Бланквилл


  Мистика
167
329 минут на чтение
0

Возрастные ограничения



Марк — молодой человек из Сан-Франциско, решивший уйти от однообразной городской жизни и отправиться в большое путешествие, которое давно планировал. Во время поездки он оказывается в небольшом и очень загадочном городке. Произошедшие там события наводят неподдельный страх, но выбраться оттуда может помочь лишь удача.
Добро пожаловать в Бланквилл.

Содержание:
Запись 1
Запись 2
Запись 3
Запись 4
Запись 5
Запись 6
Запись 7
Запись 8
Запись 9
Запись 10
Запись 11
Запись 12
Примечания

Запись 1
По моим расчетам, сейчас должно быть девятнадцатое октября 2016 года. Я, Марк Уильям Хенсли, будучи в здравом уме и твердой памяти, помещаю в данную тетрадь свои пережитые и мало поддающиеся рациональному объяснению события и ошеломляющие впечатления, с точной достоверностью и в том порядке, в котором они происходили со мной на протяжении нескольких месяцев, благодаря своему специфическому складу ума, позволяющему мне запоминать многие вещи, вплоть до мелочей, и держать их в голове долгое время. Делаю это, чтобы пролить свет на ряд неординарных событий, случившихся в небольшом городке под названием Бланквилл; чтобы довести до общего сведения то, что мне, по воле случая, пришлось испытать на себе. Учитывая почти полную безнадежность моей ситуации, смею предположить, что записи эти могут никогда не дойти до внешнего мира и не поведать о загадочных инцидентах, но будучи оптимистически настроенным, даже в такой безвыходной ситуации, я надеюсь, что они окажутся за пределами Бланквилла, пускай даже без своего автора, но в нужных руках, предадутся всеобщей огласке и будут восприняты со всей серьезностью, с которой я сейчас пишу эти строки.
С детства я любил путешествовать, но самостоятельная жизнь требует средств для существования, поэтому после института я устроился на работу в офис и отложил свои планы побывать за пределами Сан-Франциско штат Калифорния на некоторое время. К тому моменту, как мне исполнилось двадцать восемь лет, я накопил достаточно денег, чтобы можно было какое-то время спокойно прожить без работы. К этому времени я в полной мере успел насладиться жизнью офисного планктона, разглядев ее со всех сторон, и понять, что она мне не доставляет никакой радости и не дает вкусить даже небольшой кусочек жизни молодого и амбициозного человека, которым я и являюсь. Оставив свою размеренную и монотонную городскую жизнь, я стал собираться в путешествие, которое давно и тщательно планировал, а первой моей длительной остановкой должен был стать Лос-Анджелес штат Калифорния.
Решив попробовать себя в роли автостопщика, а заодно и сэкономить немного денег, я отправился в путь. За несколько дней я побывал в четырех небольших городах, задерживаясь там на некоторое время, если не оставался ночевать. По мере оставшихся в запасе сил, после долгих, но интересных, а зачастую и темпераментных бесед, которые могли доходить до красноречивых споров с шоферами грузовиков, любезно соглашающихся подбросить меня до необходимой точки назначения, я старался осматривать место пребывания, знакомясь с наиболее выдающимися достопримечательностями населённых пунктов, не забывая закупаться припасами в дорогу и не проходя мимо магазинчиков с мелкой сувенирной продукцией.
На третий день пути, по сто первому шоссе, я добрался до небольшого городка под названием Гринфилд, штат Калифорния, где мне любезно предложил ночлег Билл – местный дальнобойщик, который и довез меня до места дислокации. За целый день пути и нахождения в одном положении у меня затекло все тело и, чтобы немного размять потерявшие былую чувствительность мышцы, я решил немного пройтись. От места моей ночевки до окраины города было примерно пять миль, поэтому я решил не останавливаться и осмотреть окрестности Гринфилда, привлекшие своей гористой местностью, ухоженными полями и красивыми сочно-зелеными лесами неподалеку. С главной дороги я решил свернуть на тропу, которая пролегала в тени раскидистых деревьев. Этот день завершающегося лета казался невероятно солнечным и теплым. Благоговейно гуляя по лесу, вдыхая свежий лесной аромат, я с интересом рассматривал причудливые узоры из сплетающихся между собой ветвей хвойных деревьев, пытаясь поймать взглядом периодически бегающих по ним местных жителей – белок, как вдруг мой слух поколебал посторонний и, до тех пор отсутствующий в воздухе, глухой хруст щебня у себя под ногами. Оглядевшись, я очень удивился своей рассеянности, что для меня совсем не свойственно: оказалось, что уже давно шел по аккуратно рассыпанной мелкой гальке, несмотря на то, что тропа находилась в отдалении от населенного пункта, даже от главной дороги, но, не придав этому большого значения, продолжил прогулку дальше. Эта тропинка оказалась довольно извилистой и с небольшим, но постепенно усиливающимся уклоном, поэтому вскоре начал чувствовать небольшую усталость от ходьбы в гору. В предвкушении завораживающего вида с вершины, который рисовало мое воображение, я шел вперед, пока не заметил, что солнце светило уже не так ярко и грозилось в скором времени скрыться за горизонтом, но я так и не добрался до конца этой возвышенности, а только глубже продвинулся в густую чащу леса. Подумав о том, что пора бы уже возвращаться обратно в Гринфилд, пока еще можно было разглядеть дорогу, я оглянулся вокруг: повсюду, насколько хватало глаз, меня окутывал внезапно опустившийся на землю густой туман, пока я погрузился в свои мысли и шел вперед, вдохновленный прогулкой; кое-где сквозь него проступали очертания часто стоящих друг к другу деревьев. Только сейчас, когда мог различать их силуэт, я заметил чересчур толстые стволы, которые вздымали кверху, протыкая светло-серую вату этого тумана, свои странные, кривые и массивные ветви, еще некоторое время назад имевшие вполне обычный и здоровый вид. Я развернулся и пошел в обратном направлении, но не почувствовал никакой разницы – дорога все так же вела вверх, но я продолжал идти, в постепенно угасающей надежде, что скоро выберусь из этой серой дымки. С каждым шагом мысли понемногу начинали спутываться в один угнетающий меня клубок, зарождая тревожные предположения, со временем превращаясь в большой снежный ком, катящийся с горы на встречу. Вся эта пугающая масса начинала меня тяготеть, переходя в панический страх. Спустя некоторое время, на пути попалась деревянная табличка, в которую чуть было не врезался из-за плохой видимости. Я достал из кармана куртки фонарик и, помогая второй рукой, водя ей по доске, словно пытаясь очистить табличку от пыли, смог прочитать: «Бланквилл. Население 10 420 человек». Озадачившись тем, куда мог повернуть, что оказался в этом месте, я залез в свой походный рюкзак и вынул из него бумажную карту, которую предусмотрительно взял с собой, поскольку мой смартфон не мог поймать здесь сеть; развернул ее и тщетно пытался определить свое местонахождение. Про такой город, как Бланквилл я слышал впервые, хотя изучал план местности со всем вниманием и дотошностью перед отъездом. Уткнувшись в карту, я простоял так какое-то время, но не получил ответа на интересующий меня вопрос – где же я сейчас нахожусь? Мертвая тишина, которая царила в этом престранно месте, была чересчур мертвой. Я не мог уловить ни малейшего намека даже на небольшое дуновение ветра, хотя вершины и ветви силуэтных исполинов мерно покачивались в еле проглядывающей вышине, из-за чего страх еще сильнее сковывал все тело и разум, прорастая во мне все глубже своими корнями. Складывалось ощущение, что туман продолжал сгущаться. Он был настолько плотный, что казалось, будто от него можно отломить кусочек и положить себе в карман, а самые маленькие его частички, словно вата, забили мои уши, отрезав тем самым мое слуховое восприятие от внешнего мира.
– Куда подевались все птицы? – начал я вслух озвучивать свои мысли, чтобы проверить некоторые догадки, крутя головой по сторонам. – Еще полчаса назад они активно выясняли отношения своими слегка раздражающими криками, а теперь их даже не видно, – оглянулся я вокруг. – Эй! Ау!
Мой слух оказался в полном порядке, всего лишь оглушающий эффект от необъяснимой и внезапно наступившей тишины. Я пытался вглядеться в неестественно серую даль туманной дороги, но вязкая дымка уже заволокла все вокруг на столько, что было тяжело увидеть пальцы вытянутой руки. Решив, что в любом случае нужно продолжать идти вперед, пока совсем не стемнело, я положил карту обратно в свой рюкзак и, светя под ноги карманным фонариком, пошел по дороге, которая через несколько шагов неожиданно начала хлюпать. Присев на корточки, я начал изучать природу неизвестного объекта на тропе, что издавал чавкающие звуки у меня под ногами – им оказался обычный мох. Он таил в себе чересчур много влаги и не в силах сдерживать ее в себе, попросту взрывался прозрачной жидкостью при малейшем его касании. Удостоверившись в безопасности дороги, я поднялся и продолжил движение вперед по направлению города Бланквилла. Как ни ускорял шаг, я не чувствовал никакой разницы в том, что продвинулся хоть на дюйм вперед. Словно ожившие каменные изваяния, громадные деревья все так же грозно возвышались, мерно покачиваясь в вышине, и отбрасывали мрачные силуэты своих стволов и ветвей, опуская свои отростки все ближе к земле, насколько это позволяла видеть туманная дымка. Через некоторое время меня обуяло паническое желание вернуться назад и взглянуть на табличку еще раз, чтобы убедиться в ее подлинности, поскольку мои тревожные мысли никак не давали покоя. Легкое дуновение прохладного ветерка вернуло меня обратно в реальный мир в ту же секунду, и я обернулся: вдалеке, казалось, в самом центре окутывающей пелены, виднелось слабое желтовато-теплое мерцание. Наконец мои страхи начинали рассеиваться вместе с туманом, по мере моего продвижения вперед к свету в конце этого однородно-серого туннеля.

Запись 2
По мере приближения к населенному пункту, слабый ветерок доносил до моего слуха легкое волнение вечернего города. Через некоторое время, силуэт понемногу начинал обрастать деталями, проявляя их все более отчетливо. Дорога стала уже совсем пологая потому, что я наконец-то достиг вершины этого холма. В наступивших сумерках моему взору предстал светлый, радующий своими красками, небольшой городок: дома георгианского периода аккуратно теснились рядом друг с другом под разными углами и на разных уровнях, осторожно касаясь соседа своими старомодными крышами, на которых ютились затейливые флюгеры и дымники печных труб; просторные лабиринты улочек перетекали в узкие и извилистые, круто сбегающие с холма в город; небольшие подстриженные деревца сидели на аккуратных газонах, украшенных цветами, которые становились сочными и насыщенными в лучах уходящего за горизонт солнца.
Эклектичный облик города увлек меня. Старинные, но живые и молодые дома зачаровывали, словно я попал в те далекие времена, и через несколько минут бремя усталости спало с моих плеч, а я, продолжая идти по одной из улиц, по которой спустился с холма, с интересом рассматривал все вокруг. Симметрично спланированные из красного кирпича здания сменялись деревянными домами колониального стиля, окрашенные каждый в свой цвет пастельного оттенка. Время словно обошло эти постройки стороной, не оставив свой отпечаток, или будто все было построено только вчера, настолько хорошо они выглядели. Небольшие вывески и цветные афиши гармонично вписывались в архитектурное пространство и смотрелись его дополнением. На одном из перекрестков стоял большой вертикальный рекламный щит, подсвеченный несколькими фонарями с боков. На нем располагался красивейший плакат, нарисованный вручную, как это делали в то время, когда еще не изобрели печатные машины: в центре, на круглом цирковом постаменте, сидел клоун в полосатом костюме и колпаке; он показывал фокусы собравшимся вокруг него четырем детям; девочка отвлеклась на выглядывающего из-за кулисы, одетого в такой же яркий костюм, второго клоуна; по бокам его овальной головы в разные стороны торчали огненно-красные волосы, а на носу был одет большой клоунский нос; правой рукой он протягивал красный шарик, взятый из связки, которую держал в другой. Этот плакат оповещал жителей о приезде в город цирка через несколько дней. Восхитившись запоминающимся произведением неизвестного мне художника еще раз, я двинулся дальше по Мэйн-стрит в центр городка. Тумана, в отличие от окраин Бланквилла, в городе не было. По улицам прогуливались редкие прохожие, со странным любопытством разглядывавшие меня, словно я только что сошел с того плаката на перекрестке. Один за другим в окнах вспыхивал и мерцал тусклый свет, показывая замысловатые силуэты в зашторенных проемах, словно в загадочном театре теней.
Пройдя немного вверх по улице, я увидел горящую красным светом вывеску «Мотель». Двухэтажная постройка имела уже более современную манеру исполнения: кирпичные стены второго этажа с большими окнами из красного дерева, около которых стояли небольшие мягкие диванчики, гармонично смотрелись с белой рельефной стеной первого, вдоль которой располагался газон с сидящими в нем маленькими стрижеными кустарниками; главная дверь находилась с другой стороны здания. Внутри мотеля было уютно и чисто, но складывалось ощущение, что стены и потолок необъяснимым образом тяготеют над тобой. Вдоль красной дорожки, стелящейся от самого входа и до рецепции, стояли большие керамические горшки для цветов, в виде ваз девятнадцатого века, возвышаясь над блестящим паркетным полом на невысокой узкой ножке. В этих красивых сосудах росли не менее прекрасные цветы, большие листья которых, словно водопад, свешивались вниз, чуть ли не до самого пола. Я подошел к стойке регистрации, где стояла молодая девушка с аккуратно собранными в хвост на затылке темными волосами, в черной приталенной жилетке, одетой поверх белой рубахи, и мило улыбалась.
– Добрый вечер, сэр! – звонким и приятным голосом поприветствовала она меня. – Могу я вам чем-нибудь помочь?
– Добрый вечер! – начал я, – мне нужна комната на одну ночь.
– Свободных комнат у нас много.
– Отлично! Можно мне хорошую, но не очень дорогую, – улыбнулся я.
– Конечно, – ответила она мне тем же.
После всех обязательных процедур регистрации, я получил ключ от номера, а девушка вышла из-за стойки и пошла в сторону выхода.
– Следуйте за мной.
– А как же…
– Не волнуйтесь, – подхватила мой вопрос девушка, не дав мне закончить, – у нас редко бывают гости, а это мой мотель и я тут работаю одна, поэтому сама покажу вам ваш номер, а заодно немного ноги разомну, – улыбнулась она.
Через улицу, по железной лестнице с коваными перилами, мы поднялись на второй этаж. Мой номер оказался самым первым, поэтому далеко идти не пришлось. Запасным ключом владелица открыла замок белой деревянной двери, отворившейся после со скрипом вовнутрь, и вошла в комнату, щелкнув выключателем на стене. Номер, как я и думал, оказался маленький, но уютный. Холодный уличный свет, касающийся всех предметов, до которых только мог дотянуться, врываясь внутрь через большое окно, выходящее во внутренний двор мотеля, рассеялся. Полосатые обои были в некоторых местах уже совсем выцветшие, но это не сильно бросалось в глаза на фоне их бледно-охристого цвета. Кровать, аккуратно заправленная чистым постельным бельем, оказалась на пружинах, но на удивление была удобной и широкой. Небольшой старомодный деревянный шкаф с двумя дверцами стоял поодаль у противоположной стены. На маленькой тумбочке рядом с кроватью, на светлой деревянной ножке, стояла лампа с красивым абажуром в цвет обоев. Душевая комната была чистой и в исправном состоянии, но, к сожалению, не было горячей воды. Удовлетворившись номером, я поблагодарил девушку, дав ей немного чаевых, после чего она удалилась, а я начал располагаться. Из своей большой походной сумки я достал маленький рюкзак и начал складывать в него самое ценное и необходимое, чтобы было удобнее ходить по городу, не таская с собой все вещи. В мотеле, к моему сожалению, не оказалось ни столовой, ни кафе, поэтому, надев рюкзак на плечи и еще раз оглядев комнату, я вышел из номера, запер за собой дверь на ключ и пошел искать место, где бы мог немного перекусить и отдохнуть после дороги.
Кафе, на которое я почти сразу же наткнулся, называлось «Острый перец». Под полукруглой деревянной вывеской, на которой каллиграфическим шрифтом было вырезано название с характерной символикой заведения, около входа стоял небольшой рекламный щит. На нем мелом было написано: «Сегодня состоится турнир по покеру. Начало в 20.30». Я большой любитель настольных игр, особенно покера, поэтому объявление это заинтересовало меня даже больше, чем возможность удовлетворить свой голод, тем более, что я еще не на много опоздал к началу игры.
Теплая струя воздуха, пропитанная жареным мясом и выпивкой, ударила мне в лицо, сползла к ногам и выкатилась за дверь, словно изрядно выпивший горожанин, не заметивший меня, когда я открыл дверь в кафе. Внутри было очень оживленно. На меня обратил внимание только бармен за стойкой, которая располагалась слева от входа. Игравшую внутри приятную и веселую музыку разбавлял не громкий гомон зрителей, переговаривающихся между собой. Разномастное сборище горожан теснилось за ограничительной цепочкой, натянутой на таком расстоянии от игральных столов, чтобы можно было спокойно наблюдать, не мешая при этом участникам турнира. Я встал на цыпочки и заглянул через плечо крупному лысому мужчине в комбинезоне, одетому поверх красной клетчатой рубахи, пытаясь увидеть происходящее: одному из игроков на вид было около сорока лет, но морщинистые складки уже заметно покрывали его лоб; под длинным крючковатым носом росли густые и черные, как спадающие на плечи волосы, усы; напротив него, в белой футболке и со спокойным выражением лица, сидел парень, гораздо моложе своего оппонента, и делал ставку. Пройдя ко второму столу, где толпа была реже, я с увлечением стал наблюдать за игрой, позабыв про то, зачем пришел. Но через некоторое время мой желудок напомнил о себе, и я поспешил присесть за свободный деревянный обеденный столик возле окна. Несмотря на то, что в заведении было много народу, часть столиков в кафе пустовало.
Удобно устроившись, я пробежался глазами по интерьеру заведения: через столик от занятого мной на стене висела голова оленя с большими ветвистыми рогами; чуть ниже, крест-накрест, были прибиты два красивых ружья с металлическими украшениями над спусковыми крючками и резными прикладами; за деревянной барной стойкой, на стене, помимо стоявших на полках полупустых бутылок с алкоголем, висели различные памятные предметы охоты и рыбалки; бритый наголо бармен с закрученными усами, темно-зеленой рубахе в клетку с завернутыми рукавами, протирал белой тряпкой большой пивной стакан, периодически поглядывал в сторону играющих. Скользнув взглядом по собравшейся толпе, мое внимание привлек еще один круглый игральный стол, стоявший левее, у стены. За ним безучастно сидел старик, изначально показавшийся мне простым посетителем, но колода карт, которую он ловко перетасовывал, вытворяя с ними разные фокусы, выдавала в нем заядлого игрока. Черная бейсболка была глубоко натянута на голову и скрывала его глаза. Из-под козырька выглядывал кончик его острого носа с раздувающимися ноздрями, а поверх его черной рубахи была надета серая жилетка. От наблюдений меня отвлек чарующий голос официантки, которая подошла ко мне так незаметно, что я вздрогнул от неожиданности, когда она заговорила со мной.
– Добрый вечер, сэр! Вы уже ознакомились с нашим меню? – поразил мой слух звонкий голос.
Сверху вниз большими карими глазами на меня смотрела милая девушка с красивой улыбкой и аккуратной родинкой слева от маленького носика. Ее стройную фигуру подчеркивал, повязанный поверх белой рубашки с воротником и черной юбки, чистый белый фартук с карманом посередине. Собранные в хвост темные волосы, словно диадема, украшал небольшой белый головной убор, приколотый на специальные булавки. В маленьких ручках, тонкими пальчиками, она держала небольшой блокнот и записную ручку.
– Добрый… – ответил я немного растеряно, сам удивившись этому, – вечер. Нет, еще не успел ознакомиться.
– Тогда я подойду немного позже, а вы пока выбирайте, – указала она на меню, стоявшее в специальной подставке у окна, – у нас сегодня проходит небольшая акция – если вы берете два коктейля, третий получаете в подарок, – улыбнулась девушка.
– Принесите тогда мне один сразу, – не раздумывая, ответил я и улыбнулся в ответ.
– Хорошо, – ответила девушка и ушла.
Придя в себя, я взял меню с края стола, открыл и принялся его изучать. Для такого маленького городка, надо сказать, оно было богатым на выбор.
– Ваш коктейль, – прозвучал тот же звонкий голосок, едва я успел пролистать половину перечня приготовляемых заведением блюд.
Официантка, легонько присев, поставила на стол длинный стакан с прозрачно-коричневой жидкостью, в которой болтались кубики льда и несколько долек лайма.
– Спасибо, – ответил я, неотрывно глядя на нее.
Слегка смущенная девушка резко развернулась на носках, так, что ее не слишком длинная юбка легко дернулась, еще больше обнажив стройные ноги в темных чулках, и удалилась, стуча небольшими каблуками своих черных туфелек, а я вернулся к изучению меню. Через некоторое время я выбрал то, что хотел бы заказать и отложил карту блюд и напитков. Попивая свой коктейль, я вновь, с явным откровением, стал наблюдать за одиноко сидевшим стариком, который продолжал лихо вытворять разные трюки с картами. Приятный голос снова вырвал меня из лап глубоких размышлений, уже слегка усиленных алкоголем.
– Не обращайте на него внимания, – начала подошедшая ко мне официантка, бросив короткий взгляд в сторону третьего столика.
– Почему этот старик сидит в одиночестве?
– Такому серьезному человеку не стоит обращать внимание на такие незначительные вещи, – начала девушка, стараясь отвлечь меня неловкими комплиментами.
– Он что-то натворил, поэтому сидит в углу один, а другие не хотят с ним играть? – криво улыбнулся я.
– Он не стоит того, чтобы уделять ему время, – отрезала девушка, но легко улыбнулась.
– Но ведь он пришел сюда, чтобы поучаствовать. Разве не так? – продолжал я высказывать ей свое мнение, подбадриваемый коктейлем. – Каждый имеет право на то, чтобы показать себя, какой бы он ни был.
Девушка тяжело вздохнула, видимо поняв, что я не успокоюсь, пока не добьюсь удовлетворительного ответа, и слегка наклонилась ко мне, облокотившись на стол руками.
– Как же сильно он вас заинтересовал. Видите ли, многие люди не могут оценивать происходящее адекватно. Верят разным слухам и сплетням, какими бы нелепыми они ни были. Особенно это хорошо чувствуется в маленьких городах, таких, например, как наш. Всем известно, что сельские жители любят выдумывать, а потом верить в свои, уже приукрашенные кем-то, сказки, – голос девушки потерял былую уверенность и слегка дрогнул. – Сама я из большого города, а сюда приехала, чтобы помогать отцу, когда он купил здесь дом и начал заниматься земледелием. А про этого старика много всяких неприятных слухов ходит, и кто знает, насколько они правдивы.
– И вы мне, конечно, про них не расскажите? – поинтересовался я, чувствуя, как напиток жаром разливается по телу и все больше развязывает мне язык.
– Если бы могла, все равно не стала бы этого делать. Зачем я буду портить вам аппетит? То, что происходит в Бланквилле, остается в Бланквилле, – печально закончила девушка.
На щеках официантки появился яркий румянец. Ее длинные ресницы забились в возбуждении и девушка резко выпрямилась. Переминаясь с ноги на ногу, она тревожно сжимала в опущенных перед собой руках все тот же небольшой блокнот и записную ручку.
– Простите меня, я чересчур разболталась. Вы готовы сделать заказ? – неуверенно произнесла она, слегка опустив голову.
– Я… – замешкавшись с ответом, немного сбитый с толку резкой сменой темы разговора, – …да. Принесите пожалуйста бифштекс с картошкой фри и второй «Лонг-Айленд», – улыбнулся я, стараясь разрядить обстановку и развеять слегка сгустившиеся над нами облака непонимания и неловкости.
Официантка быстро записала заказ и поспешила ретироваться, так и не подняв головы и не взглянув в мою сторону. Я сидел и допивал свой коктейль, периодически вглядываясь в поглотивший дома на противоположной улице сумрак, чувствуя, как напиток все больше раскрепощает мое воображение и открывает множество новых дверей для путешествий по загадочным мирам своей фантасмагории. На мгновение, в оконном отражении, я увидел лицо того отрешенного от общества старика, с неестественно горящими глазами, таившими в себе нечто ужасное. Сейчас он стоял позади меня, злобно улыбаясь своими кривыми, желтыми зубами, и тянулся к моему плечу своей дрожащей старческой рукой с длинными ногтями на пальцах, которая на миг превратилась в скелет.
– Ваш заказ сэр! – вытащил меня из рук фантома, ставший настоящим спасательным кругом, знакомый женский голос.
Я слегка дернулся от неожиданной смены происходящего за один короткий промежуток времени. В ту же секунду повернул голову в сторону официантки: она уже ставила на стол тарелку с горячим блюдом, от которого шел аппетитный запах и полупрозрачный пар, но мой взгляд скользнул мимо, в направлении старика за третьим игровым столом: он сидел на том же месте и был занят перетасовыванием колоды карт.

Запись 3
Благодаря сытному и вкусному ужину мои мысли приходили в норму, несмотря на то, что уже плыли по прохладной, но пока еще спокойной реке под названием «Лонг-Айленд».
– Вам еще что-нибудь принести? – в который раз раздался звонкий голос официантки рядом со мной.
– Нет, спасибо. Все было очень вкусно! – улыбнулся я.
Девушка все еще избегала прямых взглядов со мной и держала глаза опущенными. Она поставила грязную посуду на поднос и ушла, а я продолжал свой вечер за стаканом коктейля, все больше погружаясь в опьяняющую пучину вкусного и крепкого напитка. Народ по-прежнему полукругом толпился за ограничительной цепочкой у игральных столов, изредка разбавляя свой приглушенный гомон аплодисментами, свистом и выкриками в адрес победителя тура и утешений в адрес проигравшего. Музыкальный автомат продолжал крутить спокойные и красивые мелодии, замолкая только при переключении дисков. Старик сидел в одиночестве и раскладывал карты, составляя различные комбинации. На столе, за которым он расположился, появился весьма интересный предмет – небольшой деревянный сундук с красивыми резными украшениями в виде загадочных узоров и символов.
– Ваш коктейль. По акции, – добавила официантка, видя мой непонимающий взгляд.
Я посмотрел на стакан в руке и удивился, как не заметно для себя в нем остались только кубики не до конца растаявшего льда и несколько долек лайма, и отметил, что с трудом стал ощущать длительность пройденного времени.
– Спасибо, – улыбнулся я, – вы как раз вовремя.
В этот раз девушка ответила мне своей обворожительной улыбкой и бросила на меня свой чувственный взгляд, от которого на душе становилось еще теплее, затем развернулась и направилась в сторону барной стойки.
– У меня к вам вопрос, – окликнул я ее почти сразу.
– Я вас слушаю? – обернулась она и пристально посмотрела на меня.
– Не составите ли вы мне компанию сегодня?
– Вполне возможно, – спустя несколько долгих секунд загадочно ответила девушка, заливисто рассмеялась, слегка откинув голову, резко отвернулась, на мгновение больше обнажив свои стройные ноги в чулках, и пошла дальше по своим делам.
Время, как бы я не старался его поймать, неумолимо шло вперед. Игроки за столами сменяли друг друга, музыкальный автомат, потрескивая и жужжа, переключал проигранные им диски, а мой третий коктейль заканчивался, давая это понять все более отчетливым шуршанием между собой кубиков льда. Я одним глотком опустошил стакан, вытер рот салфеткой и уже поднимался из-за стола, чтобы пойти расплатиться за ужин и направиться отдыхать в мотель, как мой слух вновь уловил приятный женский голос.
– Я готова составить вам компанию.
Все это время у меня не получалось найти взглядом приятные моему взору очертания стройной фигуры в черной юбке, белой рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами и повязанным за талию фартуком. Теперь же передо мной стояла девушка, одетая в темно сиреневый сарафан на тонких бретельках, открывавший изящные плечи и, чуть выше колен, стройные ноги. Волосы ее были распущены и темным водопадом ниспадали на плечи и спину. Несколько закручивающихся непослушных прядок с двух сторон падали на верхнюю часть грудных мышц, как бы указывая на пару вздымающихся при каждом вдохе холмиков. Я замер в изумлении.
– Мой рабочий день закончился и теперь я свободна, – продолжала знакомая незнакомка, – Вы уже уходите?
Я немного растерялся потому, что действительно собирался уходить.
– Нет, – отрезал я. – Хотел подойти к бару, чтобы заказать еще чего-нибудь.
– Я алкоголь не пью, только за очень редким исключением, поэтому если хотите, могу принести нам по чашечке кофе. Или вы предпочитаете чай? У нас есть очень вкусные сорта.
– Спасибо. Кофе тоже вполне подойдет, только не очень крепкий, чтобы можно было уснуть ночью, – улыбнулся я и плюхнулся обратно на сиденье.
Девушка некоторое время стояла и разговаривала с барменом, а после указала за столик, где я сидел. Мне стало немного неуютно от этого, поэтому я устремил свой взгляд в окно, тщетно пытаясь разглядеть погрузившиеся в пучину ночи улицы города по ту сторону стеклянного заграждения.
– Я заказала очень вкусный и не крепкий кофе, скоро нам его принесут, – аккуратно присаживаясь напротив меня, начала девушка. – Меня зовут Кэт.
– А я Марк. Приятно познакомиться, – словно зачарованный смотрел я на нее.
– Мне тоже, – улыбнулась девушкବ¬¬. – Что вас привело к нам в город, Марк?
– Честно говоря, сам не знаю, как попал сюда.
– Многие так говорят, когда первый раз приезжают в Бланквилл, – захохотала Кэт, продемонстрировав свою обворожительную и белоснежную улыбку.
– Буквально только что я приехал на попутке в Гринфилд, где и хотел остановиться на ночь. До захода солнца было еще достаточно времени, поэтому я решил прогуляться, осмотреть окрестности и взглянуть на открывающиеся живописные пейзажи с юго-западной стороны города. С главной дороги я свернул в небольшой лесок, чтобы подняться немного повыше и полюбоваться закатом с вершины холма, но видимо случайно свернул на дорогу, ведущую в Бланквилл, сам этого не заметив. Но сколько бы я не смотрел на карту, в попытках найти этот городок, все мои усилия увенчивались провалом, – пожал я плечами и заметил, что девушка почему-то, погрустнев, отвела от меня свой взгляд и устремила его вниз, слегка склонив голову. – А как давно вы приехали в этот город, Кэт?
– Когда мой отец купил здесь дом, мне было восемь лет. Мать бросила нас и уехала со своим любовником, поэтому мы остались вдвоем. Тогда я уже понимала, что происходит, может быть не так отчетливо, как взрослый, но все же знала о сложившейся ситуации между своими родителями. Отец захотел уехать из города и стать фермером, чтобы занять свои мысли, а заодно и начать собственный бизнес. Работа в офисе ему не нравилась, но всегда тянуло к природе и земледелию, плюс так мы могли больше времени проводить вместе. Он продал квартиру и купил в Бланквилле дом. С тех пор я и живу здесь.
– Из какого города вы с отцом приехали?
– Мы, – девушка прикусила губу, – из Лос-Анджелеса.
– Я как раз туда направляюсь, – восторженно отозвался я. – Завтра, как высплюсь, хотел отправиться в путь. Как вы смотрите на то, чтобы опустить формальности и перейти на «ты»? – поинтересовался я, чувствуя, как кровь начала активно двигаться по всему телу, подгоняемая алкоголем, выступая на щеках красным румянцем.
– Вполне положительно, – улыбнулась девушка.
– Как ты успеваешь работать в кафе и помогать отцу с земледелием, ведь эта работа должна занимать много времени, если делать из этого бизнес? Нужно ведь собрать достаточно урожая, чтобы его продать.
– Мой отец погиб несколько лет назад, – спокойно, но грустно ответила Кэт.
– Оу. Я сочувствую твоей утрате и приношу свои извинения.
– Ничего страшного, ты же не знал. Земледелием я продолжаю заниматься, но теперь уже не в промышленных масштабах, а только для себя. Если урожая получается немного больше, чем мне требуется, то делюсь им со своими соседями, так что свободного времени мне вполне хватает для выращивания фруктов и овощей и работы в кафе.
– Почему не уедешь обратно в город? Или тебя еще здесь что-то держит?
– Держит, – немного замешкавшись, ответила Кэт, вновь слегка понурив голову.
– Дом можно продать, – продолжал я свои рассуждения, стараясь воодушевить этими мыслями девушку, не обращая внимания на ее отказ, – а на вырученные деньги купить квартиру, даже может еще немного остаться на прочие расходы, а работа в городе всегда найдется.
– Не могу, – отрезала девушка и серьезно посмотрела на меня.
Небольшая прядь темных вьющихся волос упала на ее лицо. В эту же секунду Кэт убрала черный локон за ухо и, слегка смутившись, перевела взгляд на темное окно, в котором отражались мы, часть интерьера кафе и посетителей.
– Прости, – виновато произнес я, поняв, что этот разговор не может привести ни к чему хорошему.
Подошел бармен и принес нам по чашечке ароматного горячего кофе. Они обменялись друг с другом загадочным взглядом, и мужчина ушел обратно за свое рабочее место, не забыв обделить и меня своим пронизывающим взором. Кэт придвинулась к чашке и, вдохнув аромат черного молотого кофе с добавлением корицы, взбитых сливок и жженого сахара, немного повеселела и заерзала на месте.
– Эта моя любимая песня, – пояснила она мне и прикрыла веки. – В детстве я любила ее слушать на папином кассетном приемнике в машине, когда мы отвозили наш урожай на реализацию.
Играла неизвестная мне мелодия, но она действительно была очень приятной на слух, вместе с ее сладкозвучным бархатным женским вокалом. Мне она тоже понравилась, и я с наслаждением предался ее веселым, но в то же время спокойным ритмам. Мы молча сидели, пока играла музыка, и, покачивая головой и обмениваясь улыбками, погружались в пучину душевного умиротворения. После того, как композиция подошла к концу, мы продолжили нашу беседу, попивая вкусный кофе.
– Ты говорила, – начал я, – что у вас в городке очень суеверный народ и верят во всякие странности, и что много разного рода сплетен ходит про того старика, что сидит в одиночестве.
– Ты поэтому пригласил меня – чтобы расспросить про этого старика? Заинтриговал мой маленький рассказ? – Кэт, откинув голову назад, неуверенно выдавила из себя заливистый, но приглушенный смех, в котором чувствовалась нотка беспокойства.
– Ты не хотела мне портить аппетит рассказом, но теперь-то я уже поел, – улыбнулся я, когда она перестала смеяться. – А вообще не только из-за этого. Я здесь совсем недавно, но город произвел на меня очень приятное впечатление своей интересной архитектурой, расположением домов, какими-то неестественно-сочными красками, загадочными людьми, чистым воздухом, но больше всего, – я почувствовал, как кровь сильным потоком, словно буря эмоций бушующего «девятого вала», прилила к моему лицу, – мое сердце поразила прекрасная девушка, которая сидит сейчас напротив меня.
Кэт будто заранее знала, что я собираюсь ей сказать, не сильно-то удивилась моему выплеснувшемуся красноречивому откровению. Она поставила чашку на блюдце на стол, смущенно улыбнулась, показав свои белые зубки, слегка наклонила голову вниз, и тут я увидел, как ее щеки наполняются легким румянцем, постепенно переходя в цвет спелого красного яблока.
– Сильно закончил, – начала она спустя короткую паузу, дав своим щекам немного остыть. – Ты мне тоже понравился, честно. Обычно я не начинаю откровенничать с посетителями, тем более при первой встрече, не то, что ты, но с тобой я почувствовала себя по-особенному. Я не могу тебе сейчас многого объяснить и рассказать, но хочу лишь предупредить, – девушка слегка дернулась, словно поперхнулась чем-то, кашлянула и подалась вперед, ближе ко мне.
– С тобой все нормально? – волнующе поинтересовался я, придвинувшись к ней в ответ.
– Да, спасибо, все хорошо. Я хотела сказать…, – она снова закашлялась, закрыв рот рукой, будто говорить ей мешал застрявший в горле комок, а потом выдавила из себя слова, смотря куда-то вниз, – … держись… подальше … от того старика.
После этого Кэт откинулась на спинку диванчика, закрыла глаза и блаженно выдохнула накопленный в легких воздух. Ее грудь плавно и высоко вздымалась, пока девушка восстанавливала свое дыхание глубокими вдохами. Затем она медленно промокнула со лба выступивший пот салфеткой, которую взяла с края стола во время своего непонятного и странного приступа, опрокинув при этом всю подставку. Побагровевшее в тот момент от напряжения лицо, постепенно приобретало нормальную окраску. Девушка старалась не придавать значения этой загадочной вспышке. В тот момент ее голос перестал быть прежним и сделался более грубым, низким и не совсем внятным, словно это говорила вовсе не она. Меня обуял непонятный страх, который я изо всех сил старался сдерживать и не давать ему хоть как-то проявить себя.
– С тобой точно все хорошо? – спустя некоторое время поинтересовался я, пристально наблюдая за Кэт и стараясь погасить волнение в голосе, отчетливо выдававшее мой испуг.
– Да, – ответила девушка, открыв глаза и искренне улыбнувшись, – теперь все просто превосходно.
Она повернула голову и я заметил, как взгляд ее скользнул за столик того старика, который все так же сидел один и раскладывал карты на столе.
– Его зовут Уилфрид Батлер, – начала Кэт, после небольшой паузы, когда наши взгляды встретились на столько, что теперь я мог разглядеть ее карие, словно две большие бусины, глаза, которые не смогу забыть до самого конца, если он все же когда-нибудь наступит. Мое волнение понемногу начинало утихать. – Более шестидесяти лет назад Бланквилл с каждым днем становился все более успешным городком. Он процветал и быстро развивался, поставляя на рынки продовольствие, шкуры, древесину в больших количествах. Наше небольшое поселение наконец-то начинало разрастаться: строились новые дома, магазины и другие общественные места; появлялись новые семьи и новые люди. Наши украшения славились по всей стране и даже за ее пределами. Бланквилл посещали тысячи человек в год по делам, проездом, либо просто для того, чтобы полюбоваться нашими красотами и прикупить несколько сувениров себе на память или кому-нибудь в подарок. Но через некоторое время начали происходить странные вещи: животные покинули город, птицы облетали его стороной, урожай стал скуден, а что больше всего пугало и наводило ужас на местных жителей – стали пропадать молодые люди в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет, – голос Кэт слегка дрогнул и стал чуть тише. – Долгое время никто не мог найти причину этих загадочных явлений и исчезновений. Полиция с группами добровольцев прочесывали окрестности не один месяц, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку, которая могла бы указать на причину или на того, кто за этим стоит, но все попытки были напрасными. И вот как-то вечером, один из местных жителей по имени Мелвин Браун, прогуливаясь после работы, наткнулся на странные следы, которые привели его к поместью Батлеров. Там на берегу, под утесом Монтэр, через высокие заросли разной травы, он смог разглядеть, как потом на утро рассказал шерифу Джону, неясные силуэты странных существ, напоминавшие человека, но таковыми совсем не являлись. Естественно, шериф не поверил Мелвину, поскольку тот уже не раз попадался, будучи в нетрезвом состоянии, и придумывал нелепые истории. Следов, конечно же, как и малейших доказательств существования таковых, как и странных субъектов, нигде не оказалось, а заросший густой растительностью берег был недосягаем для его дальнейшего осмотра, по большей части из-за его ненадежной почвы ближе к воде. На следующий день, после своего повествования, Мелвин пропал, как сообщила позже шерифу Джону жена Брауна. Но поначалу никто не спохватился его искать – кто знает, где бедняга отключился, набравшись алкоголя накануне. Только через несколько дней Нора забила тревогу, но было уже поздно. Его тело так и не нашли.
– А после этого случая кто-нибудь еще видел такие же следы? – с любопытством интересовался я.
– К сожалению, – Кэт грустно покачала головой. – Этот день мне хорошо запомнился. Хотела бы я забыть все то, что тогда произошло, но не могу. В тот день отец повез товар один потому, что мне нездоровилось, и я осталась дома. Он должен был приехать в четыре часа дня, самое большое, но его не было ни в пять, ни в шесть. Я начала беспокоиться и приняла решение пойти на поиски, вдруг его снова попросили об услуге наши соседи, как это иногда происходило. Мой отец был добрым, отзывчивым и не отказывался от просьб о помощи, особенно нашим соседям, но в этот раз, расспросив всех наших знакомых, я не нашла ответа на интересующий меня вопрос, как и своего отца. Начинало смеркаться, но мне не хотелось оставаться дома одной, боясь, что бурные мысли поглотят меня целиком и не дадут покоя. Не знаю, сколько времени я бесцельно бродила по Бланквиллу, когда ноги привели меня к берегу озера Блэк-лейк, но было уже совсем темно, благо, что фонари стоят даже там. Тем временем над городом сгустились тучи и начал капать мелкий и холодный дождь. Глубокое озеро простирается на десятки миль на север от города у подножия утеса Монтэр, на котором стоит поместье Баттлеров. Не помню, как я оказалась неподалеку от этой скалы, когда услышала какие-то чавкающие звуки, переходившие в гортанное бормотание и хлюпанье. Доносившиеся звуки леденили душу и остались в моей памяти на всю жизнь. К сожалению, не в силах унять свое детское любопытство, я пошла в ту сторону, откуда доносился шум. Там, где трава была прижата к земле, я наткнулась на странные следы, видимо о которых упоминал пропавший без вести Мелвин Браун. Я встала на цыпочки и пыталась разглядеть источники этого противного звука, по моим расчетам находившиеся не намного дальше от моего местонахождения, где высокая трава переходила в заросли дикорастущих кустарников у воды. Волнение нарастало с каждой минутой внизу живота, но ничего, кроме этой зелени, мне увидеть не удалось. Через какое-то время эти голоса стихли, и мне показалось, что их обладатели заметили маленькую девочку в зеленой гуще разнообразных растений и начали движение в мою сторону. Сердце упало в пятки от страха. В тот момент злополучный край берега обвалился под левой ногой, скрывшись в непроглядной глубине озера, чуть было, не свалив меня в холодную воду. Не медля ни минуты, я со всех ног бросилась бежать оттуда подальше, так ничего не разглядев и ни разу не обернувшись.
– Завораживающая история, даже мурашки по коже, – иронично улыбнулся я.
– Ты мне не веришь?
– Почему…верю, но…
– Зачем тогда так упорно хотел, чтобы я тебе рассказала про Уилфрида, если говорила, что многое в этой истории остается загадкой, в которую трудно поверить?
– Меня дома в детстве постоянно разыгрывали двоюродные брат с сестрой, когда приезжали к нам на долгое время. Пришлось быстро повзрослеть и научиться отличать выдумку от правды, ставя ментальную защиту, позже узнал, как она называется, правда, от физических ударов защищаться не получалось.
– Очень трогательный рассказ, но боюсь, что ты так и не научился отличать выдумку от правды.
– Не подумай ничего плохого, я просто реалист. Не верю в сверхъестественные силы – доброжелательно пожал я плечами.
– Нет, ты просто твердолобый, дальше своего носа не видишь, у отца такой же характер был, а еще ты лишен фантазии.
– Зато это позволяет не отвлекаться на внешние факторы и сосредоточиться на своих целях, – парировал я заключение Кэт.
Мы молча сидели некоторое время, не решаясь нарушить молчание. Я чувствовал искреннюю обиду девушки и пытался поверить в рассказ, хоть он и казался мне на тот момент абсурдным и лишенным здравого смысла.
– Как ты думаешь, – начал я задавать наводящие вопросы, вспомнив последнюю часть повествования, – кому принадлежали те следы?
– Случилось чудо, и ты вдруг поверил моим словам? – колко ответила Кэт.
– Не совсем, но хочу научиться этому, слушая твой красивый голос.
Я заметил, что щеки девушки начали наливаться румянцем, а негодование в ее глазах постепенно спадать, но еще несколько минут мы сидели не говоря ни слова.
– Ну-у…, – начала девушка, взглянув на свою руку, словно, чтобы убедиться в нормальности своих тонких белых пальчиков, – … трудно однозначно назвать природу этих следов. В их очертаниях чувствовалось человеческое начало, но в остальном они были животного происхождения: расширяясь к кончикам длинных и костлявых пальцев, можно было угадать росшие между ними перепонки, а углубления, оставленные у самого края конечностей, намекали на наличие небольших, но смею предположить, острых когтей. В общем, повстречать их владельца вживую я бы не хотела, – Кэт положила руку на стол и вновь посмотрела на меня. – Я была ребенком. Мой отец тогда попал в аварию и погиб, но в тот вечер, конечно, я этого еще не знала, но видимо чувствовала, что с моим единственным родителем произошла беда, старясь не верить своей внутренней интуиции, поэтому была на грани нервного расстройства. К этому можно прибавить пробравший меня до самых костей страх, испытанный на озере, плюс, поднявшаяся еще утром, температура могла сыграть с маленькой девочкой злую шутку, поэтому мало ли, что мне могло привидеться или послышаться тем вечером. Обо всем этом сложно судить однозначно, так что все это остается для меня загадкой, и по сей день.
– Прости, я очень сочувствую твоей утрате, – виновато произнес я.
– Ничего, все в порядке, и хватит уже извиняться, – спокойно ответила она мне.
– Как ты потом справлялась со всем, одна?
– При живом отце у нас со всеми соседями были очень дружеские отношения, но приютить меня смогли только Оливеры. У них я пробыла, пока не достигла совершеннолетия и не научилась всему, чтобы жить самостоятельно, а после этого переехала обратно в свой, уже теперь, дом. Вела небольшое хозяйство, помогала по дому нашим друзьям, а они платили мне за труды, кто сколько мог. Когда немного освоилась во взрослой жизни, начала искать нормальную работу, пробуя себя в разных сферах деятельности, пока не попала в это кафе. Мне тут очень понравилось, поэтому и осталась здесь.
– Да, – согласился я, – здесь очень хорошо и уютно. Ты держишься молодцом, несмотря на все трудности, что свалились тебе на плечи. Кроме того, что ты красивая, ты еще и очень сильная девушка – это большой плюс, – Кэт смущенно улыбнулась при этих словах. – А после того случая тебе еще хоть раз встречались эти следы или звуки?
– Спасибо за приятный комплемент. Нет, – Кэт покачала головой, – больше этих следов и звуков я не встречала, но даже рада этому. А вот таинственные исчезновения продолжались стабильно – один раз в месяц.
– А что это за поместье, про которое ты упоминала ранее? – продолжал я свои расспросы, подстегиваемый разыгравшимся любопытством.
– В непосредственной близости от лесного бора, этот большой и старый дом расположился на невысоком утесе Монтэр, который уходит своими каменными корнями глубоко в озеро Блэк-лейк. На сегодняшний день от берега, и вплоть до самых ворот владения Батлеров, поднимаются густые заросли бурьяна и дикорастущих кустарников. Рассказывали, что в былые времена, когда поместье не окружало такое количество растительности, оно величественно стояло на этом холме, являя собой классический пример архитектуры колониального периода, считавшийся еще несколько десятков лет назад одним из красивейших памятников архитектуры Бланквилла, открывая вид, с западной части здания, на весь город, вплоть до самых его окраин. Построил дом прапрапрадед Уилфрида – Кристофер Батлер, чтобы приезжать сюда для уединения, но стал родоначальником нашего небольшого городка, более двух сотен лет тому назад. К сожалению, о Бланквилле заговорили только при дедушке Уилфрида – Генри Батлере. Более шестидесяти лет назад город был на пике своего процветания, поскольку старик основал здесь несколько компаний – деревообрабатывающую и по обработке шкур. Он был очень хорошим человеком: всегда старался помогать тем, кто в этом нуждался, был жизнерадостным, общительным и доброжелательным. После открытия мануфактур дела шли отлично у всех: Генри Батлер радовался прибыли, а местные жители работе и потоку приезжих, поскольку могли дополнительно заработать на продаже сувениров, либо недорого сдавать комнаты тем, кто оставался на несколько дней. Через пару лет успешной работы, он решил устроить себе длительный отпуск и ушел в плаванье на своем корабле, а вернулся каким-то другим: стал хмур и малообщителен, даже в его внешности, казалось, произошли какие-то изменения. Успехи компаний с каждым годом становились все хуже, но Генри это будто вовсе не тревожило. Именно с тех самых пор, как он вернулся, бесследно стали пропадать молодые люди и девушки, – Кэт замолчала на какое-то время, но я не прерывал этой паузы. – Может быть, совпадение – скажешь ты. Кто знает, но уж слишком много странного и загадочного в этой истории. Из-за этих начавшихся происшествий, через семнадцать лет, в Бланквилле осталось совсем не много молодежи, а кто мог – уезжали отсюда со своими семьями. В последние годы, Генри стал больше времени проводить в своем поместье и меньше появляться на людях. Посадил на цепь собак во дворе, чтобы они отпугивали непрошенных гостей, что было ему совсем не свойственно, поскольку двери его дома всегда были открыты для каждого. Однажды, когда, как обычно в последнее время, Генри в больших количествах закупал продукты и загружал все свои покупки в автомобиль, его шарф, который странно смотрелся обмотанным вокруг его головы теплым осенним вечером, видимо заце ...

(дальнейший текст произведения автоматически обрезан; попросите автора разбить длинный текст на несколько глав)

Свидетельство о публикации (PSBN) 2345

Все права на произведение принадлежат автору. Опубликовано 31 Декабря 2016 года
Ник Миллер
Автор
Автор не рассказал о себе
0






Рецензии и комментарии 0



    Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы оставлять комментарии.

    Войти Зарегистрироваться
    Он был первый 0 +1
    По ту сторону 0 0