КАА

1.
…И вот снова этот взгляд. Который будто отнимает сознание. Хотя нет, я чувствую как его взгляд проникает внутрь меня всего, чтобы выгнать меня из моей головы и занять мое место.
-Начнем с того, что у меня нет экстрасенсорных способностей, — пожимает он плечами, размешивая сахар в кружке с горячим кофе, — Больше того, я считаю их ересью. Люди, которые говорят, что у них есть подобный дар – шарлатаны. Все, до единого.
Он делает короткий осторожный глоток. Вместе с ним я чувствую как его взгляд покидает меня, разрешив мне вернуться в мое сознание. Только сейчас ко мне приходит крайне неприятная мысль, что, по крайней мере, в этом мире есть один человек, для которого я гость в своем собственном теле. Который доказал мне мое убожество.
-Я не могу видеть прошлое или же будущее того или иного человека. Или рассказать о нем по фотографии, почувствовать его через снимок. Все же это обычная неживая картинка. Все, что я умею – войти в его Мир, в его Дом. Использовать его глаза как двери, готовые распахнуться для меня. Как правило, все ответы находятся там.
Его сила в том, что он обычен, ничем не выделяется из толпы. И сила, которой он обладает, подконтрольна ему целиком. Сейчас он в отпуске, проводит время в ничем не примечательной квартире в многоэтажном доме недалеко от городского центра. Много общается по Сети, а последние два дня готовится порыбачить вместе с друзьями. Прошло совсем немного времени после болезненного для него развода с женой, забравшей с собой двоих детей шести и восьми лет. Всего-то года полтора, плюс-минус месяц. Ничего, пережил, и теперь, кажется, как и не было десятка лет жизни, посвященных семье. Будто знал, что так будет, будто готовился к этому перелому. А еще пытается уверить, что не ясновидящий. В домашних трениках, майке и тапочках, выбритый и вылизанный, он представляется пауком в самом центре своей паутины в ожидании новой жертвы. Он Хозяин в своем доме, это к нему приходят, и он ничуть не стесняется своего права Хозяина.
Он знал, что я приду к нему, знал, что я не мог не появиться в его логове. Знал, что я приду, чтобы задать вопросы. Больше того, это он устроил мое намерение быть здесь и сейчас.
-Ты такой же как я, — закуривает он и сразу же уточняет, — Один из тех кто такой же как я. Знаешь почему?
И я вдруг прихожу к мысли, что знаю. И понял это когда его взгляд проник в меня в первый раз. Он был подобен темному сиянию, нараставшей в моей голове вспышке, внезапно оборвавшейся едва я утратил контроль над собственными мыслями. И тогда я будто увидел всего себя его глазами. Будто не он поселился во мне, но принял меня в свой Дом, окруженный мертвым и холодным запустением. Однажды на месте этого хаоса был яркий пестрый мир, насыщенный всеми возможными красками и их оттенками, запахами и звуками. Этот мир казался наполнен жизнью как никакой другой, какой я мог бы себе представить. В этом мире не было места боли, разочарованиям, не было места страданиям. Это был мир грез. Мир, богатый на эмоции и ощущения. И мне не довелось застать его. И оттого лишь растет стремление увидеть всю его полноту, увидеть каждую делать, которая делала бы его неповторимым. Увидеть и наслаждаться.
Его же собственный Дом постигла та же участь разрушения и смирения. И он не пытался возродить Дом таким каким тот был прежде.
-Как прежде не будет, — легко прочитал он мои мысли, — Я не хочу как прежде. Только не думай, что я обижаюсь. Обижаться не имеет смысла, ни на нее ни на детей. Там родственники по ушам проездили будь здоров. Хрен с ним, время покажет… Но у всего есть оборотная сторона, — вдруг обозначил он цель нашего общения, — Без этого никак.
Теперь он вновь смотрит мне в глаза, на этот раз без всяких вспышек в моей голове, без всякого вторжения в мой разум.
-И самое сложное – соблазн взять то, что так доступно. При всем том богатстве, скрытом внутри людей, они хотят быть обкраденными. Я это знаю и чувствую очень и очень остро. Там нет ничего, что могло бы мне принадлежать. Но богатства доступны настолько, что даже не трогая их, велик риск забрать все без остатка. Как будто они изначально были моими, как будто они помнят своего истинного владельца. Люди, с которыми я общался, не хотели удержать свои миры в собственных руках. Какими бы совершенными и величественными бы они не были, люди не заботятся о том, чтобы сберечь свои достоинства, — он позволяет себе улыбнуться, — Да, мне нравится наблюдать каждую индивидуальность во всех подробностях. Нравится видеть каждый раз нечто совсем иное. Но каждый раз я знаю, что мое вторжение — соблазн, испытание, которое рано или поздно придеться провалить, — добавляет он без сожаления.
В тот болезненный для него период времени он почти не спал, а если и позволял себе заснуть, то всего на час-полтора. После почти двух десятков лет брака было невмоготу находиться в стенах квартиры в одиночестве. Он едва-едва не ушел в глубокий запой, во время которого обязательно устроил бы разборки с бывшей женой, что неминуемо привело бы к огромным проблемам. Удержали работа и друзья.
-Все люди лодыри. ВСЕ, до единого. Все позволяют помыкать собой, все позволяют вторгаться в их Дом и устраивать там кавардак. Ты тоже позволил мне остаться в твоей голове, привести сюда, несмотря на нашу общую схожесть в обладании этой силой. И по той же причине ты сейчас внутри меня. Как я вижу твой мрак ты видишь мой. А хочешь знать, что было до того как я принес хаос, войдя в твой Дом?

2.
-Ничего, — пожимаю я плечами, — Такой же хаос. Такой же мрак и уныние.
Не думал, что буду чувствовать себя так свободно, так легко в этот момент. Осознание вечной пустоты, о которой мне рассказал КАА (с того дня про себя я не мог называть его как-то иначе), и которую я увидел в полной мере только сейчас, придает мне сил. Она мой источник, мой проводник в Дом Антона. Я знаю о нем все, стоило мне лишь на миг коснуться его глаз собственным взглядом. Как будто его память стала моей собственной, как будто я прожил его жизнь, испытал все на себе. Но вместе с тем я оказался внутри какого-то небесного сияния, ласкающего взгляд своим совершенством. Этот свет окружал Антона несокрушимым щитом, сохранявшем его сущность вдали от пороков, вдали от грязи и ненависти, вдали от животных инстинктов. Свет был его силой, его ангелом-хранителем, его рассудком, всегда ясным и уравновешенным. Антон должен был быть благодарным судьбе за то, что свет фактически устроил ему ту жизнь, которой тот жил. Счастливое детство, заботливые родители, удачная и непыльная работа, милая жена. У него не было склонности к насилию, с малых лет Антон уклонялся от драк, даже армии не пригодился, комиссовался, симулировав обморок. Свет наградил его другими качествами — тягой к искусству, богатым воображением, стремлением готовить духовную пищу. В свободное от работы время Антон писал музыку, которую посвящал жене, стесняясь представлять готовые проекты широкой публике. А ведь у него действительно есть талант, хотя на вкус и цвет, как говорится. Впрочем, Юляша всегда в восторге от каждой новой его композиции. И ее восторг искренен, о чем говорят ее глаза. Не раз Юляша (и не только она) предлагала мужу попробовать сделать на профессиональную карьеру музыканта: заключить контракт с какой-нибудь студией, записать диск. И вот тогда Антон чувствовал себя каким-то неполноценным. Как если бы ему предлагали отринуть часть своего естества, которым он привык дорожить с детства. Он не имел никакого права сделать это, пойти на поводу коммерции, отравившей, по его мнению, все вокруг, в том числе и отношение людей друг к другу. Конечно, в голове Антона не раз и не два возникало собственное желание попробовать пробиться в шоу-бизнесе как музыканту, однако та самая часть его, отвечавшая за вдохновение перед виртуальными синтезаторами и ромплерами, мгновенно вставала на дыбы.
-Представь, что у меня получится и я заключу этот контракт, — объяснял Антон жене, — Грубо говоря, пять-десять треков в год. Запишу один, запишу два, три. А потом в какой-то момент у меня не будет никаких идей. И тогда, чтобы отработать эти деньги мне придеться либо халтурить либо воровать чужую музыку. Это нельзя заставить работать по щучьему велению. Ты же видишь, что я пишу только когда что-то само рождается в голове.
Музыка оставалась для Антона некой доставляющей наслаждение силой, в момент пробуждения которой он остро ощущал потребность приступить к сочинению очередной композиции. Всякая его мелодия начиналась с момента выбора солирующего звука, который никогда не планировался заранее. Сила, требовавшая от него музыки, словно указывала на нужный инструмент, от которого должны были родиться прочие инструменты в том или ином треке. Антон упивался ей больше чем готовым продуктом, не испытывая, практически, никаких тягот в процессе записи. Будто не он, а кто-то внутри него занимал его место в момент работы в секвенсоре. И на самом деле то, что происходило внутри него и было музыкой, вибрацией каждого отдельно взятого элемента, составлявшего его внутренний мир, его естественным дыханием. Мир света и сияющих его оттенков, мир веры и надежд.
-Может быть эта музыка и хороша, но меня она мало интересует, — вынужден констатировать я, окруженный и погруженный в это живое сияние, — По своей сути, в ней столько же смысла сколько и во всем остальном. Все блекнет и движется к своему окончанию. Просто так устроено в этом мире, такова его природа. Пустотелые формы, будущее которых – ничто. Ты тоже исчезнешь, рассыплешься в пыль, не останется ни единой частицы, напоминающей о твоем существовании.
Я чувствую как все вокруг приходит в движение, как приходит в движение все и внутри меня. Все вокруг меня не хочет и боится того о чем я предупреждаю. Будто не я, но пустота на моем месте обнажает свой холод и мрак, готовая поглотить дыхание света, слившееся с моим собственным. Однажды войдя к Антону в голову я словно оставил там часть себя, связующую наши с ним воспоминания. Я могу вернуть ее, могу контролировать стоит лишь мне обратить на нее свое внимание. Это похоже на какой-то гипноз, только на расстоянии.
-Этому телу нужно совсем немного, и все это у него уже есть, — настаиваю я, — На большее оно не рассчитано. Большее требует вечности.
Все чего я хочу – как можно меньше амбиций. Оставаться на своем месте, владеть всем, что имею, что стало частью меня, что предсказуемо и знакомо. Это и есть покой, при котором возможны лишь изменения в предпочтениях. То, что есть у Антона меня устраивает. И пока его сознание, его естество открыто для меня, пока часть меня остается в его голове, я не хочу ни с кем делиться этим миром. Даже с самим Антоном. Его внезапная страсть к онлайн играм хотя и очищает ему голову от мусора будничной рутины и на работе и в семейных отношениях, остается, однако, нешуточной преградой к его живительному источнику для написания хорошей музыки, к общению с его внутренней силой. Его Дом блекнет, я это знаю, я это чувствую. И могу лишь ускорить его агонию. Мне совсем нетрудно впитать эту чудесную энергия в себя, а потом покинуть голову Антона и превратить его в рутинного зомби на поводу приземленных удовольствий.
…-Все, что меня сдерживает – мой собственный Дом, — КАА закуривает новую сигарету, — Пусть раздолбанный, но все же он у меня есть. Как бы то ни было, я знаю все его уголки. Знаю с рождения. Понимаешь теперь в чем разница между нами?
Да, я понимаю. Я – вор и разрушитель. Антон не единственный в чей Дом мне удалось войти и высосать оттуда всю силу без остатка. Мне нравится это делать, это тот покой, который меня устраивает. Все потому, что миры внутри людей для меня так доступны и так бесхозны. Мне не нужно прилагать серьезных усилий, чтобы оставлять на их месте мертвую пустоту. По сути, я паразит, забирающий души у тех кто променял (или же собирается это сделать) свою богатую индивидуальность на безликость материального мира.
Но КАА оказался сильнее чем я думал. Его сила в моем стремлении оставаться на своем месте. Часть его никуда не далась с того момента как он оказался внутри меня в самый первый раз. Его образ постоянен, я вижу его даже против своей воли. Он мой напарник – Кристалёв Алексей Алексеевич, отставивший в нашем ООО чуть ли не половину своей жизни, которого я знаю лет пять, не меньше, и о силе которого узнал не так давно.
-Но я не виню тебя в твоем предназначении в этой жизни. Не имею права, — вдруг говорит он, — Поэтому не могу оставить тебя так легко как тебе хотелось бы. Ты можешь показать мне гораздо больше чем я мог бы себе представить. Ты ведь знаешь, что не остановишься, что твой Дом – хаос и ему всегда нужны свежие силы. Я же хочу обмануть свой соблазн, хочу почувствовать то, что чувствуешь ты, хочу просто отдышаться. Дай мне шанс пройти через это…

Без окончания.