Простые вещи (Глава 15. Вечер мнимых ожиданий)

— Артур, прекращай! — её смех был таким искренним. — И что теперь, как мы такие мокрые пойдём домой?
Наши счастливые лица нараспашку открывали все наши простые радости бескрайнему холодному морю.
Я нагло улыбнулся, кинув шаловливый взгляд на её чёрное платье, которое благодаря мне, было полностью в солёной морской воде. В этой потешной игре моим напарником стала морская пучина, которая очень умело и своевременно распоряжалась озорными волнами.
— Ха-ха… Серб! Хватит! — но, несмотря на всю курьёзность ситуации, она по-прежнему не торопилась покидать граничную зону между пляжем и морем.
Черышева решительно и настырно хотела отыграться, не желая мириться со своим фиаско, расплёскивая воду в мою сторону снова и снова. Уж я бы точно фиаско не потерпел бы! Ох! Кажется, и я теперь насквозь промок.
Сквозь чарующий свет луны я направился прямиком к Алисе, чтобы попробовать ей снова сказать о том, что так давно лежит у меня на сердце.
Бесконечная уверенность в том, что на этот раз всё будет взаимно, ни на мгновенье не покидала меня. Весь этот мнимый вечер был насквозь пронизан волшебством.
Море решило ненадолго сбавить обороты, тем самым предоставляя мне прекрасную возможность начать диалог.
— Ты выглядишь просто великолепно.
— Ох, что ты? Серьёзно?
— Конечно, — еле заметно подмигнул я. — Выпускной — наверное, это единственный вечер, когда можно смело оценивать максимальную красоту девушки! Вряд ли, она будет, когда-либо краше, чем на выпускном вечере, — усмехнулся я, выражая довольно трезвую мысль, которая крутилась у меня голове уже довольно давно.
— Идиот, — иронично ответила она мне, стукнув меня кулаком по плечу, после чего мы снова широко улыбнулись друг другу.
— Алис, я хочу, чтобы ты кое-что знала.
— Что ты любишь меня? Это я уже поняла.
— И ещё кое-что, да. Я хочу быть с тобой: всегда и везде. И мне совсем неважно, если это всё окажется даже моим страшным сном. Я готов променять целую жизнь на одно большое сновидение, лишь бы в нём встретить тебя, — сказал я совершенно глупое по звучанию предложения, сразу же упрекая себя в этом.
— Серб, но… Мы же оба понимаем, что это всё невозможно?
— Что? Но почему? Почему же?
— Ты ведь опять бредишь. Снова…
— Мне плевать. Пусть так. Я не хочу другого исхода.
— Как мне жаль, что всё происходящее — обрывок твоей нескончаемой фантазии… — она стала медленно приближаться ко мне, закрыв глаза и слегка надув свои большие губы.
Я уже был готов снова обезуметь от собственного счастья, находясь в полной готовности, чтобы получить долгожданный поцелуй. Мои губы соприкоснулись с чистым морским воздухом.
Спустя ещё одно мгновение пропала не только Алиса, но и весь прекрасный пейзаж, ненадолго поглотивший меня.
Я сглотнул очередной ком в горле, всё ещё не решаясь подниматься с грязного пола, чтобы мои глаза снова не встретились со свисающим безжизненным телом.
Но…
Необходимо собрать последние жизненные силы в кулак, подняться и всё-таки выполнить последнее обещание, которое я совсем недавно дал Алисе.
Я должен.

###

Мгновения осознанности и попытки обрести душевное равновесие становятся бессмысленными и напрасными, если ты сам для себя прекрасно понимаешь одну простую истину: твоя жизнь подходит к финалу. Возможно, не самому яркому или счастливому, но, так или иначе, это финал, который неминуем.
Все точки невозврата остались давно позади, и отныне нет никакого смысла в продолжение своего апатичного существования.
Я уселся в самом уголке, чтобы не создавать вокруг себя никакого лишнего внимания, молча наблюдая за церемонией награждения медалистов наших учебных заведений.
— Дорогие наши выпускники! Дорогие родители! Мы все очень рады приветствовать вас на нашем прекрасном выпускном вечере в, пожалуй, лучшем заведении этого города! — всё это торжество, конечно же, не состоялось без помощи нашего бывшего ученика, Артура Сербина, но о нём мы, конечно же, ничего не скажем. — Мы с радостью начинаем наш долгожданный праздник и с гордостью объявляем, что все наши ребята успешно сдали экзамены, набрав весьма приличные баллы!
Зато концерт начинают с радостью. Бурные овации со стороны зрителей.
— На эту сцену приглашается для получения аттестата с отличием и золотой медали: Фадеев Матвей Александрович, Рохшер Вениамин Романович, Соловьёва Александра Витальевна, — этот список продолжился неизвестными мне фамилиями, собрав на сцене около десятка молодых людей.
Что же, выпускной я всё-таки посетил, застав минуту славы своего друга: самое время задуматься о том, чтобы покинуть этот вечер.
Для начала я вышел в туалетную комнату, чтобы немного освежить своё уставшее лицо, первым делом обратив внимание на своё отражение в зеркале.
Парень с той стороны зеркала был чертовски помят жизнью. На его лице в столь короткий срок распустились морщины, которые старили сразу на несколько лет. Два безжизненных заплывших глаза, под которыми словно пересохшие озёра находились два вечных признака недосыпа и погибших нервов — блеклые переливающиеся синяки. Грязные и неопрятные волосы, паклями свисающие со всех сторон, были неаккуратно растопырены во все стороны.
Это был не Артур Сербин. Это был не я.
Забившись в едва слышном истерическом смехе, я вспомнил о том, что совсем скоро мне предстоит такая долгожданная встреча с ничтожеством, которое посмело стать ярым соучастником деградации моей личности.
Необходимо взять себя в руки, полагаясь на агрессивное и расчетливое ведение диалога.
Пора.
Стараясь не привлекать особого внимания, я покинул Сильвер через запасной выход, выбрался на крыльцо напротив главного входа и мысленно попрощался с этим заведением.
— Успехов тебе, Сильвер, — вслух произнёс я. — Как бы что ни сложилось.
Я достал сигарету и присел на скамейку, в очередной раз, пытаясь представить, как могли развиваться события, если бы не тот роковой вечер в доме Браумасов.
На улице было довольно прохладно, бесконечные серые тучи сгущались над городом, но дождя пока ещё не было, видимо, у него были свои планы на этот вечер.
Я заметил, как кто-то вышел из Сильвера и уверенными шагами направился прямо ко мне. Сначала показалось, что мои глаза обманывали меня, но всмотревшись внимательнее в черты лица, я сам для себя подтвердил, что это именно тот человек, о котором я подумал сначала.
Он взглянул на меня умиротворяющим взглядом и присел рядом со мной, хлопнув по спине.
— Хорошо выглядишь, — произнёс я.
— Как обычно, — усмехнулся он. — Пойду в университет стиля и моды учиться. Угости сигаретой. Фадеев закурил.
— Ты куда вчера пропал? — спросил он.
— Домой. Матвей…
— Что такое?
— Случилось страшное.
Я долго колебался и размышлял о том, должен ли мой друг знать правду о Черышевой.
Должен ли он знать правду о том, что я проживаю свои последние часы? Нужна ли ему такая правда?
— Выпускной вечер проходит по-другому сценарию… И оформление совсем не то, что я хотел. Я расстроен.
— Хах, а ты максималист! Всё на высшем уровне, брось ты…
Матвей заслуживал правды, но не заслуживал тех ужасов и переживаний, что пережил я. Наверное, так будет лучше.
— В общем, если честно, то… Завидую вам всем, по-доброму. Сдали все экзамены, обсуждаете дальнейшее обучение… Вы все сегодня такие классные. Честное слово.
— Да ладно тебе, Серб… У тебя-то тем более всё впереди, столько дорог новых открывается, столько возможностей. Да что ты несёшь? Мы празднуем потрясающий выпускной вечер в заведении, в котором ты практически главный! К чёрту этого Феликса… Недолго ему осталось, чувствую, хах…
Я по-прежнему хладнокровно смотрел в сторону своего друга, внимательно вслушиваясь в каждое слово, пытаясь изобразить человека, в котором присутствует хотя бы капля жизненного энтузиазма.
Слова на грамотно выстроенный ответ стали подбираться всё сложнее.
— Хорошо…
— Артур, а где Алиса? Как у вас вчера всё прошло?
Губы стали хаотично дёргаться. Сердце в очередной раз на мгновенье застыло. Который раз за сутки?
— Мне пора идти.
Он грубо взяла меня за руку, остановив мой новый порыв покинуть этот вечер.
— Что? Куда ты собрался?
— Мне действительно очень нужно идти.
— Куда?
Его хватка становилась всё крепче и крепче.
— Мне необходимо решить один ключевой вопрос.
— Какой?
— Ключевой.
— Артур!
— Что тебе надо от меня?! Что?!
— Хватит дёргаться! Да что случилось?
— Они все мертвы! Алиса мертва… Я убил Эрика Бютнера в надежде на то, что смогу добиться её расположения… А что в итоге? Что в итоге, Матвей? Ответь мне!
Я не без труда вырвался из его мёртвой хватки, последний раз в своей жизни заглянув ему прямо в его застывшие от изумления глаза.
Времени было не так много, поэтому я прибавил ходу в надежде на то, что Матвей сможет меня когда-нибудь понять и простить.
Я сел в служебный автомобиль, который ждал меня с начала этого вечера и сообщил водителю конечную точку нашего маршрута.
— Старый пирс. Поехали.
Мне было страшно и жутко от того, что моя глупая жизнь закончится именно на том моменте, когда всё самое дорогое и ценное для меня, я уже успел потерять.
В любом случае, я заждался исхода. Пора заканчивать.

###

— Спасибо вам, — поблагодарил я водителя, который никогда не отличался особой разговорчивостью. — Не стоит меня ждать. Езжайте обратно.
Я захлопнул дверь и направился навстречу своей судьбе.
Навин оказался весьма тактичным и пунктуальным персонажем, находясь на берегу у пирса ровно в час ночи. Со стороны моря надвигалась страшная буря.
Он очень гармонично вписывался в общий пейзаж: его могучий, высокий силуэт смотрелся впечатляюще на фоне огромных волн, подчёркивая негласную тиранию этого человека. Я всегда подозревал, что в нём есть что-то особенное, заставляющее всех вокруг поддаваться его влиянию.
Плащ чёрного траурного цвета развевался на порывах бушующего ветра, призывая мощь стихии на его сторону. Погода продолжала медленно сходить с ума. Ветер был готов разнести пирс в щепки в любую минуту, а волны помочь своему приятелю в этом непростом деле. Я медленно шёл по грязному песку, предчувствуя, что вот-вот всё решится.
Развязка.
Я был уверен, что Навин почувствовал моё появление сразу, хоть и стоял ко мне спиной.
— Я пришёл! — выкрикнул я. — Я пришёл покончить с тобой.
Он медленно обернулся, начиная выжигать меня своим огненным взглядом.
— Артур, привет, милый друг. Ты снова опаздываешь, — на его до жути мерзком и смазливом лице проскользнула улыбка. — Мои жизненные уроки тебя так ничему и не научили?
— Что? Ты что здесь делаешь? Ты что…
Этот взгляд невозможно было не узнать. Андрей Резнёв находился на расстоянии всего нескольких метров от меня. Мне никогда не было понятно, какие мысли посещают его больную голову. Его сердце всегда было спрятано за кучей фальшивых историй, давая ему возможность маневрировать так, как ему вздумается. Этот персонаж кардинально изменил всю мою жизнь. Я ненавидел его всем сердцем.
— А что ты так удивлён? Я же, по-моему, подписался в сообщении? На-вин. Так вот, он прямо сейчас находится перед тобой. Или ты больше привык к личности Андрея Резнёва? Хах. Конечно же, я учёл этот вариант, но решил преподнести в наши дружеские отношения немного шарма.
— Ненавижу, — я тут же достал из-под куртки заряженный пистолет, уверенно направив оружие в его сторону.
— Ничего себе! Вот так сразу? Будешь стрелять? Давай, хорошо. Конечно! Будет по-твоему…
— Я сделаю так, как считаю нужным, — сквозь зубы ответил я, чувствуя определённый градус, который возрастал с каждым мгновением.
— Непременно. Но согласись! Нам некуда спешить. Сил-то у тебя хватит нажать на курок, несомненно. Решимости в последнее время у тебя также хоть отбавляй. В тебе я не сомневаюсь ни капли, Серб.
Слова — вода. Что он ещё от меня хочет? Очередные попытки провокации?
— Ты разрушил всю мою жизнь… Я ненавижу тебя! Слышишь? — я подошёл ближе на пару шагов.
— Отнюдь, Артур Сербин! Это ты разрушил мою жизнь! — я ненадолго обомлел. — Или ты считаешь, что в этом мире только у тебя одного есть право на неприкосновенность? Думаешь, за моей бесконечной иронией не стоит такая же масса желчи к твоей личности, умник? Как ты считаешь?
— Мне это безразлично, — хладнокровно и выдержанно ответил я. — Зачем ты втянул меня в это?
— Вся проблема состоит в том, что ты совсем не из этого мира, мальчик. Ты — заблудшая душа. У меня есть теория насчёт твоей личности, но об этом чуть-чуть позже…
— Говори! Говори! — в очередной пригрозил оружием я.
— Ну, а мне было суждено родиться не простым человеком, а именно тем, кто в будущем создаст свою империю, используя все свои таланты и знания, предсказывая людям дату смерти со стопроцентной вероятностью. Я так и сделал. Исполнил своё призвание. Я стал лучшим учеником в лицее академика имени Сахарова. Что? Я вижу удивление на твоём лице? Это самый сильный лицей в городе. А дальше… Я решил остаться в городе и поступил в местный институт. И… Я, конечно же, снова стал лучшим уже там, проведя десятки научных исследований. В конечном итоге, это место стало носить моё имя! Моё!
— Да ты сумасшедший… Такой же, как я…
— Я открыл место, где помогал людям излечить свою душу в обмен на небольшую услугу. В дальнейшем я возобновил работу легендарного Картона, который уже столько лет позиционирует себя как лучшее место в этом городе. Навин годами занимался своими пророчествами, заполняя архивы лечебницы, а затем продавал их через структуру Картона. Андрей в это же время продолжал строить свою картонную империю.
Они всего-навсего были отличным дополнением друг для друга!
— Заканчивай. Мне совершенно неинтересна твоя двуличная биография. Ближе к делу.
— Я был сердцем этого города. Все уважали меня, ощущая всю особенность моей личности. Всё складывалось просто идеально до тех пор, пока в моей системе предсказаний не произошёл первый сбой: такая случайная и глупая смерть Глеба Браумаса. Вспоминаешь?
Хм…
— Именно ты крутился весь вечер там, где тебя не должно было быть априори. И тут я сразу понял, что в тебе есть что-то такое, что может повлиять на судьбу человека, а следовательно — на моё предсказание. Я пытался держать тебе поближе к своим делам в Картоне, чтобы изучить тебя, пытаясь выяснить, что же в тебе такого особенного? В одно время, я наконец-то успокоился, считая все свои суждения — глупым недоразумением, а твоё влияние на судьбу Глеба — случайностью. Но…
— Что «но»? Что?!
— Сначала ты выжил в конкурсе, где по моим расчётам ты должен был выстрелить себе в висок… Ты в очередной раз изменил предсказание! А потом ваш визит в лечебницу… Какого чёрта? Мало того, что ты остался жив, но твои мерзкие чувства погубили Эрика Бютнера… Второго такого первоклассного ведущего у нас больше нет. Скорее всего, и не будет, но… Опять, опять, опять.
— Твои тёмные его и убили. Я причастен к его смерти не меньше тебя. Забавно, да?
— Возможно. Но суть моего посыла в том, что феномен твоей личности стал для меня ещё большей загадкой, чем феномен моей. Ты смог спасти себя и своих друзей из тонущего Картона, а затем смог правильно преподнести себя самому опытному человеку в этой сфере. Феликс лестно отзывался о тебе, Артур. Правда?
— Это не имеет никакого значения.
— А как же твои чувства к слабому полу, Артур? Они сделали из тебя настоящее чудовище. Продолжим эту тему отношений?
Он давил на самое больное, прекрасно понимая, что внутри меня вот-вот взорвётся бомба.
— Мне никогда не хотелось причинять людям столько боли, но это всегда были вынужденные меры. Я просто хотел продолжать жить в этом мире иллюзий, где я был королём и мог позволить себе всё, что угодно моей корыстной душе. Это затягивает до невозможности. Думаю, ты меня понимаешь. Можешь делать вид, что тебе это чуждо, но я-то прекрасно знаю правду, Артур. Я просто хотел, чтобы всё оставалось на своих местах. В моём мире. В моём! Понимаешь?
— Давай без этого. Просто скажи, к чему ты ведёшь.
Он отошёл от начала пирса в мою сторону и снова закурил, тем самым моментально уничтожив расстояние, которое разделяло нас.
— Твоё появление испортило всё то, что я строил и развивал долгие годы. Да! Я сам давно уже свихнулся даже из-за Навина, который периодически забывает о том, что он является плодом моего воображения, моей игры.
— Мне это не интересно. Я хочу свою правду.
— Да нет у меня для тебя никакой правды, помимо той, что я только что рассказал тебе. Успокойся, мальчик.
Что? Что?!
— Отнюдь! — продолжил он. — Я хочу, чтобы правду о себе и своей жизни рассказал мне тот, кто лучше всего знает предпосылки твоих поступков — ты, Артур Сербин. Откуда в тебе это? Почему ты? Я ничего не понимаю…
— Что? Что?! — уже вслух дважды выкрикнул я.
Я всегда боялся правды от Андрея Резнёва, но оказаться готовым к тому, что он ничего не знает, кроме того, что я являюсь каким-то непонятным феноменом — стало для меня настоящей неожиданностью.
— Ты хотел услышать мою теорию? Готов попрощаться с здравым рассудком? А? Я готов.
— Я слушаю.
— Моё единственное предположение состоит в том, что ты — бессмертен. Ты обладаешь всемогуществом. Ты можешь создавать целые миры. Наблюдать за ними. Разрушать. Однажды тебе наскучило твоё всезнание, и твоя вечность настолько насытилась серостью и однообразием, что тебя стало настолько мерзко, что ты решил действовать в совершенно другом ключе. И что тогда? Ты создал отдельный мир. Нет. Целую Вселенную. Ты лично задал все параметры, и вступил в эту игру. Твой персонаж оказался случайным парнем по имени Артур Сербин, по умолчанию имеющий минимум знаний об окружающей реальности… Твоя память была стёрта в целях полного погружения в новый мир. И только здесь ты стал снова ощущать все прелести смертности, неведения и беспомощности. Ты наконец-то добился того, чего жаждал столько тысячелетий. Ты познал всю полноту бытия.
Я считал себя сумасшедшим? Забавно. Да по сравнению с этим двуличным персонажем… Всё, чего я так опасался — оказалось ненастоящим.
— Если я не прав… Так и скажи мне. Я страдаю от бессилия. Прошу тебя, Артур, расскажи мне то, что я так и не смог понять, — он развёл руки в сторону. — Я стою перед тобой и хочу, чтобы ты рассказал мне о том, что я так и не смог понять, — снова использовал речевой повтор он, бросая бычок от сигареты в сторону.
Смысл существования потерян окончательно.
— Ты позволил себе уже слишком много, — сквозь зубы медленно и чётко ответил я.
— Знаю, ты сейчас полон ненависти ко мне, и это нормально. Понятия не имею, как бы я поступил на твоём месте, например.
— Не смей себя ставить на моё место…
— Как скажешь. Я готов согласиться с тобой во всём, Артур. Я хочу понимания между нами. Я хочу мира. Самое интересное, что все его слова звучали максимально адекватно: без капли хитрости или интриг, которые вечно дополняли слова Резнёва. Чувствовалось, что ему это предложение далось очень нелегко.
— Прощай, Андрей. И знай, что ты прямо сейчас уничтожил мою последнюю надежду на то, чтобы оставить этот мир с чувством выполненного долга.
Гром. Сверкнула молния. Ещё одна. И ещё.
Я развернулся и уже хотел покинуть место действий, чтобы ещё раз хорошо обдумать новое чувство недосказанности моей истории. Один из моментов пойманной тишины был нарушен щелчком предохранителя.
— Стоять! Я не отпущу тебя без моей правды…
Хм… Его правды? Хорошо.
— Думаешь, мне по-прежнему не безразлична моя судьба? Стреляй, если хочешь и проваливай.
— Артур, Артур… Ты ведь слишком любишь своего друга, чтобы дать ему умереть до восхода солнца.
Выпускники через несколько часов приедут сюда встречать рассвет.
Этот ублюдок по-прежнему продолжал играть по безжалостным и нечестным правилам. Что же, ты хочешь правды?
— Хорошо, — я стряхнул с себя капли дождя, которые успели скопиться на моей одежде за то время, пока я стоял на одном месте. — Будет по-твоему, — и я стремительно зашагал в его сторону.
Я заглянул к нему в глаза, как можно глубже, выжидая подходящего момента, который вот-вот должен был наступить.
— Андрей. Навин… Как к тебе лучше обращаться? В общем, не столь важно. Помнишь, ты при нашей первой встречи сказал мне, что я — ничтожество? — я аккуратно приметил свою текущую цель под отступающей волной. — Теперь я абсолютно уверен в обратном. Настоящее ничтожество среди нас двоих… — я выждал небольшую паузу. — Здесь только ты.
Вот он, мой долгожданный момент истины. Я моментально окунул руку в ледяную воду, чтобы схватить тот самый камень и как можно сильнее ударил Резнёва по лицу. И ещё раз. И ещё…
Разодрав его правую щёку и часть верхней губы, необъяснимое явление желало, чтобы я продолжал избиение. Резнёв рухнул на мокрый песок лицом вниз, некоторое время, пролежав совсем без движений.
Затем он всё-таки нашёл в себе силы перевернуться и довольно хладнокровно посмотреть мне в глаза.
— Сербин, — шепелявым и противным голосом еле слышно пробормотал он. — Сербин, — повторил он.
Резнёв пришёл в себя, откашлялся и даже сумел подняться на ноги, даже не думая о том, чтобы начать мне как-то угрожать.
— Прошу тебя… Расскажи мне… — еле-еле открывая рот промолвил он.
Совсем недалеко от нас с Андреем, в морской пляж ударила молния, которая на некоторый промежуток времени обескуражила нас обоих.
Я властным и неспешным шагом подошёл к нему, ещё раз заглянув в его уродливое лицо, истекающее кровью. Мне стало противно и мерзко.
— Что? — спросил я. — Нравится? Мне давно уже надоела твоя ложь. Мне надоел ты.
— Я просто… Хочу помочь.
— Не трать последние минуты своей жизни на унижения перед человеком, который даже не закончил школу. Даже, если он прошёлся революцией по твоему бестолковому миру.
— Этот шторм может помочь тебе. Он вернёт… Он вернёт… — откашливаясь, вновь произнёс он.
— Нет, — твёрдо и решительно ответил я, действительно пытаясь уверовать в то, что всё делается к лучшему.
Продолжать слушать этого ненормального означало вновь поддаться его влиянию, что меня категорически не устраивало.
— Прощай, — я наклонился к нему и забрал его пистолет, со всего размаху отдав его в полное распоряжение морской пучине.
Бескрайнее море. Тёмное небо с небольшой прослойкой, сквозь которую еле заметно светили звёзды. Едва видимый горизонт.
Но… Как я уже размышлял раньше, моя миссия закончена. Я должен вернуться туда, откуда начал. Я так устал от того, что несу ответственность за те вещи, которые совершил. Я так больше не могу, я не должен. Я готов отдаться во власть стихии, пусть она решает исход моей жалкой жизни.
Моей конечной целью стала крайняя точка полуразрушенного пирса, который в чём-то символизировал для меня весь моей жизненный путь за одиннадцатый класс. Пройдя буквально пару метров по скользкой поверхности, я поскользнулся, упав на правый бок. Я почти моментально поднялся, одержимый решительным настроем пробраться в конец пирса.
В моей жизни были такие же взлёты, и такие же падения, каждое из которых закаляло меня, и всегда делало только сильнее.
— Ненавижу!
Я обернулся и увидел ковыляющего за собой Резнёва, который одной рукой держался за окровавленную голову, а второй пытался держать равновесие на мокрой поверхности.
В его глазах пылала ненависть, они горели диким пламенем. Миллионы контрастов отделяли его от бушующего моря, и одновременно у них было столько общего.
Прогремел гром. Молния.
Очередная волна сбила своей мощью его с ног, и он снова немного нелепо рухнул. Кажется, силы стали покидать его, как казалось ранее, бесконечный жизненный потенциал.
Мне же кое-как удалось устоять, и я продолжил наблюдать за непонятной настырностью этого человека.
О, эти глаза, в которых буквально горело адское пламя. Наверняка, несколько минут назад он говорил мне совсем не то, что чувствовал.
В ушах зазвенело, время застыло. Где-то вдалеке показалась настолько крупная волна, что уже было предельно ясно, что она накроет нас с головой. Страшно было представить, что она сможет сделать с моим человеческим материалом, если я окажусь на самом краю пирса.
Я перевёл взгляд со стихии на Андрея. Снова его глаза. Эти глаза… Сколько боли они мне доставили за этот год.
Боль. Я стал вспоминать. Из-за этих глаз случилось столько всего непоправимого. Моя Алиса отныне никогда не станет моей…
Как я ненавижу эти глаза, полные жестокости и бесчувствия, я ненавидел каждый нанометр сетчатки этих предательских глаз, которые отдавали багровым из-за лопнувших сосудов. Он нагло врал. Я ведь почти верил в его бред?
Нет! Никогда!
Что же? Я решил отдать свою жизнь на волю случая? Тогда пусть он же решает судьбу Резнёва!
Я накинулся на лежачее тело сверху и принялся кулаками яростно колотить его уже бесформенное, слабое и выцветшее лицо, отдавая в эти удары последние сгустки своей жизненной энергии.
Каждый удар давался мне всё легче и легче, стихия встала на мою сторону.
Несмотря на беспомощность и слабость этот ублюдок держался очень стойко, но… В момент очередного удара его тело ослабло. Резко и моментально. Остатки его глаз сомкнулись, а вместе с ними погасло то самое пламя, очаровывающее и обманывающее всех собеседников в его жизни. Так вышло, что злосчастным случаем для Андрея Резнёва стал человек, который больше всего боялся узнать от него правду.
Правду, которой нет. И никогда не было. Да.
— Этот мир больше не твой, — я столкнул его неподвижное тело, которое почти незаметно стало одним целым с морем.
Я в очередной раз посмотрел вдаль, где с горизонта шла ко мне навстречу та самая волна колоссальных размеров. Она была… Прекрасна.
Я подумал о ничтожности жизни человека, который живёт только для себя и думает лишь о себе. Она заканчивается вот так вот глупо и никчёмно, как у Андрея Резнёва. Как у меня.
Я был уверен, что поступил правильно, в моей душе впервые за столько времени наступило чувство справедливости и покоя. Я уже давно ничего не боялся. Я твёрдо и уверенно стоял на обрыве пирса, будучи смиренно готовым, принять свою учесть.
На небе сверкнула очередная молния.
Какая мощь… Этот момент… Соприкосновения убийственной силы природы с твоим слабым телом…
Хах!
А я посмел себе наглую ухмылку, потому что… Смерти не существуют! Существует лишь безликая пустота, которая раз и навсегда забирает все твои возможности, которые у тебя когда-то были.
Подводное течение и волны безжалостно трепали моё тело из стороны в сторону, постепенно прижимая меня ко дну. Пускай… Пускай так!
Время подводить итоги?
Единственный верный вердикт, который я мог вынести для самого себя, был максимально строгим и простым — бездарное обращение с таким ценным подарком как жизнь…
Как же хочется всё изменить, сделать совсем по-другому!
Боль? Нет, никакой боли не было. Страх? Точно нет, я вовсе не боялся того, над чем гадают тысячи лет.
Ненависть? Глупости, всё это было далеко позади.
Основная цель моего пребывания в этом мире отсутствовала… Весь смысл моей задумки сводился к поиску отсутствующей цели.
Я осознал это. Наконец-то. Я почти счастлив. Почти счастлив!
Меня в последний раз в жизни окутала мимолётная тоска по чему-то давно утраченному и забытому, заставив обратить мой взор к небу.
Звёзды своим ярким мерцанием пробирались даже ко мне, на глубину около десяти метров. Звёзды что-то шептали мне. Звёзды пытались мне что-то сказать!
Я жадно смотрел на эти прекрасные создания и просил их всего-навсего об одном, хотя бы самом крошечном шансе….
Я всё исправлю, я всё изменю! Я обещаю… Как же много «я»…
Запас кислорода иссяк, пульс прекратился, а все мысли бесследно пропали, оставляя мою бесславную историю незаконченной.
Кажется….
…