Простые вещи (Глава 11. Меркнет свет, пропадают звуки)

Как выяснилось, потоп уничтожил все документы на втором нижнем уровне лечебницы. Бютнер предположил, что это был несчастный случай: канализация не справилась с количеством осадков и ворвалась во владения архива.
Спустя час, который был потрачен на перебирание ногами по затопленному коридору, мы упёрлись в стену, которую украшало новое послание «Вы — жертвы».
— Тупик, — констатировал я.
— Здорово. И что теперь? — с разочарованием спросил меня Эрик, будто бы я должен знать, где находится выход к канализации.
— Не знаю, — со вздохом ответил я. — Ты уверен, что выход где-то здесь? Может быть, мы его пропустили? Или… Его завалило строительными материалами?
Хотелось закрыть глаза и больше никогда их не открывать.
— Кто его знает… Чёрт. Серб?
— Что?
— Прости меня. Должен признать, что понятия не имею, как найти этот выход к канализации, — с горечью признался мой напарник. — У нас не так много вариантов. Разворачиваемся.
— Ты серьёзно?
— Другого выхода у нас нет. Сколько их там было? Трое, четверо?
— Больше…
— У меня восемь патронов, и у тебя восемь. Это всё не так страшно… Мы справимся. К тому же, чем больше тянем, тем меньше у нас шансов.
— Ну, а дальше что? Как будем выбираться?
— Есть вариант выбраться отсюда через крышу. Ну, по пожарной лестнице.
— Звучит сомнительно… Но не безнадёжно.
— Я иду первым, — доставая пистолет из-за пазухи, сказал Эрик, — освещай мне дорогу.
— Как твоя нога?
— Да в порядке всё. Идём.
Мы практически бесшумно вернулись к винтовой лестнице, ведущей наверх. Бютнер аккуратно выглянул, чтобы осмотреть местность.
— Чисто, — шёпотом доложил о ситуации напарник. — Что же они задумали…
Коридор по-прежнему казался таким же бесконечным и проклятым.
— Зато здесь сухо, — с иронией заметил я.
Мы дошли до двери двадцать «А» и в очередной раз услышали фирменное мычание. Оно действовало своеобразно, заставляя каждый участок тела покрываться мурашками от страха.
— Откуда это? — звуки становилось только громче.
Я понятия не имел, куда именно нужно светить в определённый момент времени, поэтому состояние растерянности окутало меня с ног до головы. Из противоположной комнаты появился тот самый тёмный в келье, гордо закинувший за плечо свой огромный топор.
Из-за капюшона совсем не было видно его очертаний лица.
— Вы — жертвы, — замахнувшись топором, повторил он надпись, которую мы недавно лицезрели.
— Не дождёшься, — Эрик тут же сделал два уверенных выстрела в уровень его груди.
Губы сектанта так и остались неприкрытыми, продолжая нести что-то невнятное. Он всей своей массой безысходно рухнулся лицом вниз, оставляя за собой быстро растущую лужу крови.
— Вот чёрт! — выругался Эрик. — Ну, сами напросились! — он кивком головы дал сигнал, что нам следует продолжать путь.
В этот же момент времени почти из каждого второго архива стали появляться человеческие силуэты, издающие единую волну адского мычания. На пути к нужной нам лестнице их было всего четверо, а сзади целая тьма…
— Прорвёмся! — мой напарник очень хладнокровно и метко попал в голову первым двум, которые находились на расстоянии двух вытянутых рук.
— Ты где так стрелять научился?! — восторженно спросил я.
— Алиса — большой фанат стрельбы. Пришлось как-то приобщаться к этому делу…
Впереди нам по-прежнему преграждали путь двое тёмных.
— Чего ждёшь? Доставай пистолет! Мой — левый, твой — правый.
Я не стал церемониться, схватился за оружие двумя руками и практически без прицеливания нажал на курок два раза.
— Именно! — поддержал меня Бютнер. — Да ты просто кремень…
Первый этаж был целиком забит сектантами. Их арсенал оружия был довольно обширным: от гаечного ключа до куска дерева с прибитыми гвоздями.
— Да что ты будешь делать! Наверх! — Эрик сделал ещё два метких выстрела, немного расчистив путь к лестничной площадке.
Ситуация на втором этаже была такой же плачевной и безрадостной для нас. Так было и на третьем, и на остальных этажах… Они были везде и всюду.
Тем временем, мы поднялись на последний этаж лечебницы.
— Давай направо, — скомандовал Бютнер. — Серб, смотри, — он указал пальцем на забаррикадированную досками дверь, которую поначалу было довольно непросто заметить.
Стремительно подбежав к ней, мы прочли надпись «Запасный выход». Отлично, но нам нужно немного времени. Хотя бы ещё на несколько минут…
Эрик попробовал подцепить одну из дощечек руками, но попытка оказалась безуспешной. Он повторил. Снова неудача.
— Что стоишь? Помогай давай!
Я тут же кинулся на помощь, но даже наша совместная попытка снова потерпела фиаско.
— Отойди, — указательным тоном сказал я Эрику. — Руки здесь не помогут.
Я взял довольно приличный разбег и со всей силы ударил ногой по центру. Желаемая цель была достигнута ценой адской боль, которая оказалась чуть терпимее, чем я ожидал. Тем не менее, я по инерции присел на корточки, чтобы как-то сбалансировать болевой эффект.
— Да ты больной… — деликатно сообщил компаньон.
— Наверняка…
— Не сломал?
— Нет… Кажется, нет…
Эрик посветил фонариком вперёд, и мы поняли, что наше спасение теперь совсем близко.
— Может быть, всё-таки перебьём всех этих ублюдков? — иронично предложил Эрик.
— Не сегодня, — улыбнулся я.
— Тогда вперёд! Как говорится, через тернии к звёздам, — с той же иронией произнёс он, протягивая мне руку.
Я с трудом поднялся и зашагал за ним, слегка прихрамывая. Впереди нас ожидала широкая и просторная лестница, которая вывела нас на чердак. Нарастающее мычание свидетельствовало о том, что армия тёмных была совсем близко. Интересно, кто из них Навин?
Осветив локацию фонариком, мы не заметили ничего необычного, только кучу кровавых пентаграмм на стенах. Мы посмотрели наверх и обнаружили люк, к которому когда-то была припаяна лестница. От него веяло чем-то особенным и несвойственным этому месту — свободой. Это был прямой путь на крышу.
— Давай-ка я тебя подсажу. Нога как?
— Адреналин — мой лучший целитель, — сквозь зубы ответил я, взбираясь на руки Эрика. — Порядок.
— Отлично, давай аккуратнее…
Опираясь на его руки и стену, я держался довольно уверенно. Люк был заперт на простую щеколду, которая с трудом, но всё-таки поддалась мне.
— Есть! — воскликнул я, увидев прекрасное пасмурное ночное небо.
Приятная прохлада игриво коснулась до моего лица.
— Попробуй зацепиться и подтянуться, — ну, это понятное дело. Только где на это силы взять?
Опять же, с помощью напарника я уже через несколько секунд лежал на абсолютно пустой крыше. Как же здесь хорошо…
Я обратил свой взор к небу и первая мысль, которая ко мне пришла, была связана с Алисой Черышевой. Эта девушка терзает мой разум с нашей первой встречи… Что с ней не так?
— Серб! Быстрее, они уже близко!
Я тут же пришёл в себя и протянул руки другу. Тяжёлый… Настырный Эрик в панике пытался хвататься за все части моего тела, когда осознал, что я не в состоянии его поднять.
Я сдался и ослабил хватку, но мой напарник продолжал держаться за меня своими длинными руками, цепляясь за единственный шанс спастись от бездны ада.
— Тяни! — орал он. — Они рядом! Серб, Серб! Тащи!
Мне нужно было собраться духом… Пытаясь передать всю свою оставшуюся силу в свои руки, я снова вцепился в Эрика и стал из-за всех сил тянуть вверх. Медленно, но у меня это получалось. Мне помогала Вселенная.
Оставались считанные сантиметры, чтобы Бютнер сам смог схватиться за выступ крыши и подняться ко мне. Но нет… У меня не получалось. Всё словно застыло. Инертный сон.
Мне снова захотелось посмотреть на бескрайнее небо, то ли прося у него помощи, то ли просто от безысходности ситуации… Алиса…
— Серб! — я опустил свой взгляд вниз, снова погрузившись в мир проклятых, которые уже были готовы забрать с собой свою жертву.
— Тяни же… — его тон стал умоляющим и жалким, глаза застыли.
Я тонул в океане его грёз и бестолковых иллюзий. Нечеловеческая сила стала отнимать тело Эрика, забирая меня следом. Он держался мёртвой хваткой, растягивая мою кожу до невыносимой боли. Мне повезло, и в очередной момент времени мне удалось вырвать из его оков левую руку.
В глазах Эрика читалось жуткое недопонимание моих действий, страх перед неизвестным будущем и расстройство во мне, в человеке, в котором он успел увидеть своего нового друга…
В голове сработал инстинкт самосохранения… Я довольно быстро нашёл своей свободной рукой в кармане ножны, достал оттуда лезвие, и недолго думая, всадил его в центр правой ладони Бютнера.
— Прости, — сказал я шёпотом на прощание, убирая голову в сторону, чтобы не видеть его потухающий жизненный взгляд.
— Я тебе верил… — сквозь слёзы лжи и обмана промолвил он, ослабив раз и навсегда свою хватку.
Несколько капель мокрого снега попали мне за шиворот, и я резко опрокинулся назад и отдышался. Его крики слились с адским мычанием и эхом стали разноситься в моей голове.
В это же мгновение я отдался на суд бескрайнему небу, сквозь которое еле-еле были видны звёзды.
Я медленно перевёл напуганный взор на свою дрожащую левую руку, в которой предательски лежал запачканный нож.
Он только что сумел окрасить не только худое запястье, но и моё сердце, в краски предательства и трусости, ужаса и отчаяния, лишний раз подчёркивая непостоянность людского характера, которое диктуется желанием быть единственным конкурентом в борьбе за одно из самых прекрасных чувств в этом мире.

###

Непреодолимый густой туман полностью окутал наш небольшой городок. Долгая ночь постепенно покидала пьедестал, уступая свои полномочия приближающемуся утру. По-прежнему выл колючий ветер, который повсюду разносил довольно крупные хлопья снега.
— Ты… Ты понимаешь, как далеко зашёл. Ты помнишь, что каждое действие всегда рождает противодействие?
Младшие классы, довольные от такого внезапного изменения погоды, с удовольствием шагали по скрипучему снегу в школу, предчувствуя беззаботность приближающихся выходных.
— Я всё понимаю. Пути назад давно уже нет. Познать новые горизонты своей души, которые раньше меркли где-то глубоко в её потёмках. Каждый поступок – это начало перемен и конец предубеждениям. Я устал винить себя за то, за что мне абсолютно не стыдно.
День обещал быть особенно холодным из-за нового морского циклона, принёсшего с собой не только кучу осадков, но и штормовой ветер.
— Нет. Ты ошибаешься. Ты врёшь самому себе… Ты настолько застрял в собственных страхах и ошибках, что каждый раз пытаешься найти новые оправдания, пытаясь обмануть самого себя. Неужели ты хочешь брать пример с Резнёва, который вообще ни с какими правилами не считается? По-твоему, это нормально?
Может быть, выходные не станут такими беззаботными из-за ураганного ветра?
— Правила? К чёрту правила… Самое главное, что ты стал добиваться желаемого. Эта игра стоит свеч. Это твоя игра.
— Знаешь… Я бы мог сказать тебе о том, что существует мораль и нравственность, правда и справедливость, закон и порядок, но… Ты прав. Я стал добиваться своего. К чёрту эти правила! Этот мир слишком мал, чтобы квитаться с кем или чем-либо, приятель! Ха-ха!
— Мне нравится твой настрой. Это всё так смешно и просто, что об этом хочется кричать. Я хочу быть особенным, я хочу быть тем, кому дозволено больше обычных людей. Я хочу искать лазейки в законах морали и правды, нарушая их, чтобы наслаждаться болью и ничтожеством других.
— Но ведь это уже не ты, — он смотрел мне прямо в глаза, ожидая такого, что изменит нас раз и навсегда.
Он ждал сигнала и желал чистосердечного признания от самого близкого человека в его жизни. Он понимал и чувствовал свою уникальность, а поэтому: знал, что теперь никто и ничто не сможет испортить ему жизнь, как это было раньше.
— Это уже не я. И это самое прекрасное, что могло бы случиться. И это произошло. Меня совсем не мучает совесть. Думаешь, это нормально?
— Это вполне естественно. Никогда ничего не происходит просто так, все наши судьбы переплетены и взаимосвязаны. Надежда и упование на простые вещи — это удел марионеток, людей без воли и характера. Ты не такой. Мы — не такие.
— Если кто-то продолжает слепо верить, полагаясь на те самые простые вещи, то мы с тобой ими управляем. Я и ты – Владельцы.
— Владелец… Но… И Андрей Резнёв — Владелец.
— И этому пора этому положить конец.
Я был бесконечно счастлив от того неоспоримого факта, что впервые в своей жизни сумел принять себя таким, какой я есть на самом деле.
Именно на этом вердикте я решил, что пора отойти от зеркала и ложиться спать, чтобы набраться сил перед своим финальным визитом к Владельцу, чьи дни совсем скоро обещают быть сочтены.

###

— Доброе утро, — я моментально открыл глаза и вскочил со своей постели. — Вернее, вечер, — я тут же поправился, отодвинув шторы и посмотрев в окно.
Положительных изменений в погоде не предвиделось.
Уже совсем скоро начнётся очередной вечер в Картоне, и я просто обязан быть там, чтобы раз и навсегда покончить с выходками Резнёва. Я больше не могу спокойно жить и существовать, зная, что где-то в этом городе находится человек, имеющий на меня довольно сомнительные и мерзкие планы. И мне стало совсем неважно: в чём их суть и почему именно я играю в них центральную роль. Я готов распрощаться с возможностью потенциального прозрения, лишь бы поскорее избавиться от невыносимого давления.
Я открыл шкаф и достал свою лучшую рубашку с брюками и даже рискнул уложить волосы на правую сторону отцовским гелем. Настрой был категоричный и решительный, мысли насчёт ситуации с крышей лечебницы меня совсем не тревожили.
Отнюдь, я был благодарен судьбе за то, что помогла мне раскрыть глаза и выявить корень проблемы, которую можно решить лишь посредством примитивного устранения.
— Да-да, около клуба, пожалуйста, — водитель такси остановил машину, и я вышел, оставив хорошие чаевые. — Спасибо.
Возле Картона, как обычно бывает в это время недели, толпилась целая куча людей, каждый из которых безвозмездно и независимо обсуждал свои дела.
У самого входа стояли высокого роста девушка и её бородатый кавалер, которые были совсем не юношеского возраста.
— Мальчик, ты серьёзно? В Картон собрался? — обратилась ко мне дама.
Её тон стал ещё более омерзительным благодаря её низкому выкуренному голосу.
— Вход закрыт, ха-ха! — напрочь заявил мне мужчина, доставая сигареты для себя и своей спутницы. — Пошёл отсюда!
— Пройти дай, — я попытался его оттолкнуть с прохода.
Раздался противный хохот, инцидент привлёк внимание толпы.
— Иди уроки делай, малыш, — как она меня назвала?
Эта невоспитанная парочка не оставила мне выбора, выпуская моих новых демонов наружу.
— Итак, друзья! Сейчас вы все станете свидетелями удивительной картины… Я бы назвал её… Хм… Да что тут думать? Я бы назвал её довольно прямолинейно… «Никогда не смей переходить мне дорогу», — дуло пистолета, который отдал мне Эрик Бютнер, было направлено в область груди дамы.
«У него оружие!». «Да он бредит!». «Сумасшедший…».
Ох, называйте это так, как вам хочется! Глупые!
— Давайте знакомиться? Меня зовут Артур Сербин, друзья называют меня просто Сербом, но в последнее время я всё реже слышу это сокращение. А всё почему? Правильно! Друзей становится всё меньше… А ты догадлив, бородач! Как тебя зовут? — я обратился к мужчине, направив оружие уже в его сторону.
— Да у него пистолет ненастоящий…
Я сделал предупредительный выстрел в воздух.
— Не хотите знакомиться? — широко улыбнулся я.
— Олег…
— Замечательно! Привет, Олег! — я выдержал небольшую паузу. — Точно! Я-то думаю, что-то тут не так… Где моё уважение к старшим? Я же — школьник, сменную обувь до сих пор в рюкзаке беру с собой. Здравствуйте, Олег! А вас как зовут, леди?
— Н… Наташа, — выдали дрожащие губы.
— Что же, Ннаташа, довольно необычное у вас имя. Рад знакомству! И чем же мы с вами займёмся, дорогая Ннаташенька? На что вы готовы ради того, чтобы продолжать жить счастливой и беззаботной жизнью, в которой всегда есть место для похода в ночной клуб?
— Артур, мы сможем договориться… Я уверена… Пожалуйста, только убери оружие, — мои зрачки, которые успели приобрести багровый оттенок ненависти, говорили прямым текстом, что я совсем не блефую. — Я уверена, мы сможем договориться, — Наташа облизнула свои большие губы.
— Хм… Мне нравится эта идея! Ннаташа, а ты знаешь, что нужно подростку. Гормоны рвутся наружу, всё такое. Я люблю таких сообразительных.
Я подозвал её жестом пальца и приблизился своим ртом к её уху, не опуская пистолет.
— Сейчас ты пойдёшь в сторону своего дома, а я пойду следом за тобой. Будем договариваться, дорогая Наталья. И настоятельно не рекомендую пытаться напрягать свои извилины, придумывая, как можно испортить мой план. Двигай, — шепнул я ей на ухо. — Ты всё поняла?
Кажется, я сумел настолько сильно растрогать своей романтической речью милую даму, что она не выдержала и расплакалась. Зато она кивнула больше одного раза и медленно стала двигаться в сторону от Картона. Молодец!
— Друзья, как мы все прекрасно знаем, настоящий мужчина никогда не поднимет руку на женщину. Это понятно даже мне, простому выпускнику лицея имени академика Сахарова. Пять минут назад этот молодой человек пытался принизить моё чувство собственного достоинства путём оскорбления перед своей девушкой. Невероятно мужской поступок, Олег! Теперь каждый знает, что ты — настоящий мужчина! Ты должен быть примером для подражания. Да ты просто обязан!
Вся брутальность, исходящая от него, в один момент испарилась, оставляя передо мной клочок жалости и трусости, которые били из него ручьём. Он уже давно осознал и смирился со своим унизительными фиаско.
— Ладно, наверное, я пойду, — уже собрался закончить диалог мой дорогой собеседник.
— Да-да, конечно, спасибо, что посетил наш скромный Картон. Действительно, нам очень приятно! Придёт время, и я стану главным в этом месте, чтобы ежедневно унижать и ставить ублюдков как ты на место. Иди-ка сюда, есть для тебя небольшое задание…
Кажется, оно пришлось Олегу совсем не по душе… А зря.
— Но я…
— Исполнять, — строго приказал я, взглянув этому ничтожеству прямо в его несчастные глаза.
Он немного апатично стал догонять свою возлюбленную, которая не успела уйти далеко. Толпа вновь оживилась, предчувствуя что-то интересное.
— Что? Не терпится узнать, что сейчас будет? Позволю себе небольшое вступление: я дал Олегу выбор. Либо он сейчас ударит по лицу Наташу, либо я прострелю ему какую-либо конечность. Ха-ха!
Олег разревелся, как маленькая девочка, неспешно приблизился к своей даме и застыл, оглядываясь на меня в надежде на то, что я всё-таки отменю своё поручение.
— Чего ждём? Я жду.
Послышались крики из толпы.
— Стой! Не делай этого!
— Будь мужчиной!
— Ты не обязан…
Лицо Олега стало ещё более омерзительным, он что-то тихо промямлил Наташе и дал ей слабую пощёчину. Девушка ни на секунду не раздумывала и ответила ему тем же.
— Нет! Нет! Так совсем не годится, Олег! Наталья даже не почувствовала, какая сила течёт в твоих сильных мужественных руках, — я снова направил оружие в его сторону и сделал несколько шагов в их сторону.
— Что?! Да что происходит, чёрт возьми! Ты с ума сошёл? — закричала Наташа, которая давно потеряли суть происходящего.
— Друзья, пожалуйста, просто не мешайте и попробуйте насладиться процессом, — обратился я к двум десяткам довольных лиц. — Вы же знаете, как поступает Картон с теми, кто не хочет с нами дружить, хах. Я жду, Олег. Прямо-таки заждался!
Это был мой последний предупредительный сигнал, и он прекрасно это осознал, ударив на этот раз кулаком милой девушке прямо по носу. Конечно, удар был совсем несильный, поэтому я по-прежнему был недоволен.
Олег снова обернулся, и ментальным образом понял, что необходимо продолжать. Второй удар пришёлся снова по носу, незамедлительно стартовала кровь. Наташа легонечко пошатнулась и нелепо уселась на корточки, взявшись двумя руками за своё лицо.
— Что ты делаешь!? Прекрати! — закричала она.
Олег снова жалобно посмотрел в мою сторону, но разве я мог отказывать себе и зрителям в таком неописуемом удовольствии?
— Продолжай, — этого было недостаточно. — Бьёт, значит, любит!
Окутанный собственной жалостью, мерзостью и безысходностью, Олег присел на корточки и ещё раз ударил Наташу по голове.
— Ещё.
Послышался звук птичьего щебета.
— Дальше.
Невоспитанная девушка шлёпнулась головой прямо об асфальт.
— Сильнее.
Кровь стала смешиваться с ледяным дождём, стекая общей струйкой в канализацию.
— П-пожалуйста, — послышался мужской голос, наполненный слабостью и отчаянием, со стороны дрожащего силуэта.
Я стряхнул со своих волос лишние капли в сторону и подошёл к нему вплотную.
— Ты что, только что на глазах всех этих людей избил девушку? Да ты чудовище, Олег, — я со всей силы размахнулся и ударил его ногой по лицу, заставив повторить судьбу Наташи. — Ты чудовище.
К сожалению, я не уловил тот тонкий момент, когда снежные хлопья успели превратиться в холодный зимний дождь, и полностью вымок. Ветер усиливался, заставляя говорить всё отчётливее и громче.
— Браво… Браво, Артур Сербин, — из входа в Картон показался довольный Кирил Ренне, который не переставал хлопать в ладоши, выражая своё восхищение перед увиденным представлением.
— Привет, Кир, — поздоровался я, убирая оружие за пазуху.
— Это было великолепно…
Моё тело дрожало от бешеного желания продолжить унижение бородатого приятеля, но меня остановило его предложение.
— В такую погоду на улице делать нечего. Сегодня ночью обещают штормовое предупреждение и настоятельно рекомендуют оставаться дома. Разрешишь пригласить тебя внутрь? К тому же, тебя очень желает видеть один старый друг…
Ох… Я ждал этой встречи целую вечность, приятель…

###

Я вместе с Киром вошёл в царствие звуков и огней, любезно поприветствовав на рецепции Амалию и ребят из службы охраны.
— Надеюсь, с электричеством в городе всё сегодня будет в порядке, хах, — усмехнулся Ренне.
— А что, есть предпосылки?
— Сам видишь, какая погода. Тебя ожидают в первой комнате.
— Ожидание будет недолгим.
— Рад слышать, Артур. Как только пообщаешься с ребятами, заскочи в мой кабинет, хорошо?
— С какими ребятами? — не понял я.
Кир не обратил внимания на мой вопрос и уже поднимался в административную зону. Я открыл дверь и увидел перед собой практически весь мой класс.
На столе у ребят находилась целая куча различных блюд, около десятка цветных бутылок и несколько кальянов в стеклянных колбах.
Я осмотрел каждого дерзким и обжигающим взглядом, медленно подошёл к столу, налил себе какой-то анисовой настойки и моментально опустошил стопку. Мерзкая штука, бр.
— Ну, здравствуйте, — поздоровался я.
— Я же говорил, что он будет не рад нас видеть, — Шейдаев не изменил самому себе, и первый недовольно высказался в мою сторону.
— Ещё одно негативное слово в мой адрес и вылетишь отсюда, ты понял меня? — грубо ответил я. — Мне сказали, что меня ожидают в первой комнате.
— Привет, Серб, — я обернулся и увидел перед собой Матвея, который, как обычно, выглядел намного эффектнее остальных.
Как я рад тебя видеть… Я так сожалею, что не могу тебе всего этого рассказать… У меня застрял огромный ком в горле и от потери концентрации я не знал, что сказать, застыв в нелепой позе с открытым ртом.
— Как у тебя дела? — наконец-то нашёл, что спросить я.
— Всё хорошо, — улыбнулся он. — Вот, выиграл олимпиаду по физике, в честь этого решил собрать ребят.
— Поздравляю, — искренне произнёс я. — Но… Картон — совсем не бюджетное место, хах.
— Отец решил подарок сделать, вот и занялся спонсированием этого вечера, — пояснил он. — Я… Я просто… Очень хотел, чтобы и ты был с нами в этот вечер. Я знал, что ты до сих пор находишься в структуре клуба, поэтому был уверен, что ты сегодня будешь здесь. И знаешь… Было бы здорово, если ты сейчас немного отвлёкся от работы и присоединился бы к нашей компании.
Моя душа расцвела от слов Фадеева, я чувствовал и понимал, что ещё совсем не всё потеряно. Есть шанс начать всё сначала. Написать новую историю, удалив старые главы, наполненные кровью и ненавистью. Всегда есть возможность.
— Да, Серб, мы все были бы рады, если этот вечер ты проведёшь с нами, — Соловьёва нежно схватила меня за руку. — Оставайся.
— Я уже обо всём договорился с вашим главным человеком, он уже в курсе и дал своё добро. Не беспокойся.
— То есть… Резнёв в курсе? — решил уточнить я.
— Эм… Резнёв? Ваш управляющий представился мне Кирилом Ренне. Одна «л» в имени и две «н» в фамилии.
— Что? Я сейчас. Я вернусь… Я быстро…
— Мы ждём тебя!
— Хорошо, — я взглядом попрощался с ребятами и отправился в направлении кабинета Резнёва.
Меня остановила охрана, которая связалась с Владельцем по рации и только затем дала согласие на то, чтобы я прошёл в административную зону Картона.
— Ох уж эти новички, — недовольно высказал я.
Я тихонько постучался и приоткрыл дверь.
— Заходи, приятель, — жестом руки пригласил меня в кабинет Кир Ренне.
Он был не особо весел, сложилось ощущение, что ему не хватало его фирменной иронии в голосе. Кирил задумчиво сидел в кресле управляющего и неспешно перебирал бумаги.
— Вот, убытки клуба считаю, хах. Ох уж этот Картон! Так, что-то ты быстро с ребятами пообщался, — кажется, ирония всё-таки никуда не делась.
Я присел в кресло напротив.
— Где Резнёв?
— Резнёв? А ты его больше не увидишь.
— Что? Почему? — от такого неожиданного ответа я привстал и откинул бумаги Кира в сторону.
— Скажем так: его миссия в этом клубе завершена. Да, я понимаю, что ты сейчас, возможно, немного шокирован моими словами, но личность Андрея Резнёва исчерпана.
— Это, в каком смысле?
— Покинуть Картон, и уехать из города было личным решением Андрея.
— Значит, теперь ты здесь главный? — с долей презрения поинтересовался я.
— Именно. И я прекрасно знаю, что ты беспокоился и переживал насчёт влияния этого человека на твою жизнь. Обещаю, что с моей стороны не будет никакого давления.
Данная информация меня удивила настолько сильно, что мне стало казаться, что я окончательно сбредил. Не может же быть всё так просто… Не может быть, что всё случившееся и пережитое мной было напрасно. Не может быть…
— Артур, пойми ты уже, наконец, что я никогда не желал тебе зла. Я всегда был на твоей стороне. И я так долго ждал этого дня, когда мы сможем сидеть с тобой и общаться тет-а-тет в этом самом кабинете. Мы в одной лодке, приятель. Шизофрения Резнёва стала невыносимой. И твоя жизнь стала такой же.
— Шизофрения?
— Какими заболеваниями Андрей только не страдал. Иногда ему приходилось настолько тяжко, что он пытался покончить с собой прямо в этом кабинете.
Он глубоко вздохнул и перевёл тему.
— Что с вашей поездкой в лечебницу? Зачем ты вообще согласился на это? Нужно было всё обсудить со мной…
— Кир, я и не знаю, как на всё это реагировать. Это сложно.
— Я понимаю! И не прошу, чтобы ты хотя бы пытался понять.
— Мы не смогли достать документы. Тёмные окружили нас. И… Мы с Бютнером разминулись в разные стороны… Боюсь, что он не смог выбраться.
— А знаешь, в чём правда? Резнёв знал, что эти документы были уничтожены во время наводнения. Он отправлял вас с надеждой на то, что вы не сможете вернуться…
— Вот…
— Артур, не ругайся. Давай лучше я покажу тебе кое-что, — он привстал из-за стола и сказал следовать за ним вглубь коридора.
Мы дошли до конца, и зашли в довольно тесную комнатку с целой кучей хозяйственных средств и приборов для уборки помещения.
— Ты решил удивить меня швабрами? — почти шёпотом спросил я, ожидая от него какого-то сверхъестественного ответа.
— Помнишь день рождение Андрея, наверняка?
— Допустим.
— Теперь смотри, что мы ему подарили, — он отбросил в сторону небольшой махровый коврик, и я увидел кольцевую ручку с замком. — Так вот, специально к этому дню мы с командой завершили реконструкцию этого старого довоенного туннеля — своеобразный запасной выход, которого в клубе никогда не было. Он упирается в одно из оборонительных сооружений — какой-то из фортов. Это на южной окраине города. Спускаемся, — он с ужасным скрипом открыл маленькую дверцу, немного нелепо принял позицию полуприседа и стал потихоньку погружаться во тьму.
— Ты серьёзно? Зачем мне это?
— Когда-нибудь пригодится, — усмехнулся он.
— Ну-ну, — я последовал за ним, и сразу же обратил внимание, как здесь пахнет сыростью и ещё чем-то неприятным. — Как же здесь тесно… И гнилью пахнет.
— Картон построен на болоте, если что.
— Болото на болоте…
Мы спустились в ещё более тесное и тёмное помещение. Я пригляделся и заметил, что у одной из стен был небрежно заставлен вырытый путь. Щелчком пальца Кирил включил единственную лампочку, которая прибавила этой каморке похоронного вида.
— Кир…
— Что?
— Спасибо за экскурсию. Было очень интересно и познавательно. Думаю, пора возвращаться.
— Я вообще хотел немного окунуть тебя в историю… Рассказать про уникальность Картона…
— Значит, в другой раз.
— Как скажешь.
— А здесь точно нет другого выхода обратно?
— Нет, — кратко ответил обиженный Кир. — Кажется, твои ребята тебя заждались.
Мы почти дошли до кабинета Владельца, и я решил задать ему очень щекотливый вопрос.
— Как считаешь, я бы смог стать новым Владельцем Картона?
— Тебе честно сказать или соврать немного?
— Я хочу…
Я не успел договорить, как в одно короткое мгновенье раздался противный и хлёсткий звук, музыка моментально остановилось. Выключился свет, отдавая это место во власть тьмы и страха.
— Вот же… Как знал, что электроснабжение сегодня подкачает. Пойдём посмотрим, что там такое.
Глаза ещё совсем не успели привыкнуть к кромешной темноте, поэтому пришлось идти аккуратно вдоль стены. Со стороны зала стали доноситься девчачьи крики, на душе стало неспокойно. Чувствовалось неладное.
Кирил осторожно выглянул, оценил обстановку и замер.
— Что там? — спросил я.
— Да я понятия не имею… Где вся охрана?
Он выругался.
— Да что происходит? Кир, там мои друзья.
— Тс, — заткнул меня он и стал тихонько спускаться по лестнице. — Я знаю.
Я последовал за ним. В темноте я сумел разглядеть какого-то парня, который поднялся на сцену и попытался успокоить паникующую толпу. Все суетились, невозможно толпились, пытаясь найти выход.
— Да что ты будешь делать… Трубу прорвало, — констатировал Ренне.
Он обнаружил причину всеобщего волнения благодаря мокрому полу. Вода пополнялась довольно стремительно.
— Чёрт… В Картоне есть большая проблема с трубами и водоснабжением. Это очень тонкая и уязвимая деталь, о которой знает далеко не каждый человек…
— Насколько всё плохо?
— Если ничего не исправить, то в течение двух часов Картон превратится в Атлантиду. И я не шучу.
Из всех колонок стал доноситься низкий мужской голос, который слышал абсолютно каждый посетитель клуба.
— Картон, добрый вечер! Как вам наш концерт? — в течение последующих пяти секунд свет стал то появляться, то погасать, заставив глаза неприятно морщиться.
Ренне замер на середине лестничного проёма и больше не двигался, словно ожидал сигнала для действий. Световое мерцание снова повторилось, но уже на более продолжительный период времени, за который мы заметили в толпе отдыхающих целую кучу людей в коричневых келье. Тёмные появились из ниоткуда.
Страшно, страшно, страшно.
Страшно за моих школьных приятелей… Я и сам уже давно потерял грань реальность и успел раствориться в невыносимом фантоме, который периодически напоминал мне о том, что всё это — ненастоящее и пустое.
— Этот вечер может стать для вас роковым. Никто отсюда не выйдет, пока я не получу то, за чем пришёл.
Вода стала набираться всё быстрее.
— Мне нужен генеральный директор этой помойки. Меня не интересует ни один из вас, мне нужно видеть только лживые глаза управляющего, который гордо называет себя Владельцем. И я прекрасно знаю, что он сейчас находится в стенах этого здания, все выходы перекрыты. Вернее, единственный выход. Выбирай сам, уважаемый Владелец: или ты сейчас же поднимешься на сцену, а дальше мы уже сами разберёмся. Ты и твой клуб виноват передо мной. А вот тебе альтернативный вариант: мои люди перережут всем глотки, а это место станет для вас всех могилой. И я настоятельно не рекомендую задерживаться, потому что время — жизнь. Хах.
— Кир, он хочет видеть Резнёва, но не тебя… Я уверен… — поделился своими мыслями я.
— Дорогой Владелец, я обещаю, что мои люди никого и пальцем не тронут, если ты поднимешься на эту сцену сейчас же.
Ренне глубоко вздохнул и ударил меня по плечу.
— На данный момент здесь я — Владелец. Поэтому нужно идти, — сказал он, делая уверенные последние шаги с лестничной площадки.
Я был удивлён такой решительностью и мужеством этого человека.
— Кир, — он остановился и обернулся, и, несмотря на полную темноту, я увидел взгляд человека, который прекрасно понимал, что преодолел свой горизонт событий. — Прости меня. За всё.
— Артур, мы оба понимаем, что тебе не за что извиняться. Это всё стечение обстоятельств. И так было всегда.
— Нет. Не Артур. Называй меня «Серб», — улыбнулся ему я, пустив скупую мужскую слезу отчаяния.
— Хах, Серб. Мне есть, что сказать Навину. Я пошёл.
Ренне поднялся на сцену и первым же делом попытался успокоить толпу.
— У нас небольшие технические неполадки! Друзья, сохраняйте спокойствие…
На сцену к Киру поднялся довольно коренастый юноша, который отличался какими-то неприятными чертами лица: в темноте создавалось впечатление, что его лицо изуродовано глубокими шрамами по всему периметру, волосы сожжены, а его огромные руки полностью забиты необычными татуировками.
Он уверенно подошёл к микрофону и начал своё обращение:
— Добрый вечер, мальчики и девочки. Чего же вам не спится в столь поздний час? Скучно вам, повеселиться хотели? — говорил он размеренно, медленно, буквально выговаривая каждое слово по слогам. — Я передаю вам всем большой привет от На-ви-на.
Настал момент полного молчания, затем в тишине стало нарастать тёмное мычание. Коренастый юноша поднял руки верх и уже хотел спуститься со сцены, как на полпути резко остановился.
Из колонок снова стал доноситься голос.
— Меркнет свет, пропадают звуки,
Я слышу голос пленный в темноте,
Возьму кинжал смиренный в руки —
Твоя душа отныне в мгле!
Он сделал ложное движение ногами, создавая иллюзию, что он готов покинуть сцену. Юноша моментально достал из внутреннего кармана что-то маленькое и блестящее, сделал маленький, но быстрый, шаг сторону Кира, и молниеносно провёл сверкающим лезвием по его горлу.
Ренне рухнулся на колени, а его голова стала невольно откидываться назад, выкидывая из шеи фонтан алой жидкости.
Толпа уже готова была снова разбежаться по сторонам, лишь бы не видеть агонию Ренне, но голос добавил:
— Спасибо! Спасибо, Картон! Вы все свободны! Через полчаса это место сгниёт под водой. Ну, а вы вместе с ним! Приятного вечера…
— Кирил! — выкрикнул я в зал и тут же рванул на сцену.
Это было очень глупым решением с моей стороны, так как тёмные моментально обратили взгляд в мою сторону. Но мне было абсолютно всё равно…
Я сделал два уверенных выстрела в татуированного юношу, который перерезал горло Киру, и подбежал к его телу, перекрывая своей правой рукой рану.
— Ключ… В… Возьми ключ… И… В… Выводи людей… — но было уже слишком поздно, глаза Ренне закрылись навсегда.
— Ты слышал его, Артур? В… Выводи людей! Ха-ха! Это был потрясающий вечер… Я — человек слова, и хочу, чтобы ты убедился в этом.
По всему залу включился свет и снова погас. Мерцание. Продолжительное и долгое, затянутое какой-то таинственностью.
— Меркнет свет, опять дрожат худые руки,
И вдалеке слова прощания ускользают,
Живи отныне в вечных муках,
Душа в тисках, все звуки пропадают…
Все тёмные исчезли также неожиданно, как и появились. Я решил принять всю эту мистику как должное и понял, что я — единственное спасение для всех этих людей.
Воды уже набралось по самый пояс, нужно было спешить.
— Друзья, я — новый управляющий этого клуба, который совсем скоро скроется под водой. Меня зовут Артур Сербин, и я уверен, что смогу вас вывести отсюда. В Картоне есть один запасной выход, о котором знаю только я. Пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Мы выберемся вместе. Я обещаю.
Я спустился со сцены, сморщился от прикосновения холодной воды и вспомнил второй цокольный этаж лечебницы. Бывало и хуже… Затем я обошёл все индивидуальные комнаты, объявляя эвакуацию.
— Матвей! Собирай ребят! Следуйте за мной! — прокричал я, открыв комнату номер один.
К счастью, все были целы и невредимы, только очень и очень напуганы.
— Вперёд! — скомандовал я, поднимаясь на лестничную площадку, куда вода ещё не успела добраться.
В этот вечер в клубе отдыхало около ста пятидесяти человек, и в данный момент времени все находились в административной зоне. Я обратил внимание на высокого блондина и спросил:
— Как зовут? — спросил я.
— Меня?
— Ну, не меня же!
— Филипп.
— Филипп, слушай сюда. Сейчас ты выведешь всю эту группу наружу. Не заблудишься, если нужно — спускайтесь вниз, если нет — просто идите прямо. Туннель глубокий, выход будет около одного из фортов в черте города. Я буду замыкать. Ты понял меня?
— Понял… Я справлюсь…
— Помоги всем нуждающимся. И будь осторожен.
Я открыл запасной вход, дал Филиппу напутственные слова и отправился в самый конец толпы, чтобы лично проследить за тем, что все покинут клуб.
— Серб, ты как? — группа Матвея была замыкающей.
— Да брось… Вы все в порядке?
— Да… Ну и чертовщина здесь происходит…
— У нас так каждые выходные весело…
— Скоро всё закончится, — сказал Матвей. — Кажется, история с Картоном подходит к закономерному концу. Кстати, что с Резнёвым?
— Пропал. Лебединая песня Картона спета. Утром следователи обнаружат, что легендарный клуб затоплен. Наверное, это будет лучший конец всей истории. Для всех нас.
— Своеобразный счастливый конец, — добавила Соловьёва.
— Серб, а куда ведёт запасной выход? — спросила Вика Бертышева.
— К одному из фортов. Это в черте города.
Подошла наша очередь спускаться.
— А ты уверен, что мы выберемся? — с недоверием спросила Саша.
— Уверен.
— Откуда же?
— Друг сказал.
С этими словами я ещё раз посмотрел вглубь коридора, который также стал заполняться водой, и закрыл за собой люк. И я прекрасно понимал, что совсем скоро тёмные пожалеют, что переступили порог этого клуба.
Отныне моего клуба.

###

Как оказалось, мой друг был прав. Мы действительно вышли у одного из фортов, довольные ребята благодарили меня за героическое спасение, рассказывая о том, что это было самый страшный вечер в их жизнях.
— Матвей, убедись, что вся наша шайка благополучно доберётся до дома.
— Хм. Хорошо, Серб.
— И ещё… Прости за то, что ударил тебя в тот раз. И вообще… За всё прости…
— И ты меня. И ты меня прости…
Мы крепко обняли друг друга.
— Может, завтра увидимся? — предложил он.
— Непременно… Мне столько нужно тебе рассказать…
— Значит, завтра вечером в Штрихе?
— Хах, Штрих? Это для школьников, дружище! Ну, а мы пойдём в Сильвер…

###

Я совсем не спешил идти домой, поэтому у подъезда своего дома достал сигарету и закурил, пытаясь обдумать то, что сегодня произошло.
Нет.
Так не бывает.
Это всё неправда… Это…
— Артур…
Я пустил очередную порцию сигаретного дыма в воздух и неспешно обернулся.
— Артур… Привет, — со своей чудесной улыбкой на лице поздоровалась она.
— Алиса… Привет.
— Серб.
— Да?
— А где Эрик? Что с ним?
Я замолчал и опустил грешные глаза вниз.
В голову по-прежнему не лезло ничего толкового, кроме одного глупого риторического вопроса, который заставил вернуться меня в чувства и вынудил даже немного безумно улыбнуться навстречу холодному морскому ветру, который, однозначно, символизировал большие перемены.