не продашь. Выход один – пустить бедолагу на мясо. Вот тогда и зовут меня, Борку-скотобойца.
— То есть грязная работа, о которой ты говорил… – произнес я, потихоньку начиная все понимать.
— Это успокаивать взбунтовавшуюся скотину, — добавил он. – Успокаивать в смысле — убивать. А такую работу чистой не назовешь.
Я снова припомнил детали беседы, и посмотрел на них под новым углом.
— А когда ты говорил, что в нужном случае не у всякого мужика на убийство рука поднимется, то ты имел в виду…
— Что не у всякого хозяина поднимется рука на свою скотину, с которой они бок обок иногда полжизни прожили, — снова быстро ответил он. – Столько лет растить быка или корову, ходить за ней на пастбище, кормить, лечить, поить, а потом размозжить башку? Говорю тебе — на это способен не каждый.
— А когда ты говорил, молодых нужно убивать так, а зрелых иначе, — спросил я, с волнением ожидая нового толкования.
— То имел ввиду, что молодого телка одногодку и дойную корову надо убивать по-разному: там нужна разная сила удара, и бить нужно в разные места. Да и вообще — каждую скотину нужно убивать по-своему: быка по одному, овцу по-другому, а свинью – по третьему.
— Правда, что ль? – удивился я.
— Правда. Просто поверь мне, – заверил он меня.
Так вот оно что….
Наконец в моей голове все окончательно прояснилось, и я понял свои ошибки: как и промах с неправильным толкованьем всего услышанного, так и то, как я сильно я промахнулся с выбором напарника.
— Выходит, ты, Борка, никакой не наемник, — выдохнул я, не спрашивая, но уже и не уточняя, так как ответ был уже очевидным.
— Наемник? — Борки хмыкнул. – Хрящи и жилы! Конечно же, нет. С чего ты это решил? Я ведь никогда не говорил тебе, что я наемник.
— Не говорил, – был вынужден согласиться я с самым печальным видом.
— Тогда с чего ты так подумал?
С чего, с чего. Увидел одно, а решил другое. Как же не хочется выглядеть глупым малым, но пояснять мне все же придется
— Одежда такая же, как у наемников. Вот я и решил, – выдал свой первый довод я.
— Одежда — это просто одежда. Кто-то ее продавал на базаре недорого, вот я ее и купил. Хорошее же приобретение. Работа у меня сам понимаешь, какая. А такой наряд отмывается очень легко. Ну и вдобавок, – Борка гордо выпятил грудь, – в этом наряде я выгляжу … ну, внушительно.
Да, внушительно – этого не отнять. На это я тогда и купился.
— А еще у тебя в руках была дубинка. И ты так ловко ею орудовал. Так ведь не каждый может махать. Вот я и решил, что ты точно наемник.
— Тут ты прав – так управляться может не каждый. — Услышав одобрение, я вздохнул с облегчением – значит я не законченный простофиля. – Но, как ты теперь понимаешь, это оружие может быть использовано не только для убийства людей, но также и для успокоения животных.
— Да, теперь я это понимаю. — Я снова невесело вздохнул. Оставался третий довод. Но в отрыве он других он выглядел очень и очень слабо.
— А еще, твое лицо было такое…
— Какое?
— Взрослое, решительное и суровое. Как у настоящего бывалого наемника.
— Взрослое, решительное и суровое? — Услышав признание, Борка заливисто рассмеялся. — Я знаю — это все моя ужасная щетина. Когда я долго не бреюсь, незнакомые люди принимают меня за человека, которому никак не меньше двадцати пяти лет, а-то и все тридцать.
Мое сердце снова екнуло – ведь именно столько и я ему дал.
— А на самом деле тебе сколько? — протянул я, уже боясь услышать ответ.
— Мне? Мне восемнадцать. А что?
— Да так, ничего.
«Так он всего лишь на год старше меня», – с изумлением понял я. М-да – похоже больше облежаться, чем облежался я, было уже просто невозможно.
Подумав еще немного, я все же постарался хоть как-то отыграться в его глазах.
— Слушай, Борка.
— Чего?
— Там, на рынке, когда я тебя нанял себе в помощники, ты должен был догадаться, что я обознался. Ведь не нанимают же маги себе в помощники скотобойцев. Не нанимают. Так чего… Почему ты сразу не сказал мне, что ты не тот, за кого я тебя принимаю?
Борка на мгновенье потупился, но вскоре решительно поднял на меня взгляд, в котором не было ни капли раскаяния. Ни малюсенькой капли.
— Давай на чистоту Ликий. Ты помнишь, как все было там, на базаре?
— Ну, помню. И что?
— Ты сказал, что тебе нужен кто-то такой, как я – сильный и смелый. Кто проводит тебя в ближнее Чернолесье. Так?
— Ну, так.
— Так вот – я именно такой человек, которого ты хотел. И я обещаю выполнить то, для чего ты меня и нанял. А все остальное… Все остальное теперь не важно. – Борка назидательно ухмыльнулся.
Я недовольно наморщился, давая понять, что со сказанным я не согласен.
— Понимаю. Тогда скажем так: недомолвки и недоговоренности – обычные спутники любого соглашения. Сумел разобраться с ними – молодец. Не сумел – будь вынужден с ними мириться. – Он развел руками.
С этим я тоже был категорически не согласен. Но что сейчас можно сделать? Не поворачивать же назад?
— Ненавижу недомолвки и недоговоренности, — пробурчал я, снова направляя стопы в сторону черного леса – разговоры разговорами, а время терять не стоило.

.

.
2,03



***

Вскоре перед нами предстало зрелище темного леса. Широкая дорога несколько раз виляла по яркому лугу, пару раз попыталась спрятаться за высокий кустарник, но, в конце концов, убегала от высоких, пугающе темных, деревьев.
Вот оно, то самое Чернолесье.
— Логово дралема уже где-то близко, — со знанием дела заметил я.
— Я знаю, – кивнул юноша мне в ответ. — У холма, за озером.
— Бывал в тех краях? — спросил я с большим уважением – Чернолесье не место для праздных прогулок.
— Нет. – Борка отрицательно покачал головой. — Просто мать пугала меня, когда я был еще совсем юным сорванцом. «Не ходи в Чернолесье», — строго говорила она. «Не приближайся к холму. А-то попадешься на зуб ужасному дралему».
— А, знаю, — усмехнулся я. – «Под холмом сидит дралем, кто попался — того съем» — вспомнил я слова из подслушанной детской считалочки.
— Вот-вот, — усмехнулся и Борка.
Я пристально вгляделся в темнеющие стволы, пытаясь разглядеть скрытую там опасность. Ничего такого я там не заметил, но иллюзий все же питать не стал. Дралем дралемом, но до его логова еще нужно добраться. И желательно — целым и невредимым.
Путь, связывающий Трилисс с ближайшим северным городом, был относительно торным и нахоженным. Но стоило нам свернуть в Чернолесье, как широкая дорога тут же превратилась в дорожку, а та, в свою очередь, в еле видимую тропку. И чем дальше мы заходили в лес, тем все становилось хуже — наш путь то преграждал сухой прошлогодний бурелом, то разросшиеся заросли крапивы и малины. Иногда мы почти натыкались на гнезда диких пчел, и нам приходилось огибать их по самой дальней околице. И все бы ничего, да только трава, вымахавшая почти в человеческий рост, совсем закрывала обзор, и мы почти не видели того, что происходило у нас под носом. В любом другом лесу я бы не обратил на это внимания – ну выросла трава, ну и что? Но мы находились в Чернолесье. А здесь нужно держать глаза открытыми.
Нам повезло – до озера мы добрались без особых происшествий – ни волков, ни пум мы так и не встретили. Немного вымотались, получили пару пчелиных укусов, но и только.
Появление зеркальной глади озера сразу порадовало глаз. И не только.
— Смотри, — возбужденно воскликнул Борка и показал куда-то вниз. Я подошел, стал с ним рядом и тщательно пригляделся – в сырой земле четко виднелся след человеческой ноги.
— Он достаточно свежий, — заявил юноша со знанием дела. — Судя по его величине, его оставил не ребенок, но и не взрослый.
— Откуда знаешь? – удивился я.
— Я же говорил тебе, что в детстве был пастухом. Забыл? — усмехнулся в ответ мне Борка.
— Ну, э, да, – виновато признался я. – И что?
— А то. Пастухи следят за сохранностью стада, а также ищут отбившийся молодняк. Тут хочешь, не хочешь, а разбираться в следах научишься. Так сколько лет тому парню, которого мы ищем?
— Гарею? Думаю, ему где-то столько же, сколько и нам, — поразмыслив, ответил я. — Думаешь, это его?
— А кому еще взбредет в голову ходить по Чернолесью в одиночку? – вопросом на вопрос ответил Борка.
— Думаю, что не многим, — легко согласился я. — Тогда нам осталось всего лишь пойти по оставшемуся следу, и мы быстро его настигнем. Верно, напарник?
Но Борка не разделял моего оживленья.
— Не совсем. — Парень покачал головой.
Что еще не так?
— Что не так? – Я тут же озвучил свои сомненья.
— Видишь ли, Ликий, – заговорил Борка, задумчиво наклонив свою голову на бок. — Этот лес расположен очень близко к нашему городу и к главным торговым путям. А, потому он почти очищен от всех самых опасных монстров, оставшихся после двух последних войн.
— Знаю. – Я одобряюще кивнул. – Нам об этом рассказывали наши учителя-наставники. Из опасных животных тут можно встретить только волков и пум.
— В лесу — да, — быстро поправил он.
— А? – Я опять понял, что где-то чего-то не понял.
— В лесу. В лесу, да – только пумы и волки. А вот в озере…
— А что в озере? – спросил я, потихоньку начиная волноваться.
— В озере Чернолесья обитают каменнокожие жабы. Каждая их них может вырасти с хорошую тыкву, а их кожа, как понятно из названия, достаточно прочна, чтобы не становиться жертвой первого встреченного хищника, – поделился он с весьма кислой миной на своем лице. — Обычно они не опасны, если не подходить к их логову в озере слишком близко. Или, если попытаться пройти вдоль него, не поднимая шума.
— Не поднимать лишнего шума? Так это же просто! – обрадованно воскликнул я, все еще не понимая, в чем тут кроется подвох.
— Когда ты хочешь быть незаметным, то вести себя тихо — не сложно. Но вот если ты не собираешься этого делать… — Борка вздохнул и многозначительно указал на след.
И тут я все понял. Гарей!
— Угу, – по выражению моего лица Борка догадался, что я его понял. — Твой Гарей, когда бежал к своей цели, вряд ли думал о соблюдении тишины.
— Ага, — кивнул я. — Ему же и в голову не могло прийти, что кто-то надумается пойди за ним следом.
— Угу. И он точно переполошил здесь всех и вся.
— А это значит… — Я тревожно огляделся по сторонам: на подрагивающие от легкого ветра кусты, на мелкую рябь на зеленой воде, на мирно колыхающиеся заросли осоки. – Значит, что нам следует ждать гостей?
— Нет: гости как раз здесь — мы, – многозначительно заметил напарник. – И нет еще раз – местные обитатели наверняка уже поджидают нас. Мы просто их не видим. Пока не видим.
Услышав об этом, я резко непроизвольно вздрогнул.
— Но ведь нам нечего бояться, раз с нами настоящий маг воды. Ведь верно? – спросил меня Борка, и снова вопросительно склонил свою голову на бок.
— Э… — неуверенно протянул я, не зная, что и сказать.
Но отвечать мне не пришлось.
— Квек, – громко раздалось из ближайших кустов, и на дорогу выпрыгнула огромная серо-коричневая жаба. Ее широкое грузное тело по форме и правда напоминала тыкву, а темная кожа, казалось, сплошь состояла из крупных и гладких бородавок. Резко моргнув, жаба вперила в меня взгляд своих широких глаз с вертикальными зрачками. Взгляд был холодный, недобрый, и точно не сулил ничего хорошего.
Увидев это, я нервно сглотнул и невольно попятился назад – маленькая жаба сама по себе противна. Что уж говорить о гигантской жабе-переростке?
— Квек, — снова громко и требовательно повторила квакша.
— Чего тебе надо? — недовольно буркнул я в ответ.
Но ее призыв относилось не ко мне.
— Квек. Квебек-квек. Квек-квек. Квек-квек. Квек, — эхом раздалось откуда-то сбоку, слева и справа. Судя по многоголосому хору, нас окружила группа из пяти, а-то и из шести препротивных тварей.
Понятное дело, что я тут же порядком занервничал – я не знал, что мне делать с одной повстречавшейся жабой. А их оказалось несколько.
А вот Борка не испугался ничуть.
— Что делаем? — спросил он у меня на удивление совершенно спокойным тоном. — Сражаемся или бежим назад?
— А бежать вперед? – выдал я умную мысль.
— Вперед бежать мы не можем.
— Это почему же?
— Тропа слишком скользкая. Если побежим, можно поскользнуться и повредить ногу: сломать или ушибить. А этим тварям только это и надобно – догонят, насядут и поломают ребра.
— Вот как…
Я снова оглядел шевелящиеся кусты, скрывающие мерзких пупырчатых тварей. Что делать, что делать? Бежать или драться? Драться или бежать?
В памяти всплыло прекрасное нежное личико, большие глазки и пухлые губки. Это решило все. Ох, Габи, Габи – ты просто обязана будешь меня отблагодарить. Как следует отблагодарить.
— Остаемся и сражаемся, — решительно бросил я, не желая отказываться от вожделенной награды.
— Хорошо, тогда сражаемся. — Борка оказался не против подраться. – Только как будем биться? У тебя есть какой-нибудь план? Я ж никогда не сражался бок о бок с магом, – сказал он, снимая дубину с пояса.
Как драться, как драться? Да я откуда знаю.
Жаба слева осторожно приблизилась к нам на шаг. Жабе спереди тоже не дремала и медленно отправилась в нашу сторону.
Больше тянуть нельзя – нужно было срочно во всем сознаваться.
— Послушай, Борка, — решительно начал я. – Да, это правда – я маг воды. Но я — не умелый маг. Не умелый. И я не знаю, как стоит нам сражаться.
Глаза Борки расширились от удивления по чище жабьих.
— Не знаешь, как драться?
— Не знаю.
— И не умеешь магичить?
— Почти ничего не умею. Ведь в магии я — профан. Ничего не понимающий новичок. Желторотый юнец — так еще можно сказать.
Такого поворота событий мой напарник уж точно не мог ожидать.
— Святые голяшки! – выдохнул он отчаянно. Было видно, что он хочет сказать еще много чего нелестного, но покосившись на подступающих квакв, он все же решил сдержаться. – Ладно, не время ругаться и спорить. Быстро говори мне, в чем ты силен? – спросил он меня со всей серьезностью.
Ответить на этот вопрос было просто.
— Я… Я… – Мой голос предательски дрогнул, но усилием воли я все же взял себя в руки. – Я могу управлять водой. Той водой, что есть вокруг меня.
— Так. – Он на мгновенье задумался. – И что именно ты можешь?
— Ну… Я могу собирать разлитую в воздухе влагу. Могу делать из нее водяные шары, — очень осторожно ответил я.
— Так. Что еще? — Голос Борки немного дрогнул. Согласен – не ахти какая способность.
— Еще я могу перемещать эти шары по воздуху.
— Как далеко ты их можешь перемешать? – Борка прищурился.
— Где-то шагов на двадцать.
— А как быстро ты можешь это делать? — быстро спросил он.
— Ну… Достаточно быстро.
— Так. — Его лицо немного просияло. – А еще?
— Еще могу… не перемещать, а просто заставить их висеть в воздухе неподвижно.
— Отлично. – Борка наконец-то широко улыбнулся. — Теперь я знаю, на что именно ты способен, и полностью уверен, что у нас с тобой все получится.
От его преувеличенной бравады меня снова бросило в дрожь. Получится? Со мной? Да с чего именно он так решил!
— Гляди, – быстро затараторил напарник, поворачиваясь богом к ближайшей жабе, пытавшийся под шумок незаметно приблизится к нам. – Ход борьбы такой – ты отвлекаешь, я нападаю. Понял?
— Я отвлекаю? Но как?
— Так как умеешь, – деланно усмехнулся он. — Просто колдуй на них свою магию: одними шарами кидайся, другими — защищайся. Это ты сумеешь?
Колдовать и кидать? Просто колдовать и кидать шары?
— Это – сумею. А что будешь делать ты? – поинтересовался я, скорее для очистки совести, чем из истинного интереса.
— А я буду делать то, что умею лучше всего – буду крошить черепушки. – Он демонстративно взмахнул своей страшной дубинкой.
Мне не очень нравилась идея играть роль приманки. Очень. Но большего, увы, я и не мог.
Сказать, что я был готов к предстоящему бою, значило откровенно соврать. Меня пугало все – мысль о том, что я впервые буду пользоваться своими умениями для настоящего боя. Мысль о бое, где будут литься кровь и пот. И, конечно же, мысль о том, что я могу не справиться с возложенными на меня обязательствами.
И это пугало. Пугало до дрожи.
— Главное, ты не бойся, — заговорил вдруг Борка на удивление теплым тоном. — Ты знаешь, сколько лет было нашему самому младшему пастуху? Шесть. Всего шесть лет. И знаешь, он тоже стоял на защите стада. Потому что главное в этом деле не сила одного человека, а слаженность всей команды.
Его слова меня немного приободрили. Но – ненадолго.
Ну, Габи – дай мне только вернуться…
— Что, готов, юный повелитель воды?
— Я готов, э-э-э, щетинистый повелитель смертоносной дубины, – как можно бодрее ответил я.
— Начали!
Я повернулся к приближающимся уродинам.
— Водяной шар! – громко воскликнул я. Из-за близкого присутствия большого количества воды мое заклинание сработало быстро и без ошибки – в ладони возник небольшой прозрачный шар размером с обычное крупное яблоко.
— Получай! — Согласно моей воле, прозрачное яблоко метнулось в сторону ближайшей жабы, и с хлюпаньем врезалось в ее вздутый бородавчатый бок. Разбилось, расплескалось, и бесследно растеклось, не причинив абсолютно никакого вреда. Морда жабы повернулась в мою сторону, и ее огромные глаза жадно уставились на меня.
Отлично. Я сумел привлечь внимание одной. Теперь осталось только повторить этот фокус с другими.
Я отскочил на пару шагов назад и вновь приготовился к бою.
— Водяной шар! – В моей руке снова собралась новая прозрачная масса. – Держи! – и я метнул ее в сторону второй серокожей. – Водяной шар! – не стал мешкать я, призывая новую мокрую сферу. – Получи! – Еще один снаряд полетел в сторону очередной лупоглазой противницы.
Я ликовал. Сражаться с жабами, а особенно навредить им я не мог. А вот отвлекать? Это я мог, и мог играючи.
Кособокие жительницы озера возмущенно заквакали и принялись неуклюже ползти ко мне. Я все ждал, что одна из них резко прыгнет и собьет меня с ног своим телом, положив конец этой неоправданной авантюре. Но жабы отчего-то не прыгали, что мне было только на руку.
Бой продолжался, и я разошелся не на шутку — старался не стоять на месте, прыгал из стороны в сторону, отскакивал. И атаковал, атаковал, атаковал. Все новые и новые водяные шары слетали с моей ладони, врезались в их грузные покатые бока, заливая их раскрытые пасти, слепя их выпученные от ненависти глаза. И отвлекал, отвлекал, отвлекал ужасных жаб на себя.
Одна из них вдруг оказалось неожиданно близко и, раззявив пасть, метнула в мою сторону свой распухший лиловый язык.
— Водяной шар! – скомандовал я. Вмиг рядом со мной вонзила новый водный кокон. Язык жабы ударился в него, и отскочил назад с противным чавкающим звуком. Что ж – пусть мои заклинания и не наносят врагам вреда, но защищать они меня могут запросто.
— Берегись! – Крик Борки вернул меня в мир битвы, но поздно — склизкая туша сбила меня с ног, и я грохнулся спиной на влажную землю. Широкий рот жабы резко раскрылся, и к моей незащищенной шее шустро потянулся склизкий язык. Я думал, жаба попробует обвить им мою шею и попытается так задушить. Но нет – язык твари с силой ударил меня по горлу.
Боль была просто страшная — мне показалось, что меня в шею ударили кулаком. Я даже почувствовал, будто моя шея со звоном лопнула. Я сжался, ожидая последнего, смертельного удара. Но он все не наступал и не наступал.
А потом вдруг перед глазами возникла мозолистая ладонь.
— Держи, – услышал я чей-то голос.
— А? – Я не сразу осознал, что происходит вокруг меня.
— Сильно тебе досталось. Держи мою руку — я тебя подниму.
Видя, что я не спешу реагировать на его руку помощи, Борка схватил меня за плечо ...

(дальнейший текст произведения автоматически обрезан; попросите автора разбить длинный текст на несколько глав)