Коньяк

Как-то мы возвратились из Яврозского ущелья, куда ездили отдохнуть на природе, с большим количеством горного винограда. В Яврозском ущелье через каждые сто метров другое ущельице – сай. В одном ничего нет интересного; в другом – замечательные скалы, речушка; в третьем — заросли виноградника, но вместо речушки прерывающийся ручеёк; в четвёртом – и скалы красивые, и речушка маленькая есть и виноград на обоих склонах. Вот в ту поездку мы в такое миленькое ущельице и попали. Совершенно случайно.
Оставив машину на берегу речки, отправились в сай посмотреть, есть ли в этом ущелье виноград. Думали: поднимемся немного вверх, оглядимся, если ничего обнадёживающего не увидим, вернёмся и поедем чуть дальше, в ущелье уже нами изученное. Просто в прошлом году там было столько народу, что нам достался виноград только тот, что растёт либо высоко, либо так, что к нему трудно подобраться. Поэтому собрали немного, чтоб только самим полакомиться и друзей угостить.
В этот раз мы поехали немного рановато, но, учитывая, что лето необычайно жаркое, надеялись, что виноград поспел, хотя бы сорт в виде кисточек. А уж за виноградными гроздочками в виде плотных шариков поедем в следующие выходные.
Но, почему-то муж решил остановить машину у другого ущелья: любитель новенького.
В эту поездку с нами были наши друзья: Борис и Вера. У них была своя машина — газик, но Вера не любила на ней ездить. «Грубая машина, только по стройкам мотаться. Другое дело – Серёжины жигули. Приятно сидеть: не трясёт, не тарахтит, тепло и уютно».
Вот мы и поехали «отдохнуть на природе» с нашими друзьями. Вере нужен только комфорт. Она в горы никогда не поднималась. В ущелья они внедрялись ровно на столько, на сколько мог проползти их вездеходик. Мы честно им сказали, что у нас цель – виноград. Надо успеть до того, пока другие любители горного винограда его не перехватят. Надо сказать, мы не любили ходить или ездить в горы без определённой цели. Цели были разные: за тюльпанами, за грибами, на какой-нибудь водопад и т. д.
— Ну и отлично,- сказал Боря.- Пока вы будете собирать виноград, я приготовлю отличный шашлычок.
— А я подышу озонированным воздухом у речки. А то всё домашней пылью дышу.
Борис — натура широкая. Он погрузил в наш багажник огромную кастрюлю с замаринованным мясом. Он любил всё только самое первосортное. Работал он управляющим трестом малой механизации. Рабочие у него были из кишлаков. Им приходилось просить у Бориса Николаевича, то тракторчик, то ещё какой механизм на выходные для домашних нужд. Борис никому не отказывал, за что они его по-своему благодарили.
Вот и тут перед выходными ему за какую-то услугу привезли кусок отменной баранины. Да! Шашлычок обещает быть высшего класса! Против входа в ущелье оказался замечательнейший кусочек берега. Полноводие уже немного спало, и оголился участок с песочком, мелким гравием, над которым росло громадное дерево с раскидистой кроной, защищающей от солнца.
Мы: Сергей, я и Борис передвинули несколько больших камней, перегородив течение Кафирниганки. Кафирниган – это очень быстрая речка, протекающая по каменистой местности. Называется она так потому, что имеет неуравновешенный характер, непредсказуемый, необузданный нрав.
На ней много порогов, воронок и всяких неожиданностей. Сколько погибло на этой каверзной речке, любителей экстрима! Кто спускался на плотах, кто (поздее) на надувных лодках. Поэтому и название у речки – Кафирниган, то есть не верный, не верующий. Для мусульман все люди другой веры – кафиры.
Вот и сейчас. Почему оголился кусочек бережка? Потому, что река по какой-то своей, непонятной нам, логике резко изменила своё русло. Наверно, специально для нас. Передвинутые камни частично перегородили течение, и образовалась небольшая заводь, где можно поплюхаться в холодной прозрачной хрустальной воде. Плавать в бушующей среди камней воде, невозможно. А вот после омовения полежать на чистом песочке, слушая грохот переворачиваемых камней и недовольный говор, скатывающихся с камней, струй — это приятно. Да ещё на тебя летят мельчайшие освежающие брызги. Кайф!
Итак, мы оставили чету отдыхать, а сами оправились на добычу винограда, захватив эмалированное ведро; пару маленьких детских ведёрок со шнурочками, для того, чтоб на шею повесить; тряпку, чтоб потом прикрыть ведро с виноградом.
Не буду описывать красоту ущелья. Скажу только, что у нас Еврозское ущелье, со своей каверзной речкой удивительно красиво именно в осенний период. Мне как-то не дано разобраться в породах деревьев, но там они были, видимо очень разнообразных пород: что деревья, что кустарники. Осеннее золото листвы украшает их не одновременно, поэтому разнообразие цветов, оттенков просто поражает. А как раз только-только начинался осенний сезон. В ущельице, что мы облюбовали, было особенно много растительности. Поэтому разнообразие цветов просто завораживало: небольшое количество жёлтых, оранжевых, даже красных листиков и веточек сильно контрастировало с сочной зеленью тёмно-зелёных листьев и весёленьких листочков нежного салатного цвета. Эх! Какая красота! Жалко, что наши друзья этого не видят – лодыри!
Так, хватит идти по нижней тропке вдоль ручейка. На склонах уже появляются могучие деревья. Скоро появятся такие же, но обвитые виноградником. Надо подниматься на верхнюю тропу. Идти по ней не очень приятно: тропинка узкая, наклонная. Слой пыли, посыпан гравием, который выворачивается из-под кед, и можно соскользнуть вниз. А катиться к ручью меж камней – удовольствие не из самых приятных.
Но зато, поднявшись, мы оказываемся на уровне виноградных лоз, опутывающих дерево. Здорово! Ещё никто, кроме птичек горным виноградом не лакомился. Мы — первые. Виноград двух сортов: зелёный, или правильнее сказать – белый. Он растёт в виде обычных гроздей не очень крупных. Его-то очень любят птички.
Другой сорт, наш любимый, представляет собой плотные шарики, где чёрные ягодки примыкают очень плотно друг к другу. Его птички едят поздней осенью, когда белого уже не осталось. Возможно, им трудно выхватить ягоду, а может их цвет не устраивает. Но как раз этот виноград наиболее вкусный и сахаристый.
Итак, мы у дерева. Белого винограда не очень много на этом дереве. Но зато он относительно доступен. Грозди висят совсем, совсем рядом, а дотянуться сложно: склон крутой, скользкий из-за полёгшей, пожухлой травы. Ухватившись одной рукой за веточку, другой аккуратно рвём виноград и кладём в ведёрочко. Оно быстро наполняется. Надо спуститься и высыпать в большое ведро. Это нужно проделывать медленно и осторожно.
Нет, так не пойдёт. Теперь я, спустившись вниз, больше вверх не поднимаюсь. Переставляю ведро выше так, чтоб оно не перевернулось и, тем более, не уехало вниз. Приспособила. Беру у Серёжи его ведёрочко, а ему привязываю своё пустое. Лезу, высыпаю очередную порцию. Ох-ох! Что-то у нас быстро наполнилось ведро. А нам-то хочется чёрненького побольше.
Шарики растут по другую сторону дерева. Там свой виноградник. Нам повезло, не надо лезть искать, где растёт этот виноград. Расстелили тряпку, подложив под края небольшие коряги, и принялись за дело. Шарики добывать труднее: они растут на длинных ветках, но не на концах, а ближе к дереву.
Система такая: Сергей держит лозу, а я по ней ползу вверх. Держать надо обязательно и как можно крепче. Эти лозы, как живые и хулиганистые. Извиваются, как хотят. Могут трахнуть тебя головой о ствол. Чего от них ждать в следующую секунду, угадать невозможно, надо быть предельно осторожным.
Итак, я вишу на лозе как Тарзан, раскачиваю её, и ловлю хорошую ветку от дерева. Цепляюсь и перебираюсь ближе к стволу. Лозу не отпускаю. По ней залезет ко мне Серёжа. Теперь надо дотянуться и притянуть к себе другую лозу с ягодами. Сергей перебирается немного выше, садится на сук. О! Удобно устроился!
Обираем ближайшие веточки, аккуратно кидаем виноградные шарики между ветвей на тряпку, не забывая и в рот кидать вкуснейшие, ароматные ягодки. Так и перебираемся с ветки на ветку, с лозы на лозу как мартышки. Ну, всё. Внизу на тряпке уже гора винограда. Вокруг тряпки тоже много нападало гроздочек. Пора спускаться.
Уф! Как много получилось винограда! Что делать? Сергей хватает ведро и бежит вниз, чтоб высыпать его хоть в багажник, что — ли. Да, завозились! Жадность одолела! А ведь у речки ждёт нас шашлык и крепенькое словцо Бориса. Я смотрю на собранный виноград и не соображу, как мы его унесём: он ведь в ведро не поместится.
А вот и Серёжа. Торопится, пыхтит. Ах, какой молодец! Принёс ведро и Борину кастрюлю. Оказывается, мы совсем недалеко ушли. Отрадно! Собрали все виноградные веточки. Ничего себе! Полное ведро и полная кастрюля. Хорошо, у Сережи всегда с собой отличный перочинный ножичек. Надрезали тряпку, оторвали полоску, привязали к кастрюле. Еле дотащили всё до машины.
Борис с Верой не очень ругали нас за опоздание – виноград отвлёк. Дастархан накрыт. Борис доволен: в кои-то веки может под шашлычок принять и коньячок. А то всё за рулём, да за рулём. Шашлык, как вы понимаете, был отменный. Лежим пузиками кверху. Наелись так, что встать не можем. Думаем: чаю зелёного попить или арбуз съесть. Но ничего не хочется – винограду наклевались.
Борис расхохотался, вытер макушку.
— На меня птичка пикнула.
— Ой, и на меня, — рассмеялась Вера. – Нет, это дождь начинается.
В горах часто так бывает, что гроза налетает мгновенно. Мы повскакивали, а дождик уже вполне приличный пошёл. Скорее всё, что можно в багажник, что-то поставили пока под машину, сами — в машину. Уже мокрые, но весёлые.
Тут налетел шквальный ветер. Ущелье как труба. Всасывает. Ветер такой силы, что машину раскачивает. Полыхнула молния! В ущелье потемнело, стало как-то тревожно.
— Быстрее из-под машины забираем всё в салон. Сейчас хлынет! – говорит Сергей, быстро выскакивает из машины, хватает кастрюлю с виноградом, ставит мне под ноги.
Вылез и Борис, схватил что-то и, только он успел сесть в машину, как ливень небывалой силы обрушился на бедного, трепещущего, одинокого жигулёнка. Ехать домой опасно. Решили немножко переждать. Мы уже из опыта горных походов знаем, что порыв повторится несколько раз. Надо успеть выехать из ущелья между порывами.
— Ну, так! Программа выполнена: можно и домой, пока нас молния не настигла. Вперёд!
Ан, нет! Машина загудела от напряжения и не сдвинулась с места. Сергей снова за ключ. «Трррррр, трррррр, трррррр» — не тянет.
— Боря, ты случайно камень под колесо не подкладывал? Мешает что-то.
— Да нет! Машина на ровном участке стояла. Да ты же сам туда всё ставил – не было никакого камня. Это что-то с мотором.
— Что? Приехали, — с раздражением спросила Вера.
— Вот, дорогая. Теперь будешь ценить мой некамфортабельный транспорт. Серёжа, может толкнуть?
— Подожди, ещё попробую.
Что-то хрястнуло под машиной, и она почти поехала, но опять забуксовала. Сергей сделал ещё несколько попыток. «Так можно и мотор посадить» — подумал он, и вышел из машины.
— Ого-го! Лора! Выйди на минутку!
Я вышла. Вылез и заинтригованный Борис. Сергей стоял, не обращая внимания на дождь, потирая начинающую лысеть макушку.
— Вот так — так! Спрашивал же: «Всё взяли из-под машины? А теперь, что делать?»
Под задним колесом валялось раздавленное ведро с раздавленным виноградом. Из-под машины вытекали струйки виноградной крови, то есть сока, который, будучи разбавлен водой, стал цвета настоящей крови. Мне стало немного не по себе. Борис не стал сильно мокнуть и юркнул в машину. А мы с Сергеем стали решать, что делать дальше.
— Ну, поехали, что — ли? – нетерпеливо начал Борис. – Оттащите ведро в сторону и поедем. Я вам со стройки новое ведро привезу: у меня на складе их вагон, — неуверенно предложил он.
Ну, конечно. Он же не лазил по лозам с риском для жизни. Он не может понять,
как нам дорог этот виноград. Да, мы и сами, пожалуй, в ту минуту не понимали себя.
— Серёжа, не расстраивайся – вино сделаем. Петровна из своего винограда отменное вино делает, нас научит. Всё равно столько не съесть.
Сергей рассмеялся.
— Я, как раз об этом подумал. Я давно хотел сделать вино, но нам столько никогда не удавалось собрать. Как бы его, куда бы его пристроить? Главное, багажник под таким дождём не открыть.
Тем не менее, открыть пришлось, благо дождик немного ослабел. Сергей выхватил клеёнку, пачку газет, всегда припрятанных в уголке. Мы перегородили пространство у меня под сиденьем, под ногами, высыпали из кастрюли виноград, а в кастрюлю перевалили всё виноградное месиво из ведра. Серёжка даже с земли собрал все раздавленные и целые веточки.
— Они же грязные, Серёжа!
— Петровна говорит, что чем виноград грязнее, тем вино вкуснее, — рассмеялся Сергей. – Она никогда свой виноград не моет.
Теперь кастрюля перекочевала к Вере под ноги. Вера не возражала: лишь бы скорее выехать, так как снова полыхнуло: сейчас будет светопреставление.
— Серёженька, быстрее, быстрее, — умоляла она.
Машина рванулась и радостно побежала вниз по уклону. Вот ущелье уже расширилось. Гроза громыхала далеко позади. Вот и Орджоникидзеабад! Цивилизация! Считайте, мы приехали. Дом Бориса как раз по дороге. Когда-то это был и наш дом. И были мы дружными соседями. Молодыми, счастливыми!
Дома рассортировали виноград. Мама на следующий день закрыла несколько трёхлитровых банок с виноградным компотом. Красивые баночки получились: виноградные шарики мама положила целиком. Часть белого винограда отнесли друзьям. Но всё равно столько съесть невозможно.
Сергей притащил двадцатилитровую стеклянную бутыль. Мы тщательно подавили виноград. Руками. Серёжа, смеясь, говорил: «Может, в ванну выложим, да я ножками потопчу, как у Петровны». Наполнили почти доверху ёмкость. Надели перчатку, чтоб наблюдать, как будет идти брожение.
Серёжка, если берётся за что-то, то делает качественно. Раздобыл где-то кусок пробкового дерева, выточил крышку. В ней высверлил дырочку, воткнул клистирную трубку, другой конец опустил в банку с водой. Всё по науке. Однако, месиво долго не хотело бродить, хотя стояло на веранде, где большую часть времени было под палящим солнцем.
У горного винограда повышенная сахаристость. Вот он и не бродит. Но «время и труд всё перетрут». Забродило и наше вино. Между прочим, вино получилось отменное. Немного терпковатое: всё-таки виноград был не на 100% -ной спелости, да мы много веточек положили. Но, зато ооочень оригинальное. А душистое!!! А красивое!!! В бокале искрится. Цвета хорошего гранатового сока.
Вино у нас быстро разошлось: всё приглашали друзей, хвастались. А вот жмых остался. Почему-то жалко было его выбрасывать. Как-то пришла в гости наша хорошая знакомая. Догадались? Конечно, Петровна! Наш консультант по приготовлению вина.
— Что вы? Ни в коем случае не выбрасывать. Сделаете самогон. Вы же у меня пили! Нравился? Я научу. Будете гнать через мантушницу. Главное – надо, чтоб жмых забродил. Почему он не бродит? Добавьте воды и немного кишмиша. Если не забродит, придётся добавлять дрожжей.
Мы терпеливо ждали и дождались. Процесс брожения пошёл интенсивно. Петровна следила за его развитием.
Наконец, она дала добро на выгонку самогона. Объяснила Сергею, что да как. На газовой плите началось священнодействие. В мантушницу Сергей налил воды, установил соответствующего размера миску, сверху на мантушницу поставил тазик, туда опустил шланг, надетый на кран с водой, другой шланг опустил в раковину. Кажется, так всё было.
Зажёг газ, открыл воду и процесс пошёл. Не терпелось посмотреть, что там? Под тазиком? Через какое-то время не выдержали: приподняли тазик. О! В миске немного жидкости уже есть! Сергей аккуратно зачерпнул немного в столовую ложку. Нюхает сам и мне даёт понюхать. Ха! Спиртом определённо пахнет. Поджигает! Ура!!! Голубое пламя охватывает всю ложку! Горит! Горит! Настоящий спирт!
Успокоились и продолжили работу. Время от времени выливали спирт в, заранее прогретую, стеклянную банку. Вот уже одна трёхлитровая заполнена. Стали наполнять вторую. Обнаружили, что пламя уже не такое голубое. Мелькают розовые искорки. Так, не чистый уже спирт пошёл – вода подмешивается. Второй сорт. Пойдёт на растирки при простуде.
Итак, чистейшего, высококачественного спирта получилось немногим больше трёхлитровой банки. Самогон получился замечательный, но Сергею неймётся. Чувствуется запах сивухи. Надо избавляться. Петровна говорила, Сергей исполнял. Пропустили самогон через толчёный уголь. Есть сивушный запах. Настояли на сушёной вишне. Чувствуется. Петровна ругается: дескать «придираетесь», со временем выветрится. Уже благодаря переливаниям и процеживаниям, первосортного самогона осталась только трёхлитровая банка и чикушка. Правда, сивушный запах уже практически не ощущался.
В это время у Сергея на объекте, что строился по его проекту, начались отделочные работы. Это — Дворец Профсоюзов. Один из уникальных объектов города. Сергей вёл авторский надзор. Без его разрешения не могли гвоздь вбить. Он относился к работе исполнителей придирчиво, не допуская халтуры.
Стелили паркетные полы. Нужно было их покрыть лаком, качественным лаком. Что-то у строителей не ладилось: этот плохо ложился, этот быстро истирается. Сергей накупил лаков, притащил со строительства паркетный щит размером, наверное, 800х800см. расположился на веранде и начал экспериментировать. Каждую клёпку он покрывал одним из лаков. Колдовал над ними, проверяя на истираемость, в общем — на качество. Подбирал лак и по цвету. И выяснял сколько раз надо покрывать. Ну и всё прочее.
Однажды он и говорит мне:
— Слушай, Лора! Знаешь, о чём я подумал? Я придумал, как облагородить наш самогон.
Что такое коньяк, как не тот же самогон, только выстаивающийся в дубовых бочках. Три года – три звёздочки; пять лет – пять звёздочек. А больше – КВ–ВК. Так? Паркет-то дубовый. Ну, так я в банку накидаю дубовых щепок, пусть настаивается. Цвет — точно будет замечательный.
Сказано, сделано. Отделил одну, самую чистую клёпку, расщепил её как можно мельче и покидал в банку. На работе аврал. Не до нашего самогона. Забыли про него. А как вспомнили, глянули: красота! Цвет настоящего коньяка! Серёжа принёс рюмочку и осторожно налил немного. Уж он любовался, любовался напитком на просвет. Нюхал и нюхал. А нюхал он очень смешно: сначала одной ноздрёй, потом другой.
— Лорка! Настоящий коньяк получился! Понюхай, как пахнет! А цвет! Цвет-то, какой! Обалдеть — не встать, как говорит наш Мишка. (Это внук) Его и пить не надо, достаточно смотреть и нюхать. И уже – кайф!
Однако, надо и на вкус попробовать. Долго Сергей крутил в руках рюмку, наконец …… глотнул! Ох, что началось! Он выплюнул, что оставалось во рту, закружился волчком. Замахал руками перед широко раскрытым ртом. Я ничего не понимала и решила тоже попробовать. Он ударил меня по руке, выбив рюмочку. Замечательную рюмочку из цветного чешского стекла. Я ахнула. Слава Богу – не разбилась.
— Ты чего это? Что с тобой? Можешь, что-нибудь сказать?
Но Сергей продолжал мычать, хвататься то за воду, то за рот, мотать головой. Было видно, что он мучается. Я не на шутку испугалась: вдруг что-то серьёзное случится. Что с ним? Хоть бы что-нибудь сказал, может, я бы смогла ему помочь. Он уже хватается за сердце.
— Серёженька, тебе плохо? — он кивает головой. — Скорую вызвать? – Отрицательно мотает головой.
Наконец, он стал успокаиваться.
— У меня весь рот в занозах, — прохрипел он, вытирая слёзы, что всё это время, не переставая, текли из глаз.
— В каких занозах?
— Дубовых.
Кое-как он смог уже объяснить, что как сделал глоток, так в каждую клеточку рта: в нёбо, в щёки, в язык и, особенно, в гортань врезались занозы — неимоверное количество.
Нечто подобное ощущаешь, когда откусишь ооочень вяжущую айву или хурму. Дыхание перехватывает. А тут ещё весь рот как — бы пронзён вонзившимися ядовитыми иголками.
— Жуткое состояние – подытожил он свои ощущения.
И мы напрочь забыли о существовании «коньяка». Правда, сотрудники время от времени шутили, что Дворец не могут сдать, так как одной паркетной клёпки не хватает. Главный инженер, расхитил государственное добро. Но потом и они забыли о Серёжином рассказе.
И вот приезжает в Душанбе наш бывший главный инженер института – Георгий Петрович! Госстрой не побеспокоился и не забронировал ему место в гостинице, которая строилась в бытность его главным инженером института. Гостиница нового образца, по тем временам. Георгий Петрович обиделся и поселился у нас, несмотря на неоднократные извинения, и, конечно, предоставленное ему место.
Но, он предпочёл остановиться у своего любимого сотрудника – Сергея. Да, ему у нас, конечно, было веселее. Было что вспомнить: и походы в горы, и различные казусы. Мы знали некоторое его пристрастие к спиртному, знали, что у него возникли проблемы с желудком, поэтому никаким алкоголем не запаслись.
Георгий Петрович, чтоб не зря есть хозяйский хлеб, взял на себя приготовление ужинов. А был он гурман высшей категории, поэтому баловал нас различными вкуснейшими блюдами. Нам особенно понравилась тушёная курица. Быстро, легко и необычайно вкусно. Наше восхищение не разделяла моя мама. «При таких продуктах я ещё вкуснее сготовлю».
А приготовление, действительно простое: в казан для приготовления одной курицы кладётся целая пачка сливочного масла и с килограмм луку. Ну и там всякие травки, которых у нас в Таджикистане в избытке. Курочка получается душистая, сочная. Ммм – пальчики оближешь.
А мама так реагировала потому, что начинались проблемы с продуктами, и надо было улавливать момент, когда масло «выбросят» на прилавок. Да ещё и очередь отстоять. А тут Георгий Петрович решил ещё одним блюдом нас побаловать: фарш выкинули. Называется блюдо «мусохай» или «мусахай» доподлинно не известно. В казан кладётся слоями: фарш, а также: баклажаны, лук и помидоры, нарезанные кружочками. Всё предварительно отдельно обжарено на сковородке в сливочном масле.
Заливается это свежим самодельным томатным соком. Разные перчики, травки: лаврушечка и петрушечка. Всё пропаривается и…. готово! Перед самым концом добавляется сельдерейчик, чесночок, ну и кинзочки пучок. Красота! Запах обворожительный! Как говорит наш Мишенька: «С ума обалдеть можно». Георгий Петрович попробовал своё детище и пришёл в восторг.
— Серёга! Такой мусахай получился! У меня такой, по-моему, впервые. Грех есть такое чудо без выпивки. Сбегай вниз, в магазинчик, купи что-нибудь. Ну, Серёжка! Ну, прошу! Уваж старика!
Сергей посмотрел на него, на меня, подмигнул мне.
— Хорошо, Георгий Петрович. У нас немного припасено на такой экстренный случай. Сейчас мы у него охоту к алкоголю отобьём на всю жизнь, — прошептал он мне.
Мы быстренько выставили на стол чешские рюмочки. Предупредили маму, чтоб ни в коем случае не пила. Мама стала было возражать. Но Сергей очень настойчиво повторил требование и дополнил, что потом всё объяснит. Мама со вздохом согласилась.
На столе стоит казан с шипящим мусахаем. Сверху посыпан мелко-мелко нарезанным зелёным луком и укропом. Красиво! А запах! Волшебный! Сергей перелил самогон в бутылку из-под трёхзвёздочного коньяка, и поставил на стол. Я волнуюсь: а что, если нашему гостю плохо станет. Сергей ведь еле отошёл.
— Ну, выжил же я, выживет и он. Я немного налью.
Так. Сели все за стол. Сергей налил нашего «коньяку» по чуть-чуть.
— Серёга! Ты чего это так? Душу пужать? — как говорит твоя тёща. Наливай, как следует.
— Георгий Петрович! Будем пить коньяк, как положено в хорошем обществе. Надо рюмочку взять в ладошки. Потереть ими. Понюхать. Ещё потереть, пока не согреется до определённой температуры, пока не пойдёт от него особенный коньячный аромат. Тогда только пригубить. Попробуйте! Наш друг из Ленинграда так нас учил. А он из аристократической семьи.
— Ха! Попробуем! За гостеприимных хозяев этого дома!
Георгий Петрович покрутил в руках рюмочку (кстати, специально для коньяка предназначенную), понюхал. Покрутил, понюхал. Хоп…. И…глотнул. Мы затаили дыхание. Сергей приготовился махать салфеткой. Георгий Петрович довольно крякнул.
— А что? Аристократы в коньяках толк знают. Действительно, так коньяк пить ещё приятнее. Только, это не трёхзвёздочный коньяк. Я такого не пробовал. Где достал? КВ-ВК? Странный коньяк. Не армянский и не грузинский. Эти я по запаху определяю.
Он, смакуя, сделал ещё глоток. Потом ещё. Пополоскал во рту.
— Ну, заинтриговал! Говори, где такой достал? Необыкновенное чудо! Ну-ну, Серёга! Всегда ты меня удивляешь.
Первой очнулась мама и выпила залпом свою рюмку. Мы с ужасом смотрим на неё.
— Чего пугали, не понимаю. Коньяк, как коньяк. Мне больше водочка нравится.
Мы смотрели на маму, на Георгия Петровича и не понимали, что произошло. Георгий Петрович стал раскладывать мусахай по тарелкам. Раскладывать мусахай тоже целое искусство. Сначала зеленуха аккуратно сдвигается в сторонку. Специальную лопаточку с бортиками надо вести вдоль стенки казана ко дну. Аккуратнейшим образом зацепить кусок в виде пудинга, чтоб слои сохранились, и положить на тарелку. Сверху ложечкой уложить зеленуху. Аппетитно!
Работая лопаточкой, Георгий Петрович всё качал головой и ворчал:
— Ишь, какой хитрец! Хотел зажилить та-а-акой коньяк! «Ничего алкогольного нет! Ничего алкогольного нет!»
Выпили и мы с Сергеем. Серёжка, сразу кинулся на кухню, я за ним. Вдруг, только ему плохо от такого коньяка. Нет, он кинулся к телефону.
— Гороховы, привет. У нас праздничный ужин. Георгий Петрович скоро уезжает, и на прощанье сготовил изумительнейший мусахай. Дуйте к нам, да побыстрее. Всё стоит на столе и стынет.
Друзья жили в квартале от нас и через 10 минут уже сидели за столом. Георгий Петрович сразу накинулся на Колю.
— Я вот всё допытывался у Серёжи, где он такой коньячок раздобыл. Оказывается, это Вы, Николай Иванович, из своих правительственных закромов ему ….хм…по дружбе? А? Только я не знаю, откуда у вас в правительстве такой? Если иностранный, так он намного хуже нашего. Точно, это из Массандровских погребов. Коньяк особой выдержки!
— Георгий Петрович, Массандра вина выпускает. А о каком коньяке идёт речь? — Спросил Коля, пока Георгий Петрович разливал так понравившуюся ему, жидкость.
Выпили за встречу. Сергей принёс и поставил на стол трёхлитровую банку с бывшим самогоном.
— О! Господи! Сергей, это оно? То есть, он? Тот самый самогон? Вот это да! Бывают же чудеса на свете!
Георгий Петрович смотрел на него каким-то странным взглядом. И Коля рассказал историю этого самогона в красках, как он умел это делать.
— Явился, значит, Сергей Михайлович как-то на работу с перекошенным лицом. Рот еле-еле открывает, не понятно, что говорит. Все пристают к нему: дескать, что с ним. А он молчит, криво улыбается, и только показывает всем пузырёк с какой-то жидкостью. «Коньяк!» — шепчет он одними губами и протягивает друзьям. Кто-то понюхал – коньяк! Попробовал, ну и закружился как веретено, хватаясь за рот. Другие решили, что это розыгрыш, пустили пузырёк по кругу и тоже хлебнули. Ой! Георгий Петрович! Каждый, как только глотнёт, начинает крутиться волчком с открытым ртом. Пузырёк-то весь оприходовали в момент, так что количество вертящихся было приличное.
Все воздевают руки к небу, потом ко рту. Так что зрелище напоминало танец с саблями Хачатуряна из балета «Гаянэ». Очень похоже было. А, если прибавить ещё, что все хрипели, мычали и хохотали одновременно, то это я уже затрудняюсь с чем-нибудь сравнить. До сих пор не могут в себя придти. Вот такая история!
Прошло уже больше года, но каждое застолье начинается с тоста «За дубовые клёпки! За Серёжин коньяк!» И, с каким бы плохим настроением кто-то не пришёл, оно сразу улучшалось, становилось весёлым. Вот таким чудодейственным оказался этот коньяк. Серёжка! Неужели, это он так выстоялся?
Георгий Петрович попросил Сергея отлить немного. Он возьмёт с собой, угостит друзей.
— Да, Георгий Петрович! Заберёте всё, что останется!
Вечер удался на славу: пили — ели, ели – пили. Смеялись, шутили. Коля был в ударе. Ну, всё: казан пустой. Все удивились: как? Съели целый казан мусахая? Ничего себе! Но ещё больше удивились, когда оказалось, что Георгию Петровичу коньяка не осталось.
— Серёга! Ты припрятал, негодник! Не может быть, чтоб мы вшестером выпили три литра! Немыслимо! По поллитра на душу!
— Ошибаетесь! Впятером! Наша мама пьёт только раз: хоть стакан водки, хоть полрюмочки коньяку или винца. Пьёт только раз. Так что – впятером! И как это мы не заметили, что оприходовали аж три литра? И, ведь почти не пьяные!

— Это — закуска! Это — мусахай такой!
Да, это был незабываемый вечер. За рассказом о нашем коньяке, о его, изначально кошмарном вкусе, мы как-то незаметно выпили (непьющие) трёхлитровую банку самогона и съели весь казан калорийнейшего и вкуснейшего мусахая.
Вот что значит хорошая компания, хорошая выпивка и хорошая закуска. И …весёлое настроение!!!