Часть III. Глава 11. Балканские ветры

Нет той жертвы,

которую Я не принёс бы

во имя действительного блага

и спасения родной матушки России.

Св. Царь Николай Второй

Перенесусь на время в Европу. Так называемый «Боснийский кризис», пожалуй, ставший прелюдией к самому жестокому в мировой истории, самому последовательному и рассчитанному на десятилетия уничтожению славян, достиг апогея в июне 1908 года. Тайные и явные силы толкали Германию на покорение восточных славян, Австро-Венгрию – южных. Назрела опасность мировой войны. -Балканы всегда были лакомым куском и для Западной Европы, и для исламского Ближнего Востока, в частности, Турции. В то время сверхзадачей было не допустить создание на Балканах сильного государства, которое объединило бы южных славян (такое государство – Югославия – возникло только после Второй мировой войны).

«Боснийский кризис» усиливался политическим неблагоразумием сербов: свергнув путём военного переворота свою же королевскую Династию Обреновичей и заменив её Династией Карагеоргиевичей, они спровоцировали Австро-Венгрию на таможенную войну. Это было тем более опасно, что за Веной стоял Берлин, стремившийся не к мирному решению спорных вопросов, а к масштабной войне. Не обошлось и без сербских масонов. Однако таможенные санкции Вены против Белграда ничего не дали австро-венграм, кроме убытков: славяне со своим сельским хозяйством могли обойтись без Западной Европы, а она без славян – нет, поэтому сербы благополучно торговали свининой и говядиной с Италией, Францией, Египтом, даже снабжали английский гарнизон острова Мальта. И тогда, чтобы снизить взлетевшие цены на мясо уже в самой Империи Габсбургов, к делу подключили её министра Иностранных Дел Алоиза фон Эренталя, незаурядного дипломата с прочными масонскими связями. Его также поддерживали крупные финансисты сионистских и пангерманистских взглядов. На переговорах с премьер-министром Сербии Н.Пашичем графу удалось сгладить ненужные Вене неудобства таможенной войны, но не без оговорок: в частности, он потребовал разрешить въезд в Белград тем сербским чиновникам и военным, которые при короле Милане Обреновиче шпионили в пользу Австрии.

Первая мировая война была отсрочена, хотя тот же фон Эренталь ещё в начале 1908 года выступил перед Венским парламентом с заявлением, что надо проложить железную дорогу из Боснии через Македонию к берегам омывающих Грецию морей. Это означало захват и расчленение Веной всего Балканского полуострова и соединение железнодорожной магистралью Берлина и Вены с греческим городом и портом на Эгейском море Пиреем – частью столицы Греции Больших Афин. В австрийском Генеральном Штабе и при Дворе Франца Иосифа I открыто говорили об аннексии Боснии и Герцеговины, рассчитывая на поддержку сильной Германии и «слабость» Царской России, благодаря которой в результате подавления Венгерской революции 1848-1849 годов Франц Иосиф I стал Монархом двуединой Австро-Венгерской Империи.

После победоносного завершения в 1878 года похода русской армии против турок, в котором последний раз в своей земной жизни прославился известный Царский генерал М.Скобелев (1843-1882), по инициативе Англии и Австро-Венгрии, противившихся усилению позиций России на Балканах, был созван Берлинский конгресс для пересмотра условий Сан-Стефанского прелиминарного (предварительного) мира. Его заключили 3 (16) марта 1878 года близ Стамбула. В результате Болгария, Босния и Герцеговина получили автономию, а Сербия, Черногория и Румыния – независимость, в то время как победительница-Россия заняла Южную Бессарабию и крепости Ардаган, Карс, Батум, Баязет. Западная Европа не могла пережить такой триумф славян, поэтому в Берлинском конгрессе участвовали ещё Германия, Италия, Франция и даже побеждённая Турция. А Россия, которая ценой жизней русских солдат принесла братьям-славянам свободу, оказалась на конгрессе в дипломатической изоляции и была вынуждена пойти на уступки. Сан-Стефанский мир порвали, а вместо него 13 (26) июля 1878 года заключили Берлинский трактат. Он подтвердил независимость Черногории, Сербии и Румынии, но Болгарию разделил на Северную (автономную) и Южную (Восточную Румелию), оставшуюся под властью Турции при административной автономии. К России отошли устье Дуная, крепости Карс, Ардаган, Батум с округами, а «обиженная» Австро-Венгрия оккупировала Боснию и Герцеговину. Балканская «пороховая бочка» осталась опасно тлеть (столицей Боснии был город Сараево – «родина» Первой мировой войны). Оккупация Боснии и Герцеговины была для Вены хуже аннексии, потому что носила временный характер да ещё попадала под режимный контроль 4-й Гаагской конвенции 1907 года (впоследствии почти аналогичное регулирование режима оккупации установила Женевская конвенция 1949 года).

Австрийские оккупационные власти превратили Боснию и Герцеговину в провинцию, никто не вмешивался в дела Церкви и образования: в Боснии работала Духовная Семинария, жители сами избирали священников, а непосредственно в Сараево беспрепятственно функционировали Педагогический Институт и Реальное Училище. Австрийцы, наоборот, во время славянских праздников, назначали священников и старались лишить боснийское духовенство давнего авторитета. В результате священников освистывали на улицах, а православные, католические и мусульманские храмы опустели. Кроме того, австрийцы провоцировали столкновения на религиозной почве, всячески насаждали немецкий язык. Так, в Сараево на вопрос по-сербски отвечали по-немецки. «Экономическая политика» оккупантов сводилась к ограблению и разорению крестьян, что вынуждало их бежать в Черногорию или Сербию, ставя под удар эти балканские государства. Некоторые беженцы добирались до Канады, США или России.

Св. Царь Николай II принимал близко к сердцу беды балканских славян, но понимал невозможность активного вмешательства и справедливого урегулирования на данном этапе балканской проблемы: Австро-Венгрия, Германия и Турция имели все шансы для использования военной силы, а Россия нет, т.к. если бы мы ввели войска через север Болгарии в Восточную Румелию, то началась бы очередная русско-турецкая война, которая могла быстро перейти в мировую. А наш флот ещё не восстановился после разгрома в Японской войне, да и турки заняли проливы Босфор и Дарданеллы. Таким образом, у России оставалось одно «оружие» — дипломатия. И мы послали на «поединок» с фон Эренталем министра Иностранных Дел А.Извольского.

П.А.Столыпин с ведома Государя наставлял Извольского стоять за разумную и выгодную компенсацию ДЛЯ РОССИИ: если Вена и Берлин проложат железнодорожную магистраль через весь Балканский полуостров к Эгейскому морю, то мы одновременно проложим свою магистраль от наших портов на Чёрном море до берегов Адриатики. Извольский также надеялся на помощь фон Эренталя в открытии для нас Босфора, Мраморного моря и Дарданелл, но на каком основании граф сделал бы России такой подарок, сказать не берусь…

Фон Эренталь пригласил Извольского на отдых в моравский замок Бухлов, где прошли их переговоры, подлинное содержание которых не было отражено в коммюнике. Однако из некоторых (возможно, не вполне компетентных) источников мне известно, что лишь в самом конце переговоров Извольского поставили перед фактом решённости вопроса об аннексии Боснии и Герцеговины. Тогда Извольский предложил открыть для России Босфор, Мраморное море и Дарданеллы в качестве компенсации, но фон Эренталь был в своё время послом в России и потому быстро понял, что речь идёт о возрождении православной Византии, только ещё более мощной и способной объединить славян Южной и Восточной Европы вокруг России. Он хитро выразил своё понимание и пообещал «горячее участие». Извольскому ничего не оставалось, как продолжить своё турне по Европе, чтобы заручиться согласием ведущих держав на изменение статуса Босфора, Мраморного моря и Дарданелл. Но Италия и Германия, соглашаясь с требованиями России, сами требовали компенсации, а во Франции Извольскому стало известно, что фон Эренталь официально заявил об австрийской аннексии Боснии и Герцеговины… с добровольного согласия России, подтверждённого на переговорах с Извольским. Опровержения были бесполезны: Англия сделала вид, что её общественность не подготовлена к изменению статуса Босфора, Мраморного моря и Дарданелл.

Предусматривался такой «компромисс»: если русские выходят из Чёрного моря, то в него могут войти все желающие страны (разумеется, речь шла не о торговом, а о военном присутствии). До мировой войны оставался всего шаг, славянский мир был возмущён, доверие Сербии к России сильно пошатнулось, Сербия вооружалась, а в России только в одной Москве набралось 10 тыс. добровольцев, готовых ехать воевать на стороне Сербии. И они поехали бы, если бы имел место ЛОКАЛЬНЫЙ конфликт между Австро-Венгрией и Сербией, однако речь шла об общеевропейской и мировой войне, поэтому Россия не могла демонстрировать силу. Началась обычная дипломатическая волокита: устные декларации, дипломатические ноты, демонстрации протеста и т.п. Но возможно, как раз заступничество России задержало мировую войну на целых шесть лет, а Балканы поднялись против западных завоевателей уже через четыре года после австро-венгерской оккупации. То была Первая Балканская война (1912-1913), в которой Россия не участвовала, но которая вызвала у нас сильный подъём духа единства славян перед лицом иностранной агрессии. Не могу не напомнить читателю, что именно в этот период В.Агапкин — штаб-трубач 7-го Томского запасного кавалерийского полка – написал гениальный марш «Прощание славянки», и по сей день не оставляющий равнодушными даже самых заклятых врагов славянского мира.

«Боснийский кризис», продолжавшийся ещё и в 1909 году, мешал кайзеру Вильгельму II наладить тесные дружеские отношения с Россией: он не мог ничего предложить в деле распутывания прочного «балканского узла» без того, чтобы Россия отказалась от своих исконно исторических интересов на Балканах. Св. Николай II не противился союзу с Германией, даже считал его полезным, но не мог поступаться ни нашими интересами, ни судьбой южных славян. В составленном ему акафисте говорится об этом так: «Хотяй веру православную на земли утвердити, подвигнул еси царство твое на заступление обидимыя страны Сербския, да видя добрые дела твоя, прославят Отца Небесного, вопиюще: Аллилуйя».

Приведу также заметку М.Польского «Чудом явленный лик», напечатанную в отрывном православном календаре от 15 октября 2005 года: «В 1927 году академика живописи С.Ф.Колесникова пригласили для росписи храма в древнем сербском монастыре св. Наума (Сербского.- Е.М.). Художник задумал написать на стенах храма лики пятнадцати святых, разместив их в овалах. Четырнадцать ликов были написаны на одном дыхании, место же пятнадцатого долго оставалось пустым – необъяснимое чувство заставляло Колесникова повременить. Однажды в сумерки иконописец зашёл в храм. Внизу было темно, и только купол прорезывался лучами заходящего солнца. Как заворожённый наблюдал он чарующую игру света и теней, всё вокруг казалось неземным. В этот момент его взор в трепете и изумлении остановился на… незаполненном овале: из него глядел живой скорбный лик Императора Николая II. Поражённый чудесным явлением… Царя-мученика, художник… стоял в оцепенении. Далее, под влиянием молитвенного порыва, он приставил к овалу лестницу и, не нанося углём контуры… лика, одними кистями начал прокладку. «Я снабдил портрет-икону надписью «Всероссийский Император Николай II, принявший мученический венец за благоденствие и счастье славянства».

(Продолжение следует.)