В дебрях Кресети (Глава 3)

Глава третья, в которой мы отправляемся в путь

Сейчас, спустя много лет, я понял одну важную вещь, которой раньше не понимал совершенно. Нельзя позволять каким-либо случайностям и сомнительным договорённостям руководить твоей жизнью. Нельзя ставить себя в зависимость от чьих бы то ни было идей. А тогда мы с Лёнькой как раз поставили себя и друг друга в зависимость от этой странной нелепой задумки — плыть непонятно куда, непонятно зачем, по не известной нам обоим реке… Мы поставили себя в зависимость ещё и от чужой допотопной лодки («если она не сдуется, то мы поплывём» — логика просто железная). На самом деле я чувствовал нутром, что не надо нам во всё это ввязываться; что это всё сомнительная и лишённая смысла идея, но…

Лодка не сдулась. Более того, ближе к вечеру она сделалась ещё более тугой — возможно, из-за того, что в моей комнате за день стало жарче. Лёнька позвонил мне уже после десяти вечера.

— Ну как лодка? — первым делом спросил он.
— По всей видимости, сдуваться она не собирается.
— Отлично! Значит, завтра отчаливаем?
— Ага. Во сколько?
— Не знаю, нужно посмотреть электрички.
— Давай завтра созвонимся? Кто раньше встанет, тот будит другого.
— Договорились.

Назавтра никто никуда не уехал. Потому что электрички до нужной нам станции шли только рано утром либо уже ближе к вечеру. Вечером ехать было рискованно, ведь мы не знали тех мест — куда там идти, как искать впотьмах берег.

Зато мы без спешки затарились в ближайшем магазине всем самым необходимым. Список был приготовлен заранее. В него входили: еда быстрого приготовления (рыбные консервы, лапша, картофельное пюре), сладкое к чаю (печенье и сухари), заварка и сигареты. Больше нам фантазии ни на что не хватило. Сплав мы планировали максимум трёхдневный, с двумя ночёвками, и я примерно подрассчитал, что этого будет достаточно. Котелки, спальники, палатка, топорик, фонарик и прочее — это у нас всё было. Лёнька, само собой, собирался ещё взять травки с запасом, но я от этой идеи был не в восторге.

— Давай возьмём лучше пива, банок пять-шесть, — сказал я ему.
— Пиво? Да на кой оно нам? Лишняя тяжесть!
— А если тебя начнёт штырить в самый неподходящий момент?
— Какой неподходящий момент? Ты о чём? — посмеялся надо мной Лёнька. — Ты что, утонуть боишься? Да там речка чуть шире моей ванны.

Наверное, Лёнька думал, что если река небольшая, то никаких опасностей она в себе не таит. Наивная душа. Хотя тогда его слова показались мне вполне логичными и справедливыми.

— Не обязательно утонуть, — наконец ответил я, чуть поразмыслив. — Но мало ли чего?
— Ладно, хочешь — бери пиво. А я несколько башиков всё равно захвачу.

Следующим утром, когда ещё не было и восьми, мы тряслись в полупустой электричке. Наверное, из-за того, что лодка занимала почти всё пространство между двумя сидениями, к нам решительно никто не подсаживался. Два рюкзака и палатка лежали на полке над нами. Предусмотрительный Лёнька купил на вокзале две бутылочки «Бонаквы», и мы их от скуки довольно быстро опустошили. Едва мы отъехали от города, нас начало клонить в сон: и я, и Лёнька уже давно отвыкли вставать в такую рань. Монотонное постукивание колёс и однообразный пейзаж за окном только усиливали эффект.

Я попробую описать эту картину — как выглядела со стороны наша поездка в электричке. Уверен, смотрелись мы крайне смешно и по-идиотски. Итак. Мы сидим друг напротив друга, каждый держит в руках пустую бутылочку из-под «Бонаквы» (выбрасывать их, само собой, ни в коем случае было нельзя). Мы начинаем засыпать, у кого-то из нас расслабляются руки, и… Бутылка падает, стукается об пол — мы, естественно, просыпаемся. Но тут же засыпаем вновь. Потом то же самое происходит со вторым. Ну и так далее. Другие пассажиры смотрят на нас с нескрываемым удивлением, но мы этого почти не замечаем, так как находимся в полусне. Почему-то за всю дорогу мы не догадались спрятать эти пустые бутылки куда-нибудь подальше, вместо того чтоб держать их в руках. Так мы и ехали, постоянно засыпая и просыпаясь, и по пути я успел посмотреть целый винегрет снов.

Дорога заняла у нас чуть больше двух часов. Однако чувство было такое, будто мы ехали целую вечность. Станция, на которую мы прибыли, ничего особенного из себя не представляла. Она производила довольно жуткое впечатление какой-то невероятной покинутости и забытости Богом и всеми высшими силами. Никаких признаков жизни тут не наблюдалось, хотя и было понятно, что деревня где-то поблизости: вдоль путей шла утоптанная тропинка, чуть поодаль виднелся шлагбаум — там был железнодорожный переезд. Мы примерно сориентировались по карте и попёрли всё наше барахло и сонные свои тела в сторону шлагбаума.

Естественно, мы продумали заранее, откуда будем отчаливать, правда уверенности в том, что там будет удобный спуск (и вообще, будет ли он), у нас не было. Мы шли вдоль пыльной дороги. Машины тут явно проезжали редко, но пыль лежала повсюду — она была неотъемлемой частью этого места (как и любой другой российской глубинки). Вокруг нас прятались за заборами — высокими и не очень — старые полуразваленные дома, напоминавшие игрушечные теремки. Несколько людей, которых мы заметили во дворах, тоже как будто прятались и поглядывали на нас из-за своих ограждений как на пришельцев. Мы двигались вроде бы по направлению к реке, но её всё не было и не было. Дома заканчивались. Я уже начал всерьёз беспокоиться, не измельчала ли река настолько, что мы её просто не заметили, но тут же вспомнил слова Лёньки: он говорил, что Марик сплавлялся именно с этого посёлка не более месяца назад.

— О-о-о! Ну наконец-то! — заорал Лёнька, когда впереди нас показался мост.
— Надеюсь, это оно, — скептически ответил я, уже не веря в то, что мы когда-нибудь доберёмся.

Подойдя к мосту, мы первым делом глянули вниз. Река и впрямь оказалась не такой уж широкой, но течение было довольно бурное — были даже небольшие перекатики. Никаких лесенок или их подобия, чтобы можно было по-человечески спуститься к воде, здесь не было. Но возможность спуска всё же была. Мы в несколько приёмов стащили всё наше барахло вниз. Домов здесь поблизости не было совсем, людей — тоже. Местами виднелись заборы, но только по одному, противоположному, берегу.

— Предлагаю сделать перекур, — сказал Лёнька, с облегчением выдохнув.

Перекур здесь напрашивался сам собой, потому что никаких сил собирать сейчас лодку и плыть у нас не было. Мы улеглись прямо на траве, метрах в пяти от берега, подложив под головы сумку с лодкой. Светило солнце, по небу медленно плыли облака, вокруг нас всё как будто уснуло. Я смотрел по сторонам и не видел никаких признаков жизни. Всё, что двигалось здесь — только облака на небе и вода в реке. Всё остальное было в полной неподвижности.

Лёнька достал пачку сигарет и приготовил бутылочку. Видимо, он решил перед отплытием хорошенько накуриться.

— Я не буду, — бросил я ему.

Лёнька удивлённо глянул на меня, но ничего не ответил. Я взял одну сигарету и закурил. Я твёрдо решил, что хоть кто-то из нас должен оставаться трезвым. Лёнька довольно быстро прикончил свою порцию и пошёл слоняться вдоль реки. Я продолжал лежать, глядя в небо и разглядывая облака. Они ползли невероятно медленно, плавно меняя свои очертания. Напоминали они каких-то странных продолговатых рыб с заострёнными хвостами, которые не торопясь плыли куда-то друг за другом. Совсем незаметно я уснул.

Когда я проснулся, облака всё так же тянулись по небу, будто не прошло и пяти минут. За временем я особо не следил, но, судя по всему, спал я не меньше часа. Я поднялся и пошёл искать Лёньку. Обнаружил я его неподалёку, там, где открытая часть берега упиралась в лес. Он сидел неподвижно, опершись спиной о большой камень. Глаза его были закрыты. Я похлопал его по плечу, но он никак не отреагировал. «Лёнька! Э-э-эй!» — начал я трубить ему в ухо. Он не шевелился. Я уже начал переживать, не случилось ли с ним чего. Прощупал пульс — пульс был. Я с силой начал его трясти. Медленно — ровно с той же скоростью, с какой ползли над нами облака, — он открыл глаза.

— Ну чего-о-о ты суети-и-и-ишься? — растягивая гласные, промямлил Лёнька.
— Тебя что, совсем унесло?
— Ка-а-а-ко-о-о-е-то место ту-у-ут… стра-а-а-анное, — запинаясь, начал он бормотать. — Мы как будто в каком-то… ва-а-аку-у-у-уме.

Его мнение я полностью разделял. У меня и без травы было точно такое же ощущение, и довольно сильное.

— Нам бы не задерживаться тут, слышь? Надо лодку собирать. Пошли, а?
— Пошли, — безразлично ответил Лёнька, и мы двинулись к нашим вещам.