Простые вещи (Глава 12. Грёзы приближающегося лета)

Если верить моему настенному календарю с пейзажами Африки, то до лета оставалось ровно две недели. С приходом весны дышать стало намного легче, с этим временем года у меня всегда символизировалось начало чего-то большого и нового. Время перемен и изменений, шанс оставить всё позади, построив надёжный фундамент для счастливого будущего.
В семь пятнадцать утра прозвенел будильник, и я почти моментально поднялся с тёплой и уютной кровати, чтобы начать плодотворную работу. Я выпил стакан воды, чтобы разбудить свой организм и отправился умываться.
После водных процедур моё лицо было свежим и бодрым, если не учитывать небольшие синяки под глазами, которые никак не могли покинуть меня из-за постоянных ночных смен.
Я очень плотно позавтракал большой порцией овсяной каши с мелко нарезанными кусочками банана и любимым зелёным жасминовым чаем, подобрал из гардероба подходящую одежду и отправился в путь.
К месту назначения меня доставил служебный автомобиль, который мне любезно предоставляли с места моей новой работы.
— Привет. Ты готов? — с серьёзным выражением лица спросил я.
— Привет, Серб. Мы долго шли к этому. Пора.
Мы вошли в довольно просторное помещение, успешно миновав турникет и огромный зал с целой кучей шкафчиков.
— Здесь заблудиться можно… Ты здесь уже не в первый раз?
— Именно. В этом деле самое сложное — начать.
— Ну, тогда давай начнём?
— Ты же помнишь, что всегда есть возможность отступить? — с каким-то презрением спросил у меня Матвей.
Я сделал вид, что не обратил внимания на его слова и с большим удовольствием запустил крошечный мячик оранжевого цвета в воздух. Он дважды стукнулся по игровому столу: первый — на моей стороне, второй — на стороне моего соперника, который был не готов к такой молниеносной подачи и не успел среагировать.
— Один-ноль, моя подача. Не зевай, — с довольным выражением лица произнёс я, не скрывая широкой улыбки.
Борьба за очередное очко развернулась не ну шутку, мяч носился по обеим сторонам с хорошей скоростью, пока Фадеев не нанёс финальный удар, раскидав меня и шарик по разным сторонам.
— Один-один. Надеюсь, ты не будешь сильно расстраиваться, если я оставлю тебя с единицей в графе «Очки Артура Сербина»?
— Ну, попробуй… — вызов был принят!
— Как обстоят дела на работе? — спросил Матвей, делая свою первую подачу.
— Вполне неплохо. Да ты же знаешь, что я быстро освоился. С тех пор особых проблем и не было. К тому же, Феликс мне полностью доверяет и во всём поддерживает. Очень приятно, когда на новом месте сразу же входишь в расположение начальства. А то, что он очень требовательный я тебе уже говорил, кажется…
— А как персонал? Не сильно возникают ребята, что школьник заставляет готовить ему кофе?
— Хах, пусть попробуют. Все в курсе, какие про меня истории рассказывают по всему городу.
— Да всё уже тысячу раз переменилось! Ты сейчас и мухи бы не обидел…
— Всё равно. Боятся испытывать моё терпение.
— Значит, уважают. Пять-три в мою пользу. Подавай, спортсмен.
— Как пять-три!? Только что один-один было…
— Меньше языком чеши, хах.
Я ухмыльнулся и попытался полностью сконцентрироваться на игре.
— Как обстоят дела с твоей принцессой? — решил поинтересоваться я насчёт отношений Матвея и Леры.
— Отлично, Серб. А с твоей? — контратаковал он.
— Да Алиса ненавидит меня, кажется…
— Слабо… Шесть-четыре. Мои подачи.
Кажется, Фадееву удалось поймать кураж.
— Кто же виноват в том, что вы с Эриком разминулись в лечебнице? Это же девушки, им обязательно нужно кого-то обвинить. Так получилось, что ты оказался… Крайним.
Я не осмелился рассказать правды о лечебнице никому, даже своему лучшему другу. Иногда тусклыми вечерами мне казалось, что меня мучает совесть, но потом я выяснил, что это всего лишь очередная потребность организма в дозе кофеина.
— Не знаю, что мне с этим делать, — признался я.
— Она тебе всё ещё нравится?
— Конечно. Я же тебе рассказывал, что я такого ещё никогда и ни к кому не испытывал… Всё началось моментально! С самой первой встречи… На пляже…
— Да-да, именно так. Ты чего такой чувствительный стал? — с иронией спросил меня он, выиграв очередное очко в партии.
— Слушай.
У меня вообще в последнее время складывается такое ощущение, что во мне борются две личности. Одна — мягкая и сентиментальная, а другая — жёсткая и жаждущая добиваться своих целей любым путём.
— Ты уже рассказывал что-то подобное… Звучит немного странно, если честно. Может быть, у тебя шизофрения? Таких резких перепадов настроения я ещё не встречал ни у кого…
— Хочешь сказать, что я сумасшедший?
— Ну, давай рассуждать так. За минувшую зиму ты успел влиться в структуру Картона, сломать мне нос…
— Стоп-стоп. Не надо мне напоминать. Ладно?
— Как скажешь.
Фадеев выиграл очередное очко в партии.
— Двенадцать-десять. Партия, — торжественно объявил он. — Надеюсь, я проиграл не твой злой половине… Как-то не очень хочется нарываться на лишние неприятности перед экзаменами…

###

Мы с Матвеем сегодня потренировались на славу. Конечно же, этот слабак пытался один раз начать разговор о том, что у него болят все мышцы, и ему тяжело даются некоторые базовые упражнения, но я настоятельно убедил его в том, что терпение и труд все перетрут. Правда, в более жёсткой форме речи.
— Ты домой?
— Да. Пожалуй, что да… В последнее время ничего, кроме дома и не вижу. Ох уж эти экзамены. Билеты, билеты, билеты. Здорово, что ты меня вытащил, — ответил довольный Матвей.
— Хорошо, мы тебя докинем.
— Серьёзно? Ты звонишь в любое время, и тебя отвозят туда, куда захочешь?
— Хм… Именно, — горделиво ответил я.
— Неплохо устроился, хах.
В этот раз дождь дал нам небольшую фору, отложив своё свидание с асфальтом до более позднего времени. Ветра практически не было, дышалось легко и свободно. Уже показались первые одуванчики, и расцвели кусты сирени. Зелёного цвета на улицах города стало намного больше. В общем, погода была не такой мерзкой, как обычно.
За нами приехала машина, и сначала я попросил водителя отвезти Фадеева.
— Сегодня весь день на работе будешь?
— Именно, — я понимал, что меня сегодня ждёт довольно продуктивный день, но совсем не унывал. — Заскакивай, если будет время.
— Конечно. До встречи, Серб, — я пожал ему руку и через несколько минут уже прибыл к Сильверу.
Я довольно дерзко вышел из машины и абсолютно также зашёл через главный вход. Первой мне на глаза попалась администратор Сильвера, Елизавета. Это была невысокая и очень худая девушка, с чёрными как уголь волосами, которые очень тонко подчёркивали её смуглое лицо.
— Артур? Добрый день, — поздоровалась она.
— Привет, Лиза. В чём дело? Ты не ожидала меня увидеть сегодня?
— С чего вы это взяли? — у нас с ней были здоровые рабочие отношения, которые позволяли нам иногда пестрить различными словечками, но, тем не менее, она не думала даже обращаться ко мне на «ты».
— У тебя в голосе присутствовал эффект, который исходил от моего визита. Что случилось?
— Феликс приходил сегодня. И он очень недоволен тем, что вы не занимаетесь большим кушем, а сосредоточены на мелких идеях.
— Мы с ним уже говорили на эту тему…
Пятидесяти пяти летний генеральный директор Сильвера, Феликс, который никому и никогда не называл своего отчества, всегда мне напоминал очень бурного и амбициозного юношу, который вечно стремится к новым высотам. Нет пределу совершенства, только вперёд, и прочее, прочее, прочее.
Эти черты характера мне всегда импонировали и давали повод для саморазвития, но Феликс был просто помешан на этом бизнесе. У него был колоссальный опыт в ресторанной стезе, и он постоянно тянул меня за собой, заставляя меня думать о том, как с каждым днём повысить и без того немалую чистую прибыль Сильвера.
Феликс твердил мне о том, что он с нетерпением ждёт момент, когда я сделаю для него за одни сутки целое состояние, при этом, проведя один из лучших рабочих дней в истории заведения. И эти разговоры не прекращались ни на день с момента, как он лично обратился ко мне, чтобы я занял должность управляющего.
— Ну, не знаю, Артур… Кажется, сегодня он был особенно недоволен.
— Старый маразматик… Он у себя?
— Уехал до завтра.
— Потрясающе… Сделайте мне двойной американо и добавьте туда одну порцию горячих сливок.
— Конечно… Артур, к вам сегодня приходила девушка и очень хотела вас видеть…
Девушка? Ко мне?
— Чего хотела? — спросил я.
— Не сказала. Она сидит за угловым столиком, — я обратил свой взор именно туда и узнал Алису Черышеву.
— Спасибо, Елизавета, — я поправил свою чёрную рубашку. — Девушке большой капучино. Спасибо ещё раз.
Мой уверенный и чёткий шаг сменился нелепой и глупой походкой.
— Привет, — поздоровался я.
Сердце забилось в сотни, нет, в тысячи раз быстрее.
— Привет, Серб, — она даже не улыбнулась мне.
— Я присяду?
— Конечно. К тому же, я к тебе по делу.
Я присел напротив неё и сразу же стал уводить взгляд куда-то в сторону. Вся моя уверенность в своих силах моментально ослабла перед женскими чарами этой нимфы. От неё веяло приятной прохладой, которая притягивала к себе, и заставляла давать сбой моим шестерёнкам в голове.
— Я слушаю тебя, — в этот же момент официант принёс наш кофе. — Это небольшой комплимент всем милым девушкам нашего заведения.
— Спасибо. Ты запомнил, какой кофе я люблю?
— А как же… — слегка поробел я.
— Хм… В общем, я не буду медлить и сразу хочу сказать, что я пришла за помощью.
— Конечно, — согласился я, хлебнув горячего напитка.
— С нашим выпускным вечером происходит какая-то мистика. Наверное, ты в курсе, что у вашего лицея и нашей гимназии должен быть один общий выпускной вечер
— Правда? Звучит интересно.
— Как оказалось, последний организатор этого мероприятия в последний момент решил забросить это дело, слишком сильно беспокоясь за судьбу своих экзаменов.
— Не очень здорово…
— Ещё бы… Так вот, до этого знаменательного вечера осталось совсем ничего, а мне всегда хотелось, чтобы мой выпускной был чем-то волшебным. Думаю, как и любому выпускнику… Особенно девушкам… Знаешь, что по статистике самые запоминающиеся дни в жизни — это свадьба и выпускной вечер.
— Хм. Логично…
— Поэтому, Артур, я очень хочу, чтобы наш выпускной вечер проходил здесь, в Сильвере…
Все мыслительные процессы отключились на несколько коротеньких мгновений. А что… А что, если это и есть тот самый куш, о котором постоянно твердит Феликс?
— Если это возможно, конечно… — тут же добавила Черышева. — Я понимаю, что обращаюсь к тебе с этой просьбой очень и очень поздно, но это всё стечение обстоятельств, не более… И было бы…
— Да.
— Что «да»? — аккуратно уточнила она.
— Хорошо. Ваш выпускной вечер пройдёт здесь.
— Ты сейчас не шутишь?
— Я думаю, что это будет превосходно. Только объясни, пожалуйста, мне одну маленькую деталь.
— Что тебя интересует?
— Ты учишься в десятом классе. Зачем тебе этот выпускной?
— Понимаешь… Я заканчиваю школу экстерном. И в этом году сдаю со всеми выпускниками экзамены. Как-то вот так…
— Да, это всё объясняет. Оказывается, я был вообще не в курсе твоей учёбы.
— Об этом практически никто не знал…
— Хорошо, Алис, у тебя есть уже какие-то конкретные идеи или предложения?
— Конечно… Практически всё готово… Я больше всего переживала за аренду Сильвера, а всё остальное — ерунда. Ты занят сегодня вечером?
— Вообще, да, но для тебя нет, — улыбнулся я. — Что такое?
— Может быть, мы могли бы обсудить выпускной у меня дома. Что скажешь?
— Да, давай так… — как можно более спокойно ответил я. — Ближе к десяти вечера я заеду. Диктуй адрес.
На самом деле, в моей душе прошёлся целый ураган положительных эмоций и приятных ожиданий. Но я-то прекрасно помню и понимаю, чем обычно заканчиваются вечера, которые обещают быть великолепными?

###

Дом Алисы Черышевой находился в лесопарковой зоне, рядом с небольшим безымянным озерком, где жители этого коттеджного района очень любили проводить свободное время, наслаждаясь чистым воздухом и любуясь прекрасной местной природой.
Она встретила меня, открыла калитку и дружелюбным жестом пригласила меня войти. Во внешнем дворике был небольшой цветник, который пестрил самыми разными красками, которые, непременно, радовали глаз.
— Красиво у тебя здесь… Мама занимается этим делом? — спросил я.
— Спасибо. Отец, — хмыкнув, ответила Черышева.
Внутри дома было также уютно, как и снаружи, сразу было видно, что в интерьере присутствует ярко выраженный стиль минимализма, сочетаемый с каким-то необычным дизайнерским решением. Доминировали светлые и приятные тона, которые располагали к гостеприимной атмосфере.
— Чего застыл? Раздевайся давай, — я немного засмотрелся, пытаясь разглядеть сразу все уголки опрятного холла, в котором не было ничего лишнего или ненужного.
— Да-да, — я тут же снял с себя ботинки и лёгким движением лишился куртки, Черышева любезно приняла её у меня и повесила на крючок рядом с большим зеркалом.
Мы уже хотели подняться на второй этаж, но в одной из комнат тут же включился свет, и оттуда вышел мужчина среднего роста в чёрном халате и очках прямоугольной формы. Его длинная, но аккуратная борода, чёткие контуры лица и волосы средней длины, постриженные бобриком, сразу бросались в глаза и заставляли считать его, по крайней мере, очень опрятным человеком.
— Гости? В такое позднее время? — начал он свой допрос, опрокинув довольно строгий и серьёзный взгляд на Алису.
— Пап, я же предупредила, что у нас вечером будет гость. Знакомься, это мой друг, Артур Сербин, управляющий Сильвера. Артур, это мой отец — Виктор Александрович, — он тут же перевёл взгляд на меня, и я виновато подошёл к нему чуть ближе, как можно увереннее протянув руку.
Он немного с недоверием оглядел меня своими большими глазами, и ответил мне тем же жестом.
— Артур. Очень приятно, — при этом я старался смотреть ему прямо в глаза, но в последний момент всё же заробел и отвёл взгляд в сторону.
— Ну, привет, Артур. Такой молодой, а уже управляющий? К тому же, ни где попало, а в одном из лучших заведений города!
— Да, карьерный рост у меня удался, — ответил я, и мне стало ещё приятнее, что отец Алисы разделил эту усмешку вместе со мной.
— И как оно нынче? Заведениями-то управлять?
— Не стану лукавить и скажу, что занятие не из лёгких. Но я давно уже привык к трудностям, поэтому всё в порядке.
— Это тебя характеризует только с положительной стороны, Артур, – он тут же приятно преобразился, и я немного перевёл дух, став чувствовать себя несколько свободнее.
— Папа, а ты чего не спишь? Вдохновение опять поймал? — спросила Алиса.
— Можно и так сказать. Уже пятую тысячу слов за ночь заканчиваю. Хороший вечер. Продуктивный.
Я немного не понял, о чём идёт речь, поэтому Черышева сразу же напомнила мне, что её отец – писатель, перечислив его самые известные произведения. Мне стало неловко от того факта, что все эти названия всегда были у меня на слуху, но ни одно из них я не читал.
— Я пригласила Артура, чтобы обсудить наш выпускной вечер. Ты же помнишь, что я за него ответственная?
— Кажется, я знаю, что является залогом успеха в организации любого праздника, — сказал отец Алисы, ожидая нашей реакции.
— И что же? — спросила Черышева.
— Друг, управляющий Сильвером.
— Хах, у вас всё в порядке с чувством юмора, — оценил шутку я.
— Хочется в это верить, Артур. Ладно, не смею вас больше беспокоить, а если что-то понадобится, то… Обращайся вот к этой женщине, — заключил он, показывая пальцем на свою дочь. — Только не шумите, детвора, – подмигнув мне, сказал на прощание Виктор Александрович.
На этой позитивной ноте он удалился в свою комнату и погасил большой свет в холле.
— Серб, поднимайся ко мне. Первая комната направо, я сейчас подойду.
Я максимально тихо поднялся по лестнице и дёрнул ручку заветной первой двери, которая любезно приглашал меня в мир Алисы Черышевой. Её комната была абсолютно непохожа на типичную подростковую, которая целиком завешена плакатами знаменитостей и заставлена по всем углам различным мусором. Здесь царил покой и равновесие, здесь доминировали приятные светлые тона, здесь каждая вещь лежала строго там, где ей суждено было лежать, всему было своё применение и назначение.
Большая широкая кровать, шкафчик для одежды и длинная книжная полка. Эта комната не могла похвастаться большим метражом, но это было ей только в плюс.
Я аккуратно присел на удобнейшую кровать, которая тут атаковала меня своими чарами и попыталась придать меня сладкому сну, который способен вылечить всё на свете. Через пару минут вошла Алиса с целым подносом, на котором красовались нарезанные фрукты и два больших стакана.
— Ты же молоко любишь, верно?
— Вообще-то… — хотел начать возникать я, но она тут же меня перебила.
— Не возникай! Помню я, что кефир любишь. Пей давай.
— Хм, умница какая, — она поставила поднос на столик рядом с ноутбуком и сама присела на стул с колёсиками.
— Угощайся, — да я радостью!
Единственным источником света в комнате были несколько встроенных в навесной потолок светильников, которые едва-едва освещали лицо Алисы, предавая нашему общению дополнительной романтики. По крайней мере, мне так казалось…
— Ты как, в порядке? — дожёвывая кусочек сочной груши, решился спросить я.
— А ты как думаешь? — она невольно ухмыльнулся, чтобы я не почувствовал себя в неловком положении. — Ладно, давай начнём. Сейчас покажу, что у меня есть, и каким образом я всё это вижу.
Время пролетело совсем незаметно, проскользнув сквозь целую пелену вопросов и ответов.
Алиса стала показывать мне кучу различных танцев и выступлений, музыки и спецэффектов, нарядов и украшений, блюд и закусок, конкурсов и предложений. Отовсюду она хотела заимствовать только самые лучшие части, создавая в наших сознания новые уникальные вещи, которые произведут приятный шок для всех выпускников.
Она часто интересовалась у меня чисто техническими и организационными моментами, на которые я всегда находил в свой голове довольно смелые и неожиданные решения. Черышева была довольна таким раскладом событий.
— Артур?
— Да?
— А можно немного нестандартный вопрос не по теме?
— Конечно.
— Ты когда-нибудь вообще думал о той цепочки вещей, которая привела тебя ко всему тому, что ты сейчас имеешь?
— Ты хочешь спросить меня о том, почему я сейчас нахожусь именно у тебя в комнате и пью кефир, заедая фруктами, а не занимаюсь чем-либо ещё?
— Можно и так сказать.
— Да я постоянно думаю об этом. Из первого всегда следует второе, из второго третье. Случайности не случайны.
— Серьёзно? Ты серьёзно? — издевательски повторила моя собеседница. — Может быть, ты ещё в судьбу веришь?
— Может быть, — с небольшой обидой ответил я. — С чего вдруг вообще такие вопросы?
— Интересно просто. Я считаю, что ты хороший парень и…
В этот же момент времени я совершенно случайно задел локтем пустой стакан из-под кефира, который разбился вдребезги, создав в этом тихом и умиротворённом доме целую волну шума. Виктор Александрович отреагировал весьма оперативно, окинув меня строгим и осуждающим взглядом, делая мне конструктивное замечание.
— Артур, я просил быть, как можно тише.
— Да, извините, я случайно…
— Пап, всё в порядке.
— Вы время видели, молодёжь? Кажется, вам нужно отдохнуть, — тут с ним очень трудно было не согласиться. — Уже поздно. Думаю, тебе пора.
— Да, конечно. Я уже собираюсь…
Он покинул пределы комнаты, без единого шума закрыв за собой дверь.
— Наверное, Артур, тебе, правда, пора. Спасибо, что уделил своё время. Я-то знаю, с каким трудом тебе удалось вырваться. Управление таким проектом как Сильвер — это очень здорово. Я горжусь тобой.
Это были самые лучшие слова, которые можно было услышать перед сном. Алиса Черышева гордиться мной. Внутри меня взорвалась радостная бомба, которая моментально выбросила волну эндорфинов в мою голову, заставив отныне себя чувствовать самым счастливым человеком во Вселенной.
Наверное, тысячи мудрецов и советчиков напишут, что именно сейчас был идеальный момент для поцелуя, и они будут, непременно, правы, но моя скромность и застенчивость решили напомнить о себе в самый ненужный момент времени, заставив хитрый мозг думать о том, что в этой войне не страшно сделать шаг назад, чтобы потом продвинуться на два вперёд.
— Спокойной ночи, Артур, — голос самой прекрасной девушки повторялся у меня в голове уже где-то в пределах своего подсознания, тем самым давая мне насладиться самым чудесными воспоминаниями, позволяя себя самые смелые мечты и фантазии.
Всё прекратилось в один момент, резко и внезапно.
Кто-то очень настойчиво желал меня видеть, надавливая на дверной звонок с чудовищной силой, желая его сломать.
Часы показывали почти четыре утра.
Я поднялся со своей кровати, накинул первую попавшуюся под руку одежду и открыл входную дверь.
Передо мной стоял дрожащий и вымокший под холодным дождём Станислав Драдемадов, друг Глеба Браумаса, совсем неуверенно держащий в руках старенький пистолет.
— Сербин… Ты заплатишь… Ты за всё заплатишь…

###

Оглушительный выстрел. Я не успел почувствовать ни страха, ни боли, всё произошло настолько быстро, что я даже не успел дёрнуться.
Яркий мелкий огонёк болтался где-то вдалеке, не давая мне ни единого шанса обрести вечный покой.
— Пожалуйста… Прекрати…
Я не знаю, слышал ли кто-нибудь мои мольбы о помощи, но они исходили из моего больного тела, скорее, по инерции, чем по благоразумным причинам.
— Хватит меня мучить… Я больше так не могу.
Я был жалок и беззащитен, что-то неописуемое разрывало меня изнутри.
— Оставь надежду, Артур Сербин.
Я чётко слышал свой противный голос. Он существовал отдельно и независимо от меня.
Мой разум по-прежнему существовал и мог вполне самодостаточно рождать образы и мысли, которые чётко и ясно намекали мне о том, что моя жизнь была не самым важным процессом во Вселенной.
Я был готов и дальше рассуждать о том, как весьма бесцельно и глупо всё получилось, критикуя свою жизнь всеми возможными способами, но знакомый оконный пейзаж послал мне первый луч света в конце таинственного туннеля, заставляя меня зацепиться за жизнь.
— Да очнись ты! — я одним резким движением открыл глаза и обнаружил своё тело в большой и уютной кровати Алисы.
Я был заботливо окутан и согрет тёплым одеялом. Мир стал приобретать более чёткие границы и очертания. Черышева по-прежнему выглядела превосходно, смыв с себя всю вечернюю косметику. Без неё она выглядела такой настоящей и естественной, её лицо было безупречно чистым. Алиса была одета в простую домашнюю одежду: чёрную однотонную майку и совсем нелепую кофту с застёжкой и капюшоном.
— Доброе утро…
— Что? Ты смеёшься? Уже почти вечер…
Я мимолётом посмотрел на часы, стоявшие на рабочем столе, и убедился, что мне только что сказали абсолютную правду: было около пяти часов вечера.
— Вот чёрт! Кажется, я опоздал на работу.
— Неудивительно. Тебе Феликс звонил, и он был очень и очень зол на тебя…
— Что? О нет… Ты взяла трубку?
— Ещё бы. Третий раз игнорировать звонок было бы глупо.
— Да он меня убьёт, — сказал я и тут же представил, как будет гневаться этот старик. — А-а! Что же ты меня раньше не разбудила? — довольно грубо поинтересовался я у Алисы. — Додуматься, что ли не смогла?!
В ответ она посмотрела на меня с абсолютным презрением и произнесла:
— Да что вы говорите? Раньше разбудить нужно было? А ничего, что тебя даже мой отец пытался поднять тебя на ноги? А? Большой привет тебе от него, кстати…
— Мне надо ехать. Где моя рубашка? — я героически скинул с себя одеяло и оглянулся по сторонам.
Черышева кинула мне в руки мою скомканную одежду.
— Надо было её выкинуть. А ещё лучше — сжечь.
— Спасибо, — с обидой сказал я. — Где у тебя можно умыться?
Кажется, я поставил новый рекорд по «утренним» сборам, но в этот раз меня немного подвёл водитель, сообщив мне, что сможет подъехать только через десять минут.
— Может быть, кофе предложишь хотя бы? — спросил я у Алисы.
— Может быть, в Сильвере тебе его предложат? — её пресловутый характер никуда не делся, и она всё ещё была специалистом в области неудобных ответов.
Наверное, зря я нагрубил ей… Совсем зря.
— Прости меня. Я не хотел тебе обидеть утром. Это всё мои нервы…
— Пустяки, — хмыкнула она. — Что с тобой? Ты в порядке?
— Не знаю… Мне снятся кошмары.
— Так это же здорово… Вскочил с постели от очередного ужаса — сел за ноутбук и пишешь очередную главу своего романа. Пусть твои ужастики станут твоим вдохновением, — довольно ухмыльнулась эта лиса.
— Весьма остроумно. Если бы я писал свою книгу, то я, однозначно, нашёл бы способ сделать тебя счастливой, — это милое заявление вышло из моих уст фактически экспромтом.
Я даже приятно удивился, к тому же, эти слова заставили покраснеть мою собеседницу.
— Ну, и где ты такое вычитал, а?
— В твоих глазах и улыбке, — этот комплимент был уже немного лишним, и мы оба искренне рассмеялись, сбросив всё утреннее напряжение между нами.
— Я думаю, что смогу стать счастливой только, если наш выпускной пройдёт на самом высоком уровне. У нас же в силе, верно?
— Не сомневайся, Алис. Всё будет бесподобно.
— Правда, спасибо тебе. Я очень благодарна тебе.
— Хах, ну ещё бы! С тебя причитается, Черышева, — иронично подметил я.
— Надеюсь, что твоим следующим кошмаром стану я.
Я наклонился к её уху максимально близко и с игривой наглостью прошептал:
— Ты уже давно стала моей главной причиной плохого сна.
Она расплылась в широченной улыбке, размышляя о том, какие всё-таки чувства она питает к этому прекрасному молодому человеку, а он, тем временем, уже покинул её дом и отправился в свои владения, чтобы удостовериться в том, что они — всё ещё принадлежат ему. Хотя бы косвенно…
Иначе он совсем скоро свихнется и начнёт размышлять о себе в третьем лице, описывая себя строго с положительной стороны.
Эх… Надеюсь, ему удастся миновать эту злосчастную участь. Надеюсь!

###

— Ну, Сербин… Ну, мальчик… — Феликс уже покраснел от злости, пытаясь, как можно более компетентно спустить на меня свой гнев.
— Да успокойтесь вы уже…
— Кто ты такой, чтобы меня успокаивать? — в сторону полетела пустая чашка из-под кофе, разлетевшаяся в дребезги.
Самое неприятно было то, что мы сидели в общем зале, и наш скандал стал эпицентром внимания, как для гостей, так для персонала.
Это публичное унижение мне совсем не нравилось, и мне было бы наплевать на весь Сильвер, и в особенности на Феликса, если мне не нужно было проводить здесь лучший выпускной вечер на свете.
— Я извиняюсь перед вами. Уже тысячный раз.
— Никаких извинений, мальчик! Я тебя сразу предупредил, что тебя здесь ждёт. И что ты мне ответил в тот прекрасный весенний день? «К-конечно, Феликс… Я оправдаю все ваши ожидания...»
Он поднялся из-за стола, осмотрелся по сторонам и направился в сторону своего служебного кабинета.
— В мой кабинет! Быстро!
Я виновато последовал за ним, ловя на себе десятки осуждающих взглядов. «Бедняга», — подумают одни, «бесхребетный неудачник», — посчитают другие. «Вынужденные меры», — отвечу я всем и сразу.
Я закрыл за собой дверь в кабинет Феликса и присел напротив, морально подготовившись к очередной порции унижения.
— Артур, ты прости меня за этот цирк… Ты же прекрасно знаешь, что я к тебе очень хорошо отношусь, но по-другому заставить работать этих клоунов сложно, — вот так неожиданно начал диалог мой начальник.
— Феликс, то есть…
— Да-да, у нас с тобой получилось классное представление. И я знаю, что моя актёрская игра бесподобна. На секунду я даже поверил сам себе, что ненавижу тебя.
— Ох… Вы — гений, — и я выдохнул так свободно и легко, как не делал этого никогда раньше.
— Всё, спектакль — окончен, комплименты в сторону. Но и опаздывать я тебе тоже больше не рекомендую. А то как-нибудь пустая чашка полетит в твою сторону…
Ну-ну, а вам в ответ полетит чашка уже с горячим кофе. Причём в лицо.
Продолжайте, Феликс. Надеюсь, что ход моих мыслей не нарушил вашу связность речи.
— Артур, в городе снова были замечены тёмные. Как бы это ни было всё печально, но без жертв, здесь не обошлось, причём, как мне стало известно, они нападают исключительно на молодёжь.
Тёмные. В голове тут же сработал щелчок неизвестного механизма.
— А вот это очень плохие новости… И сколько пострадавших? — поинтересовался я.
— Две девушки и один парень. Все они живы, но находятся в больнице в тяжёлом состоянии. Как бы я не любил Андрея Резнёва и его мерзкий «Картон», но он был единственным звеном в городе, которое давало отпор этому беспределу. Я понятия не имею, что и зачем нужно этим ненормальным. И я не знаю, какая у них конечная цель, но я убеждён в том, что эти сектанты — настоящая опухоль в организме нашего города.
— Да, я согласен с вами, Феликс.
— У тебя есть какие-то личные счёты с ними?
Лечебница. Крыша. Эрик Бютнер.
— Не думаю, — ответил я.
Картон. Затухающий свет. Кирил Ренне.
— А я так не считаю, мальчик. И не смей врать мне, как бы тебе тяжело не было. Я прекрасно знал, что в один момент так и случится: они снова объявятся. Так и произошло. Ни с того, ни с сего. И никто не знает, что делать и как с этим бороться. Но все страшно боятся.
— К чему весь этот разговор, Феликс? — весьма открыто спросил я.
— Ты должен стать светом для этого города.
— Что? Почему? Что? — повторил я.
— Артур, только ты был в сердце преисподней, лечебнице, где собираются тёмные.
— И что теперь?
— К тому же, ты лучше всех общался с Андреем Резнёвым и, наверняка, был в курсе некоторых подробностей.
— Замечательно.
— Только твой бесконечный потенциал способен на такие подвиги, о которых ты даже не подозреваешь. Тебя гнетёт твоё прошлое, которое постоянно посылало тебе проверки на прочность, но ты каждый раз доказывал, прежде всего, самому себе, что Артур Сербин готов преодолеть любые невзгоды и преодолеть все кошмары своей прошлой жизни, раз и навсегда отпустив свои грехи.
Феликс окончательно сошёл с ума? Может быть, он сейчас говорит что-то действительно стоящее, но мне это совсем неинтересно. Или он думает, что знает меня? Читает меня? Предсказывает меня? В таком случае, его наивность не ведает границ.
— Давайте начнём с того, что, прежде всего, боитесь вы, беспокоясь за своё место под солнцем. Ведь вы, как никто другой понимаете, какая участь может ждать Сильвер, правда? И вы ещё тогда знали и видели во мне спасение. Именно поэтому я сейчас работаю управляющим. Вам было необходимо держать меня в своём поле зрения. Именно поэтому я сейчас и нахожусь в этом кресле. Да, и именно поэтому вы сейчас с самой натуральной злобой и ненавистью смотрите на меня, надеясь на то, что я сам не верю в искренность своих слов. Вы думаете, я сумасшедший? Я думаю, что сумасшедший вы. Хотя… Что тут такого ненормального в том, чтобы просто бояться за свою жизнь?
— Да как ты смеешь…
— Тише. Тише, Феликс, — я направил указательный палец в его сторону. — Вам очень повезло, что я знаю один очень древний рецепт, который способен уничтожить всё и сразу. И я буду очень рад воспользоваться им, совершая благородный поступок во имя города и, конечно же, во имя Сильвера! Во имя вашей жизни, Феликс!
Он молчал, прекрасно понимая, что сейчас находится, возможно, в одной из самых неловких ситуаций в его жизни.
— Если ты знаешь способ… Как… Избавиться… Я прошу тебя. Сделай это.
— Будет по-вашему! Только учтите, что мой выпускной вечер пройдёт в Сильвере, и мы с вами сделаем всё возможное, чтобы сделать лица выпускников ещё счастливее!
Феликс вскочил из-за своего кожаного кресла и уже хотел покинуть свой же кабинет, но в конце всё-таки придержал дверь и высказал мне:
— Просто сделай это.
Надеюсь, что моё безумие не перерастёт в нечто большее. Потому что мне очень хочется осуществить свой маленький план по ликвидации тёмных. А куда ушёл Феликс? Неужели он не думал, что дети могут быть настолько прямолинейными? Хм…
Что же, самое время начать избавляться от своих кошмаров, создавая свой собственный маленький шедевр, который сам станет кошмаром для каждого, кто встанет на моём пути.
А самое прекрасное заключалось в том, что я прекрасно знал каждую мелочь своей коварной задумки, которая совсем скоро восстановит покой и справедливость.