Дорога в бесконечность. Глава 16-18

— Не поднимайся резко, — словно сквозь густой туман, донесся до нее голос Шацкого. — А то опять в обморок свалишься!
Она лежала на диване в просторной светлой комнате. Мужчина сидел рядом в кресле, и протягивал ей стакан с золотисто-коричневой жидкостью. Вика, взяв стакан, одним махом осушила половину и закашлялась. Это был коньяк — напиток, к которому она не привыкла.
— Это — чтобы согреться, — отметил он. Сейчас Шацкий внимательно разглядывал Вику, и отмечал, что со времен их знакомства в училище женщина изменилась. Она очень похудела, даже скулы выпирали, обтянутые нездорово бледной кожей. Уверенная в себе, благополучная дама превратилась в особу, придавленную жизнью. — Тебя ведь Вика зовут? Напоминаю, я Олег. Так вот, Вика. Переутомление, гипотония, общая слабость — это все про тебя. Цитирую медсестру. А ведь ты еще молодая. Как ты дошла до такого, что решила утопиться?
Не сдерживаясь, она села и заплакала. Горько, выплакивая все свои беды и заботы. Как ни странно, слезы принесли ей некоторое облегчение. Шацкий сел рядом, обнял ее и положил ее голову себе на плечо. Это был первый раз после брака с Дмитрием, когда ее касался другой мужчина. И, в данный момент, ей было спокойно и приятно.
— Все? — Шацкий протянул ей белый платок. — Бедная, бедная Вика. Я начинаю понимать, что дела твои очень плохи. А теперь, я внимательно слушаю!
Она рассказала ему все — от двойной жизни Дмитрия до ситуации с кредитом. Олег слушал внимательно, не перебивая, лишь изредка кивал. Выражение его лица говорило о полной заинтересованности в ее рассказе. Когда Вика замолчала, около минуты Шацкий обдумывал услышанное.
— Да… — он потер лоб. — Твоя черная полоса слишком затянулась, Вика, и оказалась какой-то беспросветной. Ты, конечно, доверила свою судьбу последнему негодяю…
— Я его любила, и полностью доверяла, — прошептала она. — А как иначе, когда создаешь семью? Он — первый мой близкий человек. Поэтому я и повелась на его обман. К тому же, в вопросах финансов и банков я совершенно безграмотна…
Олег улыбнулся. Финансы, банки, кредиты — это его профиль. И он был рад помочь женщине, из-за безрассудства которой его дочь поверила в себя и пошла.
— Ничего, есть один вариант, как оставить дом тебе.
Ум Шацкого, отличника группы экономики мореходного училища и лучшего выпускника финансово-юридической академии 1996 года, успешного предпринимателя, заработал в полную силу.
— Не переживай, что дом выставят на торги, — возбужденно заговорил он. — Кстати, из твоего рассказа я понял, что нынешняя цена куда ниже той, что озвучена в договоре. Цены на недвижимость упали. Я выкуплю твой дом…
Вика уставилась на него, не понимая, о чем он говорит.
— … цена вполне подъемная. Потом мы с тобой заключим такой договор: ты по нему обязуешься вернуть мне эту сумму в течение какого-то времени. Обозначим подъемный для тебя ежемесячный платеж, чтобы оставалось на жизнь и на детей… в рублях, естественно, и посчитаем, сколько лет понадобится. А я каждый раз буду писать тебе расписку в получении денег.
Вика начинала понимать его.
— А такой договор… возможен?!
— Мы вместе поедем к моему юристу. Если не доверяешь мне, можешь предложить своего. Жить, естественно, ты будешь в этом доме.
Слезы снова подступили к ее глазам. Этот человек, которого она почти не знала, протягивал ей руку помощи!
— У меня еще куча долгов, — вспомнила она.
— Ах, да! — Шацкий задумался. — Из-за этого Саша в море, а Алла работает горничной. Догадываюсь, сколько зарабатывают учителя музыки… Придется подыскать для тебя работу.
Олег, правда, с трудом понимал, кем может работать Вика в его бизнесе, да еще с достойной оплатой. Ничего, этим вопросом он озадачит директора по кадрам своего холдинга в ближайшее время.
— Спасибо, — Вика, в порыве благодарности чуть не падая перед ним на колени. — Я обязательно все верну, Олег. Я… О, Господи!
Она снова заплакала. Шацкий помог ей подняться.
— Все, хватит слез. Я, кстати, очень тебе благодарен. Моя дочь, увидев, как ты хочешь сигануть с моста, сделала волевое усилие… Короче говоря, она пошла. Сейчас Лиза спит… Ты, Вика, и твоя семья, приносите ее здоровью большую пользу. Саша тогда спас ее, а ты заставила ходить. И что же, я откажу тебе в помощи? Лиза свалилась, как подкошенная, от пережитых эмоций. К таким ситуациям моя дочь не привыкла. А сейчас, Вика, я могу отвезти тебя домой. От тебя мне, кстати, будет нужна копия кредитного договора и решения суда. Кто знает… Может, с опытным банковским юристом у нас появится возможность поставить раком банк и взыскать с него какие-то деньги.
Ну, в такое Вика уже не верила. Слишком много чудес!
Около дома он еще раз вручил ей визитку, подчеркнув адрес электронной почты, на который нужно было переслать документы.
— Встретимся после торгов, — прощаясь, проговорил он. — Я свяжусь с тобой, когда дом будет в моих руках. Держись, Вика. Недолго осталось.
Она, не веря в свое неожиданное спасение, зашла в дом. Еще утром она покинула его с мыслью, что через месяц ей придется его покинуть, а теперь ситуация изменилась.
Внезапно она услышала из гостиной смех Аллы — такой же беззаботный, как раньше. А ведь ее дочь давно перестала улыбаться — не то, что смеяться! Ей вторил низкий, грудной голос, который показался ей знакомым.
Войдя в комнату, она увидела прекрасную картину: на диване, обнявшись, сидели и болтали ее дети. Алла казалась усталой, но счастливой. А рядом — Саша. Он стал выше ростом, раздался в плечах. Помимо голоса, изменилось многое: глаза, обветренное лицо. Ее сын стал мужчиной.
— Мама, — парень вскочил, подошел к матери и закружил ее по комнате — также, как до ее прихода сестру. — Я вернулся. Все хорошо!
После совместного ужина из наскоро приготовленной вкуснейшей семги, привезенной Сашей, семья осталась на кухне. Вика должна была очень многое им рассказать…
* * *
— Калинин, иди в комнату свиданий. К тебе пришли.
Голос надзирателя вывел его из мрачных раздумий. Среди ночи Дмитрия разбудили три охочих сокамерника и овладели в грубой форме — так, что теперь больно было сидеть. От пережитого унижения и боли он уже мечтал о самоубийстве. Когда судья зачитывал приговор, Дмитрий думал, что пять лет пролетят быстро… пусть и не совсем комфортно. Но, такой гадости он не ожидал.
Эти ужасные мысли периодически сменялись более радостными. В газете, которая изредка попадала в камеру, он прочитал, что дом единственной валютной ипотечницы был продан с торгов, и его купил местный богач. Шацкий. Так тебе и надо, Вика. Не оценила комфорта, что давал муж — добро пожаловать на улицу. А детях в тот момент вообще не думалось. Дмитрий, борясь с растущим чувством вины перед ними, пытался вычеркнуть Аллу и Сашу из своей памяти.
— Кто? — встрепенулся он.
— Женщина. Немолодая, правда, но очень даже ничего! Пошли!
В просторной комнате с серыми стенами надзиратель объявил, что у него есть десять минут. Дмитрий с трепетом всматривался в угол, где спиной к нему стояла стройная темноволосая дама в бордовом дорогом костюме. Это ведь она привезла ему передачу… и оказалась невольной виновницей беды. Нет — в камере у Дмитрия хватало времени подумать. Виновником всех несчастий был он сам, его сложный характер…
— Здравствуйте, — произнес он.
Женщина медленно повернулась. Дмитрий вгляделся в ее лицо… ей явно было лет шестьдесят. В возрасте, но ухоженная, и черты очень изящные. Он не припоминал эту даму, пока она не подняла глаза. Они были украшением ее лица: цвета морской волны, большие, миндалевидные, опушенные умело накрашенными густыми ресницами. Эти глаза он узнал бы всегда и везде.
Сердце его бешено забилось, воздуха стало не хватать… Как в тот день, когда он поругался с детьми и вынужден бежать от правосудия в виде Игоря. Тогда, наткнувшись на нее, он получил предынфарктное состояние, но потом убедил себя, что ему все показалось.
— Мама, — прохрипел он, покрываясь холодным потом. Дмитрий изо всех сил вцепился в спинку стула, чтобы не упасть. Овладеть собой было сложно, но ему это удалось. — Этого не может быть. Ты же умерла!
— Нет, я вполне себе жива, — она подошла ближе, и он отшатнулся к стене. — Садись, Дима. У нас совсем немного времени для разговора.
Сев напротив матери, Дмитрий пристально посмотрел на нее. Да, время и, возможно, немного пластики изменили Наталью, но не до узнаваемости.
— Начнем по порядку, — заговорила она. По ее сжатым ладоням, по напряженному подбородку, можно было понять, что женщина скрывает волнение. — После того… вечера, я очень испугалась, что меня посадят в тюрьму за содеянное. Я бежала, оставив все. Хотела скрыться подальше. Желательно, в другую страну. Так смогла добраться до Москвы. На ее окраине тогда горел деревянный барак. Я присоединилась к толпе погорельцев, и в районной администрации мне выправили новые документы. Далее, я занималась не самыми честными делами. Скажем прямо — обслуживала мужчин за деньги. Судьба свела меня с Йонасом Вейлеске. Он — гражданин Латвии, старше меня, и тогда только начинал свой бизнес в России — на заре девяностых, но уже был богатым человеком. У него недавно умерла жена, и Йонас чувствовал себя одиноко. Мне удалось завлечь его, влюбить в себя… Потом мы уехали в Латвию — я, Йонас и его дочь от первого брака Анита. Недавно муж умер, и я — наследница половины его состояния, а оно немалое. В числе имущества мне достался местный текстильный завод. Короче, я стала богатой и независимой женщиной на старости лет. И я вернулась, чтобы оказать тебе помощь и поддержку. Твой отец не хотел рассказать тебе о моем возвращении… вот, я вышла на тебя сама. Кстати, по новым документам меня зовут Инга Вейлеске.
Дмитрий, впав в ступор от услышанного, был еще больше изумлен. Значит, папа знал… и умер, так и не рассказав ему.
— Я, с тех пор как приехала, следила за твоей жизнью, Дима, — продолжила Наталья. — То сама, то с помощью специального человека. Должна сказать, натворил ты дел! Две женщины, трое детей, да еще и попытка убийства. Кстати, я должна познакомиться со всеми внуками. Это — будущие наследники моего состояния, как и ты. Все можно исправить… я вернулась, чтобы заслужить твое прощение. Ты знаешь, я больна… неизлечимо, а ты — единственный родной мне человек. Анитка хорошо ко мне относится, но она — не дочь мне, как не крути. Так что, будем заниматься твоим освобождением. Деньги могут все…
Вся злость, которая поднялась в нем ранее при рассказе матери, исчезла. Эта женщина собиралась помочь ему выбраться из тюрьмы, и она располагала средствами, чтобы это сделать. За такую услугу Дмитрий был готов любить ее и боготворить.
— Ты не представляешь, как здесь отвратительно, — он содрогнулся при воспоминании об Овсянникове и других сокамерниках. — Я здесь умру…
— Не успеешь, — она успокаивающе похлопала его по руке. — А теперь — мне пора, время наше истекает… Адвокат из столицы уже работает по твоему делу, он будет к тебе приезжать. Я тоже еще навещу тебя. Вот моя визитка, на этот номер можешь звонить в любое время…
«Инга Романовна Вейлеске, генеральный директор ООО «Промтекстиль», — гласили золотые буквы на темно-синем фоне карточки.
На прощание, Дмитрий обнимал мать уже без всякого страха или отвращения. От нее веяло дорогими духами, благополучием и той самой жизнью, которой он всегда считал себя достойным. К тому же, с ее помощью, он мог поставить на место Вику и Таню, которые не уважали его как мужчину и отца и упекли за решетку.

Глава 17
Анита покинула предприятие в ужасном настроении.
Что, вообще, понимали они — работающие на текстильном заводе заместитель и управляющий?! Кажется, из руководящих пытался что-то сделать только начальник отдела регионального развития. Со смерти ее отца пришло полгода, и предприятие тогда еще было прибыльным. А за короткий срок оно превратилось в убыточное! Склады переполнены продукцией. Работникам задерживают зарплату. А самый позор — они проиграли тендер, который всегда раньше выигрывали. Банальный тендер на постельное белье для детского сада!
— Я разберусь, — бормотала Анита, покидая офис. — Папа бы такого не простил… Нельзя их надолго оставлять.
Она, поправив ярко-синий пиджак, холодно попрощалась с секретарем на ресепшн и направилась к выходу. Анита ненавидела деловые костюмы — тем более, что здесь была относительно теплая зима. Ей хотелось натянуть джинсы, свитер и поехать на местный горнолыжный курорт, о котором были очень хорошие отзывы. Попасть на него можно было только по воде. Однако, старуха занималась своим сыном, возложив на нее спасение гибнущего завода. А деньги придется делить на двоих, ведь они — равноправные наследницы! Аниту передернуло от омерзения. Инга, конечно, проявила понимание, когда она находилась в подростковой депрессии после смерти матери. Пригрела ее, приласкала. И потом поддерживала — в школе, в университете, когда папа стал слишком болен и слаб. Фактически, заменила ей тогда мать. Но, она ведь не вложила ни копейки в бизнес отца! Ладно, унаследовала половину состояния — по закону. Так теперь она собиралась сделать своего опущенного сыночка наследником бизнеса!
Анита специально собирала сведения про Дмитрия Калинина. То, что вытворял этот мужчина, не укладывалось в ее голове. К тому же, у него было трое детей, а это — очередные претенденты на наследство. Она, получившая образование антикризисного менеджера, прекрасно это понимала. Кстати, она не просто купила диплом с помощью богатого папы, а реально работала в дружной, спасшей несколько предприятий в Латвии от банкротства. Вряд ли законы на ее родине и здесь сильно отличались. Так что, текстильный завод имел шансы на спасение, а его сотрудники — на свою зарплату.
Тем не менее, сейчас ей хотелось одного — развлечься, посмотреть на море и горы. Все-таки, этот край был родиной не только ее мачехи, но и мамы. Просто у последней хватило ума уехать отсюда еще при Союзе, в восемнадцать лет, а не в тридцать пять. Инга говорила, что развелась. Но, разве разведенные женщины бросают детей на столько лет?!
Заехав домой, она переоделась, упаковав с собой вечернее платье, а также пару джинсов и теплых кофточек. Кататься на лыжах еще было рано, зато она просто отдохнет, побудет пару дней на природе. Позвонив в администрацию курорта, девушка выяснила, что в двух отелях из пяти есть свободные номера, которые вполне устроют ее по качеству.
Купив билет на катер, Анита заметила, что неподалеку от нее расположилась компания мужчин. Все — постарше, серьезные. Одного из них она узнала. Это был отец девочки-инвалидки, на которую она так неосторожно наехала в ресторане.
Анита разглядывала его — так, чтобы он не заметил… А мужчина был слишком увлечен разговором со своими собеседниками. Речь явно велась о работе.
Внезапно Аниту будто пронзила молния. От него исходила такая мужественность, сила. Помимо красоты, он обладал какой-то сумасшедшей энергетикой. Улыбка, голубые глаза, сильные руки — все это почему-то заставило ее замереть, и тепло разлилось по всему телу. Ей очень нравился этот человек. Как гадко, что их знакомство произошло при таких обтоятельствах!
— Я не представляю, кем у нас может работать учитель музыки, — говорил тем временем один из компании — самый молодой, лет тридцати с небольшим. — Специфика наша далека от нее. А мне бы пригодилась такая дама… В качестве няни моих детей. Старшему четыре года, младшему — три. Жена рвется на работу… Садик пока не дают, а частный детский центр вызывает сомнения… К тому же, все равно болеть будут. А так — был бы и присмотр, и занятия.
Объект желаний Аниты заинтересованно наклонился вперед.
— Сколько ты готов платить няне?
Озвученная сумма его устроила. Это было намного больше, чем зарабатывала его протеже, с зарплатой и частными уроками, вместе взятыми.
— И чем быстрее, тем лучше, — продолжил его директор по персоналу. — Так что, можешь связаться с ней.
Анита не знала, о ком идет речь. У нее в голове уже зрел план, как очаровать этого человека.
— Вечно ты кого-то пристраиваешь, Шацкий, — похлопал его по плечу мужчина в черном пальто, старший в компании.
— Да, вот такой я неравнодушный человек…
Шацкий… Анита задумалась и вспомнила. Это же владелец трех банков и страховой компании! Помимо внешней привлекательности, он был ей ровней. Прекрасно!
На территории курорта было несколько отелей. Анита проследила, куда направились мужчины… Этот — «Пещера» — был самым дорогим, поэтому половина номеров пустовала. Отель очаровывал своим интерьером и шикарным банкетным залом внизу.
Мужчины, переговариваясь, подошли к стойке администратора. Высокая блондинка очаровательно улыбнулась им.
— Здравствуйте, Олег Васильевич, — сказала она. — Ваша дочь с шофером уже приехала, она ожидает в ресторанной зале. Остальных господ я немедленно размещу в номере. Пройдемте…
— Ира, на вечер все в силе? — подмигнул он девушке. — Я привез своих друзей… У нас небольшой корпоратив.
— Да, конечно! Ужин начнется в банкетном зале в семь часов.
Шацкий поблагодарил девушку, и она повела его друзей наверх, где располагались их номера. Стойку заняла другая девушка, и Анита попросила для себя такой же номер, как у этих клиентов. Ей ответили, что есть нечто подходящее.
Номер оказался вполне достойным. Получив ключи, Анита уже хотела запереться, как вдруг услышала голоса:
— Спасибо, что не оставил меня дома, — говорил женский голос. — Здесь замечательно!
— Ну, почему ты должна скучать, когда я развлекаюсь, — возразил Шацкий. — Проведем выходные вместе. Тем более, что повод для праздника дала мне ты!
Анита тихонько выглянула из-за двери… и в изумлении сжала губы, чтобы своим возгласом
не обнаружить себя.
Шацкий величаво шел в другой конец коридора. Рядом, держа его под руку, медленно, но уверенно делала шаги девочка, которая недавно сидела в инвалидной коляске.

* * *
— За Елизавету! — хор мужских голосов перемешался со звоном бокалов.
— Чтобы в следующем году ты приехала сюда с отцом, кататься на лыжах! — произнес свой тост директор по персоналу холдинга «Русь-Федерал».
Они сидели в полумраке банкетного зала. Здесь, под аккомпанемент живой музыки, за уставленным деликатесами столом, в окружении отца и его близких друзей, Лиза чувствовала себя совершенно счастливой. Этот праздник папа устроил в ее честь — точнее, в честь ее выздоровления.
Пробуя восхитительный салат с креветками, Лиза услышала слова одного из мужчин, что они сегодня отмечают второй день рождения Лизы.
— И ты прав, — согласился суровый Владислав Игоревич — начальник департамента безопасности и сделал знак официантке. — Только торта не достает!
Лиза захохотала, когда вкатили столик на колесах. На нем, возвышаясь на блюде, стоял торт. Это было своеобразное произведение кондитерского искусства: начинался он, как короткая конусообразная юбка с цветочками из крема, а из-под этой юбки виднелись две длинные стройные ножки. Завершали изделие марципановые туфли на очень высоких каблуках.
— Ух ты! — она радостно захлопала в ладоши. — Не скоро я еще встану на такие каблуки.
Сюрприз понравился всем. Вообще, вечер был замечательный: ужин изумлял разнообразием и изысканностью; атмосфера за их столом царила самая непринужденная; красивая рыжеволосая певица услаждала их песнями на любой вкус. Но, самое главное — от души веселился отец. Лиза заметила, что даже разгладилась морщина между бровями, без которой она себе его не представляла. Эта морщина появилась в день, когда маму не смогли спасти после аварии.
Никто в компании не заметил, что за ними наблюдают. Анита сидела в одиночестве за столиком возле окна. Одета она была по случаю в черное длинное вечернее платье с открытыми плечами, грудь ее украшало жемчужное колье. Ужин ее был легким: запеченная в фольге форель и овощной салат, а также бокал красного сухого вина. Она смотрела на Шацкого и соображала, как же привлечь его внимание… не так, как при первой их встрече.
Желали приобщиться к веселью и другие дамы в банкетном зале. Это была веселая компания из трех отдыхающих женщин, возрастом от тридцати до сорока лет, и все — эффектные. Старт дала самая молодая из них, пригласив на танец Владислава Игоревича. Тот, церемонно кивнув, подал даме руку и отправился с ней на танцпол.
— Мы тоже можем потанцевать, — неожиданно, предложил Лизе отец. — Это же медленный танец… совсем чуть-чуть, чтобы ты не устала.
Лиза смогла танцевать на протяжении всей песни. Никто и не знал, что этот вечер для нее равен первому балу для Наташи Ростовой. Она, в ресторане, одетая в струящееся голубое платье, танцует со своим папой!
Когда Олег посадил ее на место, директор по персоналу, который остался без партнерши на танец, отвернулся, чтобы скрыть непрошеную слезу. Он работал у Шацкого уже три года, они подружились, и переживания отца из-за здоровья дочери были ему известны.
— Пошла, девочка, — прошептал он. — Какая же ты молодец…
— Леня, не нужно сантиментов, — хлопнул его по плечу Шацкий. — Мы же пришли веселиться!
Веселье продолжилось, когда за стол вернулись остальные мужчины. Далее, они сами стали подходить к певице и заказывать песни. Ее репертуар сменился песнями девяностых годов вместо современной поп-музыки, и атмосфера в банкетном зале воцарилась веселая, даже бесшабашная.
Анита подумала, что с такой музыкой, у нее не будет шансов пригласить Шацкого потанцевать. Достав из клатча пару купюр, она решительно направилась к певице.
— Пожалуйста, вот эту, из репертуара «Скорпионс», — она назвала лучшую медленную песню культовой группы.
Когда зазвучала ее песня, Анита попросила у официанта еще один бокал вина. Выпив для храбрости, девушка направилась к столику, где сидел вожделенный мужчина.
— Разрешите вас пригласить? — спросила она своим грудным, хрипловатым голосом. Шацкий поднял голову и улыбнулся ей. Кажется, в полумраке зала он не разглядел ее лицо.
— Пожалуйста, — он встал, и Анита с волнением положила руку на его локоть.
А вот Лиза ее узнала. Конечно, девочка понимала, что отец — еще молодой, видный мужчина. Он давно овдовел, а потом всего себя посвящал дочери. Нет, у него, конечно, были связи, но ничего серьезного. Лиза даже хотела, чтобы он когда-нибудь встретил достойную женщину и устроил свою личную жизнь. Правда, дама, которая нагрубила ей тогда в «Танго над небом» и сейчас танцевала с ее папой, вряд ли могла быть достойной.
Неожиданно, Лиза почувствовала сильное желание вернуться в свой номер и полежать с любимым журналом.
— Леонид, — обратилась она к директору по кадрам. Он едва переступил тридцатилетний рубеж, поэтому держался с девочкой проще, чем остальные; она даже обращалась к нему без отчества.- Проводите меня, пожалуйста, в мой номер. Что-то я устала… боюсь, ноги преподнесут мне неожиданность.
Мужчина охотно выполнил просьбу Лизы, пообещав, что передаст это ее отцу, и спустился в банкетный зал — продолжать веселиться.
Тем временем, Анита трепетала в танце, чувствуя руки желанного мужчины на своей талии. Конечно, при более близком рассмотрении он узнал ее. От удивления, лицо его вытянулось.
— Неожиданная встреча, — прошептал Шацкий ей на ухо, щекоча кожу своим теплым дыханием. — Почему вы не набросились на мою дочь с оскорблениями здесь?
— Я еще раз прошу прощения, — она покаянно опустила глаза, борясь с желанием положить голову на его сильное плечо. — Мне очень стыдно… Но, я смотрю, у девочки теперь все в порядке. Вас можно поздравить!
— Спасибо, — просиял Олег. — Ладно, сегодня я не буду вспоминать плохое!
Во время танца они познакомились. Анита рассказала, чем она занимается… и уцепилась за возможность завязать с ним дальнейший контакт.
— Я бы хотела открыть счета в вашем банке «Траст-Юг», — заговорила она. — Слышала, у вас высокие проценты…
— Пожалуйста. Приезжайте в банк, мои менеджеры все расскажут, — кивнул он. — Вот, кстати, моя визитка.
Анита в ответ вручила свою, достав ее из маленького клатча. Когда музыка закончилась, Шацкий проводил девушку за ее столик.
После ухода Лизы мужчины тоже засобирались из-за стола. Они поблагодарили администратора, оставили солидные чаевые. Анита с сожалением смотрела вслед Олегу. Что же, теперь и ей нечего было здесь делать.
Открыв дверь своего номера, Шацкий с удивлением обнаружил, что на его кровати сидит Лиза. Девочка, переодетая в домашнее платье с капюшоном, казалась утомленной.
— Я думал, ты уже спишь, — он присел рядом, обнял дочку. — Что-то случилось?
— Да, нужно поговорить, — девочка легла на кровать и вытянула ноги, обутые в пушистые тапочки. — Папа, я знаю, что тебе бывает одинока. И я очень хочу, чтобы ты был счастлив. Пусть появится добрая, милая женщина, с которой у вас случится взаимная любовь. Ты приведешь ее в наш дом, и она будет мне доброй мачехой. Дома станет уютнее, везде будет звучать ее смех. Но, она не должна быть надменной и грубой, как та, с которой мы столкнулись в «Танго над небом»!
Шацкий, выслушав Лизу, рассмеялся.
— Так вот, в чем дело! Я ведь сначала и не узнал ее. Неприлично ведь отказывать даме, если она приглашает на танец…
Лиза продолжала с серьезным видом смотреть на него. Поняв, что этот вопрос важен для дочери, Шацкий перестал смеяться.
— Милая, я рад, что ты желаешь мне счастья. И — да, я думаю, что теперь, когда ты пошла на поправку, я могу встретить кого-то стоящего. Но, поверь: это точно не будет Анита. Эта девушка совершенно не в моем вкусе!
Олег говорил чистую правду. Ему нравились женщины светлые, добрые, простые. Такой была его покойная жена, которую он очень любил… Недавно он понял, что такой является и Вика Калинина.
После торгов, когда объявили, что квартира — его, Вика с детьми ждала его возле аукционного зала. Когда он объявил, что дело сделано, мать и дочь не смогли сдержать слез, а Сашка со всем пылом юношеской радости кинулся ему на шею. Он увидел в тот день, как Вика по-доброму относится к детям, и какой горячей любовью отвечают они ей. Бедная девочка, подумал он тогда. Всю жизнь борется, тащит на себе семью, вынуждена была трудиться с утра до вечера… Выросла в детском доме, пережила террор мужа-негодяя, и ведь не потеряла душевной чистоты и света, которым словно озаряла мир вокруг себя!
После выселения, пока проходили торги, Калинины жили в квартире Сашиного преподавателя. Потом Шацкий объявил, что они могут возвращаться домой, и пригласил Вику к знакомому юристу, чтобы подписать договор о рассрочке. В тот день Вика снова плакала, когда получала на руки свою копию документа, и Шацкий шутливо пригрозил, что отдаст квартиру обратно банку, если она не прекратит рыдать.
С тех пор прошло две недели, и они все это время не виделись. Олег волновался за Вику — ей ведь по-прежнему приходится после основной работы бегать на уроки по всему городу, чтобы прокормить детей и отдать долги. Саша оказывал ей финансовую помощь во время рейда; даже безответственная ранее Аллочка отдавала маме зарплату… Долги их были очень большими.
Проводив дочь в ее номер, Шацкий решил, что после выходных лично заедет к Калининым и обрадует Вику новостью о новой работе. С зарплаты, которую хотел платить Леонид, четверть уходила бы на платежи ему, а на остальное можно вполне достойно жить. Когда Вика внесет последний свой платеж за дом, они переоформят на нее право собственности. Мужчина очень надеялся, что на этом их знакомство не прекратится. На самом деле, он очень хотел просто оформить на нее дом договором дарения — так, чтобы она не возвращала никаких денег. Но Шацкий понимал, что такая женщина, как Вика, может не принять столь дорогого подарка. Она явно не любила быть обязанной — чего стоят ее переживания по поводу долгов.
Вечером в понедельник, после утомительного совещания в одном из банков, Шацкий поехал прямиком к Калининым. Ему открыл Саша и с радостными возгласами пригласил к ужину. Алла тепло с ним поздоровалась и проводила на кухню. Семья собиралась за ужином. Олега восхитило все: скромный уют и чистота в доме, аппетитные запахи и атмосфера любви, которой дом просто был пропитан.
— Мам! — крикнул Саша, — пропуская Олега на кухню. — Тут Олег Васильевич приехал… Скажи, что он просто обязан попробовать твое жаркое!
Вика обернулась. Она казалась очень милой и совсем юной в белом платье с розовыми цветочками. Волосы ее были забраны в простой хвост, открывая свежее лицо. Увидев его, она залилась краской.
— Олег, — кажется, она не знала, куда девать руки от смущения. — Ой, а я в таком виде… Буквально две минуты, и все будет готово!
— Ты выглядишь прекрасно, — искренне заверил он. — Я так голоден, что обязательно дождусь ужина.
Жаркое, действительно, оказалось очень вкусным. За ужином Олег не без удовольствия рассказал Вике, что нашел для нее работу, и озвучил размер вознаграждения.
— Это больше, чем все мы зарабатываем, — отметила Алла. — Конечно, свою работу я бросать не буду…
Злобную администраторшу гостиницы «Заречная» уволили из-за жалоб как сотрудников, так и клиентов. С новым начальником, более понимающим, Алла вновь могла совмещать учебу с работой.
— Снова двое против одного, — усмехнулась Вика. В глазах ее сверкнула озорная искорка.
— Не понял? — склонил голову Шацкий.
— Снова я и двое маленьких бандитов, — она откинула голову и рассмеялась. — И разница в возрасте аналогична! Тогда они частенько уделывали меня так, что к вечеру я падала от усталости, — в ответ на ее слова дети покраснели и переглянулись, скрывая усмешки. — На моей стороне была молодость, а теперь — опыт. Интересно, на сей раз — кто кого?
Теперь смеялись все. Вика поделилась смешными историями из детства детей. Олег обещал, что сегодня же переговорит с отцом малышей, даст номер телефона Вики, и они договорятся о встрече.
— Ваша мама справится, ребята, — с хитрым прищуром поглядывая на Вику, заверил Олег. — Она у вас сильная. Такая, что заставит ходить немощного…
Женщина снова вспыхнула и опустила глаза. Тот инцидент на берегу реки должен был остаться между ними… Таков был уговор между Викой, Шацким и Лизой.
В девять часов вечера он попрощался и поехал домой. Там его, как обычно, ждала дочка. Лиза в данный момент готовилась к зимней сессии, которая должна была начаться через несколько дней. Конечно, он всегда скучал по девочке, но сегодня с большой неохотой покинул гостеприимную семью…

Глава 18
— Хватит краситься! — возмутился Саша. — Ты же на экзамен идешь. Там знания важны, а не макияж!
Знания у Аллы были. Благодаря изменениям на работе, она смогла подготовиться. Все равно, девочка волновалась: это была ее первая сессия. Саша же, познакомившись с работой судна на практике, только заглянул в учебники. Если у Аллы еще предусматривались школьные предметы, то он, студент последнего курса, сдавал исключительно профильные предметы.
На самом деле, и у Саши был повод для волнения. Как встретят его ребята в училище? Там будут все… и Алия. Парень знал, что изменился за время своего рейда. У него даже случился короткий роман в Находке — с девушкой, которая была старше на два года. Нельзя сказать, что это была любовь — о ней речи не шло. Однако, Саша получил необходимый сексуальный опыт. Также он познакомился с развлечениями команды судна. Эти мужчины, которые казались Саше суровыми моряками, приняли его к себе, поделившись воспоминаниями и опытом Так что, друзьям станет понятно, что он — уже не тот юноша, растерянный из-за жизни, устроенной отцом.
— Я готова, — Алла выскользнула из своей комнаты, одетая в белую водолазку и юбку в шотландскую клетку. — Ну, побежали?
Саша услышал сигнал скайпа, прозвучавший на его компьютере.
— Кто это может быть, в такую рань? — удивился он. Вместе с Аллой, парень вошел в свою комнату. — Ух ты, это Юрий звонит!
Он нажал кнопку ответа, не замечая, как заволновалась за его спиной сестра. Алла поправила и без того безукоризненно причесанные волосы и закусила нижнюю губу.
— Сашка! — Горгадзе приветственно помахал ему. Бывший преподаватель казался старше своих лет, и… более мужественным. Лицо его покрыто щетиной, однако, она его только красит. Глаза по-прежнему весело блестят. Алла силилась разглядеть, где он находится. Темное помещение — и все.
— Юрий, я так рад твоему звонку! — воскликнул Саша. — Как ты там, в порядке? Тебя не ранили? Когда приедешь домой? Мы тут с Аллой на экзамены собираемся…
Алла выглянула из-за широкой спины брата и поздоровалась с Юрием. При воспоминании о их поцелуе возле военкомата, ее охватил трепет.
— Я звоню, чтобы пожелать вам удачи! — конечно, преподаватель помнил, что начиналась сессия. — Не волнуйтесь, вы — умные ребята. Ни пуха, ни пера!
— К черту, — хором ответили брат и сестра.
— Я цел и невредим, — продолжил Юрий. — Пока… Тут, конечно, неспокойно. Эти сволочи бомбят мирное население. Ничего, наших тоже много! Контракт у меня заканчивается в мае, и я вернусь. Хотя, мне и здесь неплохо. Меня ведь повысили, дали чин старшего лейтенанта. Так что, теперь ваш Горгадзе — офицер Российской армии!
Конечно, Юрий умолчал о постоянных перестрелках, раненых и убитых товарищах, о тех, которые попали в плен и были увезены в запорожские и киевские тюрьмы. Детям не нужно такое знать! Зато, он активно интересовался их жизнью и обрадовался, узнав о том, что семья смогла вернуть дом.
— Пусть будет счастлив этот Шацкий. Такой неравнодушный человек! — восхитился Юрий. На этом они попрощались.
В маршрутке брат не отрывался от окна, любуясь городом, по которому он так скучал в свое отсутствие. А Алла, прикрыв глаза, мечтала о том времени, когда Горгадзе вернется. Конечно, у него не хватит наглости строить отношения с несовершеннолетней. Но ведь время идет! Ей будет восемнадцать лет, а ему двадцать восемь, и тогда…
В училище Алла сразу направилась в свою аудиторию, а Саша оказался окруженным друзьями и однокурсниками. Его обнимали, хлопали по плечам, делали комплименты его мускулатуре и более взрослому внешнему виду, расспрашивали про рейд. Парень, смеясь и отвечая на объятия, совсем потерялся в гуще ребят.
— Здравствуй, Саша, — голос Алии перекрыл остальные голоса. — С возвращением! Ну, как ты?
Он прислушался к своему сердцу. К своему удивлению, парень ощутил только радость от встречи — также, как и с другими ребятами. Не больше. Он абсолютно спокойно обнял Алию и поцеловал в щеку. А вот она… неожиданно для себя, почувствовала влечение к нему — сильному, уверенному в себе. Краска покрыла ее лицо, ото лба к шее. Чтобы скрыть смущение, Алия опустила глаза. С каким сожалением она сейчас вспомнила, что летом Саша объяснялся ей в любви, а она отвергла его!
— Все отлично, будет время — расскажу, — улыбнулся он. — Ну, что, пройдем в аудиторию? А то мы заболтались…
Когда Лиза вошла в училище — медленно, но уверенно, на своих ногах — оторопели все, включая охранника. Студенты не отводили от нее глаз. Большинство из них помогало девушке, когда она еще приезжала на коляске: спуститься с лестницы, что-то передать. Особенно часто в этом были замечены парни — друзья из его группы. Изначально нормальные ребята из хороших семей, они на первом курсе попали под его влияние, а Саша всегда говорил, что нужно оставаться мужчинами, и помогать слабым. Поэтому, такое ее появление оказалось для них неожиданностью.
— Лизка Шацкая на ноги встала! — понесся по их группе шепот. Словно сговорившись, все зааплодировали. А Саша, оторвавшись от толпы, кинулся к ней и крепко обнял.
— Какая ты умница, Лиза, — прошептал он. — Я так желал, чтобы это случилось… Теперь все у тебя будет по-другому!
Лиза прижалась к его груди, закинув руки на крепкие плечи. Они бы так и стояли, не отпуская друг друга…
— Сейчас экзамен начнется, опоздаем! — воскликнул один из однокурсников Саши. Действительно, до начала экзамена оставалось пять минут. Лиза заглянула Саше в глаза и, проведя ладонью по его щеке, начала подниматься по лестнице. Той самой лестнице, с которой началось их прекрасное знакомство…
* * *
Вика спешила домой с работы. День ее проходил теперь так: к восьми часам она приезжала в дом Катасоновых и отпускала мужа и жену на работу, а сама оставалась с детьми — мальчиком и девочкой. Сидела с ними до шести вечера — времени возвращения матери, и ехала домой. У нее было два выходных, правда, в контракте было прописано, что раз в месяц она должна работать в субботу — иногда супруги хотели побыть наедине. Такой день оплачивался в двойном размере.
С детишками Вика легко нашла общий язык. Правда, они сначала были довольно замкнутыми — сказывалось то, что до этого времени они постоянно находились с мамой. Вика учила с ними буквы, цифры, резвилась на детской площадке. Недавно старший сын заявил, что хочет научиться играть на гитаре. Ее инструментами были гитара и фортепиано, так что, глава семьи озаботился приобретением инструмента, который не жалко было бы растерзать. Дети даже говорили родителям, что соскучились по няне за выходные.
С первой зарплаты она должна была внести платеж по договору. Они с Шацким договорились, что деньги она будет перечислять на его счет. Однако, Вика бы не возражала делать это лично, чтобы лишний раз увидеть Олега… Она сама устыдилась своих мыслей. Этот человек — ее благодетель, спаситель, а она смотрит на него, как на мужчину! Ощущения, которые она испытывала рядом с ним, были в новинку — она ведь вообще не смотрела на других мужчин, кроме бывшего мужа. Вспомнив о Дмитрии, женщина съежилась, будто от холода. Все-таки ему не удалось испортить своей семье жизнь!
Кстати, у Татьяны все тоже сложилось хорошо. Женщины общались и иногда приезжали в гости друг к другу. А недавно Таня заявила, что у нее появился мужчина. Он на десять лет старше, и является начальником той самой колонии, где сидит Дмитрий. Как они познакомились — Таня тогда не рассказала, но пообещала, что в ближайшее время заедет к приятельнице в гости и представит своего кавалера. Вика догадывалась: Таня нашла то, что ей нужно. Ее ведь тянуло к мужчинам сильным, авторитарным. Начальник колонии, скорее всего, именно такой. Да окажись он кем угодно — главное, чтобы не жил на две семьи, не бил Таню и уважал ее!
Путь домой занимал у Вики полчаса пешком, или десять минут на маршрутке. Она шла сама, экономя деньги на проезд. К тому же, на пути ей попался новый супермаркет. Вика зашла в него, собираясь купить хлеба, а вышла с самыми разными покупками… кроме него. После месяцев режима строжайшей экономии так хотелось побаловать детей вкусной едой! Ругая себя за транжирство, женщина направилась к автобусной остановке, так как нести пакеты было тяжело. Напротив, через дорогу, она увидела здание банка «Траст-Юг», входившего в состав холдинга Шацкого. Вика залюбовалась произведением архитектуры, выполненным в форме корабля, с зеркальной облицовкой. И ведь владелец этого холдинга являлся ее добрым знакомым!
Она увидела, как знакомая фигура решительной походкой покидает банк, махнув на прощание рукой охраннику на входе. Следом за Шацким вылетела высокая, с округлыми формами брюнетка, одетая в офисное элегантное платье. Она бурно жестикулировала и что-то быстро говорила — что именно, невозможно было расслышать из-за шума машин. Олег подошел к своему автомобилю… казалось, он игнорирует красотку. Потом не выдержал, обернулся к ней, встряхнул и сказал что-то короткое и явно весомое. Брюнетка вжала голову в плечи. Когда Шацкий завел машину, она развернулась и быстро направилась в противоположную сторону.
Вика была смущена. Это походило на ссору любовников. Она загрустила… Конечно, у такого мужчины, как Олег должна быть женщина. Эффектная и красивая, а не замученная жизнью, как она сама. Ничего. Вика раздаст долги, подкопит денег и займется собой.
Машина Шацкого затормозила возле остановки. Он приоткрыл дверь.
— Вика, с работы? Садись, я подвезу!
Она колебалась. Позади машины остановилась маршрутка. Водитель не мог занять свое место и возмущенно посигналил.
— Решайся, — улыбнулся Олег. — Пока ты не сядешь, я не уеду. Этот милейший водитель побьет меня монтировкой!
Вика прыснула со смеху и села рядом с Шацким. Отъехав от остановки, он затормозил.
— Давай положим в багажник твои покупки.
— Олег, поклонницы тебе прохода не дают, — ехидно заметила она позже. — Даже на работе преследуют…
— Это не поклонница, — парировал он. — Это… очень странная дама, которая периодически появляется на моем пути. Вика, поверь — она не в моем вкусе!
— А ведь красивая, — женщина отвернулась, чтобы скрыть досаду и одновременно облегчение.
Шацкий резко затормозил, потом развернул к себе ошарашенную Вику.
— Послушай. Мы с тобой взрослые люди. Ты мне очень нравишься. Как человек, а еще больше — как женщина. Я так давно хотел тебя поцеловать…
И он сделал то, что хотел. Вжав Вику в сидение, Шацкий целовал ее так, что закружилась голова. Она уступила его силе и желанию. Тем более, что рассудок отключился, а по телу разливался жар.
Потом они срывали друг с друга одежду в приливе бешеной страсти. Вика еще пыталась сопротивляться, упиралась руками в его плечи, бормотала что-то несвязное, а Шацкий смеялся над ее попытками воззвать к его разуму. Он знал, что она тоже желает его. Через десять минут оба закричали от безумного удовольствия, вцепившись один в другого.
— Папа может, папа может все, что угодно, — пропел Олег, погладив Вику по голове. — Да и мама тоже может. Вика, ты великолепна. Я правильно сделал, что не дал тебе утопиться. Мне ни с кем не было так хорошо.
— И как теперь быть?! — она дрожащими руками натягивала одежду. — Как же дети, договор, наши жизни? Или ты только так… на один раз?!
— Не смей так говорить, — он притянул ее к себе. Мысли и чувства смешались воедино… Шацкий, наконец, понял себя и свои желания.- Вика, я человек прямой… Скажу, как есть. Я тебя люблю. С того самого дня, когда ты пыталась сигануть с моста. Ты добрая, милая, и ты нужна мне. Мы с тобой достаточно настрадались в этой жизни, и оба заслуживаем счастья. Твои дети меня уважают, и ты симпатична моей Лизе. Я думаю, ребята нас поймут. Дом я завтра же передам тебе по договору дарения. Какие договора могут быть между любящими? Все равно ты переедешь ко мне… Хочешь — продолжай работать, тем более, Леня убьет меня, если я заберу у него отличную няню, которую сам и рекомендовал. Устала — отдыхай! Вика, я влюбляюсь раз в двадцать лет. Первый раз это была покойная жена, теперь ты. Боюсь, к следующей любви мне нечем будет порадовать прекрасную даму, я буду шестидесятилетним дедом, вредным и злобным. А сейчас — самое время для любви! Согласна?
Домой она вернулась поздно — счастливая и уставшая, Вика словно парила над землей. К счастью, детей не было дома: сессия, наконец, закончилась, и они сегодня праздновали с друзьями. Пока они с Олегом договорились, что повстречаются, узнают друг друга получше, и подготовят детей. Хотя, чего тут проверять? Ее чувства полностью совпадали с его. Давно Вике не было так хорошо… Конечно, оставался страх разочарования после Дмитрия. Но, если бояться прошлого, можно упустить свое светлое будущее.
Посмотрев в окно на покрытую снегом землю, Вика подошла к зеркалу. Из него ей улыбалась счастливая до одури, глупая женщина.
— Даже если вам немного за тридцать, есть надежда выйти замуж за принца, — пропела Вика, захохотала и повалилась на кровать.