В дебрях Кресети (Глава 2)

Глава вторая, где я знакомлюсь с Казаком,
у которого мы одалживаем лодку

На следующее утро Лёнька дал о себе знать ещё раньше. Я едва успел продрать глаза, как зазвонил телефон.
— Здоров! Ну что, пошли за лодкой?
— Сейчас прям? Может, дашь мне хоть раз завершить мой утренний туалет?
— Да без проблем. Давай в 12 на остановке?
— На остановке? Мы поедем что ли?
— Да, эт недалеко от площади. Можем и пешком пойти.
— Ладно, до встречи.

В 12 часов мы уже шли по набережной, решив, что задыхаться внутри автобуса в такую жару да ещё платить за это — не для нас. Через полчаса или около того мы стояли перед дверью Лёнькиного знакомого. Лёнька довольно агрессивно колошматил в дверь руками и ногами. На мои уговоры не стучать, а попробовать ещё раз воспользоваться звонком, он не реагировал. «Спит, наверное, — заключил он и с ещё большей силой начал долбить в дверь. — Звонок громкий, но он никогда его почему-то не слышит!»

Наконец послышались шаги. Дверь со скрипом отворилась, и перед нами возникло тучное тело с опухшей физиономией. По всему было видно, что этот персонаж был бы не рад гостю, даже если бы этим гостем оказался президент или Дед Мороз с мешком подарков.

— Привет! Мы за лодкой. Помнишь?
— Ааа… — протянул пухлый. — Ну заходите, чо.
— Артём, — я протянул ему руку.
— Денис, — ответил пухлый, лениво пожав мою ладонь. — Можно просто Казак.

Мы вошли. Оказалось, что Казак (это прозвище было производным от его фамилии Казаков) — один из многочисленных приятелей Лёньки, и он увлекался рыбалкой. У меня никогда не было знакомых, увлекающихся рыбалкой, так что общение с таким типом, хоть и не напрямую, а через Лёньку, было для меня чем-то экзотичным. Да он и сам по себе был довольно незаурядным персонажем.

Мы проследовали за Казаком через относительно чистую прихожую и очутились в буквальном смысле на каком-то складе. Я никогда не видел, чтобы комната была настолько завалена разным хламом. Причём весь этот хлам равномерно распределялся по всему полу, как масло, размазанное по большому куску хлеба. Глаза мои разбегались, и я даже не мог ни на чём сосредоточить внимание. Однако одно я заметил сразу: среди всего этого барахла в полусдутом состоянии лежала выцветшая серо-зелёная лодка. Прямо в ней (а точнее, на ней, так как она была почти плоской) располагались какие-то несвежего вида шмотки, разобранная удочка, верёвки самой разной толщины, деревяшки и прочая несусветная хрень. Но что меня особенно удивило: прямо рядом с лодкой стоял включённый проектор, который проецировал на стену какие-то картинки.

— Чувак, чем это ты тут занимаешься? — спросил бесцеремонно Лёнька.
— Да так, решил слегка порядок навести в комнате.
— Оно и видно, — хмыкнул Лёнька. — Ну чего, показывай лодку.
— Да вот она, сморите.

Казак подошёл к лодке и небрежно пнул её ногой в более или менее выпуклую носовую часть.

— Ты что, плавал недавно? — спросил я у Казака.
— Ну как недавно — на той неделе рыбачить ездили. Просушивал вот, убрать забыл.
— Ага, — Лёнька начал скидывать с лодки весь ненужный хлам. — Я смотрю, у тебя тут полный п***ц.
— А вы куда намылились-то? — перевёл тему Казак.
— Да хотим по Кресети сплавиться. Знаешь такую?
— Река что ль? Не-а, — насупился Казак. — Вы только поаккуратнее с ней. Она и так на ладан дышит.
— Бля, да не ссы. Видишь Тёму? Он спец по сплавам и всякому такому.

Я немного напрягся. Возможно, мне было бы лестно это услышать, но в какой-нибудь другой ситуации и не из уст Лёньки.

— Чо-т она у тебя в конец расхераченная, — недовольным голосом заворчал Лёнька, когда освободил лодку от всей мишуры и увидел, в каком она состоянии. — Надеюсь, мы не утонем на ней к хренам собачьим?

Я тоже был не особо в восторге от этого плавсредства. Но я рассудил, что для нашего путешествия по небольшой тихой речке, без порогов и прочих сюрпризов, сойдёт и надувной матрас. Лишь бы это чудо судостроения воздух не пропускало и выдерживало достаточный вес.

В итоге мы решили протестировать лодку у меня дома. Казак уверил нас в том, что это будет бесполезной тратой времени — дескать, он всего неделю назад на ней плавал, и «всё было ништяк». Нагруженные лодкой (мы тащили вдвоём сумку, в которую кое-как утрамбовали всё это безобразие, взяв лямки в левую и, соответственно, правую руки), вёслами и дощечками-сидушками, мы оставили Казака блюсти свой пост дальше в его захламлённой обители.

С лодкой мы провозились часа два, не меньше. Она оказалась более или менее сносной, хотя даже я — никакой не рыбак и далеко не спец по всякому походному снаряжению — прекрасно видел, что это, вообще говоря, не лодка, а одно название. Смотреть на неё было жалко, и я не представлял, как она понесёт в своём хлипком нутре нас — двух относительно взрослых мужиков и ещё кучу разного барахла, которое нам так или иначе придётся брать с собой. Мы накачали её до предела, обмыли мыльным раствором, потом искали на поверхности пузыри и прислушивались на предмет свистов — ничего. Договорились, что если она до конца дня не сдуется, то завтра утром мы встречаемся на остановке и едем на вокзал — чтобы успеть на одну из утренних электричек.