Дельфиния (Глава 14)

Глава 14. Красота Пандоры
— Смотри, твоя птичка улетела.

Диана заговорила рассерженно со звонкими нотками ксилофона в голосе:

— Ты меня обманываешь, маленький бог! Это была не птичка, а просто цветок! Ты лгал о моей красоте и теперь я не смогу тебе верить. Даже если очень захочу!

Она отвернулась и не заметила, как на розовощеком лице Амура появилось выражение печального сострадания; он выдохнул, обмяк и захлопнул свои глаза-бусины будто уставшая кукла.

— Не молчи, — буркнула Диана.

Мальчик ожил и залепетал уговаривающим тоном:

— Красота, это божественный дар и испытание одновременно. Она как знание истины – озаряет мудростью или ослепляет до безумия. Красота может стать наградой или наказанием; способна подарить бессмертие в веках или обручить со смертью в расцвете жизни. Очень немногие выдерживают тяжесть этой ноши…

Диана резко обернулась и упрямо воскликнула:

— Если не скажешь кто спрятал мою красоту, то я буду спать до тех пор, пока меня кто-нибудь не разбудит!

— Принцесса хочет стать спящей красавицей? — малыш прикрыл губы ладошкой и замер, испуганно моргая. — Когда спящие красавицы просыпаются, они ведут себя как зомби! Это ужасно, ужасно! Очнувшись, они вытягивают руки для объятий и плетутся за тем, кто их поцеловал!

— Хватит! — еще больше рассердилась Диана. — Куда делась моя красота? Признавайся!

— Ой, ой, что же делать болтливому Купидону? — малыш с размаху плюхнулся на животик, уткнулся носом в ее коленки и оттуда пробурчал: — Венера будет недовольна, а когда она сердится, плохо всем, даже мне, хотя она моя мама. Неужели ты меня не пожалеешь?

Диана ничего не ответила. Малыш поднял розовую мордашку и посмотрел одним глазом, оценивая произведенное впечатление. Поняв, что выпросить сострадание не удалось, он скорчил такую уморительную гримаску отчаяния, что Диана невольно улыбнулась:

— Проказник, ты притворяешься! Значит это Венера спрятала мою красоту?

— Спрятала красоту… — шепотом повторил малыш. — Я ничего не говорил, а ты ничего не слышала.

Диана поджала губы и лукаво посмотрела на малыша.

— Немедленно расскажи о моей тайной красоте, и я сделаю вид, что не слышала то, чего ты не говорил.

— Честно, честно? — с надеждой спросил Амур.

— Разве можно обманывать бога любви? — искренне удивилась Диана.

— Ну, хорошо, только я не буду рассказывать, а покажу, — согласился малыш; он взмахнул ладошкой, и книга на кровати превратилась в квадратное зеркало в тяжелой оправе. — Это атрибут Венеры, я взял его без разрешения, — он с усилием развернул к Диане зеркало, опутанное розовой лентой: — Смотри, только быстро.

Девушка повернулась набок, подперла голову рукой и заглянула в размытое отражение. Взгляд Амура заскользил по изгибам линии девичьей фигуры – от ступней по ноге на вершину бедра, затем опустился во впадину талии, вновь поднялся вверх по выступающей ступени плеча, и еще выше к грациозной шее.

— Венера с зеркалом, — заворожено прошептал он и вдруг забеспокоился: — Диего? Да, она божественна, а твоя кисть достойна… Анна Домина? Танцовщица? Нет, твоей музой станет Фламиния Тривио. Благодаря ее любви к живописи ваш творческий союз принесет чудесные плоды. Любовь и красота порождают друг друга. Подожди, сейчас…

Малыш вынул из колчана голубую стрелу, вложил ее в лук и пустил в круглое зеркало на стене. Стрела, прозвенев в воздухе, исчезла за стеклянной гладью, слегка колыхнув ее поверхность.

— О, нет! Диего! Не рисуй Венеру в диадеме! Ай, ай, он все-таки сделал это…

— С кем ты там разговариваешь? — безучастно спросила Диана, старательно вглядываясь в мутную поверхность волшебного атрибута.

— Я? — рассеянно переспросил мальчик. — А-а… с Веласкесом. Он вдохновился на шедевр и первым изобразил богиню в облике смертной женщины. О, нет, это не было кощунством! Нет, нет! Это был восхитительный комплимент божественной Венере, но она все же рассердилась. На холст легло проклятье красоты и после смерти художника все богатые ценители, перекупавшие друг у друга Венеру с зеркалом, разорились. Картина явила людям простую истину – красотой нельзя торговать или обладать единолично.

— Хватит водить сюда художников, я не натурщица, — отвлеченно пожурила Диана, разглядывая свое отражение в зеркале.

— Это не я, — он погладил пальчиком медную оправу. — Зеркала, это общие грани реальностей, они способны накапливать и сохранять энергии, искажать пространство, а иногда и время. Они как проходы в лабиринте, но Пандора скоро сорвет с ящика защитную печать и тоннель превратится в окно.

— Раз это окно, значит, его можно закрыть. Я не хочу жить как рыбка в круглом аквариуме. На нее со всех сторон глазеют все, кому не лень, а она видит только размытые пятна за кривым стеклом.

— Это удел тех, кто не желает просыпаться.

— Ах, ах, я не хочу об этом думать. Лучше скажи почему зеркало Венеры такое туманное? Черты лица смазаны. Я себя не вижу!

— Я размыл отражение, чтобы Веласкес не увидел лица прекрасной Дианы, иначе. сраженный ее совершенством, он не смог бы влюбиться в свою Фламинию, — малыш раздвинул витки розовой ленты. — Вот! Теперь смотри.

Туман исчез. С противоположной стороны зеркальной плоскости на Диану смотрела, очень похожая на нее, чудесная дева. Ее красота была ангельской, сочетала в себе силу природы и благородство высшего творения, наделенного магическим очарованием небес, чистых, глубоких, безграничных.

— Теперь ты поняла, почему я был неловок и упал?

— Ах, — Диана даже не услышала вопроса. — Девушка в зеркале… она повторяет мои движения. Неужели это я?

— Упс, зеркало пора вернуть, пока Венера не хватилась, — Амур сделал пасс и квадратное зеркало исчезло.

— О, нет, нет! Она пропала! — Диана издала тихий стон и уронила голову на подушку.

— У-у-у, — вновь тревожно протянул Амур. — Юная дева зачаровалась своим отражением. Так и в нарцисс превратиться недолго. Ау, принцесса, ты тут? Очнись!

В Лос-Анджелесе было уже семнадцать часов вечера, когда белый джип, за рулем которого сидел Альфред Гарднер, миновал западные ворота Бел-Эйр на Сансет и Белладжио.

— Маргарет, пора просыпаться, — он вдруг подумал, что не знает точно, какую из двух дочерей пытается разбудить. — Ау, принцесса, очнись! Мы почти приехали.

Диана открыла глаза и удивленно воскликнула:

— Папа?

— Что-то не так?

— Нет, я просто… — Диана поднялась и взглянула в окно. — Мне приснился сон.

Украдкой наблюдая за дочерью, Альфред заметил, что она встревожена. Маргарет повела бы себя иначе. Скорее всего она удивилась бы, почувствовав обособленность и приватную тишину жилого квартала Бел-Эйр, этого эксклюзивного мирка особняков и неприступных ворот, в котором некогда проживали Альфред Хичкок и Уорнер Бакстер, а ныне живут Клинт Иствуд, Уилл Смит, Дженнифер Энистон… Возможно Маргарет вращала бы сейчас головой, высматривая шарообразные кроны одинаково подстриженных деревьев и кустарников, карликовые дубы и высокие заграждения, за которыми не видно ни теннисных кортов с бассейнами, ни мраморных дворцов, скрывающихся в глубинах поместий. Изыски ландшафтного дизайна, слепленного из богатейшего разнообразия субтропических растений, привели бы ее восторг не меньший, чем пляж на побережье Тихого океана.

Девушка на заднем сидении молчала, выглядела безразличной к окружению и сосредоточенной на своих мыслях, скорее всего безрадостных. Это Диана. Она вернулась.

— Что-нибудь помнишь? — спросил Альфред без предисловий, но уловив в зеркале заднего вида пугливый взгляд дочери, решил сам рассказать то, о чем она боялась спросить: — Ничего страшного не случилось, милая. Вместо тебя появилась другая девушка… — он запнулся, подыскивая слова чтобы объяснить, что это за другая девушка, но Диана помогла:

— Я знаю, ее зовут Маргарет.

— Значит ты помнишь… Тем лучше. Мы встретились в садах Магуайра в два часа дня, как и договаривались, а потом съездили на пляж. Маргарет была очень рада, она никогда не видела океана.

— Значит никто ничего не узнал? — с явным облегчением спросила Диана.

— И не узнает, — кивнул Альфред. — По крайней мере от меня. Так что перестань волноваться, расслабься и веди себя так, будто ничего не произошло.

— Хорошо, пап, спасибо, — тихо поблагодарила Диана.

Альфред съехал с дороги около стены из высоких кипарисов, остановил машину на площадке перед воротами и обернулся:

— Ты же хочешь стать голливудской кинозвездой?

— Хочу, но теперь это уже неважно, — уныло проговорила Диана. — Мама и мисс Лаура правы, я сумасшедшая. Когда все об этом узнают, я стану никому не нужной.

— Все актеры, а тем более актрисы, немного сумасшедшие, — шутливо возразил Альфред. — Просто не показывай маме свои переживания, иначе у нее появятся вопросы. Играй как на премьере, импровизируй, пользуйся своим новым образом. Ах, я же тебе не сказал… Маргарет изменила твою внешность. Посмотри на себя, — предложил Альфред, указывая на зеркало заднего вида.

Диана вдруг вспомнила чудесного ангела в зеркале Венеры. Вспышка надежды заставила ее подскочить и порывисто заглянуть в небольшое зеркало над приборной панелью. Оно было мутным.

— Почему зеркало такое запотевшее? Мои черты лица смазаны. Я себя не вижу.

Альфред провел пальцем по зеркалу, приподнялся на кресле и посмотрел на себя. Зеркало было обычным.

— Дай мне салфетку, — он тщательно протер зеркало и спросил: — Ну как, лучше?

— Нет! Оно мутное!

— Чудеса…

Диане стало страшно. Она так безрассудно надеялась, что сон станет реальностью и это случилось! Теперь ей мерещится то, чего нет! Наверно вот так и сходят с ума. Неужели она и правда сумасшедшая? Диана закрыла лицо руками и заплакала.

— Милая, что случилось? Я что-то не так сказал? — испугался Альфред.

Дочь всхлипнула и отвернулась к спинке заднего сидения. Пытаясь совладать со слезами, она стала искать платок. Альфред дал ей свой, положил руки на руль и задумался. Диана не увидела своей красоты? Зеркало мутное? Иллюзия? Колдовство? Маргарет говорила правду? Тут его осенило, он понял, как успокоить дочь и стал пересказывать ей фантастическую историю, в которую не хотел верить сам:

— Диана, милая, я тебя не обманываю! Твоя внешность действительно изменилась! Я сначала подумал, что Маргарет посетила салон красоты и сделала профессиональный макияж, но она сказала, что это… это волшебство! Вот только что-то пошло не так и эту красоту видят все кроме нее! Я решил, что Маргарет меня разыгрывает, но эта красота существует! Я ее вижу! Это красота божественной Пандоры!

Говоря это дочери, Альфред, сам того не понимая, начал верить в то что говорил. Он уже почти искренне раскаивался в том, что не поверил Маргарет. Стараясь убедить Диану в том, что произошло чудо, он убеждал в этом и себя, потому что не мог объяснить все происходящее с помощью рациональной логики.

Диана перестала всхлипывать, повернулась и всматривалась в отца, пытаясь найти на его лице приметы лукавства или шутливости, но он был абсолютно искренен.

— Я правда такая красивая как ты говоришь?

— Намного красивее! Я просто не могу передать словами как восхитительна твоя красота! Тут нужен поэт или художник!

— Ты прям как Амур, пап. — судорожно вздыхая, сказала Диана. — Он тоже так говорил в моем сне, — она вдруг звонко хохотнула сквозь слезы и прощебетала, подражая писклявому голоску малыша: — «Юная принцесса не понимает, как восхитительна ее красота!» — Диане вдруг стало дико смешно, и она с рыдающим смехом попыталась объяснить отцу: — Амур, это мальчик! Он малюсенький, совсем младенец… розовенький с кудряшками.

Альфред искренне рассмеялся вместе с дочерью. Диана, с плачем на вдохе и смехом на выдохе, украдкой включила телефон, сделала селфи и без особой надежды посмотрела на изображение. Оно было мутным.

— Расскажешь мне про свой сон? — спросил Альфред.

— А ты про свой? Я помню, ты обещал.

— Ну нет, я уже все рассказал Маргарет, — весело отмахнулся Альфред. — Зачем рассказывать два раза, когда у вас с ней общие воспоминания?

— Пап, ты серьезно? — удивилась Диана.

— Кому тут охота шутить? — весело спросил он. — Маргарет вспомнила все, что я рассказал тебе перед экскурсией. Значит и ты можешь узнать то, что знает она.

Диана опустила глаза, мысли-снежинки неистово закружили в ее голове или, лучше сказать, закружили ей голову. Альфред направил брелок в лобовое стекло и нажал кнопку. Ворота приглушенно лязгнули и медленно разошлись в стороны. Джип тронулся и медленно покатил к большому двухэтажному дому в стиле французского замка с остроконечными башнями и шпилями.

Диана вылезла из машины и на всякий случай подождала отца. Стоя у джипа, она случайно увидела свои мутные очертания в стеклянном отражении окна и вновь вспомнила зеркало Венеры. Диана поверила в красоту, о которой говорил отец, но зеркало, селфи и стекло как будто сговорились и решили ее скрывать.

«Наверно так и должно быть», — подумала Диана. — «Чтобы вдохновленные гении, блуждающие между мирами, случайно в меня не влюбились».

— Смелее, принцесса, — улыбаясь подбодрил Альфред, открывая перед ней парадную дверь. — Ты же самая красивая девушка в Лос-Анджелесе.

— Я? — Диана взглянула на отца с застенчивой улыбкой.

— Тут есть другие девушки? — он притворно осмотрелся по сторонам.

Диана вошла в холл первого этажа и оказалась прямо перед копией скульптурной композиции Антонио Канова. Психея пробуждалась от поцелуя Амура уже давно, столько, сколько Диана прожила на белом свете. Она проходила мимо этих античных влюбленных бесчисленное множество раз, они всегда притягивали ее взгляд, но сейчас гимн любви, запечатленный в камне, обрел другой, пугающий смысл. Героиня мифа нарушила запрет самой Венеры и открыла крышку сосуда с чудесными румянами. Смертная Психея дерзнула пожелать божественную красоту, но в наказание получила вечный обморок. Диана снова вспомнила свой сон и ей стало не по себе.

— Доченька, милая моя, ты выглядишь грустной, — Эрика сошла со ступеней лестницы и обняла дочь как на светском приеме, не касаясь щекой ее щеки. — Почему ты смотришь в пол? Ты что-то натворила? А ну-ка посмотри мне в глаза, — она ласково приподняла подбородок дочери пальцами и увидела то же что и другие: — В каком салоне сделали этот потрясающий макияж? Твоя идея, Альфред? Ну-ка посмотри на меня, детка. О, да это просто бесподобно! Над тобой поработал настоящий волшебник! Кто он? Альфред, мне нужен адрес этого салона.

— Я забыл взять у них визитку, — соврал Альфред. радуясь за дочь, и сжал рот пальцами как щипцами, не позволяя губам расплыться в довольной улыбке.

— Поищи в интернете, — посоветовала Эрика, с пристрастием изучая новый образ дочери. — Как прошла экскурсия? Все хорошо? Какой потрясающий макияж. Я звонила Лауре, она озадачена твоим молчанием на сеансе. Почему ты была расстроена? Не оттого ли, что сбежала от меня утром? Почему ты молчишь?

— Думает на какой из сотни твоих вопросов ответить, — пришел на помощь Альфред.

— Сирены поют, пушки молчат, — отрезала Эрика и подозрительно посмотрела на дочь. — Ты какая-то вялая. Что с тобой? Заболела? Ты плакала?

— Просто устала, мы были на пляже, — вставил Альфред, незаметно дергая дочь за мизинец.

— И чья это была идея? — еще более подозрительно спросила Эрика. — Надеюсь ты не заходила в воду?

— Идея была моя, — снова встрял Альфред и по выражению лица супруги понял, что количество незаданных вопросов у нее никак не уменьшается, а напротив, возрастает в геометрической прогрессии с каждой минутой.

— Ты купил лекарства? — строго спросила Эрика.

— Лекарства? — он удивленно вскинул брови. — Какие лекарства?

— Антидепрессанты, которые выписала Лаура, — Эрика, пристально посмотрела на мужа. — Она сказала, что дала тебе рецепт.

— Ах, эти лекарства! — Альфред облегченно вздохнул. — А я уж подумал, что забыл выполнить твою просьбу. Для меня нет ничего важнее твоих просьб…

— Ты в чем-то провинился, и я об этом не знаю? — вдруг перебила его Эрика.

— Дорогая, я не знаю, чего ты не знаешь, но тебе следует знать, что всего знать невозможно, — сочинив этот неуклюжий каламбур, Альфред надеялся сбить с толку логику супруги, но из всего сказанного, она приняла во внимание только последнее: всего знать невозможно.

— Не для меня. То, что мне нужно я узнаю обязательно. Надеюсь однажды ты все-таки принесешь мне кофе в постель и лучше, если твоя вина будет маленькой, иначе тебе придется делать это каждое утро.

— Мама, тебе не помешает расслабляющая ванна с пометом крокодилов, — неожиданно вставила Диана и прибавила: — Только не сыпь много, это вещество такое же въедливое как ты.

Эрика ошеломленно посмотрела на дочь. Диана дерзко откинула за спину свою шикарную французскую косу и направилась к лестнице. Альфред до боли прикусил нижнюю губу, чтобы не улыбаться.

— Сейчас же вернись! — наконец нашлась Эрика. — Я с тобой еще не договорила!

— Поблагодаришь потом, — не останавливаясь ответила Диана.

Альфред, пользуясь замешательством супруги, обнял ее за талию и увлек за собой в сад.

— Будешь сидеть дома все выходные! — раздраженно выкрикнула Эрика, пытаясь вырваться из объятий мужа.

Диана не оборачиваясь поднялась на второй этаж дома, зашла в гардеробную рядом со своей комнатой, закрыла дверь на замок и в панике остановилась перед мутной зеркальной стенкой. Мультяшной птичке было очень стыдно.

Что с ней происходит? Как она могла сказать такое маме? Неужели Маргарет говорила вместо нее? Что теперь будет? Телефон играет… это Китти.

Мрачный тон подруги выдавал ее плохое настроение:

— Привет. Я не нашла письмо. Его нет ни в сейфе, ни в столе… я все обыскала.

— Какое письмо? — уныло переспросила Диана.

— Ты что забыла? Письмо моей бабушки про Дипло-Астери.

— Что за дипло-астери?

— А-а, это ты, Ди, — разочарованно проговорила Китти и немного помолчав сообщила: — Мне нужна Маргарет.

— Откуда ты… — Диана в ужасе посмотрела в туманное зеркало. — Китти, я совсем не помню, как прошла экскурсия! Что было после того, как Дионис взял меня за руку?

— О-о, это долго… — апатично сказала Китти. — Ты была другая, называла себя именем Маргарет и отправила меня за письмом. Я его не нашла и теперь Маргарет не сможет объяснить, что там было написано про Дипло-Астери.

— Может бабушка нам поможет? — подумала вслух Диана. — Она очень много знает.

— Классная идея, Ди! — оживилась Китти. — Надо попробовать!

— Расскажешь, что со мной было?

— Обязательно!

— Пойду спрошу у бабушки и перезвоню, — пообещала Диана, торопливо скидывая босоножки и снимая с вешалок шорты с футболкой.

— Только иди прямо сейчас, — нетерпеливо напутствовала Китти. — Стой, скажи мне адрес.

— Бельканто Шанти, 1518.

— Сейчас подожди, — она повторила адрес водителю. — Все, я уже еду к тебе.

Выходя из гардеробной Диана чуть не задела дверью бабушку.

— Я как раз тебя искала, — торопливо начала Диана.

— И я… — Мэриан вдруг поднесла руку ко лбу.

— Что случилось? — испугалась внучка.

— У меня слегка закружилась голова, — Мэриан закрыла глаза и приложила пальцы к вискам. — Забыла принять лекарство.

— Могу принести, — с готовностью предложила Диана.

— Не стоит, милая, я уже в порядке, — ответила Мэриан продолжая с интересом рассматривать внучку: — Вижу ты взволнована и догадываюсь почему.

— Нет я… то есть да, — смущенно призналась Диана и робко спросила: — Ты тоже видишь красоту Пандоры?

— Вижу, хотя от нее впору ослепнуть, — призналась Мэриан, недоверчиво покачивая головой. — Удивительно… просто волшебство какое-то.

— Мне столько всего нужно тебе рассказать! — радостно защебетала Диана, окончательно поверив в чудо. — Я ужасно нагрубила маме. Мне так стыдно. Не знаю, что на меня нашло, — она прикрыла губы рукой и тихо зашептала: — У меня был провал в памяти. Китти знает, что произошло, и она хочет узнать про какое-то дипло-астери из письма ее бабушки. Я подумала, что ты поможешь с этим разобраться и пообещала пригласить Китти в гости. Можно, бабушка? Пожалуйста!

— Конечно можно, милая. Позвони Китти прямо сейчас, пусть приезжает если у нее есть время и желание. Скажи ей чтобы взяла такси, мы оплатим по приезду.

— Она уже едет.

— Вот и замечательно, а тебе пока нужно умыться и поесть.

— Я не хочу, — возразила Диана. — И еще больше не хочу сталкиваться с мамой, но ополоснуться не помешало бы.

— Спустимся вниз вместе, — предложила Мэриан. — Ступай в душ, а я пока скажу Дебби, чтобы принесла еду в кабинет.

Диана прокралась в ванную комнату, первым делом позвонила подруге и сообщила ей что разрешение от бабушки получено. Китти пообещала приехать быстро. Диана включила воду, разделась, встала под душ и почувствовала, как текущие по телу струйки воды постепенно смывают напряжение и тревоги. Закрыв глаза, она попыталась вспомнить детали произошедшего, особенно перед провалом в памяти.

В воображении появилось красивое лицо Диониса, его голос, говорящий комплименты, энергичный взгляд, тепло его руки и обжигающая энергия самоцвета. Монотонный шум воды удерживал сознание в покое; по телу разлилось приятное томление, в ощущениях появилась тягучая чувственность. Диана обняла левый локоть правой ладонью и погладила себя по руке вверх к плечу.

Воспоминания повели ее в сторону фантазий; она представила себе, как кто-то целует ей шею, щеку, закрытые глаза, губы; эти поцелуи были нежными как цветки. Опять вспомнилось лицо Диониса и его голос: …рад вашему появлению, Маргарет… найти вас было чрезвычайно сложно… сыграйте роль Пандоры и получите ее божественную красоту.

Диана в испуге открыла глаза и оперлась рукой о стеклянную стену душевой кабины. Поток воспоминаний прервался. Несколько минут ей понадобилось, чтобы понять, что папа был прав – она действительно может вспомнить то, что было не с ней, а с Маргарет. Эта новая способность обрадовала и потрясла; любопытство помогло справиться с первым страхом. Осознав, что опасности нет, Диана вновь закрыла глаза, вообразила себе близость невидимого ангела и на этот раз фантазировала смелее, позволив ему обнимать и ласкать себя.

Воспоминания полились плавно с самыми мелкими подробностями, но ни одно из них не колыхнуло даже тонкой травинки в зарослях чувств и эмоций. Диана была участницей этих воспоминаний, и в то же время видела и слышала все отвлеченно, со стороны, не пытаясь оценивать происходящее. Ласки и нежные объятия ангела не прекращались, но и не нарастали, удерживая Диану в состоянии вязкого транса. Она вышла из душа, как есть без одежды, и оказалась посреди океана…

Ах как чудесно бродить по колено в воде, смотреть вдаль на горизонт и песчаный пляж, который не кажется уже таким огромным по сравнению с бесконечной, слегка волнистой гладью. Окружающее пространство стало изменяться – вместо океана ее окружили затопленные руины древнего храма; множество каменных оснований и обломков выступали над поверхностью небольшого болотистого водоема. Прямо перед ней плавно проявилась единственная уцелевшая колонна.

Диана подошла ближе, осторожно нащупывая ногами илистое дно, оперлась руками на колонну и стала пристально разглядывать ее поверхность. Тысячелетние камни, испытавшие на себе жар солнца, влагу дождей и сухость ветров, были испещрены сколами. «Я что-то ищу». Она сделала неуверенный шаг, обходя колонну, и вдруг почувствовала в груди вибрацию. Прямо перед ней на каменной поверхности засветилась медным светом двойная спираль. Вихрь, неощутимый телом, но хорошо слышимый, с завывающим гудением объял колонну, выдувая из ее щелей пыль и песок, но быстро стих. Что-то должно было произойти и не произошло… Невидимый ангел подхватил ее на руки, перенес в теплую постель и растаял. В уютной тишине послышался нарастающий шум текущей воды…

Диана открыла глаза. Она по-прежнему стояла в душе, но чувствовала себя отдохнувшей и уверенной. В сознании неожиданно вспыхнули самые яркие из новых воспоминаний и тут же заставили ее ужаснуться: «Выходит я покалечила Бада и отбила Стива у Молли! Я чуть не сломала Сэму руку! Поэтому он разбился! Нет, нет это была не я! Это все Маргарет! Это все она!»

Диана взяла с вешалки полотенце. Ей вдруг вспомнились слова Диониса:

«Красота, это шипастая роза…»

------------------------------------------------------ 

Диего Родригес де Сильва-и-Веласкес (1899-1660) — испанский художник, представитель золотого века испанской живописи.

Анна Дамина — есть версия, что Веласкес писал картину «Венера с зеркалом» на заказ для маркиза Гаспара де Эличе дель Карпио, художник изобразил портрет его фаворитки — танцовщицы Анны Дамины. Черты ее лица на картине размыты, чтобы никто не смог узнать.

Фламиния Тривио — по другой версии Веласкесу позировала его подруга — популярная в Италии художница Фламиния Тривио. Сплетники утверждали, что от этой «любви к живописи» у Фламинии родился ребенок.