Десять ампул \ Глава 6
Мамука Зельбердойч Возрастные ограничения 18+
Возмущение за дверью нарастало с каждой минутой. Там стояли и галдели люди, возмущённо обсуждали факт, нарушения общественного порядка и вслух шло разбирательство на тему методов наказания нарушителя порядка. Раздались крики и стуки в дверь, чем-то вроде тарана.
— Открывай, собака.
— Пойду я наверное, кинжал возьму.
— Да Носатый, иди, возьми здесь дело миром не кончится.
— Открывай твою мать.
— Ты что, совсем сдурел ночью стрелять.
— Хана тебе, любовничек.
Раздался уже скрип и хруст дверей. С той стороны навались всем скопом на дверь. И под хруст досок и скрип срывающихся петель дверь пала, и в квартиру ворвались озлоблённые соседи.
Впереди шёл не высокий кавказец в семейных трусах, кепке типа «аэродром».
В правой руке у него был здоровенный кинжал, а в другой руке ложка.
— Носатый, Носатый, зачем тебе этот кинжал?
— А чтобы тебе сердце вырезать.
— Тогда ложка тебе зачем?
— А чтобы его потом съесть.
Его отодвинул Свиридыч с обрезом в руке.
— Ты что, дурак, решил ещё раз испытать судьбу на благосклонность?
И ударом приклада обреза по грудной клетке, роняет Толика на пол.
Толик быстро поднялся, поднял ПМ и направил его на соседа.
— Проще будь Свирид, со мной такие танцы не пляшут.
Свиридыч побелел глядя на ПМ, и отошёл в сторону, не решаясь поднять дуло обреза. На передний план вышел мужик лет 40 – 45 в белой майке и полосатых трусах.
— Толик, не стреляй, это я, товарищ старший научный сотрудник, всё хорошо, опусти ствол. Ты же никого не хочешь убивать?
Толпа затихла.
— Нет.
— Очень хорошо, тогда отдай мне ствол и мы все вместе, спокойно обсудим эту непростую ситуацию. Дыши глубже, вдох, выдох, вдох, выдох. Толик поднялся и медленно отдал оружие « учёному-конструктору». Тот в свою очередь ставит пистолет на предохранитель и говорит:
— А теперь мы спокойно по…
И Толя падает на пол, от удара прикладом по лицу, подлетает Свиридыч и начинает его бить ногами, под восторженные выкрики соседей.
— Сначала меня разбудили среди ночи, одиночные выстрели из пистолета, потом я ломал эту дверь своим любимым трюмо.
Проследовала длительная серия ударов ногами.
— И вот он направляет на меня пистолет! Ты что, в самом то деле, сдохнуть решил этой ночью?
Толик лежит на полу в эмбриональной позе, извиваясь и корчась от ударов ног.
— Нет, ну Толик, согласись, ты тоже не совсем прав. Люди спят, видят сны….
— Обнимают любимую женщину.
— Ну вот видишь, а тут ты, ни с того ни с сего начинаешь нарушать общественный порядок, ни хорошо слушай. Упрекнул его товарищ инженер.
— Ай, дайте я его сделаю.
— Не спеши Носатый, успеешь. Свиридыч, угомонись, он уже сделал выводы о своём нехорошем поступке.
— Не лезь, а то и тебе влетит!
Всё не успокаивался Свиридыч.
— Оставь его, видишь, он почти достиг высшей точки сексуального наслаждения.
Свиридыч отошёл в сторону.
— Ну вот, скажи мне мой друг, зачем ты начал шмалять среди ночи? Ну неужели нельзя было как-нибудь без этого?
Поинтересовался товарищ младший научный сотрудник.
Толик поднялся и тут же сел на пол, держась за живот. Он немного успокоился и восстановил дыхание.
— Просто я хотел кое-кого убить.
— Ну, это дело такое, сам понимаешь, я бы даже сказал житейское. Но всё равно, ты очень не прав, повторился товарищ инженер.
— Нужно просто направить на него ствол, запихнуть его в багажник, отвезти его в лес и уже там, выяснять с ним отношения.
— Да и вообще, кого это ты так интенсивно хотел убить поздней ночью, в кого можно было в такое время стрелять?
Задался вопросом товарищ младший инженер?
— Я хотел убить сотрудника милиции…
Пауза и гробовая тишина.
Немая сцена.
Тишину нарушает идиотский смех милиционеров. Но их хохот обрывает звон металла. Это упал кинжал Носатого.
— Ай, не моё! Ай, нашёл! Иду такой себе, вижу – кинжал лежит, возьму думаю, сосед наверное потерял, так я решил занести. Оружие не моё. И никакой я не кавказец и мама моя, русская. И прописка тоже есть, там в паспорте лежит, рядом с купюрой в 200 гривен.
Носатый стоял среди комнаты, испуганно оглядываясь по углам, никого не замечая и держа руки высоко над головой. Остальные соседи следовали его примеру.
Первыми от шока отошли сотрудники Конструкторского Бюро.
— ОПА- сказал товарищ младший научный сотрудник, глядя на товарища инженера.
— ОПА- подтвердил он, оглядываясь на Носатого и Свиридыча.
— ОПА- сказал Свиридыч, прокручивая перед глазами произошедшие только что события, и смотрел на Носатого.
— Ну, ОПА, ОПА – ответил тот. Что делать будем?
— ОПА,- повторил товарищ главный инженер.
— Ты бы ещё утром нас предупредил, какой ещё сотрудник милиции?
Спросил товарищ младший научный сотрудник, снимая пистолет с предохранителя.
— ОПА, — крикнул товарищ инженер в коридор на лестничную площадку, чтобы слышали этажом ниже.
— Их вообще-то два, младший сержант Патрульно –Постовой Службы и Сержант Государственной Службы Охраны.
— Ни слабо – сказал товарищ младший научный сотрудник.
— А ты уверен, что это не твои эротические фантазии, воплощённые посредством твоей сексуальной неудовлетворенности в персонажей из твоего разыгравшегося воображения?
— При всём моём уважении, Манжет, не сейчас пожалуйста, у нас проблема.
Товарищ младший научный сотрудник прижался спиной к стене, возле двери, ведущей в зал, а товарищ инженер к двери, ведущей в кухню вооружившись табуретом.
Свиридыч поднял обрез и начал пятиться назад, к входной двери, и Носатый с поднятыми руками тоже. Из фрамуги выбитой двери блестели выпуклые диоптрии Манжета, и саксофонные трубы музыкантов, прибежавших на выстрелы с верхнего этажа и молча наблюдавших за действом.
Из глубины лестничной клетки послышались шаги и кряхтение. Свиридыч оглянулся, и ошарашенный отошёл в сторону.
Из изувеченной фрамуги показался ствол пулемёта с пламегасителем и таблицей наведения, длина ствола была с метр, большая ствольная коробка с пристёгнутыми ящиками для пулемётных лент. Под коробкой была сложенная тренога, за которой шёл приклад.
Показался стрелок, державший обеими руками пулемёт, он был более двух метров роста и худощав, одет в жёлтые трусы в горошек, домашние шлёпанцы и танковый шлемофон на голове с очками на нём. Характерной отличительной чертой его были многочисленные шрамы и порезы на теле.
Зайдя в комнату, человек начал громко орать и выражаться нецензурной бранью, размахивая по сторонам пулемётом.
— Где, где они? Где они есть? Кричал гость, размахивая пулемётом.
Дегтярёв- Шпагин — Крупнокалиберный тяжёлый станковый пулемёт весом более 30 кг, калибром 12.7мм. С честью прошедший все вооружённые конфликты последней половины двадцатого, и начала этого века. Применяется для ведения плотного автоматического огня по большим скопления сил противника, по военной технике, БТРам, БМП, по хорошо бронированным военным вертолётам на высоте свыше километра. Прицельная дальность 1 километр, убойная дальность 2.5 – 3 километра. Вместо обоймы, у него лента под ствольной коробкой на сто патронов.
— Сюда, сюда Шредер они в спальне, он подошёл к двери и открыв её ногой подал вперёд себя дуло, и начал рыскать по всем углам ища врага.
Шредером его назвали потому, что у него идёт шрам на лице от левого уха, по челюсти к подбородку, который придаёт его образу некую экстравагантность.
Убедившись, что в спальне нет никого похожего на блюстителей порядка, они посетили кухню, переворачивая всё вокруг и заглядывая в каждую щель.
— В гальюне, в гальюне посмотри.
Открылась дверь гальюна, и в туалете появился страшный пулемёт со своим отчаянным стрелком, включили свет и ещё раз внимательно осмотрели туалет, заглянули в бачок. Потом подняли ствол вертикально вверх, вдруг кто-то прилип к потолку.
Та же участь ожидала ванную, кладовую, балкон и встроенный шкаф с холодильником.
— Что-то я тут чего-то недопонимаю!
— Толик, где милиционеры, по которым ты стрелял? – поинтересовался младший научный сотрудник.
Толик сидел на полу и майкой старался остановить кровь, идущую из разбитого носа.
— Да вот же они, перед вами стоят.
— Что-то я их не вижу, ты уверен?
— Вот они стоят, смеются со всех нас.
— Толя, ты скажи соседям, что мы призраки.
— И что, они прямо перед нами сейчас стоят?
— Ну, вот же они оба.
— Лично я ничего не вижу – сказал младший научный сотрудник.
— Ну ладно, сейчас всё выясним.
И тут Шредер начал разворачивать треногу под ствольной коробкой пулемёта, а потом поставил пулемёт на пол на разложенную треногу. Сам сел прямо на пол и задвинул ноги под пулемёт. Шредер опустил очки на глаза и застегнул шлемофон на подбородке.
— Они что, прямо перед нами, вот напротив балкона стоят?
— Да!
— Значит, сейчас будет светло и шумно.
Он снял с предохранителя орудие и потянул на себя затвор. Раздался щелчок, говорящий о том, что первый патрон находится уже в канале ствола.
Из кухни показался товарищ инженер и увидав Шредера в полной боевой готовности, лишь округлил глаза и крикнул
— Шредер, твою мать…
… и тут началось.
Комната наполнилась каким-то божественным светом, выходящим из пламегасителя на конце ствола. Раздался громоподобный гул такой силы, что можно было оглохнуть, и все находящиеся в квартире упали на пол, со всей силы зажимая уши ладонями. Из ствола вырвалось пламя длиною полметра и из ствольной коробки посыпались раскаленные стреляные гильзы. Шредер, зажав гашетку, смотрел через прицельную таблицу вперёд, расстреливая балконную раму вместе со стеной. Балконная рама взорвалась стёклами, бетоном и дровами. Вылетая из ствола, пули калибра 12.7 мм вдребезги разрывали всё на своём пути, а потом, разворачиваясь боком, уходили через улицу в « хрущовку» напротив, оставляя за собой трассирующий след.
Пулемёт бил как бешенный, пытаясь сорваться со станка и вырваться из объятий стрелка. А стрелок держал гашетку, пока патроны не кончились. А после пулемёт стих, и на секунду воцарилась гробовая тишина.
Сзади лежали соседи, которые стонали от пережитого шока, и боялись подниматься с пола.
Первым поднялся товарищ инженер, он отпустил уши, и начал ждать пока стихнет этот шум в голове. Все вокруг лежали на полу, не шевелясь. Как только шум стих, он начал не спеша говорить.
— Когда …гм. Когда твоя мама, пошла, делать себе аборт…. Судя по всему, с первого раза у неё ничего не вышло. И ей стоило бы попробовать ещё разок, но, похоже, она решила оставить тебе жизнь. И тут возникает логический вопрос?
КАКОЙ ЛЕШИЙ ЕЁ УКУСИЛ? ПОЧЕМУ? ПОЧЕМУ?
— Что почему?
— Почему она не довела начатое до конца?
— Про что ты, товарищ инженер?
-Шредер! Ты что! Совсем уже дурак?
— Нет!
— Тогда зачем ты расстрелял с крупнокалиберного пулемёта половину квартиры?
— Ну….
— Что НУ?
-Там же были милиционеры, а я их не люблю.
— Какие милиционеры?
— Ну, Толя сказал….
— Ты кого-нибудь сам лично видел?
— Нет, ну Толя же сказал….
— НУ И КАКОГО ХРЕНА ТЫ УНИЧТОЖИЛ ПОЛОВИНУ КВАРТИРЫ?
— Ну, там же должны были быть….
— Кто? Это же «белочка», понимаешь, обычная, рядовая, наша старая знакомая рыжая пушистая «белочка», каких в последнее время развелось не мало.
Въезжаешь? Допился наш сосед до чёртиков, и пожаловала к нему в гости наша старая знакомая по коммунальной квартире.
— А-а-а-а-а, понял. Понял!
— Слава Богу!
— Пойду я, наверное.
— Да Шредер, иди, наверное. И пулемёт забирай с собой.
Шредер складывает треногу пулемёта, и с виноватым видом спешит удалиться.
Толик сидит на полу, вокруг него пол весь усыпан крупнокалиберными гильзами. Он смотрел убитыми, пустыми глазами на улицу через проём, где раньше был балкон и рама с дверью.
Носатый и Свиридыч уползли без малейших претензий. Остался лишь товарищ младший научный сотрудник, глядя на Толика, он спрашивает:
— Толя, скажи, что с тобой случилось?
— Я, я не знаю, я не знаю что происходит, я просто устал.
— Мы все устали, но это ещё не повод среди ночи открывать огонь из пистолета.
Гость поставил пистолет на предохранитель и подняв с пола грязную майку, протёр ей все отпечатки пальцев на орудии, после чего бросил ПМ на кровать.
— Согласись, это ведь ты виноват во всём происшедшем, ты один.
— И я виноват, все вокруг тоже виноваты, потому что невиновных нет, вообще нет. – Произнёс хозяин квартиры уставшим голосом.
— Толя, а сколько ты сегодня водки выпил?
— Ну, не знаю, может быть стакана два.
— ДВА?
— Почему так мало?
— Потому что больше не хочется.
Из кухни приходит товарищ инженер, держа в правой руке стакан до краёв полный водки. И протягивает его Толику.
— Не буду!!!
— А надо!
— Нет!
— Толя, надо, надо.
— Я больше не могу на неё смотреть.
— На неё не надо смотреть, её надо пить.
— Нет!
— Толя ОП — ЛЯ, ОП- ЛЯ.
— Толя ОП – ЛЯ, ОП – ЛЯ.
— Толя ОП….
БА – БАХ.
Он жадно вдохнул воздух, и звук опустошенного, пустого стакана упавшего на пол оглушил его бытие.
Толик почувствовал, как по его жилам потекла горячая кровь, и как перестают болеть раны.
— А теперь ложись спать.
«Конструктора» не спеша, поднялись и собирались уходить.
— Стоп, Толя, что это такое лежит под грудой щебня от бывшей стены.
Инженер вынимает СВД.
— Матерь божья, Толян, я спрашиваю, что это такое?
— Это товарищ инженер, Снайперская Винтовка Драгунова.
— Да я в принципе вижу, а зачем она тебе нужна?
— Чтобы отстреливаться от престарелых бабушек.
Этот ответ поверг его соседей в полный аут, они не знали, что сказать и по их спинам пробежал ледяной мороз от осознания того ужаса, что тут творится. И «конструктора» поспешили уйти, забрав с собой СВД со словами:
— Толя ты не прячься, сейчас врачи приедут.
А Толик просто сидел, и смотрел на тёмную улицу, да пятиэтажку, напротив, со следами недавнего боя.
— Скажи, скажи, а как они были одеты? – с трепетом поинтересовался Манжет.
— Ну, как обычно одеты милиционеры, в форме, с дубинками.
— А на них были шёлковые трусики и откровенные розовые купальники?
— Нет!
— Ты уверен?
— Да ты что, Манжет, ничего похожего на них не было!
— А, они, наверное, были полностью обнажены?
— Не были!
— А может, точно?! Это были твои тайные сексуальные фантазии, которые рвутся наружу из твоего подсознания, в котором ты их скрываешь всю свою жизнь! И порой они принимают самые неожиданные образы, ты находишь их сексуальными? Или даже не так. Ты хочешь заняться с ними сексом?
— С кем, с обоими милиционерами?
— Хочешь, так ведь, хочешь, хочешь?
Неудобная, непонятная пауза, товарищи сержанты заливаются истерическим хохотом, раздражая Толика.
Толику вдруг стало страшно.
— Манжет, да ты больнее, чем кажешься. ПОШЕЛ ПРОЧЬ ОТСЮДА!
— Но кроме меня, тебе никто не поможет справиться со своими неудовлетворёнными извращёнными сексуальными фантазиями!
— ВО – О – О – О — ОН!!!
Манжет пошёл к двери и исчез, в темноте, не освещённой лестничной клетки. Раздался его хриплый старческий голос.
— Анну, Найтмен, сыграй что-нибудь, не очень мрачное. И подъезд наполнился звуками саксофона, играющего старый добрый негритянский джаз, который подхватывала флейта на верхнем этаже. И это в половину второго ночи в расстрелянном подъезде.
Звуки стали подниматься на верхние этажи, и незаметно стихли.
Он посмотрел на призраков, они уже не могли смеяться, поэтому они просто хрипели и плакали, заливаясь слезами. А знаете, ему реально полегчало, стало проще дышать, и всё казалось не таким уж безнадёжным. Он твёрдо знал, что это только иллюзия, и как только он немного протрезвеет, снова вернётся дикая боль изувеченного, побитого тела. Он всё так же сидел и смотрел на отсутствующую в силу веских причин стену с окном, рамой и балконом, окруженным перилами. И думал он о банках с консервацией стоящих на нём, о старом велосипеде, пластмассовом тазике и санках, которые тоже хранились на балконе. И тут ему в голову пришли слова товарища инженера про врачей ….
Как Толик тут же вскакивает на ноги, ищет свои туфли, находит, вытрушивает куски стены и надевает. Надевает плащ прямо на окровавленную майку. Берёт с кровати пистолет и прячет за пояс брюк. Становится на колени перед кроватью ….
Вынимает из-под кровати чемодан, достаёт АКС -74У, и кладёт в чёрный пакет.
Рукой он нащупал ножны в плаще и присутствие в них ножа. Быстрым шагом он летит к двери, опустив руку в карман, Толик нащупывает пачку долларов и гривен, после чего, убедившись, что везде выключил свет выходит через выломанную фрамугу. Роллекс на его руке показывает час и сорок одну минуту ночи, и тут он чуть не упал прямо на ступеньки. Под его ногами лежали какие-то доски, более походившие на дрова. А вот и дверь моя нашлась, — подумал он.
Спустившись на нижний этаж, он вынул пистолет и громко постучал рукояткой по двери:
— Товарищи конструктора, продайте пулемёт!
— ДА ПОШЁЛ БЫ ТЫ ТОЛЯ!!! – грубо, грубо — подумал он.
Он шёл по потерянному двору. Оставляя за собой пятиэтажку, к которой подкатил УАЗ и синей мигалкой на крыше.
— Вот из-за таких как они, Толик, такие как ты, по этой земле ходят.
Но на слова товарища младшего сержанта Толик давно и откровенно чихал, и на первом же повороте, он свернул в похожий тёмный двор.
— Открывай, собака.
— Пойду я наверное, кинжал возьму.
— Да Носатый, иди, возьми здесь дело миром не кончится.
— Открывай твою мать.
— Ты что, совсем сдурел ночью стрелять.
— Хана тебе, любовничек.
Раздался уже скрип и хруст дверей. С той стороны навались всем скопом на дверь. И под хруст досок и скрип срывающихся петель дверь пала, и в квартиру ворвались озлоблённые соседи.
Впереди шёл не высокий кавказец в семейных трусах, кепке типа «аэродром».
В правой руке у него был здоровенный кинжал, а в другой руке ложка.
— Носатый, Носатый, зачем тебе этот кинжал?
— А чтобы тебе сердце вырезать.
— Тогда ложка тебе зачем?
— А чтобы его потом съесть.
Его отодвинул Свиридыч с обрезом в руке.
— Ты что, дурак, решил ещё раз испытать судьбу на благосклонность?
И ударом приклада обреза по грудной клетке, роняет Толика на пол.
Толик быстро поднялся, поднял ПМ и направил его на соседа.
— Проще будь Свирид, со мной такие танцы не пляшут.
Свиридыч побелел глядя на ПМ, и отошёл в сторону, не решаясь поднять дуло обреза. На передний план вышел мужик лет 40 – 45 в белой майке и полосатых трусах.
— Толик, не стреляй, это я, товарищ старший научный сотрудник, всё хорошо, опусти ствол. Ты же никого не хочешь убивать?
Толпа затихла.
— Нет.
— Очень хорошо, тогда отдай мне ствол и мы все вместе, спокойно обсудим эту непростую ситуацию. Дыши глубже, вдох, выдох, вдох, выдох. Толик поднялся и медленно отдал оружие « учёному-конструктору». Тот в свою очередь ставит пистолет на предохранитель и говорит:
— А теперь мы спокойно по…
И Толя падает на пол, от удара прикладом по лицу, подлетает Свиридыч и начинает его бить ногами, под восторженные выкрики соседей.
— Сначала меня разбудили среди ночи, одиночные выстрели из пистолета, потом я ломал эту дверь своим любимым трюмо.
Проследовала длительная серия ударов ногами.
— И вот он направляет на меня пистолет! Ты что, в самом то деле, сдохнуть решил этой ночью?
Толик лежит на полу в эмбриональной позе, извиваясь и корчась от ударов ног.
— Нет, ну Толик, согласись, ты тоже не совсем прав. Люди спят, видят сны….
— Обнимают любимую женщину.
— Ну вот видишь, а тут ты, ни с того ни с сего начинаешь нарушать общественный порядок, ни хорошо слушай. Упрекнул его товарищ инженер.
— Ай, дайте я его сделаю.
— Не спеши Носатый, успеешь. Свиридыч, угомонись, он уже сделал выводы о своём нехорошем поступке.
— Не лезь, а то и тебе влетит!
Всё не успокаивался Свиридыч.
— Оставь его, видишь, он почти достиг высшей точки сексуального наслаждения.
Свиридыч отошёл в сторону.
— Ну вот, скажи мне мой друг, зачем ты начал шмалять среди ночи? Ну неужели нельзя было как-нибудь без этого?
Поинтересовался товарищ младший научный сотрудник.
Толик поднялся и тут же сел на пол, держась за живот. Он немного успокоился и восстановил дыхание.
— Просто я хотел кое-кого убить.
— Ну, это дело такое, сам понимаешь, я бы даже сказал житейское. Но всё равно, ты очень не прав, повторился товарищ инженер.
— Нужно просто направить на него ствол, запихнуть его в багажник, отвезти его в лес и уже там, выяснять с ним отношения.
— Да и вообще, кого это ты так интенсивно хотел убить поздней ночью, в кого можно было в такое время стрелять?
Задался вопросом товарищ младший инженер?
— Я хотел убить сотрудника милиции…
Пауза и гробовая тишина.
Немая сцена.
Тишину нарушает идиотский смех милиционеров. Но их хохот обрывает звон металла. Это упал кинжал Носатого.
— Ай, не моё! Ай, нашёл! Иду такой себе, вижу – кинжал лежит, возьму думаю, сосед наверное потерял, так я решил занести. Оружие не моё. И никакой я не кавказец и мама моя, русская. И прописка тоже есть, там в паспорте лежит, рядом с купюрой в 200 гривен.
Носатый стоял среди комнаты, испуганно оглядываясь по углам, никого не замечая и держа руки высоко над головой. Остальные соседи следовали его примеру.
Первыми от шока отошли сотрудники Конструкторского Бюро.
— ОПА- сказал товарищ младший научный сотрудник, глядя на товарища инженера.
— ОПА- подтвердил он, оглядываясь на Носатого и Свиридыча.
— ОПА- сказал Свиридыч, прокручивая перед глазами произошедшие только что события, и смотрел на Носатого.
— Ну, ОПА, ОПА – ответил тот. Что делать будем?
— ОПА,- повторил товарищ главный инженер.
— Ты бы ещё утром нас предупредил, какой ещё сотрудник милиции?
Спросил товарищ младший научный сотрудник, снимая пистолет с предохранителя.
— ОПА, — крикнул товарищ инженер в коридор на лестничную площадку, чтобы слышали этажом ниже.
— Их вообще-то два, младший сержант Патрульно –Постовой Службы и Сержант Государственной Службы Охраны.
— Ни слабо – сказал товарищ младший научный сотрудник.
— А ты уверен, что это не твои эротические фантазии, воплощённые посредством твоей сексуальной неудовлетворенности в персонажей из твоего разыгравшегося воображения?
— При всём моём уважении, Манжет, не сейчас пожалуйста, у нас проблема.
Товарищ младший научный сотрудник прижался спиной к стене, возле двери, ведущей в зал, а товарищ инженер к двери, ведущей в кухню вооружившись табуретом.
Свиридыч поднял обрез и начал пятиться назад, к входной двери, и Носатый с поднятыми руками тоже. Из фрамуги выбитой двери блестели выпуклые диоптрии Манжета, и саксофонные трубы музыкантов, прибежавших на выстрелы с верхнего этажа и молча наблюдавших за действом.
Из глубины лестничной клетки послышались шаги и кряхтение. Свиридыч оглянулся, и ошарашенный отошёл в сторону.
Из изувеченной фрамуги показался ствол пулемёта с пламегасителем и таблицей наведения, длина ствола была с метр, большая ствольная коробка с пристёгнутыми ящиками для пулемётных лент. Под коробкой была сложенная тренога, за которой шёл приклад.
Показался стрелок, державший обеими руками пулемёт, он был более двух метров роста и худощав, одет в жёлтые трусы в горошек, домашние шлёпанцы и танковый шлемофон на голове с очками на нём. Характерной отличительной чертой его были многочисленные шрамы и порезы на теле.
Зайдя в комнату, человек начал громко орать и выражаться нецензурной бранью, размахивая по сторонам пулемётом.
— Где, где они? Где они есть? Кричал гость, размахивая пулемётом.
Дегтярёв- Шпагин — Крупнокалиберный тяжёлый станковый пулемёт весом более 30 кг, калибром 12.7мм. С честью прошедший все вооружённые конфликты последней половины двадцатого, и начала этого века. Применяется для ведения плотного автоматического огня по большим скопления сил противника, по военной технике, БТРам, БМП, по хорошо бронированным военным вертолётам на высоте свыше километра. Прицельная дальность 1 километр, убойная дальность 2.5 – 3 километра. Вместо обоймы, у него лента под ствольной коробкой на сто патронов.
— Сюда, сюда Шредер они в спальне, он подошёл к двери и открыв её ногой подал вперёд себя дуло, и начал рыскать по всем углам ища врага.
Шредером его назвали потому, что у него идёт шрам на лице от левого уха, по челюсти к подбородку, который придаёт его образу некую экстравагантность.
Убедившись, что в спальне нет никого похожего на блюстителей порядка, они посетили кухню, переворачивая всё вокруг и заглядывая в каждую щель.
— В гальюне, в гальюне посмотри.
Открылась дверь гальюна, и в туалете появился страшный пулемёт со своим отчаянным стрелком, включили свет и ещё раз внимательно осмотрели туалет, заглянули в бачок. Потом подняли ствол вертикально вверх, вдруг кто-то прилип к потолку.
Та же участь ожидала ванную, кладовую, балкон и встроенный шкаф с холодильником.
— Что-то я тут чего-то недопонимаю!
— Толик, где милиционеры, по которым ты стрелял? – поинтересовался младший научный сотрудник.
Толик сидел на полу и майкой старался остановить кровь, идущую из разбитого носа.
— Да вот же они, перед вами стоят.
— Что-то я их не вижу, ты уверен?
— Вот они стоят, смеются со всех нас.
— Толя, ты скажи соседям, что мы призраки.
— И что, они прямо перед нами сейчас стоят?
— Ну, вот же они оба.
— Лично я ничего не вижу – сказал младший научный сотрудник.
— Ну ладно, сейчас всё выясним.
И тут Шредер начал разворачивать треногу под ствольной коробкой пулемёта, а потом поставил пулемёт на пол на разложенную треногу. Сам сел прямо на пол и задвинул ноги под пулемёт. Шредер опустил очки на глаза и застегнул шлемофон на подбородке.
— Они что, прямо перед нами, вот напротив балкона стоят?
— Да!
— Значит, сейчас будет светло и шумно.
Он снял с предохранителя орудие и потянул на себя затвор. Раздался щелчок, говорящий о том, что первый патрон находится уже в канале ствола.
Из кухни показался товарищ инженер и увидав Шредера в полной боевой готовности, лишь округлил глаза и крикнул
— Шредер, твою мать…
… и тут началось.
Комната наполнилась каким-то божественным светом, выходящим из пламегасителя на конце ствола. Раздался громоподобный гул такой силы, что можно было оглохнуть, и все находящиеся в квартире упали на пол, со всей силы зажимая уши ладонями. Из ствола вырвалось пламя длиною полметра и из ствольной коробки посыпались раскаленные стреляные гильзы. Шредер, зажав гашетку, смотрел через прицельную таблицу вперёд, расстреливая балконную раму вместе со стеной. Балконная рама взорвалась стёклами, бетоном и дровами. Вылетая из ствола, пули калибра 12.7 мм вдребезги разрывали всё на своём пути, а потом, разворачиваясь боком, уходили через улицу в « хрущовку» напротив, оставляя за собой трассирующий след.
Пулемёт бил как бешенный, пытаясь сорваться со станка и вырваться из объятий стрелка. А стрелок держал гашетку, пока патроны не кончились. А после пулемёт стих, и на секунду воцарилась гробовая тишина.
Сзади лежали соседи, которые стонали от пережитого шока, и боялись подниматься с пола.
Первым поднялся товарищ инженер, он отпустил уши, и начал ждать пока стихнет этот шум в голове. Все вокруг лежали на полу, не шевелясь. Как только шум стих, он начал не спеша говорить.
— Когда …гм. Когда твоя мама, пошла, делать себе аборт…. Судя по всему, с первого раза у неё ничего не вышло. И ей стоило бы попробовать ещё разок, но, похоже, она решила оставить тебе жизнь. И тут возникает логический вопрос?
КАКОЙ ЛЕШИЙ ЕЁ УКУСИЛ? ПОЧЕМУ? ПОЧЕМУ?
— Что почему?
— Почему она не довела начатое до конца?
— Про что ты, товарищ инженер?
-Шредер! Ты что! Совсем уже дурак?
— Нет!
— Тогда зачем ты расстрелял с крупнокалиберного пулемёта половину квартиры?
— Ну….
— Что НУ?
-Там же были милиционеры, а я их не люблю.
— Какие милиционеры?
— Ну, Толя сказал….
— Ты кого-нибудь сам лично видел?
— Нет, ну Толя же сказал….
— НУ И КАКОГО ХРЕНА ТЫ УНИЧТОЖИЛ ПОЛОВИНУ КВАРТИРЫ?
— Ну, там же должны были быть….
— Кто? Это же «белочка», понимаешь, обычная, рядовая, наша старая знакомая рыжая пушистая «белочка», каких в последнее время развелось не мало.
Въезжаешь? Допился наш сосед до чёртиков, и пожаловала к нему в гости наша старая знакомая по коммунальной квартире.
— А-а-а-а-а, понял. Понял!
— Слава Богу!
— Пойду я, наверное.
— Да Шредер, иди, наверное. И пулемёт забирай с собой.
Шредер складывает треногу пулемёта, и с виноватым видом спешит удалиться.
Толик сидит на полу, вокруг него пол весь усыпан крупнокалиберными гильзами. Он смотрел убитыми, пустыми глазами на улицу через проём, где раньше был балкон и рама с дверью.
Носатый и Свиридыч уползли без малейших претензий. Остался лишь товарищ младший научный сотрудник, глядя на Толика, он спрашивает:
— Толя, скажи, что с тобой случилось?
— Я, я не знаю, я не знаю что происходит, я просто устал.
— Мы все устали, но это ещё не повод среди ночи открывать огонь из пистолета.
Гость поставил пистолет на предохранитель и подняв с пола грязную майку, протёр ей все отпечатки пальцев на орудии, после чего бросил ПМ на кровать.
— Согласись, это ведь ты виноват во всём происшедшем, ты один.
— И я виноват, все вокруг тоже виноваты, потому что невиновных нет, вообще нет. – Произнёс хозяин квартиры уставшим голосом.
— Толя, а сколько ты сегодня водки выпил?
— Ну, не знаю, может быть стакана два.
— ДВА?
— Почему так мало?
— Потому что больше не хочется.
Из кухни приходит товарищ инженер, держа в правой руке стакан до краёв полный водки. И протягивает его Толику.
— Не буду!!!
— А надо!
— Нет!
— Толя, надо, надо.
— Я больше не могу на неё смотреть.
— На неё не надо смотреть, её надо пить.
— Нет!
— Толя ОП — ЛЯ, ОП- ЛЯ.
— Толя ОП – ЛЯ, ОП – ЛЯ.
— Толя ОП….
БА – БАХ.
Он жадно вдохнул воздух, и звук опустошенного, пустого стакана упавшего на пол оглушил его бытие.
Толик почувствовал, как по его жилам потекла горячая кровь, и как перестают болеть раны.
— А теперь ложись спать.
«Конструктора» не спеша, поднялись и собирались уходить.
— Стоп, Толя, что это такое лежит под грудой щебня от бывшей стены.
Инженер вынимает СВД.
— Матерь божья, Толян, я спрашиваю, что это такое?
— Это товарищ инженер, Снайперская Винтовка Драгунова.
— Да я в принципе вижу, а зачем она тебе нужна?
— Чтобы отстреливаться от престарелых бабушек.
Этот ответ поверг его соседей в полный аут, они не знали, что сказать и по их спинам пробежал ледяной мороз от осознания того ужаса, что тут творится. И «конструктора» поспешили уйти, забрав с собой СВД со словами:
— Толя ты не прячься, сейчас врачи приедут.
А Толик просто сидел, и смотрел на тёмную улицу, да пятиэтажку, напротив, со следами недавнего боя.
— Скажи, скажи, а как они были одеты? – с трепетом поинтересовался Манжет.
— Ну, как обычно одеты милиционеры, в форме, с дубинками.
— А на них были шёлковые трусики и откровенные розовые купальники?
— Нет!
— Ты уверен?
— Да ты что, Манжет, ничего похожего на них не было!
— А, они, наверное, были полностью обнажены?
— Не были!
— А может, точно?! Это были твои тайные сексуальные фантазии, которые рвутся наружу из твоего подсознания, в котором ты их скрываешь всю свою жизнь! И порой они принимают самые неожиданные образы, ты находишь их сексуальными? Или даже не так. Ты хочешь заняться с ними сексом?
— С кем, с обоими милиционерами?
— Хочешь, так ведь, хочешь, хочешь?
Неудобная, непонятная пауза, товарищи сержанты заливаются истерическим хохотом, раздражая Толика.
Толику вдруг стало страшно.
— Манжет, да ты больнее, чем кажешься. ПОШЕЛ ПРОЧЬ ОТСЮДА!
— Но кроме меня, тебе никто не поможет справиться со своими неудовлетворёнными извращёнными сексуальными фантазиями!
— ВО – О – О – О — ОН!!!
Манжет пошёл к двери и исчез, в темноте, не освещённой лестничной клетки. Раздался его хриплый старческий голос.
— Анну, Найтмен, сыграй что-нибудь, не очень мрачное. И подъезд наполнился звуками саксофона, играющего старый добрый негритянский джаз, который подхватывала флейта на верхнем этаже. И это в половину второго ночи в расстрелянном подъезде.
Звуки стали подниматься на верхние этажи, и незаметно стихли.
Он посмотрел на призраков, они уже не могли смеяться, поэтому они просто хрипели и плакали, заливаясь слезами. А знаете, ему реально полегчало, стало проще дышать, и всё казалось не таким уж безнадёжным. Он твёрдо знал, что это только иллюзия, и как только он немного протрезвеет, снова вернётся дикая боль изувеченного, побитого тела. Он всё так же сидел и смотрел на отсутствующую в силу веских причин стену с окном, рамой и балконом, окруженным перилами. И думал он о банках с консервацией стоящих на нём, о старом велосипеде, пластмассовом тазике и санках, которые тоже хранились на балконе. И тут ему в голову пришли слова товарища инженера про врачей ….
Как Толик тут же вскакивает на ноги, ищет свои туфли, находит, вытрушивает куски стены и надевает. Надевает плащ прямо на окровавленную майку. Берёт с кровати пистолет и прячет за пояс брюк. Становится на колени перед кроватью ….
Вынимает из-под кровати чемодан, достаёт АКС -74У, и кладёт в чёрный пакет.
Рукой он нащупал ножны в плаще и присутствие в них ножа. Быстрым шагом он летит к двери, опустив руку в карман, Толик нащупывает пачку долларов и гривен, после чего, убедившись, что везде выключил свет выходит через выломанную фрамугу. Роллекс на его руке показывает час и сорок одну минуту ночи, и тут он чуть не упал прямо на ступеньки. Под его ногами лежали какие-то доски, более походившие на дрова. А вот и дверь моя нашлась, — подумал он.
Спустившись на нижний этаж, он вынул пистолет и громко постучал рукояткой по двери:
— Товарищи конструктора, продайте пулемёт!
— ДА ПОШЁЛ БЫ ТЫ ТОЛЯ!!! – грубо, грубо — подумал он.
Он шёл по потерянному двору. Оставляя за собой пятиэтажку, к которой подкатил УАЗ и синей мигалкой на крыше.
— Вот из-за таких как они, Толик, такие как ты, по этой земле ходят.
Но на слова товарища младшего сержанта Толик давно и откровенно чихал, и на первом же повороте, он свернул в похожий тёмный двор.
Рецензии и комментарии 0