Хижина дяди Вовы

Дяденька! Дяденька! Заберите нас отсюда!- две молодые женщины, лет по тридцать с небольшим хвостиком бежали вслед за старенькой бордовой «Волгой» по полевой дороге и старались перекричать друг друга, призывая на помощь проехавшего мимо автомобилиста.
Проехав метров сто автомобиль начал тормозить и наконец остановился, пыль, летевшая за машиной, словно хвост за кометой, сначала чуть обогнала саму причину её появления над дорогой, затем медленно начала оседать. На улице стоял Август, последний месяц жаркого, но засушливого и не очень плодородного лета.
Женщины побежали к машине что было сил, но их, по ряду причин, оставалось совсем немного. Обе подбежали к передним дверям ирь. За рулём сидел мужчина в возрасте, не сказать, что глубокий старик, скорее начинающий пенсионер, если у жизни на пенсии, как у процесса, есть начало. Одет он был в бежевый поношенный костюм, по моде неизвестно какого года, не сказать, что совсем допотопной, но «не актуальной» точно, хотя кто на пенсии обращает внимание на такие мелочи. Пышная седая шевелюра над загоревшим и несколько морщинистым лицом мужчины придавала ему сходство с Карлсоном.
— Дяденька! Увезите нас, пожалуйста!- взмолилась женщина, вцепившаяся в ручку водительской двери.
Мужчина открыл окно и внимательно осмотрел её — статная, с правильной фигурой, с массивной грудью под олимпийкой, роста чуть выше среднего, но запоминалось в ней другое, на её лице совершенно нелепо смотрелись искусственные губы, придавая ему несколько плаксивое выражение.
— Чего случилось-то?- удивлённо спросил мужчина,- вы кто?
— Мы туристки,- тут же подскочила к своей подруге её напарница, худощавая, ростом ниже подруги блондинка,- заблудились, страха натерпелись, вещи потеряли.
— Садитесь,- пригласил их мужчина,- только сзади там поаккуратней.
Сзади села худощавая, и это было понятно, большую часть волговского дивана занимали две корзины с яблоками, аромат от которых, казалось, можно было даже осязать, не принюхиваясь и не вдыхая воздух, настолько густым он казался.
— Рассказывайте, что случилось-то?- пригласил к разговору своих попутчиц мужчина, как только машина тронулась.
— В дом мы какой-то забрели вчера вечером,- начала рассказывать пассажирка с переднего сидения.
— Да чего забрели-то, Алёна?- перебила её подруга,- сами попросились к какому-то деду, точнее он и пригласил.
— Так, так, так...- водитель на несколько секунд задумался,- а где это было?
— Там где-то,- показала в поля губастая Алёна.
— Вот опять ты не туда показала,- снова перебила её подруга,- совсем не ориентируешься на местности. Мы же через дорогу эту не переходили, значит там.
— Ладно, не спорьте,- успокоил их водитель,- дед вам как назвался?
— Дядя Вова, вроде бы,- ответила Алёна.
— В фуражке?- спросил водитель.
— Кто в фуражке?- удивилась Алёна.
— Да, в фуражке он был,- ответила водителю пассажирка с заднего сидения,- а можно я окно чуть приоткрою?
— Приоткрой, конечно,- разрешил водитель, и тут же продолжил расспрос,- а фуражка-то какой расцветки?
— Да темно уже было, не разглядели,- ответила Алёна,- Марин, а правда, какого она цвета была? фуражку вспомнила, а цвет нет.
— Да ладно, девушки, не напрягайтесь так,- усмехнулся водитель,- тут про дядю Вову все знают, НКВДэшная у него фуражка. И вещи поди у него бросили?
— Ну да, страшно нам стало, не по себе как-то,- заёрзала на заднем сидении Марина, вспоминая прошедшую ночь.
— Противно просто стало,- добавила Алёна,- противно и мерзко.
— А как вас вообще сюда занесло?- поинтересовался водитель, видимо переводя разговор на более приятную тему,- откуда попали сюда?
— Из города мы, туристки,- ответила Марина.

***
Если сказать по правде, заядлой туристкой из них была лишь Марина, которая успела исходить вдоль и поперёк родную область, пару соседних и несколько дальних, пару раз временно потерять голос от песен под гитару, пережить несколько укусов клеща, истоптать огромное количество кед, ботинок и другой обуви, Алёна же представляла другую сторону и совершенно другого туризма, она работала во временно закрытом на карантин отеле, точнее гостинице с не очень внушительным количеством звёзд.
Что же касается пешего туризма, которым сначала увлекалась, а потом начала страдать Марина, то где-то по просторам интернета гуляет версия, что туристами, как и солдатами, не рождаются, а становятся, но без участия тёмных сил тут не обходится. Версия гласит о том, что тёмными ночами в палатки, расставленные под деревьями и кустами, под непрерывный звон комаров, что-то вползает и запахом своим оно похоже на аромат соснового бора или запах трещащих в костре дров, или даже на тушёнку, но на свежем, перенасыщенном кислородом воздухом. В общем не важно, какие его параметры на что похожи или под что замаскированы, важно то, что это самое нечто вселяется в сознание теперь уже точно туриста, которого ещё коллективно уговаривали, раз и навсегда, возможно через нос или рот, может быть через сонное почёсывание комариного укуса… Но факт остаётся фактом, это нечто живёт далеко не в каждом, гоняет своего владельца по таким местам, о которых многие и не догадываются, заставляет приобретать амуницию, снаряжение, разные вещи, в основном не блестящие, но практичные, и заставляет составлять планы как бы ещё напрячь свой организм вдали от диванов и сотовой связи, и попробует он только этот план не осуществить — заест изнутри по самое сами знаете что. Возможно почти у всех туристов так горят глаза, когда они где-то встречаются и начинают с жаром другу рассказывать, куда лазили, где сплавлялись, что отморозили и что потеряли, и уж совсем прожекторами они горят, когда речь заходит о планах. Видимо эти самые «нечто», вселясь однажды в спящего в палатке человека, так изучают, можно даже сказать зондируют наш мир, гоняя своего носителя по разным диким или дичающим от некоторого запустения местам.
Алёна, в отличии от Марины, пошла в поход во второй раз жизни, это если считать первым тот, который был ещё в школе, но, наверное, можно им и пренебречь. И в этот раз никакое нечто не поразило Алёну, к вечеру первого дня, начавшегося неимоверно рано в электричке, она не чувствовала ног, спина её болела, а рюкзак, хоть и казался небольшим, в отличии от рюкзака бывалой Марины, был до верха забит камнями и залит чем-то типа свинца или олова, в этом она была уверена.
— Марина, я больше так не могу,- стонала Алёна,- за что вы так себя истязаете? Чего вам дома-то не сидится?
Марина задумалась, хлебнула воды из фляжки и промолчала, этот вопрос не первый год донимал её ночами, ей хотелось снова замуж, родить ребёнка и жить счастливо и спокойно, но нет, стоило только прозвенеть звонку и услышать чей-нибудь, возможно даже уже забытый голос, который предлагал какой-то новый маршрут, как она начинала собирать рюкзак и считать дни до выхода. Мужчины рядом с ней не приживались, особенно те, которые любят стабильность и жить под более твёрдой и высокой, чем у палатки, крышей.
— Ну чего молчишь-то?- настаивала Алёна, пыхтя чуть позади Марины, за её огромным, как тюк со сложенным небольшим шапито, рюкзаком.
Алёна тоже была на текущий момент не замужем, но по другим причинам. Она ждала от жизни, что та подарит ей очень выдающегося и неимоверно красивого мужчину, возможно бизнесмена, банкира или даже продюсера, готовилась к этому, старалась, как могла. Она то изводила себя диетами, то чем-то похожим на физкультуру, но называющимся фитнесом, не жалела денег на макияж и средства ухода за собой, вкладывая во всё это большую часть заработанного и совершенно отрицая своё естество. Год проходил за годом, Алёна не молодела, а никакие принимаемые меры не приносили результатов, она не полыхала как огонь маяка над бурным морем, и корабли с бизнесменами и продюсерами проходили мимо её бухты.
— Да не молчу я ничего,- буркнула в ответ Марина,- образ жизни у нас такой.
— Ну-ну,- пробубнила Алёна,- странный он у вас какой-то. А ночевать где будем? В палатке?
— Ну да, чего тут такого?- удивилась Марина,- ночи тёплые ещё, переживать нечего.
— Ой зря я, дура, согласилась,- бурчала Алёна,- а другие варианты есть?
— Вон деревенька какая-то на горизонте виднеется,- Марина приостановилась и посмотрела вдаль,- можно попроситься к кому-нибудь.
— А она жилая, деревенька твоя?- усомнилась Алёна,- а то мало ли…
— Столбы к ней идут, значит жилая,- ответила Марина и зашагала вперёд.
Марину сегодня как никогда тяготила компания Алёны, но выбирать не приходилось, все её друзья в одночасье куда-то пропали, чем-то оказались заняты, у них появилась куча неотложных дел, забот и самых разнообразных причин для отказа. Зато Алёна, едва услышав про сжигание лишних калорий, с радостью согласилась, видимо не понимая на что.
Деревня то ли оказалась не очень близко, то ли отползала от путешественниц, помечая за собой след деревянными столбами, но путь до неё оказался долгим и тяжёлым.

***
— Прогуляться, значит, решили? Развеяться?- поинтересовался водитель,- устали поди от города?
— Что-то вроде того,- ответила Марина,- на природе воздух чище.
— Ага, точно,- пробубнила Алёна,- особенно в том чёртовом домике.
— Ты сама не захотела в палатке ночевать,- усмехнулась Марина,- комфорт ей подавай.
— Тихо!- водитель взглянул в зеркало на Марину, потом на сидящую рядом Алёну, чуть притормозил,- вы были в доме у дяди Вовы?
— Ну да, а что?- поинтересовалась Марина.
— Вы там что-то видели?- водитель ещё сбавил скорость и обернулся назад, на Марину.
— Всё видели,- ответила Алёна.
Водитель остановил машину.
— Вещи свои забрать хотите?- спросил он.
— Ну да, не мешало бы,- ответила Алёна, жалея свою дорогущую косметичку и её не менее дешёвое содержимое, совершенно ей не нужное ни в походе, ни в принципе.
— Да, очень хочу,- тут же закивала головой Марина, рюкзак с барахлом, омытый бесчисленными дождями, пропахший дымом и репеллентом был ей очень дорог,- только в дом опять заходить страшновато…
— Не волнуйтесь, сам заберу,- водитель включил скорость и в два приёма развернул машину в обратную сторону,- рассказывайте, что там было?

***
Марина подошла к домику на окраине деревни, который больше напоминал хижину, первой, выдохшаяся Алёна отстала от неё на пару сотен метров. Пока она подходила, сопя как паровоз, застоявшийся у вокзала, по причинам, от него не зависящим, Алёна разглядывала картину, которая открылась перед её глазами и вызывала лёгкое уныние своей нереальностью. Солнце тем временем, ускорилось и двигалось к горизонту быстрее, чем обычно. Все наблюдательным людям известно, что солнце утром выходит из-за горизонта очень медленно, словно пытается выкарабкаться из-за него, потом, появившись полностью и обретя некоторую уверенность, смело шагает на видимую ему одному гору, постояв на её вершине днём, отдышавшись, отдохнув, оно потихоньку начинает спускаться вниз, а уже вечером, то ли под собственной тяжестью, то ли от того, что ему надоело смотреть на тех, что копошатся где-то внизу, легко, весло, почти вприпрыжку скрывается за горизонтом, а в некоторых местностях это происходит почти мгновенно. Но не Солнца и его траектории было Марине, хижина занимала её гораздо сильнее траекторий движения небесных светил. Это действительно была хижина, с низкой, покосившейся крышей, с забитым фанерой боковым окном, с пристроенными полусгнившими сенями вообще без окна, и серым, мрачным навесом перед ними. Фасад хижины был скрыт деревом, а вместо забора кто-то, возможно что-то, из хвороста, веток и коряг построил что-то типа баррикады. Конечно эта конструкция не смогла бы защитить от проникновения из-вне, но кому взбредёт в голову вообще что-то там делать или искать. Чуть поодаль виднелась ещё одна крыша, но расположенная на самой земле, такая же страшная, дощатая, почерневшая от времени, возможно это было что-то типа бани или входа в омшаник, где зимуют пчёлы, но это было уже не важно, сзади послышались шаги Алёны, сопровождающиеся её громким сопением.
— Чего-то здесь не уютно как-то,- промычала Алёна,- может здесь и не живёт никто?
В этот момент из хижины вышел старик неопределённого возраста, с седой, коротко подстриженной бородой, в новой косоворотке, брюках-галифе, сапогах гармошкой и в фуражке.
— О! Здравствуйте!- поприветствовал их старик,- заблудились наверное? Устали?
— Здравствуйте,- ответила за двоих Марина.
— Очень устали, очень,- вмешалась в разговор Алёна, снимая рюкзак.
— Бани у меня нет, завалилась,- улыбаясь заговорил старик,- так бы истопил. Покормить вас тоже особо нечем, но на ночлег заходите.
— Может мы в другом месте где-нибудь заночуем?- предложила Марина, но увидев на заднем плане ещё более удручающую разруху, а рядом с собой испепеляющий взгляд Алёны, поняла, что погорячилась.
— Я здесь один живу,- расплылся в улыбке старик,- меня дядя Вова зовут.
— Меня Марина, а меня Алёна,- ответили туристки.
— Ну проходите в дом,- пригласил их старик и сам прошёл первым.
Алёна подняла свой рюкзак, в очередной раз заподозрив, что по поводу постоянства гравитации её жестоко обманывают со школы, он был неподъёмно тяжёлым. Марина же, бывалая туристка и пешая путешественница, готовая в любой момент отправиться в путь, своего рюкзака не снимала. Обе они проследовали в хижину за её хозяином.
— Чайник сейчас подогрею,- во мраке пробурчал старик,- лампочку вот только вверну.
Мрак рассеялся, под лампочкой стоял старик с поднятыми вверх руками и глядя на них, улыбался. Возле входа справа стояла облезлая, давным-давно не беленая печка, напротив неё у стены круглый стол с фигурными ногами, несколько стульев, слева от входа посередине, между двух окошек, одно из которых было забито фанерой как и боковое, а второе завешено пожелтевшими газетами «Правда», «Труд» и менее пожелтевшей «Парламентской газетой», стояло два кресла, одно обычное, с деревянными подлокотниками, другое парикмахерское, тоже очень старое, с красными подушкой и спинкой. За печкой виднелась дверь, видимо в другую комнату, рядом с ней стоял старый облезлый диван, на нём лежала подушка в застиранной, вылинявшей, но грязной наволочке.
Старик подошёл к столу и включил в розетку, к которой подходил витой провод на изоляторах, старый алюминиевый чайник на трёх чёрных пластмассовых ножках. Свет лампочки тут же немного приглушился, пожелтел. Но, в принципе, не смотря на убогость помещения, на скудность обстановки, в нём было относительно чисто, по крайней мере выметено и недавно протёрто.
— Да вы не беспокойтесь, дядя Вова,- бывалая Марина предостерегла от лишних хлопот хозяина хижины,- у нас плитка с собой есть, сейчас на газе по быстренькому вскипятим.
— На газе?- старик лихо обернулся, попутно выдернув чайник из розетки, лампочка, вспыхнув, засветила сильнее.
— Ну да, газ в баллончиках,- не поняв волнения старика пояснила Марина.
Старик задумался, почесал бороду.
— А давайте, я вам воды согрею, а вы мне газ?- что-то мысленно подкалькулировав, предложил старик.
— Да мы вам его и так дадим,- Алёна вытащила из своего рюкзака два баллончика.
Старик в один прыжок оказался рядом и шустро выхватил оба баллончика, вернулся к розетке и нехотя воткнул в неё вилку чайника. Лампочка снова засветилась в пол накала, дядя Вова с сожалением посмотрел на неё, вздохнул, подошёл к дивану и засунул баллончики за его спинку. Ожидание закипания чайника бывает очень томительным и долгим, некоторым даже кажется, что на это уходят годы, некоторым кажется, что десятилетия, но рано или поздно, не смотря на страдания хозяина хижины, видящим в лампочке лишние расходы, этот процесс достигает своего апогея, струя раскалённого пара вырывается наружу, крышка чайника начинает подпрыгивать, а сам он дёргаться и порой норовить опрокинуться, а то и вообще спалить всю хижину, если упустить момент.
Пока закипает чайник, есть чем заняться, можно, например, разломать в пакетах лапшу быстрого приготовления или приготовить пакетики чая и кружки. Этим и занимались незваные гости дяди Вовы, которым он не отказал, но в полной тишине, терзания самого дяди Вовы были заметны невооружённым взглядом.
За ужином, состоящим из вышеозначенной лапши и чая, за который пригласили и самого хозяина ветхого жилища, чему он обрадовался, дядя Вова балагурил как мог, развлекал, рассказывал одну и ту же историю, полную цифр, каких-то показателей, непонятных и бессмысленных слов несколько раз подряд, меняя акценты в ней и переворачивая смысл кардинальным образом, в общем казался или пытался казаться своим, в доску своим, рубахой-парнем.
Марина и Алёна очень быстро устали от россказней дяди Вовы, от его шуток, и вообще от хижины. Ещё немного времени спустя, они начали засыпать, то ли от усталости, то ли от непомерного и бессмысленного тарахтения хозяина хижины.
— Девушки, да вы не стесняйтесь, проходите вон в комнату и ложитесь уже, спите,- до дяди Вовы вдруг дошло, что от него устали,- я гарантирую вам полную безопасность, никто не посмеет тронуть вас пальцем или обидеть, пока я здесь хозяин. Никто, повторяю, ни одна живая душа не вправе покушаться на наш суверенитет и вы под моей личной защитой.
Женщины встали из-за стола и прошли в соседнюю комнату, в ней, кроме железной кровати, правда застеленной, и комода, верхний ящик которого был закрыт на висячий замок, ничего не было. Но сама кровать была широкой, места двоим вполне хватило. Спать они легли не раздеваясь, на всякий случай.
И сон готов был схватить, нежно обнять и унести в свои чертоги, что бы утром выпустить оттуда посвежевшими, отдохнувшими, помолодевшими и бодрыми, как на улице что-то затарахтело, может быть трактор или грузовик, потом звук внезапно прекратился, а через минуту на пороге хижины появился мужчина лет сорока, с почерневшим то ли от пыли, то ли от мазута или грязи уставшим лицом, роста чуть выше среднего, сильный, жилистый, одет он был в драную фуфайку, брезентовые прожжённые штаны и обут в галоши.
Алёна, которая легла у стены, привстала и через голову Марины, вместе с ней, наблюдала за происходящим.
— О! Ваня приехал… Здравствуй, Иван,- поприветствовал гостя дядя Вова,- устал, наверное?
— Не то слово,- ответил гость.
— А ты вот помоги мне, Ваня, стол под лампочку поставить,- попросил дядя Вова,- а я тебе сейчас налью с устатку.
Послышались звуки переставляемых стульев, грохот стола, который, наверное уже оказался под лампочкой посреди помещения.
— И как я играть буду, дядя Вова,- хриплым, уставшим голосом спросил приехавший мужчина,- опять просплю, как и в те разы.
— Да ладно, чего ты?- наигранно удивился дядя Вова,- поработал, устал, есть повод отдохнуть, расслабиться, заслужил же, заработал. Вот и выпей, покемарь перед игрой, силы восстанови.
— Ладно, уговорил,- нехотя согласился Иван,- но только не вздумай обмануть, разбуди.
— Да что ты, что ты, Иван, бог с тобой, когда я тебя обманывал?
Что именно происходило в соседнем помещении с кровати не было видно, женщины же существа любопытные и ради удовлетворения этой врождённой потребности, готовы даже пожертвовать сном. Это и сделали Алёна с Мариной. Медленно, чтоб не скрипнула кровать, они встали и так же медленно и беззвучно подошли к занавешенному дверному проёму. Марина присела с одной стороны двери, Алёна с другой. Но пока они пробирались, голоса из соседнего помещения продолжали доноситься.
— Ты то?- усмехнулся Иван,- ну-ну, самый честный, кому-нибудь другому расскажи, тем, кто сейчас соберётся, не все только поверят.
— Иван...- пробурчал дядя Вова, столько лет меня знаешь и такое говоришь… Не стыдно тебе?
Послышались слабые бульки, дядя Вова что-то наливал в стакан Ивану.
— Ни сколечки,- ответил Иван, залпом выпив налитое,- закусить есть чем?
— Нет, Ваня, закусить нечем,- ответил дядя Вова,- сам понимаешь, тяжёлое положение и всё такое.
— Знаю, не продолжай,- усмехнулся Иван,- рассказывал уже, враги кругом, тоже слышал тысячу раз, не меньше.
— Ну ладно, ладно,- пробухтел дядя Вова, снова послышались бульки.
— Провокатор ты тот ещё, дядя Вова,- покряхтев ответил Иван,- ладно, прилягу пока.
— Да, да, конечно ложись,- ехидно произнёс дядя Вова, подставил ослабевшему Ивану плечё и проводил его до дивана.
Марина с Алёной сидели возле проёма не шелохнувшись и боясь дышать.
Вдруг соседнее помещение словно наполнилось светом, но было ясно, что это не от лампочки, это было что-то другое. Марина повернула голову, чуть наклонилась и одним глазом посмотрела в щель между занавеской и косяком. Лампочка горела так же, но в помещении на пороге стоял ещё один старик, весь в белом, с длинным узловатым посохом, в лаптях, с белой бородой до колен и волосами ниже плеч. Марине вдруг показалось, что свет шёл именно от этого старца, словно сошедшего со страниц какой-нибудь древней былины или прямиком из сказки, но она себя тут же убедила в том, что это белые одежды рассеивают и отражают свет лампочки, которая сейчас не делится электричеством с чайником.
Старец молча прошёл к парикмахерскому креслу и сел в него.
— И всё-таки, Владимир, жулик ты каких мало,- произнёс он, глядя на спящего Ивана.
— Всё в рамках правил,- скривив рот ответил дядя Вова.
— Наблюдатели?- поинтересовался старец.
— Две женщины, в соседней комнате,- ответил дядя Вова и сел в кресло рядом.
— Спят?- поинтересовался старик.
— Не знаю,- ехидно ответил дядя Вова,- в регламенте не оговорено, спать они должны или мелодии насвистывать.
— Скользкий ты, как болотная жаба,- подняв на дядю Вову седую косматую бровь усмехнулся старик,- зазывай.
Дядя Вова поднял руку, щёлкнул пальцами, двери хижины открылись и внутрь начали входить очень странные личности. Странные и несколько чуждые для хижины. Они входили по одному, кто кивал, кто махал дяде Вове, но руки не жали, видимо не считали необходимым, на старца вообще не обращали внимания, как будто его и не было.
Все стулья скоро были занятыми, посетители расселись за столом, один из них был в чёрном пальто, шляпе и с завитушками на седых висках, второй, двое других, по виду азиаты, плосколицые, желтокожие, в расшитых халатах, больше походили на попугаев, двое других были в обычных деловых костюмах, ничем не примечательных, возможно очень дорогих, возможно нет, замыкала этот круг женщина, по крайней мере одето это существо было в платье с вырезами спереди и сзади, но грудь его была плоской и волосатой, и лицом оно на женщину походило весьма отдалённо.
Пришедшие смеялись, говорили на разных языках, но понимали друг друга. Дядя Вова подошёл к столу и вежливо, учтиво поклонившись, выложил перед собравшимися запечатанную колоду карт. Её тут же вскрыли, перетасовали и раздали. Игроки сначала шептались, потом начали говорить в пол голоса, чтоб не разбудить спящего Ивана. Кон переходил от одного к другому, ставки то повышались, то понижались, банк тоже не имел постоянного места, кочевал по столу, а дядя Вова, под молчание старца в парикмахерском кресле периодически подходил и снимал с банка свой процент, он был не просто счастлив, он находился в состоянии, близком к эйфории. За поясом дяди Вовы блестели появившиеся откуда-то ножницы.
Тишину нарушила Марина, привыкшая наблюдать, что находится вокруг неё, а не саму себя, как это делала привыкшая к самолюбованию Алёна.
— Дядя Вова-то чёрно-белый,- прошептала она,- как в старом кино.
— Чего?- удивилась Алёна, привстала, что бы видеть через головы игроков,- и то правда…
Сразу, в вечерних предзакатных сумерках, они этого не заметили, потом, среди серости и убогости, с которой дядя Вова сливался как со средой своего привычного обитания, не разглядели, и только теперь, в разгар страстей за игральным столом бесцветность дяди Вовы проявилась, а от старца действительно исходил мерцающий свет.
— А это кто?- прошептала Алёна, кивнув на старика с посохом.
— Не знаю,- прошипела в ответ Марина,- предок наверное какой-то.
— А ножницы дяди Вове зачем?
— Не знаю, может бороду хочет ему отстричь.
За столом притихли, Иван во сне заворочался, но тут же снова начали шептаться поднимая ставки. Дядя Вова, увидевший движения Ивана на дряхлом диване, наверное побледнел бы, если бы имел цвет, испугался, а глаза старика, наоборот, оживились, брови поднялись и пристально, с надеждой, посмотрели в сторону спящего.
Особого ничего не происходило, негромкий гомон за столом под тусклой лампочкой действовали на Алёну с Мариной убаюкивающе, они уже начали кивать головами и глаза их закрывались сами собой, когда вдруг за стеной раздался громкий голос Ивана.
— Я давно уже за вами наблюдаю, ребята, уж не сильно ли вы все тут оборзели?

***
— А дальше? Дальше-то что было?- спросил водитель «Волги» у попутчиц.
Алёна с Мариной перебивали друг друга, каждая рассказывала как сама это подсмотрела в щель занавески. Машина тем временем подъезжала к заброшенной деревне, в которой они ночевали. На знаке у дороги было написано «Непроморгалово». Вчера вечером они заходили с другой стороны, поэтому знака видеть не могли.
— А дальше этот самый тракторист соскочил с дивана,- ответила Алёна,- перевернул стол и начал бить картёжникам морды.
— Нет, сначала дяде Вове,- поправила подругу Марина.
— Да нет же, он с кресла его выволок и этим же креслом его и огрел,- отстаивала свою версию Алёна.
— А мне кажется он подлокотник от кресла отломал и по-моему челюсть ему вывихнул,- попыталась вспомнить Марина,- или даже сломал.
— Ну а с этими-то что, с иностранцами или кто там они?- попытался уточнить водитель.
— Азиаты подскочили сразу, руки подняли и к стенке встали,- ответила Марина,- а остальные отхватили по полной программе.
— А старец куда делся?- снова уточнил водитель.
— А он аж расцвёл весь,- хохотнула Алёна,- ни разу ни во что не вмешался, а под конец довольный такой стал, улыбается сидит.
— А ещё когда тракторист лампочку случайно разбил, всё равно светло было,- добавила Марина.
— А потом, когда он на улицу всех вышвырнул,- продолжила Алёна,- свет меркнуть начал.
— Да, и старик тот вроде как растворился,- дорассказала Марина,- исчез, в общем.
— А вы чего?- спросил водитель, останавливая машину перед завалом, служившим забором.
— А чего мы?- усмехнулась Алёна,- вещи побросали и бежать.
— Да, она ещё в трактор его врезалась,- усмехнулась Марина.
— Я его в темноте может быть не заметила,- ответила Алёна и рассмеялась.
— Со мной пойдёте или подождёте здесь?- спросил водитель, открывая дверцу.
— Да пойдёмте уже,- согласились осмелевшие, но что важнее, выговорившиеся женщины.
Водитель первым вошёл в хижину. Внутри всюду царил погром, кое-где виднелись брызги крови. Из-за перевёрнутого дивана выкатилось несколько десятков газовых баллончиков, ножницы торчали из перевёрнутого стола и везде валялись цветные бумажки, ещё ночью считавшиеся валютами. Рядом с ножницами валялся разорванный давлением изнутри чайник, видимо у них такое свойство, взрываться даже без электричества, когда приходит для этого время.
Женщины забрали из соседней комнаты свои рюкзаки и все трое вышли на улицу, молча сели в машину, водитель завёл её и они отправились в город.
— А что это было-то вообще?- нарушила тишину Алёна.
— А это Август в самом разгаре,- улыбнувшись ответил водитель,- одни доигрались, другие проснулись. Не забывайте, где живём.