В нереальностях.

Семён обычный гражданин, ничем от остальных не отличается, его жизнь словно под копирку срисована с окружающих. Единственное, что отличает его от остальных — несколько редкое имя. И всё. Остальное же кто-то словно сначала где-то скопировал, а потом вставил. Скопировал школьные знания — вставил в голову малолетнего пацана. Скопировал технические знания — вставил в голову юноши. Скопировал службу в армии — вставил в голову солдата, ничтожного винтика в теле огромной и мощной боевой машины. И потом началось самое интересное. Кто-то скопировал самого Семёна и вставил его строчкой в завод, на котором он проработал много лет.
Кто-то скопировал Светлану с сотен подобных ей и вставил её в жизнь Семёна. А как только в сопроводительных документах Светланы появилась печать, оповещающая всех, кто заглядывал в её паспорт, что она теперь связана с Семёном узами на законных основаниях, то это послужило сигналом к началу работы каких-то модулей или программ внутри самой Светланы и она несколько изменилась и сама, и к Семёну стала относиться иначе. Потом кто-то скопировал Ирину и вставил её рядом с Семёном, но на удаление Светланы потребовалось несколько лет. А ещё спустя некоторое время кто-то удалил и саму Ирину.
Однажды Семён, которому уже немного перевалило за сорок, и за всю жизнь он ни разу не задумывался над тем, почему и как всё происходит в его жизни, ехал на своей старой, ржавой и очень уставшей пятёрке белого цвета и увидел следующее.
В огромных размеров чёрного цвета джип садился сам Семён, точно такой же, такого же роста и веса, с тем же цветом глаз и такой же лысиной на голове. Семён у джипа посмотрел на Семёна в пятёрке и никак не отреагировал, возможно даже не увидел. Семён же, едущий в пятёрке обомлел от неожиданности. Он запомнил адрес современного, из стекла и бетона здания возле которого произошла встреча и поехал дальше.
Дома его никто не ждал и ждать не мог, он давно уже разогнал всех, кого смог и жил один. Кто-то пытался вставить в его жизнь попутчиц, но на долго они не приживались, приходилось удалять. Про встречу с самим собой Семён помнил лишь до тех пор, пока не лёг спать. Утром, собираясь на очередной завод, в которые его постоянно кто-то вставлял, Семён заметил на столе бумажку с адресом, написанным собственным почерком. Зачем он его написал, Семён вспомнить не мог, но выбрасывать не стал, и решил проверить вечером, после того, как выйдет из проходной завода, что находится по этому адресу.
Погода и освещение были точно теми же, что и вчера, Семён в то же самое время подъезжал к адресу, который сам написал на бумажке вчерашним вечером.
Ни про самого себя, садящегося в огромный чёрный джип он, само собой, не помнил, ни про встречу, ни про джип.
Адрес, записанный на бумажке, Семёна удивил. По адресу располагался старый ветхий двухэтажный дом, готовящийся к сносу и поэтому обнесённый забором. Семён медленно проехал мимо него, не обратив никакого внимания на спившегося, ссутулившегося, одетого как бомж забулдыгу, переходящего через дорогу. Здание ничем не привлекло Семёна и он поехал домой, где никто его не ждал.
Но забулдыга, узнавший за рулём проезжающей мимо белой пятёрки самого себя, неожиданно протрезвел от удивления. Он выпрямил спину, перекинул через забор пакет, который он тащил с собой и отправился домой. Дома его ждали друзья-товарищи, двое таких же ненавистников трезвости, беззубых и вонючих. На вопросы типа — ну чё, принёс и где ты так долго ходил, он отвечать не стал, выгнал обоих из помещения и задумался. Думать оказалось тяжёлым и непривычным занятием. Оно требовало сосредоточения, анализа фактов, их сопоставления и намекало на то, что нужно ещё и сделать выводы. К вечеру забулдыга Семён совершенно перестал соображать, голова его болела, требовалось что-нибудь выпить, заглушить эти странные мысли и стабилизировать своё состояние, изменить его с мыслящего на привычное. Он поискал карандаш, отровал клочёк бумажки, написал на нём адрес, где произошла встреча и бросив его на столе, уснул.
Известный во всём городе как «консультант по особым вопросам» Семён, обладатель большого чёрного джипа, проснулся рано утром, посмотрел на зеркально белый натяжной потолок, разглядел в нём своё мутное отражение, улыбнулся ему и встал с кровати. На прикроватной тумбочке он увидел клочёк бумажки, на котором карандашом, его почерком был написан адрес здания, в котором располагалась его приёмная. Он посмотрел на бумажку, скомкал её, и понёс выбрасывать. Адрес и то, что в нём располагалось, были ему известны.
Однажды Семёну «консультанту по особым вопросам» пришла одна оригинальная мысль, не скопированная откуда-то, не срисованная с кого-то, не подсказанная авторитетами, она не была чьим-то мнением, её не подкинула навязчивая реклама из телевизора. Она были именно оригинальной, аналогов ей не существовало до этого в его сознании.
Никто не копировал её и не вставлял. Однажды проанализировав все повороты в своей судьбе, хитросплетения случайностей, которые происходили с ним повсеместно, практически ежедневно, вспомнив, по чьим подсказкам и советам что и когда он делал, Семён понял, что является лишь пешкой в чьей-то извращённой, но очень искусной игре. И игра эта была поинтереснее шахмат. В них все правила обусловлены, известны и заранее определены. Правила игры, в которую играли с Семёном менялись постоянно.
И как только он это понял — решил действовать. Тем неведомым силам, которые играли с ним, водили по кругу из случайностей и обстоятельств выстраивая маршруты его же жизни, он объявил ультиматум. И они его услышали. В их действиях начались сбои. Петли из одних и тех же событий и персонажей вдруг исчезли сами собой. Каждый следующий день стал совершенно непохожим на предыдущий. Семён, вооруженный пониманием того, что находится в игре, начал сам устанавливать в ней правила и диктовать их тем, кто двигал остальные фигуры, создавая именно для него благоприятные условия. Ему хватило совсем немного времени, что бы определиться со своей дальнейшей деятельностью. Он начал консультировать других персонажей по вопросам, которые их интересовали. И те, кто передвигал персонажей вынуждены теперь с ним соглашаться, что бы так же оставаться вне поля зрения. У Семёна есть своя приёмная на самом верхнем этаже современного офисного здания из стекла и бетона и очередь страждущих, которые устали от того, что с ними происходит.
Рабочий день Семёна, приехавшего на завод на белой уставшей пятёрке подошёл к концу, он решил снова съездить к тому зданию, готовящемуся с сносу и попытаться понять, что же с ним не так, откуда появилась на столе записка с адресом и почему на ней указан именно этот адрес.
Очередной пустой и наполненный лишь подобием безумия и ломок от алкогольной недостаточности Семёна проходил впустую, никто к нему не заходил, никто его не беспокоил. Друзья-товарищи, которых он выставил вчера, не появлялись. Единственным событием было лишь извещение в почтовом ящике с суммой задолженности по коммунальным услугам. Ближе к вечеру он вспомнил, что выбросил свой пакет через забор, а там была пластиковая бутылка с жидкостью, которую так ждали его собутыльники. Сейчас она была бы очень кстати, Семён собрался и пошёл к старому зданию.
Семён — консультант, одетый как бандит из девяностых, это единственное что ему подходило, вернее всё, что бы он не одел, тут же делало его похожим на бандита из девяностых и с этим пришлось смириться, отъехал из приёмной на пару часов для консультации на дому и теперь возвращался к офису. Припарковав большой чёрный джип у входа в здание, он наблюдал следующую картину.
Два очень похожих друг на друга гражданина с изумлением и непониманием смотрели друг на друга возле капота тут же припаркованной белой пятёрки. Это было похоже на отражение без зеркала. Они смотрели, узнавали себя и понимания становилось всё меньше и меньше. Отличала их только одежда. Семён вышел из джипа и подошёл к ним.
— Семёны?- спросил он.
Двое обернулись и остолбенели. К ним подошёл он же, только не такой, как они, один в рваном застиранном свитере, трико с вытянутыми коленками и тапках забулдыга, второй в джинсовом костюме и кроссовках работяга. Этот был одет в пиджак, при галстуке и в его начищенных до блеска ботинках наверное отражались проплывающие в небе облака.
За забором ограждающим дом для слома завёлся дизель экскаватора. Семён-забулдыга и Семён-работяга услышали это, но пропустили мимо ушей.
— Откуда ты это знаешь?- спросил Семён-забулдыга.
— Оттуда,- в ответ улыбнулся Семён-консультант,- пошлите за мной.
Он повернулся и уверенным шагом пошёл к зданию из стекла и бетона, Семён-работяга пошёл следом не так уверенно, Семён-забулдыга засеменил на ними. Стеклянная дверь открылась сама собой. Услужливый охранник на входе привстал за стойкой и кивнул головой.
— Это со мной,- консультант кивнул на идущих сзади.
Он нажал кнопку вызова лифта. Забулдыга с работягой внутри здания чувствовали себя неуверенно и видимо стеснялись самих себя, они робко молчали и не задавали никаких вопросов.
Двери лифта открылись. Консультант вошёл внутрь, обернулся и увидел, что те двое, идущие за ним, войти не могут, они стоят в подъезде здания, которое вот вот снесут.
— Вы идёте?- позвал он.
Ответа не последовало. В закрывающихся стальных дверях лифта он увидел своё отражение и поехал к себе в приёмную, помочь очередным страждущим, которым назначено время.
Семён-забулдыга проснулся на следующее утро злой и невыспавшийся, из отдела милиции его выпустили только глубокой ночью, его задержали строители и не могли понять, какой лифт ищет этот странный тип в двухэтажном доме, который вот-вот снесут.
Семён-работяга проснулся на следующий день утром и ему вдруг вспомнилось, как он однажды, стоя у станка в промазученной вонючей робе вдруг понял, что находится внутри игры и это очень опечалило его, не зная, что с этим делать, он решил спросить совета у коллег. К вечеру он уже был пьяным до такого состояния, что самостоятельно ходить не мог. Товарищи проводили его домой и там он продолжил пьянствовать в течении всех наступивших выходных.
Выйдя из лифта Семён-консультант усмехнулся и шёпотом произнёс.
— Решили проверить, забыл я или нет? Помню.
Он подошёл к двери приёмной, возле которой сидело несколько страждущих, открыл её и пригласил их внутрь.
— Семён Александрович,- спросила женщина, сидящая ближе всех к двери,- а что там за звуки на улице, копают опять что-то?
— Нет, что вы,- ответил он,- демонтируют отжившее и ненужное. Выйдете отсюда и даже не заметите ничего, гарантирую.