«Пересказки, часть 27-яя, о неизменности мира»
Возрастные ограничения 18+
Один довольно-таки популярный на страницах «проза.ру» и «стихи.ру» мыслитель-блогер на эту мысль Екклесиаста, посланную как-то мной на одно из его прочувствованных высказываний-посланий миру, ответил, мол, раз нет ничего нового под солнцем – лишь суета сует – то и нет смысла вдаваться в суть этой Истины, она ничего нового не несет ему. Но вот вопрос – отчего ж тогда многих, очень многих из нас так поражает эта старая, как сама жизнь, почти пятитысячелетняя мысль при неизбежном соприкосновении с ней на Пути своем? Как удается ей вновь и вновь открывать каждому из нас новую недопонятую нами глубину смысла жизни, Суть её?..
Впрочем, сегодня Пересказка не откровений Екклесиаста, к тому ж такую попытку, кажется, уже безуспешно делал для себя – невозможно пересказывать проверенную временем Истину, нужно лишь помнить о Ней, фиксируя и пересказывая только мысли свои при соприкосновении.
Итак, к делу!
Так случилось, что опять же благодаря Младшенькой, вчера только завершил перепрочтение теперь уже трех романов Джорджа Оруэлла: «Глотнуть воздуха», «1984», «Скотный двор» и вот теперь – не пишу отзывов – как обычно для себя спешу зафиксировать новые эмоции, удивления, а их много. Поистине прочтение одних и тех же строк в разный период времени приводит к разным мыслям. Помню в юности, в конце восьмидесятых, эти английские утопические фантазии, впервые появившиеся у нас, вызывали лишь саркастическую, даже снисходительную улыбку над размышлениями автора – ну, что с него возьмешь? – казавшими мне тогда забавной сатирой.
Другое дело теперь.
Пойдём в хронологическом порядке прочтения и… осмысления:
Первое удивление из «Глотнуть воздуха» – ох, какая же всё-таки серая безрадостная английская жизнь сороковых, да пожалуй, и двадцатых-тридцатых годов предстает нам в романе, пронизанная какими-то невзрачными рутинными вялотекущими событиями на фоне идущей где-то там, далеко первой и приближающейся затем второй мировой войн. Полная апатия, беспробудная безнадёга, суета – нет, даже не суета, – маята и томленье духа! Да и черт бы с ней – чему тут дивиться? Разве что контрасту событий, происходящих в этот период в России. Но нет-нет удивление не в том, что в этот момент у нас… во всю «кипит жизнь», а совершенно в другом, прозаическом – главный герой романа вдруг оказывается за двадцать лет своей взрослой жизни ни разу не побывал на кладбище у своих родителей, ни разу не выкрасил там оградку, не посадил ни одного цветочка. Но ведь и у нас найдутся такие сограждане, – скажешь ты, – чему ж тут удивляться? Так ведь тому, что у них это норма, не исключение, так живут все, большинство, лишь изредка: раз или два, в течение своей жизни, навещая печально памятное место. Из чего это следует? У автора сказано, что на городском кладбище убирается и следит за порядком могил некий чиновник-смотритель, – так чего ж ради им переживать за своих ушедших, зачем ездить к ним?
Это очень удивительно… и печально.
Второе удивление из «1984» – перечитывая после «Скотный двор», сразу понял, даже не заглянув в справочник по истории его написания, что он не эпилог «1984», как считал когда-то, а лишь эпиграф к нему, начало серьезного разговора со Вселенной, – правильней удивления, не терпящие моего пересказа, о них можно только в прямой речи автора:
«…запустить руку в прошлое и сказать о том или ином событии, что его никогда не было, – это пострашнее, чем пытка или смерть… Кто управляет прошлым – тот управляет будущим».
«Изменчивость прошлого – главный догмат ангсоца. Утверждается, что события прошлого объективно не существуют, а сохраняются только в письменных документах и человеческих воспоминаниях».
«…столкнув неприятного человека с кручи, ничего не решишь».
«Когда любишь кого-то, ты его любишь, и, если ничего больше не можешь дать, ты всё-таки даешь ему любовь».
«…неравенство есть неизменный закон человеческой жизни».
«Став всеобщим, богатство перестает порождать различия… В конечном счете иерархическое общество зиждется только на нищете и невежестве».
«В земном рае разуверились именно тогда, когда он стал осуществим».
«Товары надо производить, но не надо распределять. На практике единственный путь к этому – непрерывная война».
«Двоемыслие – душа ангсоца».
«…примирение противоречий позволяет удерживать власть неограниченно долго».
«Война – это мир. Свобода – это рабство. Незнание – это сила».
«Если человеческое равенство надо навсегда сделать невозможным, …тогда господствующим душевным состоянием должно быть управляемое безумие».
«Иногда тебе угрожают чем-то таким… таким, чего ты не можешь перенести, о чем не можешь даже подумать. И тогда ты говоришь: « Не делайте этого со мной, сделайте с кем-нибудь другим, сделайте с таким-то»… Ты думаешь, что другого способа спастись нет… Ты хочешь, чтобы это сделали с другим человеком. И тебе плевать на его мучения. Ты думаешь только о себе… А после ты уже по-другому относишься к тому человеку».
И самое поразительное удивление из «1984» – мы действительно разные, ни один персонаж в нашей литературе ни за чтоб и никогда не сдался – «…он во всем признавался, на всех давал показания… Долгожданная пуля входила в его мозг… Теперь всё хорошо, борьба закончена. Он одержал над собой победу. Он любил Старшего Брата». Вот так! Это надо просто знать. Другое дело принять?
Третье удивление из «Скотного двора», – как я мог ошибиться? – этот роман и выглядит-то, как предисловие, разминка, прелюдия к «1984», их вообще нельзя читать раздельно, сложится ложное впечатление, – их тоже несколько, но они не претендуют на сокровенность автора, здесь лишь моя:
Для начала выяснилось, что это вовсе не комедия, не корректура, не сатира, – не люблю такой жанр, в нём нет поиска, лишь отрицание, – этот роман глубокое философское размышление очень молодого в сущности сорокалетнего человека. Оруэлл в нём вовсе не надсмехается над пусть утопическими, увы, но светлыми идеалами социалистического построения общежития людей. Он занят куда как более глобальным вопросом – познанием истоков сути человеческого бытия на земле, поиском справедливости в этом абсолютно бесперспективном поприще, приятием понятой им вдруг серой Екклесиастской Истины о неизменности мира под солнцем, как бы мы, люди не «пыжились».
Затем, в этот раз, почему-то очень удивил пронзительный итог романа, написанный в 1944 году, который фактически за пятьдесят лет до известных нам перестроечных событий предсказал всю бессмысленность любой революции, приводящей лишь к жертвам, падению уровня жизни и неминуемому впоследствии отступлению от провозглашённых светлых идеалов. Всё возвращается к исходному несправедливому равновесию общечеловеческого бытия на земле…
Занятно, что к этой же мысли – где бы и как бы ни обустраивался социум, в каких бы условиях ни существовал, в итоге он обречен на возврат к прежнему – прямым текстом спустя полвека придет и наш современник М. И Веллер во «Всё о жизни».
…Вот так и открылась Истина Оруэлла в «Скотном дворе»: «Корень зла – человек» и «…что вчера, что завтра – разницы никакой, ибо жизнь есть суета и маята»! Чуть позже, в 1948 году он, умирая, завещал её нам, раскрыв суть до конца в романе «1984», который, кстати, поначалу назвал «Последний человек в Европе». Жаль, безмерно жаль, что этот человек погибает вместе с ним. Ведь, как бы ни глубока и правдива была мудрость Екклесиаста, подтвержденная Оруэллом в этих романах, нельзя не заметить, что Истина, прежде всего в том, что нет ничего абсолютного на земле: даже добра и зла. Абсолют – это всегда смена понятия, смена знака на противоположный, в этом и есть полная утопия, развенчанная, кстати, автором в размышлениях об абсурдности двумыслия – «Война – это мир. Свобода – это рабство. Незнание – это сила» – на самом деле так свойственного, образно скажу, всему «Западу». Даже сам Джордж Оруэлл, яростно развенчивающий его, не смог полностью преодолеть это двумыслие, приняв неизбежность Екклесиастовского «томления духа» за абсолютную Истину и счастье, сдав последнего человека Европы на милость победителя, системы.
А что он мог сделать?
Простить!
Предательство?
«Кто из вас безгрешен, господа, пусть первый кинет в меня камень» (по памяти).
Но…
Стоп! Никаких «но». Выход всегда есть и справедливость тоже, она, прежде всего в том, что «…каждому будет по делам его», – уж извини, снова по памяти, сам загляни в Евангелие за дословным прочтением – ну, или попросту, «…как аукнется, так и откликнется»! Вот так будет по-нашему, по-российски, что ли!
Четвертое удивление – мы не современники, а почему-то всегда казалось, что живем с ним в одно время, видно мысли его много ближе, чем, кажется. Они несут горькую правду о его стране, прежде всего, но и нас всех тоже. Говорят – «кто понял жизнь, тот больше не спешит», а ещё говорят – «кто понял Оруэлла, тот понял мир»! В удивлениях своих не надо спешить, они изменчивы, поэтому пересказать их лучше сразу, что и делаю здесь.
Пятое удивление – Джордж Оруэлл – это псевдоним, видимо аббревиатура от Эрик Артур Блэр. О, как это близко, знакомо.
Кратко, пожалуй, всё! Читай его сам, удивляйся, не соглашайся, спорь, мы ведь все такие разные.
Пока, дружище…
Автор благодарит своего критика и корректора (ЕМЮ) за оказанную помощь.
16.05.2018г.
Впрочем, сегодня Пересказка не откровений Екклесиаста, к тому ж такую попытку, кажется, уже безуспешно делал для себя – невозможно пересказывать проверенную временем Истину, нужно лишь помнить о Ней, фиксируя и пересказывая только мысли свои при соприкосновении.
Итак, к делу!
Так случилось, что опять же благодаря Младшенькой, вчера только завершил перепрочтение теперь уже трех романов Джорджа Оруэлла: «Глотнуть воздуха», «1984», «Скотный двор» и вот теперь – не пишу отзывов – как обычно для себя спешу зафиксировать новые эмоции, удивления, а их много. Поистине прочтение одних и тех же строк в разный период времени приводит к разным мыслям. Помню в юности, в конце восьмидесятых, эти английские утопические фантазии, впервые появившиеся у нас, вызывали лишь саркастическую, даже снисходительную улыбку над размышлениями автора – ну, что с него возьмешь? – казавшими мне тогда забавной сатирой.
Другое дело теперь.
Пойдём в хронологическом порядке прочтения и… осмысления:
Первое удивление из «Глотнуть воздуха» – ох, какая же всё-таки серая безрадостная английская жизнь сороковых, да пожалуй, и двадцатых-тридцатых годов предстает нам в романе, пронизанная какими-то невзрачными рутинными вялотекущими событиями на фоне идущей где-то там, далеко первой и приближающейся затем второй мировой войн. Полная апатия, беспробудная безнадёга, суета – нет, даже не суета, – маята и томленье духа! Да и черт бы с ней – чему тут дивиться? Разве что контрасту событий, происходящих в этот период в России. Но нет-нет удивление не в том, что в этот момент у нас… во всю «кипит жизнь», а совершенно в другом, прозаическом – главный герой романа вдруг оказывается за двадцать лет своей взрослой жизни ни разу не побывал на кладбище у своих родителей, ни разу не выкрасил там оградку, не посадил ни одного цветочка. Но ведь и у нас найдутся такие сограждане, – скажешь ты, – чему ж тут удивляться? Так ведь тому, что у них это норма, не исключение, так живут все, большинство, лишь изредка: раз или два, в течение своей жизни, навещая печально памятное место. Из чего это следует? У автора сказано, что на городском кладбище убирается и следит за порядком могил некий чиновник-смотритель, – так чего ж ради им переживать за своих ушедших, зачем ездить к ним?
Это очень удивительно… и печально.
Второе удивление из «1984» – перечитывая после «Скотный двор», сразу понял, даже не заглянув в справочник по истории его написания, что он не эпилог «1984», как считал когда-то, а лишь эпиграф к нему, начало серьезного разговора со Вселенной, – правильней удивления, не терпящие моего пересказа, о них можно только в прямой речи автора:
«…запустить руку в прошлое и сказать о том или ином событии, что его никогда не было, – это пострашнее, чем пытка или смерть… Кто управляет прошлым – тот управляет будущим».
«Изменчивость прошлого – главный догмат ангсоца. Утверждается, что события прошлого объективно не существуют, а сохраняются только в письменных документах и человеческих воспоминаниях».
«…столкнув неприятного человека с кручи, ничего не решишь».
«Когда любишь кого-то, ты его любишь, и, если ничего больше не можешь дать, ты всё-таки даешь ему любовь».
«…неравенство есть неизменный закон человеческой жизни».
«Став всеобщим, богатство перестает порождать различия… В конечном счете иерархическое общество зиждется только на нищете и невежестве».
«В земном рае разуверились именно тогда, когда он стал осуществим».
«Товары надо производить, но не надо распределять. На практике единственный путь к этому – непрерывная война».
«Двоемыслие – душа ангсоца».
«…примирение противоречий позволяет удерживать власть неограниченно долго».
«Война – это мир. Свобода – это рабство. Незнание – это сила».
«Если человеческое равенство надо навсегда сделать невозможным, …тогда господствующим душевным состоянием должно быть управляемое безумие».
«Иногда тебе угрожают чем-то таким… таким, чего ты не можешь перенести, о чем не можешь даже подумать. И тогда ты говоришь: « Не делайте этого со мной, сделайте с кем-нибудь другим, сделайте с таким-то»… Ты думаешь, что другого способа спастись нет… Ты хочешь, чтобы это сделали с другим человеком. И тебе плевать на его мучения. Ты думаешь только о себе… А после ты уже по-другому относишься к тому человеку».
И самое поразительное удивление из «1984» – мы действительно разные, ни один персонаж в нашей литературе ни за чтоб и никогда не сдался – «…он во всем признавался, на всех давал показания… Долгожданная пуля входила в его мозг… Теперь всё хорошо, борьба закончена. Он одержал над собой победу. Он любил Старшего Брата». Вот так! Это надо просто знать. Другое дело принять?
Третье удивление из «Скотного двора», – как я мог ошибиться? – этот роман и выглядит-то, как предисловие, разминка, прелюдия к «1984», их вообще нельзя читать раздельно, сложится ложное впечатление, – их тоже несколько, но они не претендуют на сокровенность автора, здесь лишь моя:
Для начала выяснилось, что это вовсе не комедия, не корректура, не сатира, – не люблю такой жанр, в нём нет поиска, лишь отрицание, – этот роман глубокое философское размышление очень молодого в сущности сорокалетнего человека. Оруэлл в нём вовсе не надсмехается над пусть утопическими, увы, но светлыми идеалами социалистического построения общежития людей. Он занят куда как более глобальным вопросом – познанием истоков сути человеческого бытия на земле, поиском справедливости в этом абсолютно бесперспективном поприще, приятием понятой им вдруг серой Екклесиастской Истины о неизменности мира под солнцем, как бы мы, люди не «пыжились».
Затем, в этот раз, почему-то очень удивил пронзительный итог романа, написанный в 1944 году, который фактически за пятьдесят лет до известных нам перестроечных событий предсказал всю бессмысленность любой революции, приводящей лишь к жертвам, падению уровня жизни и неминуемому впоследствии отступлению от провозглашённых светлых идеалов. Всё возвращается к исходному несправедливому равновесию общечеловеческого бытия на земле…
Занятно, что к этой же мысли – где бы и как бы ни обустраивался социум, в каких бы условиях ни существовал, в итоге он обречен на возврат к прежнему – прямым текстом спустя полвека придет и наш современник М. И Веллер во «Всё о жизни».
…Вот так и открылась Истина Оруэлла в «Скотном дворе»: «Корень зла – человек» и «…что вчера, что завтра – разницы никакой, ибо жизнь есть суета и маята»! Чуть позже, в 1948 году он, умирая, завещал её нам, раскрыв суть до конца в романе «1984», который, кстати, поначалу назвал «Последний человек в Европе». Жаль, безмерно жаль, что этот человек погибает вместе с ним. Ведь, как бы ни глубока и правдива была мудрость Екклесиаста, подтвержденная Оруэллом в этих романах, нельзя не заметить, что Истина, прежде всего в том, что нет ничего абсолютного на земле: даже добра и зла. Абсолют – это всегда смена понятия, смена знака на противоположный, в этом и есть полная утопия, развенчанная, кстати, автором в размышлениях об абсурдности двумыслия – «Война – это мир. Свобода – это рабство. Незнание – это сила» – на самом деле так свойственного, образно скажу, всему «Западу». Даже сам Джордж Оруэлл, яростно развенчивающий его, не смог полностью преодолеть это двумыслие, приняв неизбежность Екклесиастовского «томления духа» за абсолютную Истину и счастье, сдав последнего человека Европы на милость победителя, системы.
А что он мог сделать?
Простить!
Предательство?
«Кто из вас безгрешен, господа, пусть первый кинет в меня камень» (по памяти).
Но…
Стоп! Никаких «но». Выход всегда есть и справедливость тоже, она, прежде всего в том, что «…каждому будет по делам его», – уж извини, снова по памяти, сам загляни в Евангелие за дословным прочтением – ну, или попросту, «…как аукнется, так и откликнется»! Вот так будет по-нашему, по-российски, что ли!
Четвертое удивление – мы не современники, а почему-то всегда казалось, что живем с ним в одно время, видно мысли его много ближе, чем, кажется. Они несут горькую правду о его стране, прежде всего, но и нас всех тоже. Говорят – «кто понял жизнь, тот больше не спешит», а ещё говорят – «кто понял Оруэлла, тот понял мир»! В удивлениях своих не надо спешить, они изменчивы, поэтому пересказать их лучше сразу, что и делаю здесь.
Пятое удивление – Джордж Оруэлл – это псевдоним, видимо аббревиатура от Эрик Артур Блэр. О, как это близко, знакомо.
Кратко, пожалуй, всё! Читай его сам, удивляйся, не соглашайся, спорь, мы ведь все такие разные.
Пока, дружище…
Автор благодарит своего критика и корректора (ЕМЮ) за оказанную помощь.
16.05.2018г.
Свидетельство о публикации (PSBN) 10735
Все права на произведение принадлежат автору. Опубликовано 28 Июня 2018 года
Рецензии и комментарии 0