Десять ампул \ Глава 5
Мамука Зельбердойч Возрастные ограничения 18+
Он лежал в кровати и который час пытался уснуть. Произошедшее потрясло его до глубины души, и ненужные совершенно мысли лезли в голову, принося с собой вопросы на которые нельзя было ответить.
Он просто лежал и думал. Что же дальше? Что теперь с ним будет? Только что он потерял последнее что имел. Последней вещью, что держала его в этом мире на плаву, была любовь, лишь ради неё одной он жил и боролся. И вот её не стало, что же будет дальше, как дальше жить? И зачем вообще тогда это нужно?
Эта мысль, словно ржавый шиферный гвоздь вошла в его сердце. Толик засунул руку под подушку, и вынул оттуда трофейный ПМ. Сверкая своими гранями в лучах лунного света, он манил и притягивал взгляд, играл вороненой сталью и мерцал бликами, отражая свет. Это оружие несло смерть всем окружающим, но сейчас он сулил лишь покой и облегчение. Не уставая рассматривать его, Толик задумчиво о чём-то мечтал, и никак не мог решиться.
В комнате началось шевеление и какая-то возня, и вскоре раздались до боли знакомые голоса.
— Правильно, всё правильно Толик, ты правильно думаешь. Это вариант, это выход, ну же, давай, воспользуйся им. Посмотри, как он близок.
— А теперь знаешь что, знаешь что, вот возьми и проверь обойму – посоветовал товарищ младший сержант.
Толя вытащил обойму, проверил наличие всех патронов, после чего зарядил её обратно.
— А теперь возьми и засунь ствол себе в рот.
С совершенно равнодушным взглядом, наш герой последовал совету товарища сержанта и погрузил ствол в ротовую полость так глубоко, что спусковая скоба упёрлась о нижние зубы.
— Правильно, правильно Толюня, ты всё правильно делаешь. Вот скажи, скажи, зачем тебе жизнь? А? Зачем, что ты с ней делать будешь, что ты вообще можешь? Она тебе не нужна, слышишь, не нужна ведь так!?
— Абсолютно не нужна. Поддержал слова своего коллеги товарищ младший сержант.
— В этой жизни для тебя всё же в прошлом. Слышишь всё, и даже своей женщине ты не нужен!
— Или, может, ты хочешь встретить старость?
При этих словах у Толика вышли из орбит глаза, и тело начали сводить судороги.
— Правильно, не хочешь.
-Конечно, он не хочет, кому захочется встретить старость в одиночестве, нищете, на пенсию
В два голоса: пятьсот двадцать восемь гривен в месяц.
— Поэтому Толя, у тебя один только выход, ты слышишь меня, у тебя лишь один шанс.
— Давай, сними предохранитель.
Удерживая правой рукой ствол, он левой рукой нащупал флажок предохранителя и передвинул его в боевое положение.
— Молодец. Сказал товарищ младший сержант.
— Какая ты умница. Подтвердил сержант.
— Что ты не говори, а наш Толян настоящий мужик. И он способен на поступок.
— Да, способен на настоящий такой поступок.
— А теперь, теперь передёрни затвор, возьми аккуратно крышку ствольной коробки и потяни её назад от себя.
Свободной левой рукой Толик оттягивает от себя до упора ствольную коробку…
… и раздался щелчок. Он прозвенел даже не в комнате, он раздался во рту у Толика. Щелчок метала, который звенел и отливался металлом, застрял у него в горле, и Толик уже не мог от волнения спокойно дышать.
По нему потекли реки пота, весь лоб взмок, и капли пота резали глаза своей солёной горечью. Он обеими руками обнял оружие и почувствовал, как его руки колотит от нервного напряжения. Ещё бы, этот щелчок был звоном затвора, и теперь в канале ствола находилась пуля калибром 9 на 18 мм, это уже не шутка и не паранойя, это почти смерть. Он слышал, как ствол ходил со стороны в сторону, стуча вороненой сталью о зубы с обеих сторон. Нервы его сдавали, и он едва ли мог отдавать себе отчёт о происходящем.
— Вот видишь, какой ты молодец, мы почти пришли, осталось чуть-чуть.
— А вот теперь возьми и нажми на курок, вот просто возьми и плавно нажми, опусти и всё.
— Ты даже ничего не почувствуешь, пуля выйдя из канала ствола проломает твою черепную коробку и выйдет через затылок. Вот и всё! – Обещал товарищ сержант.
— И ВСЁ!!! – Добавил товарищ младший сержант.
— Ты ведь так долго к этому шёл, ты столько страдал в этой жизни.
— Один шаг, одно движение, и ты, пережив своё последнее мучение, станешь счастлив и свободен.
— И сделаешь свободными нас. – Добавил товарищ сержант.
— Не будет больше в твоей жизни не страха, ни боли, не ужаса, а будет лишь покой и тишина, которые ты давно заслужил.
Слова младшего сержанта манили и притягивали, обещали свободу и бессмертие, но были слишком жёсткими на вкус.
— Ну же, Толя, ещё немного и мы у цели.
-Ещё мгновение и мы пришли, ну же. – Уговаривал младший сержант.
-А теперь давай, жми. Ну же жми на курок, уже пора!
— Давай же, мы тут рядом с тобой.
— Слышишь, просто нажми на курок, просто возьми и нажми. Это так просто. И ты сам увидишь, что этот мир станет лучше, и ты от этого тоже выиграешь.
Толик положил оба больших пальца на курок. И смотря на потолок, он о чём-то думал.
— Ну, давай, жми!
— ЖМИ!
Толя сжал руки в судороге, и начал нервно труситься. И вот, казалось что всё решено, что всё кончено, его тело достигло пика нервного напряжения. Как вдруг, он перестал труситься, перестал дрожать, его зрачки обрели прежние размеры.
Спокойным движением руки, он вынимает изо рта пистолет и кладёт его с собой на матрац.
— Толя.
— Толя, ты что? Что с тобой?
— Что случилось?
— Неужели вы действительно подумали, что я сам, своими руками пущу себе пулю в череп?
Немая сцена.
— Пускай я законченный алкарий, и вся жизнь моя пустая и даже мне не нужная. И пусть я старый больной параноик, который вот-вот встретит ПОЛТИННИК, и будет обречён, существовать на пенсию в 528 гривен. И нет у меня больше целей в этой жизни, не осталось причин жить.
— Но я не дошёл до той стадии, чтобы пустить себе пулю в носоглотку. Пускай этот мир меня ненавидит, так же, как и я его. Но я еще задержусь в нем, лишь для того, чтобы подольше помучить вас, товарищи сержанты, слышите, я знаю, что вы меня слышите.
Я буду жить даже хотя бы для того, чтобы вас ещё немного погноить в этом гнусном мирке, и поглядеть на ваши страдания по ту сторону этого мира.
И тут оба эти товарищи сержанты взвыли.
Да, именно взвыли, взвыли от душевной боли и муки. Ведь они застряли меж двумя мирами, меж миром живых и миром мёртвых. Они завыли, завыли как голодные койоты на луну. А после превратились в две тени, начали метаться по комнате словно ураган, поднимая в воздух предметы, раскидывая их и стараясь попасть в Толика. И они выли, выли от душевной боли, от разочарования, и осознания того явного факта, что им тут чалиться, пока Толик не околеет. А он в свою очередь сидел на кровати и смеялся, улыбался, наблюдая всё это действо.
Он был очень доволен собой, ещё бы. Он так наколол двух призраков, доставив им мучения и боль, ох как он был хорош собой. Призраков просто так не ударишь и не ранишь, а он причинил им невыносимую боль и заставил биться в истерике.
Две мрачные бесформенные тени метались по комнате и громко неистово голосили. Вдруг, одна тень восстала перед ним, приняв облик сержанта, и упершись в Толика налитыми кровью глазами, начала диалог.
— Значит довольный собой?
— Ну!
— Пошутить решил?
— Допустим.
— Пускай я призрак, и пускай я призрак милицейский, но я ведь всё-таки умер, и пусть меня осудят. А ты живой, и живёшь ты, как и жил, как и будешь, жить в говне. И вся жизнь у тебя говённая, и суть, и даже смерть тебя от этого статуса не отмоет.
Вторая тень налетела на гору бутылок из-под водки, подняла их в воздух, начала их крушить друг о друга, и потом бросила в жильца. Который едва успел укрыться одеялом.
— А, кроме того, что ты говно, ты в придачу ещё и баба, и по жизни был бабой, и поступал как баба, и твоему трусливому поступку я нисколько не удивлён. Ты и дальше продолжаешь жить как баба, тебе уже нечего терять. Давай, так и живи дальше в своём гадюшнике.
— И свой единственный шанс ты потерял, как и всё в своей никчёмной жизни, по окончании которой тебя оплакивать никто не будет, ни единая душа.
— О чём вы шепчите, товарищ младший сержант, он даже сдохнуть не может как мужчина, он предпочитает жить как говно.
— И ничего, ничего ты вообще сделать в этом мире не можешь, ни – че-го!
— Захлопнись! – Не выдержал Толик.
— А то, А ТО, А ТО ЧТО? НУ, ДАВАЙ, НУ СДЕЛАЙ ЖЕ ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ.
Толик поднял с матраца ПМ и не прицеливаясь высадил четыре патрона прямо в сержанта. Но пули прошли сквозь него, и ушли в стену, скорее всего, пробив её насквозь.
Рядом появился товарищ младший сержант со словами:
— А вот теперь Толя, тебе кранты.
За входной дверью раздались шаги и беготня на лестнице, начали звучать крики его неординарных соседей, и удары громоздкого предмета выбивающего двери.
Он просто лежал и думал. Что же дальше? Что теперь с ним будет? Только что он потерял последнее что имел. Последней вещью, что держала его в этом мире на плаву, была любовь, лишь ради неё одной он жил и боролся. И вот её не стало, что же будет дальше, как дальше жить? И зачем вообще тогда это нужно?
Эта мысль, словно ржавый шиферный гвоздь вошла в его сердце. Толик засунул руку под подушку, и вынул оттуда трофейный ПМ. Сверкая своими гранями в лучах лунного света, он манил и притягивал взгляд, играл вороненой сталью и мерцал бликами, отражая свет. Это оружие несло смерть всем окружающим, но сейчас он сулил лишь покой и облегчение. Не уставая рассматривать его, Толик задумчиво о чём-то мечтал, и никак не мог решиться.
В комнате началось шевеление и какая-то возня, и вскоре раздались до боли знакомые голоса.
— Правильно, всё правильно Толик, ты правильно думаешь. Это вариант, это выход, ну же, давай, воспользуйся им. Посмотри, как он близок.
— А теперь знаешь что, знаешь что, вот возьми и проверь обойму – посоветовал товарищ младший сержант.
Толя вытащил обойму, проверил наличие всех патронов, после чего зарядил её обратно.
— А теперь возьми и засунь ствол себе в рот.
С совершенно равнодушным взглядом, наш герой последовал совету товарища сержанта и погрузил ствол в ротовую полость так глубоко, что спусковая скоба упёрлась о нижние зубы.
— Правильно, правильно Толюня, ты всё правильно делаешь. Вот скажи, скажи, зачем тебе жизнь? А? Зачем, что ты с ней делать будешь, что ты вообще можешь? Она тебе не нужна, слышишь, не нужна ведь так!?
— Абсолютно не нужна. Поддержал слова своего коллеги товарищ младший сержант.
— В этой жизни для тебя всё же в прошлом. Слышишь всё, и даже своей женщине ты не нужен!
— Или, может, ты хочешь встретить старость?
При этих словах у Толика вышли из орбит глаза, и тело начали сводить судороги.
— Правильно, не хочешь.
-Конечно, он не хочет, кому захочется встретить старость в одиночестве, нищете, на пенсию
В два голоса: пятьсот двадцать восемь гривен в месяц.
— Поэтому Толя, у тебя один только выход, ты слышишь меня, у тебя лишь один шанс.
— Давай, сними предохранитель.
Удерживая правой рукой ствол, он левой рукой нащупал флажок предохранителя и передвинул его в боевое положение.
— Молодец. Сказал товарищ младший сержант.
— Какая ты умница. Подтвердил сержант.
— Что ты не говори, а наш Толян настоящий мужик. И он способен на поступок.
— Да, способен на настоящий такой поступок.
— А теперь, теперь передёрни затвор, возьми аккуратно крышку ствольной коробки и потяни её назад от себя.
Свободной левой рукой Толик оттягивает от себя до упора ствольную коробку…
… и раздался щелчок. Он прозвенел даже не в комнате, он раздался во рту у Толика. Щелчок метала, который звенел и отливался металлом, застрял у него в горле, и Толик уже не мог от волнения спокойно дышать.
По нему потекли реки пота, весь лоб взмок, и капли пота резали глаза своей солёной горечью. Он обеими руками обнял оружие и почувствовал, как его руки колотит от нервного напряжения. Ещё бы, этот щелчок был звоном затвора, и теперь в канале ствола находилась пуля калибром 9 на 18 мм, это уже не шутка и не паранойя, это почти смерть. Он слышал, как ствол ходил со стороны в сторону, стуча вороненой сталью о зубы с обеих сторон. Нервы его сдавали, и он едва ли мог отдавать себе отчёт о происходящем.
— Вот видишь, какой ты молодец, мы почти пришли, осталось чуть-чуть.
— А вот теперь возьми и нажми на курок, вот просто возьми и плавно нажми, опусти и всё.
— Ты даже ничего не почувствуешь, пуля выйдя из канала ствола проломает твою черепную коробку и выйдет через затылок. Вот и всё! – Обещал товарищ сержант.
— И ВСЁ!!! – Добавил товарищ младший сержант.
— Ты ведь так долго к этому шёл, ты столько страдал в этой жизни.
— Один шаг, одно движение, и ты, пережив своё последнее мучение, станешь счастлив и свободен.
— И сделаешь свободными нас. – Добавил товарищ сержант.
— Не будет больше в твоей жизни не страха, ни боли, не ужаса, а будет лишь покой и тишина, которые ты давно заслужил.
Слова младшего сержанта манили и притягивали, обещали свободу и бессмертие, но были слишком жёсткими на вкус.
— Ну же, Толя, ещё немного и мы у цели.
-Ещё мгновение и мы пришли, ну же. – Уговаривал младший сержант.
-А теперь давай, жми. Ну же жми на курок, уже пора!
— Давай же, мы тут рядом с тобой.
— Слышишь, просто нажми на курок, просто возьми и нажми. Это так просто. И ты сам увидишь, что этот мир станет лучше, и ты от этого тоже выиграешь.
Толик положил оба больших пальца на курок. И смотря на потолок, он о чём-то думал.
— Ну, давай, жми!
— ЖМИ!
Толя сжал руки в судороге, и начал нервно труситься. И вот, казалось что всё решено, что всё кончено, его тело достигло пика нервного напряжения. Как вдруг, он перестал труситься, перестал дрожать, его зрачки обрели прежние размеры.
Спокойным движением руки, он вынимает изо рта пистолет и кладёт его с собой на матрац.
— Толя.
— Толя, ты что? Что с тобой?
— Что случилось?
— Неужели вы действительно подумали, что я сам, своими руками пущу себе пулю в череп?
Немая сцена.
— Пускай я законченный алкарий, и вся жизнь моя пустая и даже мне не нужная. И пусть я старый больной параноик, который вот-вот встретит ПОЛТИННИК, и будет обречён, существовать на пенсию в 528 гривен. И нет у меня больше целей в этой жизни, не осталось причин жить.
— Но я не дошёл до той стадии, чтобы пустить себе пулю в носоглотку. Пускай этот мир меня ненавидит, так же, как и я его. Но я еще задержусь в нем, лишь для того, чтобы подольше помучить вас, товарищи сержанты, слышите, я знаю, что вы меня слышите.
Я буду жить даже хотя бы для того, чтобы вас ещё немного погноить в этом гнусном мирке, и поглядеть на ваши страдания по ту сторону этого мира.
И тут оба эти товарищи сержанты взвыли.
Да, именно взвыли, взвыли от душевной боли и муки. Ведь они застряли меж двумя мирами, меж миром живых и миром мёртвых. Они завыли, завыли как голодные койоты на луну. А после превратились в две тени, начали метаться по комнате словно ураган, поднимая в воздух предметы, раскидывая их и стараясь попасть в Толика. И они выли, выли от душевной боли, от разочарования, и осознания того явного факта, что им тут чалиться, пока Толик не околеет. А он в свою очередь сидел на кровати и смеялся, улыбался, наблюдая всё это действо.
Он был очень доволен собой, ещё бы. Он так наколол двух призраков, доставив им мучения и боль, ох как он был хорош собой. Призраков просто так не ударишь и не ранишь, а он причинил им невыносимую боль и заставил биться в истерике.
Две мрачные бесформенные тени метались по комнате и громко неистово голосили. Вдруг, одна тень восстала перед ним, приняв облик сержанта, и упершись в Толика налитыми кровью глазами, начала диалог.
— Значит довольный собой?
— Ну!
— Пошутить решил?
— Допустим.
— Пускай я призрак, и пускай я призрак милицейский, но я ведь всё-таки умер, и пусть меня осудят. А ты живой, и живёшь ты, как и жил, как и будешь, жить в говне. И вся жизнь у тебя говённая, и суть, и даже смерть тебя от этого статуса не отмоет.
Вторая тень налетела на гору бутылок из-под водки, подняла их в воздух, начала их крушить друг о друга, и потом бросила в жильца. Который едва успел укрыться одеялом.
— А, кроме того, что ты говно, ты в придачу ещё и баба, и по жизни был бабой, и поступал как баба, и твоему трусливому поступку я нисколько не удивлён. Ты и дальше продолжаешь жить как баба, тебе уже нечего терять. Давай, так и живи дальше в своём гадюшнике.
— И свой единственный шанс ты потерял, как и всё в своей никчёмной жизни, по окончании которой тебя оплакивать никто не будет, ни единая душа.
— О чём вы шепчите, товарищ младший сержант, он даже сдохнуть не может как мужчина, он предпочитает жить как говно.
— И ничего, ничего ты вообще сделать в этом мире не можешь, ни – че-го!
— Захлопнись! – Не выдержал Толик.
— А то, А ТО, А ТО ЧТО? НУ, ДАВАЙ, НУ СДЕЛАЙ ЖЕ ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ.
Толик поднял с матраца ПМ и не прицеливаясь высадил четыре патрона прямо в сержанта. Но пули прошли сквозь него, и ушли в стену, скорее всего, пробив её насквозь.
Рядом появился товарищ младший сержант со словами:
— А вот теперь Толя, тебе кранты.
За входной дверью раздались шаги и беготня на лестнице, начали звучать крики его неординарных соседей, и удары громоздкого предмета выбивающего двери.
Рецензии и комментарии 0