В Новом Свете (Глава 4)

21 апреля 1653 г. Вот уже два дня я в сознании. Я ничего не помню из того, что последовало за тем, что записано под предыдущей датой. Как говорит мой верный друг Пьер, он меня выхаживал целых три года. От этих трех лет остались одни скупые обрывки в моем сознании, расстроенном сильным ударом эфесом по голове. Мы были в порту Бордо, когда наткнулись на пикет гвардейцев Мазарини. Я уложил троих, но от четвертого получил сногсшибательный удар и отключился. Было темно, а он стоял, как я понимаю, сзади. Пьер, подкупив капитана торгового брига, идущего с грузом в Новый Свет, спас меня от верной смерти. Он еще отправил с надежным нарочным в Париж записку Эббе о том, что я чудом избежал смерти и в бессознательном состоянии транспортировался во избежание преследования в Новый Свет. Когда мы окажемся в безопасности, то оттуда пошлем весточку. Мы отплыли от берегов Франции 16 июля 1650 г. На подходе к берегам Америки в опасном районе под Ямайкой на нас напали пираты и мы оказались в плену. Только мужество Пьера Мишо и благородство флибустьера Черной Бороды спасли меня от того, чтобы пойти на корм рыбам да акулам. Нас высадили на берегу небольшого необитаемого острова с необходимым в таких случаях инструментом, да провиантом, и пожелали уповать на Фортуну. Для развлечения нам оставили говорливого пиратского попугая. Остров находится на Карибах, в нескольких десятках лье от Эспаньолы, скорее всего между островами Тортуга, Эспаньола и Куба или в треугольнике между островами Ямайка, Эспаньола и Куба ближе к Наветренному проливу.
Здесь в жалкой лачуге на берегу моря я провалялся на травяной циновке три несчастных года. Слава богу, что я был без сознания. Когда я пришел в сознание, моим первым словом было слово благодарности верному Пьеру. Потом я справился невнятным слабым голосом о том, где моя любимая. Пьер печально покачал головой.
— Эбба умерла? — я спросил его с тоской в голосе.
— Что вы, мой господин, просто у нас нет возможности передать весточку, что мы живы и находимся на острове. Здесь никого, кроме нас, нет.
— Здесь нет господ и слуг, есть только друзья по несчастью.
— Эту лачугу ты построил? – вдобавок спросил.
— Да, деревья рядом, все под рукой.
— А инструменты есть для работы?
— Кое-что есть.
— Раз есть деревья и орудия, то мы построим плот и уплывем туда, где есть люди.
— А это что за хозяин тут все ходит и ходит? – я спросил о попугае, который ходил вокруг меня в развалку, как заправский боцман, приговаривая хриплым голосом: «Деньги давай! Тысяча чертей! Давай деньги!»
— Это наша местная досто… Фу, ты черт… примечательность. Пока выговоришь, язык сломаешь. Его зовут «Пират».
С пиратом мы подружились: ели вместе и разговаривали долгими теплыми вечерами. Климат здесь тропический. А какие здесь великолепные закаты!

24 мая 1653 г. Прошел месяц, в течение которого я восстанавливал здоровье. На затылке у меня был шрам от нанесенного удара, который отправил меня в царство вечных снов, откуда почти никто не возвращается.
Большой удачей было то, что Пьер сохранил дневник и писчие принадлежности.
Наш остров был примерно три лье в ширину и четыре в длину. В его центре возвышался кратер от древнего вулкана. На острове водились птицы и черепахи. Наше жилище находилось на окраине пальмовой рощи. В водах моря у острова было много рыбы. А на берегу в роще достаточно кокосов и бананов. Так что мы не могли умереть с голода, тем более, что на две рабочие руки стало больше. Климат был теплый, часто жаркий, тропический. Еды и пресной воды из источника у кратера достаточно. Жить можно. Я очень скучал по Эббе, с грустью думал о том, как она там, на Родине, как наш малыш или малыши?
Вообще, если бы со мной была Эбба, то мне этот остров показался бы раем. Как говорят: «С милой рай и в шалаше». Были самые спокойные месяцы в этой части света. Стояло жаркое лето. Пора дождей и бурь еще не приходила. Веселый легкий бриз с моря задувал жару, пальмовые ветви прятали от тропического зноя. Теплый песок под ними убаюкивал меня. Выйдя из тени можно было добежать по раскаленному белому песку, обжигающему пятки, до морской лагуны, броситься в нее, погрузиться в теплую воду и расслабиться. Чистый тропический рай. Затем выйти из морской воды, быстро высыхающей на коже и оставляющей на ней солевые разводы, медленно пойти в тень пальм. Взять в руки топор, сбить пучок кокосов, расколоть один из них и выпить сладкое содержимое. Если мы спасемся и вернемся домой, я буду это вспоминать как мои каникулы в раю.
Однако я отвлекся.
Перед нами стояли две основные задачи:
1. Построить прочный плот из пальмовых стволов и скрепить их лианами.
2. Победить прилив, иначе нас выкинет опять на берег или нас потащит на острые рифы и мы погибнем.

30 августа 1653 г. С первой задачей мы справились относительно быстро за три месяца, имея под рукой топор и пилу.
В поисках дополнительного количества лиан мы вынуждены были подняться по склонам кратера к стоящим поодаль деревьям. Когда мы срывали их, я нечаянно оступился и упал в небольшую расщелину на склоне кратера. Когда я в ней осмотрелся, то увидел лаз, ведущий вглубь кратера. Я прополз по нему несколько метров и крикнул Пьеру, чтобы он тоже спустился. По мере прохождения лаз расширялся так, что дальше можно было идти по нему в полный рост. Я попросил Пьера вернуться к нашему жилищу и захватить факел с собой. Мы спускались уже не по лазу, а по коридору, который расширялся, пока не превратился в овальный зал. Сверху спускались сталактиты. В центре помещения стояло возвышение, на котором покоилось кнопочное устройство в виде куба. Достаточно нажать на массивную кнопку с металлическим блеском и что-то откроется или спустится прямо нам на голову, похоронив под своими обломками.
— Как тебе такая версия? — сказал я себе.
Я поведал о своем опасении Пьеру, который тоже был настороже. Мы внимательно осмотрели пещеру. Явно не пираты здесь были хозяевами. Если это открывающее устройство, то оно, вероятно открывает проем в стене, которая отвесно стояла напротив нас. Предусмотрительно я сказал Пьеру, чтобы он вышел из пещеры и вылез из расщелины. Если меня завалит, то он постарается меня откопать или, во всяком случае, примет возможные меры по спасению. Когда он отошел на безопасное расстояние я как закоренелый искатель приключений нажал на кнопку. Она еле поддалась. Всего скорее, ею не пользовались уже не одно столетие. И, действительно, стена стала отодвигаться и когда она остановилась, образовался доступный проем. Я посветил туда факелом. Огонь выхватил из тьмы еще одну пещеру, заполненную какими-то вещами. Пахло чем-то затхлым и пропавшим, как будто было запечатано уже тысячи лет. Я свистнул Пьеру. Когда Пьер встал у меня за спиной, мы вошли в древнее хранилище. Что же здесь хранилось? В углах и центре пещеры стояли чаши, наверное, с горючим материалом. Я приставил факел к центральной чаше. Она не загоралась. Тогда я стал пристально рассматривать саму чащу. На ней сбоку был маленький рычажок. Я на него нажал. Помещение вокруг чащи осветил призрачный свет. Стало видно, чем уставлена пещера. Это были вещи явно ритуального характера. Стояли запечатанные сосуды, сундуки, лари, шкатулки, еще какие-то вещи неизвестного мне назначения. Рядом с центральной чашей стоял золотой саркофаг. Мы к нему подошли. Возле саркофага стояла на колонке высотой по грудь коробка с многочисленными четырехгранными кнопками маленького размера, расположенными в шесть рядов. Выше этих рядов чернела одиноко стоящая кнопка круглой форма. Я рискнул на нее нажать. Коробка загорелась. Я заметил мистические символы на кнопках. Что они означают? Может быть, алфавит незнакомого мне языка хозяев этого места. Я решил проверить сначала работу первой кнопки. Я нажал на нее опять. Коробка потухла. Значит это кнопка запуска и остановки работы странного механизма. Опять нажал на кнопку. Коробка загорелась. Я нажал на кнопку, которой замыкался левый верхний угол. Никакого ответа. Тогда стал нажимать на все кнопки подряд от крайней слева по всему ряду направо, пока не дошел до 13 кнопки. Как только я нажал на нее, крышка саркофага стала подниматься так, как крышка сундука. В гробу лежало хорошо сохранившееся тело неизвестного мне существа, отдаленно похожего на человека тем, что имело помимо ног и рук еще и голову с двумя закрытыми глазницами, носом, начинающимся с середины лба, острыми ушами и широким клыкастым ртом. Тело было больше обычного человеческого роста. Вылитый демон, как их изображают. Существо было одето в ткань из прочного и гладкого материала голубого цвета, которая плотно облегала тело. Дымка, окутывающая тело стала рассеиваться. Вдруг тело дернулось. От неожиданности мы вздрогнули. Существо пошевелило руками, глаза приоткрылись. Осветилось голубоватым светом вся пещера. Это загорелись угловые чаши. Начинается. Я понял, мы включили цикл оживления неизвестного существа. Я сделал знак Пьеру медленно отходить от центра помещения к входу. Мы, пятясь, отступали. Лишь только мы дошли до входа, существо встало из могилы и повернулось к нам. Его глаза горели красным цветом ада. Мы в страхе бежали. По пути я нажал на массивную кнопку и проем входа в стене закрылся. Мы быстро поднялись по проходу и выпрыгнули из расщелины и побежали к нашему плоту.
Начинался прилив. Ниши вещи были уложены и прикреплены к плоту. Пират, завидев нас, поднялся в воздух и присел мне на плечо. Переступая с ноги на ногу и кланяясь, он повторял как заведенный: «Деньги давай! Черт возьми! Давай деньги!». Мы столкнули плот с прикола, и он поплыл. Мы его толкали вперед от берега в море. Затем запрыгнули на него. Я не смотрел на Пьера, я смотрел в сторону кратера. Но никого там не находил. Необходимо было грести веслами от берега в море. Мы быстро сели за весла и погребли.
Но как только мы стали отплывать от берега, на нас стали накатывать высокие волны, пытающиеся нас вернуть обратно на берег. Мы продолжали бороться с морской стихией, которая не хотела нас к себе пускать. Но мы работали из всех сил. Остров, давший нам кров и приют на целых три года, медленно, с каждым взмахом весел отступал от нас. Море стало нас принимать. Остров уменьшался в размерах, пока не скрылся за горизонт. И хотя меня до сих пор беспокоила мысль о том, кого же мы потревожили в пещере: демона, поднявшегося из мира мертвых, или небесное существо, спустившееся из мира вечно живых, необходимо было выбрать правильное направление в бескрайнем море. Ориентиром в этом нам было само солнце. Вот когда мы достигнем Большой Земли, тогда и нужно будет думать о том, каким образом можно разгадать тайну острова. Организовать, например, экспедицию.
Если мы правильно выбрали направление при попутном ветре в малый парус нашего плота, сшитый из оставшейся одежды, то на нашем пути мы встретим либо о. Эспаньолу, либо о. Тортугу – базу пиратской республики. Если мы попадем к корсарам, то став на время ими, мы потом можем добраться до французской колониальной администрации и вернуться обратно во Францию. Приказ о моем аресте, думаю, давно уже пропал в архивах полиции. Или все мятежные принцы уже амнистированы. Значит, первоочередной задачей становится поиск земли. В самом лучшем случае при движении плота со скоростью 5 морских миль в час мы могли достигнуть земли приблизительно через 5 дней или неделю. У нас на это время было достаточно воды и провизии. В крайнем случае, мы могли ловить рыбу. Конечно, главной проблемой была пресная вода, которой у нас было несколько бочонков. Если не будет морской бури, а тем более большого шторма, мы сможем продержаться до момента спасения. А если будет и смоет наши бочонки в море, то спасение проблематично. Еще была одна опасность: нас могло вынести прямо в океан. В таком случае мы бы погибли.
Но пока ничто не предвещает беды. В нашем морском путешествии нас сопровождают резвые дельфины и летучие рыбы. Изредка к нам подплывают акулы.

13 сентября 1653 г. Нас помотал шторм, разбив в щепы одно весло, смыл припасы и бочонки за борт. Остался один бочонок с пресной водой. Да и в том воды осталось на день, не больше. Слава Богу, удалось сохранить дневник. Он один связывает меня с прежней жизнью, которой я часто попусту рисковал, не зная ее истинной цены. Вероятно, мы погибнем от жажды. Или нас потопит новый шторм. Начинался сезон штормов. Мы уже обессилили и еле машем веслом по очереди. Я не могу больше писать, промахиваясь пером мимо чернильницы.

16 сентября 1653 г. Вчера мы, наконец, достигли спасительного берега. Пьер мне крикнул: «Земля!» Но я его плохо понял. Ибо у меня стоял звон в ушах от длительного пребывания на морском солнцепеке, и кровавая пелена застилала глаза. Я осознал, что мы спаслись только тогда, когда сполз с плота в воду, нахлебался ей вдоволь и, вынырнув, подплыл к берегу и на коленях выбрался на прибрежный песок. Не помню, сколько времени я лежал и целовал родную землю. Пьер помог мне залезть под тень платанов недалеко от берега.
Нас поддержали береговые буканиры. Оказывается, мы находимся на о. Тортуга.

20 сентября 1653 г. Собравшись с силами, мы 18 сентября отправились в крепость, построенную губернатором Тортуги, военным инженером, гугенотом Франсуа Ле Вассером. Мой тезка освободился от попечения французского королевства и пригрел на острове пиратов, имея долю в грабеже испанских и английских торговых судов, да и всех прочих. Вот с этим покровителем морских разбойников мне нужно было установить дружественные отношения. Конечно, ни в коем случае нельзя было представляться под своим именем, иначе мне грозила опасность стать заложником богатого выкупа. Я расспросил Пьера о том, как он представил нас пиратам и их капитану Черной Бороде, которых мы можем встретить в крепости. Он сказал, что представил меня учителем философии Франсуа де Лором, желающим открыть школу в Квебеке, а сам себя назвал собственным именем в качестве моего компаньона.
— Хорошо. В таком случае давай еще раз поработаем над нашей легендой, а то, Ле Вассер ученый человек и может нас легко разоблачить. Поэтому с ним надо «держать ухо остро».
19 сентября мы подошли к крепости Тортуга. Со стороны крепость представляла собой своего рода инженерный шедевр в виде правильного шестиугольника – гексагона. Значит, Ле Вассер на самом деле умный, следовательно, опасный противник, перед которым необходимо играть роль учителя до самого конца. И все же, как-то, сомнительно, что человек пересекает океан для того, чтобы найти работу учителя философии в колонии на краю света. Вяжется с трудом. В любой момент может развязаться. Но камень брошен. Пьер уже меня аттестовал Черной Бороде в этом качестве. А если Ле Вассер начнет проверять мою легенду? Нет. Надо быть последовательным, даже в промахе, идти до конца. Правда, в том, что я могу быть учителем философии. И почему учителю не поехать в новые края. Там что некого учить что ли?
Находясь в сомнительных думах, я подошел с Пьером к губернаторскому дому. На пути нам попадались не только приличные люди, но и шатающиеся без дела «темные личности». Я предусмотрительно взял с собой шпагу, чтобы, в случае необходимости, проучить нахалов. Оставив Пьера в пальмовой аллеи перед домом с просьбой не вступать ни с кем в конфликт, я поднялся по витой лестнице в приемную губернатора. На меня косо посмотрели стоявшие в дверях стражники, но ничего не сказали. Видимо, мой поиздержавшийся вид мало внушал доверия. Я подошел к секретарю и, представившись, записался на аудиенцию. Передо мной находились разношерстные посетители, ожидавшие своей очереди. Когда очередь дошла до меня, я уверенно, как к себе домой, вошел в кабинет губернатора и уставился на пустое кресло хозяина острова. Слева от меня я краем глаза уловил движение. Мне навстречу полетели слова как пушечные ядра.
— Ба, кого я вижу! Как ваши дела?
Для меня было полной неожиданностью такое обращение губернатора, стоящего у открытого балкона, с которого в кабинет доносился городской шум. Подойдя ко мне, он крепко пожал мне руку. Я ответил ответным пожатием его руки.
Было все еще хуже, чем я предполагал. Ле Вассер передо мной ломал комедию узнавания. Он слегка отклонился, посмотрел на меня, потом ударил себя ладонью по лбу и засмеялся. Махнув в мою сторону рукой, Ле Вассер стал говорить.
— Хотите, я угадаю, кто вы? Нет, в самом деле, у вас такой вид, что я вам должен помочь. Ведь вы потерпевший кораблекрушение в Наветренном проливе путешественник из Бордо? Я прав?
— Да, а как вы догадались?
— Это у вас написано на лице.
У самого Ле Вассера было импозантное, запоминающееся лицо. Это был брюнет высокого роста. На вид ему было сорок лет. Крючковатый нос сразу бросался в глаза. Волосы были зачесаны назад. Высокий лоб. Черные глаза. Змеиная улыбка чувственного рта. Овальный подбородок. Полное сходство с злым вороном. Что ты мне накаркал?
— А может быть вы герцог де Ларошфуко? Почему нет. Его искали года два у нас в колониях. Как вам такой вариант?
Я на него внимательно посмотрел. Надо было идти ва-банк, чтобы усыпить его бдительность.
— Я разве похож на аристократа? Да, действительно, я попал на необитаемый остров вместе со своим компаньоном. Но тому причиной не морской шторм, а Черная Борода, взявший на абордаж судно, на котором я плыл в Новый Свет. Мой товарищ по несчастью уговорил его высадить нас на ближайшем острове. Сам я в это время был в бессознательном состоянии, получив удар эфесом шпаги.
— Откуда вдруг такая милость со стороны пирата?
— Не знаю, я не был ее свидетелем.
— Хорошо. Куда и зачем вы плыли? Мне это надо знать наверняка, вдруг вы шпион испанский или английский?
— Целью моей поездки был Квебек. Я учитель, а спутник мой помощник.
— Зачем для путешествия в Канаду выбрали столь длинную и опасную дорогу через Карибы?
— Из страсти к путешествиям и приключениям.
— Ну, и что удовлетворили свою страсть к путешествиям на необитаемом острове? Где он, кстати, находится? Там, где я сказал?
— Я не моряк, чтобы ориентироваться в открытом море. Да к тому же получил удар по голове и многое до сих пор не помню. На мой взгляд, где-то там, где вы предположили, — недалеко от Наветренного пролива между Кубой и Эспаньолой.
— Кстати, вы чему учите? Если полагаться на ваши слова, можно утверждать, что географии вы не учите точно.
— Я учитель философии.
— И что делать философу, которому нравится искать себе приключения на одно место, в колониях?
— Я бы попросил вас, сударь, обращаться ко мне подобающим образом. Я вам не простолюдин.
— Кто вы, кстати? Вы так говорите, как положено аристократу. Может быть, вы все же герцог? Не вас ли ищет ваш родственник – губернатор Гваделупы? За вас он обещал приличную награду.
Я прекрасно понимал, что Ле Вассер меня бы не отдал так просто губернатору Гваделупы, который был действительно родственником, только не моим, а моей жены.
— Я дворянин, но до герцога мне далеко. Позвольте мне представиться: Франсуа де Лор.
— Франсуа Ле Вассер, военный инженер и губернатор Тортуги, гроза пиратов.
— Так что мне с вами делать, мой тезка?
— Я могу рассказать, что со мной приключилось на острове и вам решать, что делать.
И я рассказал, что действительно произошло на моем острове.
Ле Вассер внимательно слушал, не перебивая. Потом сосредоточенно на меня посмотрел, поджав губы, и сказал, что я ему могу пригодиться в одном деле. Пускай я жду его завтра вечером в таверне «Пиастры» у главных ворот крепости.
Мы вышли с Пьером из крепости и расположились неподалеку у берега лагуны. Нам уже было не привыкать проводить ночь под открытом небом. Это мне наказание за мое высокомерие и господские привилегии.
Засыпая, я думал о том, что необходимо любым способом добраться до Гваделупы. А там уже можно было не переживать за мое возвращение в родную Францию. Губернатор Гваделупы Арман де Ломенни был мне знаком и у нас с ним были приятельские отношения, Он был троюродный брат моей жены. Правда, путь до Гваделупы с Тортуги не близкий – более 250 лье. Нужен корабль. А где его взять? Можно добраться с Тортуги до Гаити. А с Гаити до Гваделупы, но для этого необходимы деньги, ведь за просто так, никто меня с Пьером не повезет.

22 сентября 1653 г. Позавчера мы встретились с Ле Вассером в «Пиастрах». Он пришел со своим подручным корсаром по имени Гастон Сегара, капитаном флейта «Смелый». Сегара был ловкий малый, скорый на то, чтобы пустить кровь любому, если в этом ему была надобность. Мы договорились с Ле Вассером, что если обнаружим вместе с Сегара и его командой ценности, то мне достанется 10 %, Ле Вассеру 50 %, а Сегара с командой 40 %. Если мы ничего не найдем, то Я обязуюсь на него работать, пока не возмещу расходы на авантюру. Я согласился, ведь другого варианта у меня не было.

1 октября 1653 г. Вчера мы отправились в путешествие на поиски моего острова. Я предусмотрительно скрываю то, что пишу дневник, иначе моя легенда будет раскрыта. Команда на корабле почти сплошь состоит из отчаянных головорезов, которые, впрочем, пока ведут себя по отношению к нам с Пьером лояльно. Но это пока. Корсары отличаются и от пиратов или флибустьеров как вольных морских разбойников, и от буканиров, обменивающих букан, – зажаренное на травяной решетке мясо, которое длительное время не портится, и меха на оружие и боеприпасы, тем, что являются наемниками для выполнения щекотливых поручений, несовместимых с законом. Таких корсаров я насчитал около 10. Это были мои возможные противники. Конечно, всех их зараз мне не одолеть, но, по частям, можно попробовать. Не надо быть слишком умным, чтобы понимать, что чем ценнее будет груз, тем призрачнее наши с Пьером шансы не то, что на свою долю, но на свою жизнь.

21 октября 1653 г. Только вчера вечером вахтенный крикнул с марса на гроте: Земля». Мы все же нашли наш с Пьером остров. Решили сойти на берег утром следующего дня.

22 октября 1653 г. Это утро и этот день я запомню на всю оставшуюся жизнь. Может показаться, что я иронизирую, но это истинная правда. Начну с самого начала. Флейт стоял на якоре. Мы отчалили от борта на шлюпе, в котором, кроме меня и Пьера, было семь человек вместе с капитаном. Все семь отчаянные ребята. Среди них явно три пирата. Один долговязый громила с черной повязкой на левой пустой глазнице и с огромным тесаком за поясом, да мушкетом под мышкой. Его звали «Циклоп». Другой – коротконогий свирепый гном с косынкой на голове и кривым пиратским кинжалам в зубах с забавной кличкой «Мэтр». И еще один, — по прозвищу «Черт Побери», тот вообще какой-то ненормальный, передвигающийся, раскачиваясь из-за своего гигантского роста как обезьяна, и оскаливающий свои гнилые, острые и кривые зубы. Вот с кем мне придется драться не на жизнь, а на смерть. Я повел их самой опасной тропой к пещере. Вдруг кто-нибудь из отряда гробокопателей свернет себе шею. Но все они были ловкие и осторожные малые. Оказавшись в пещере, я нажал на кнопочное устройство. Стена сдвинулась, образовался проем, в который мы друг за другом вошли. Во второй камере все было на месте. Только в саркофаге никого не было. Мы стали медленно и методично проверять содержание вещей, находящихся в помещении. Я очень расстроился, что неведомое существо пропало. Оно возможно вернулось туда, откуда явилось, — в жерло адской пропасти вулкана. Черт Побери выхватил из-за спины саблю и рубанул по одному кувшину с человеческий рост. Удар был отменный: кувшин раскололся как орех. От такого удара и у меня голова расколется на две равные половинки. Тяжелая масса сверкающих в неверном свете факелов дорогих старинных вещей тяжело упала на пол, что земля завибрировала под ногами и поднялась туча пыли и на голову сверху посыпались обломки из вулканического туфа.
— Осторожно! Дуралей! – прикрикнул Сегара на Черт Побери.
— Да, шел бы ты… — огрызнулся Черт Побери.
Когда пыль улеглась, мы подошли к Черт Побери и лежащей перед ним груде золотых вещей, обсыпанной пылью и мелкой крошкой застывшей лавы.
— Законные 50 % от стоимости кучи мои, — заявил Черт Побери.
— Щас, держи карман шире, — отрезал Сегара, — от всего найденного добра нам причитается хороших 40 %, так распорядился Ле Вассер.
— Тысяча чертей! Этот инженеришка еще будет мною командовать, — негодовал Черт Побери.
— Заткнись ты, урод! – посоветовал ему Циклоп. — Тебе, что не терпится сушиться на рее?
— Да, уж лучше на рее, чем в бочке с селедкой, — вступил в любезную беседу пиратов Мэтр, хрипло засмеявшись.
— Да, Ле Вассер, такой выдумщик, — глядя на меня пояснил Сегара.
— Странное чувство юмора, — сказал я.
— Да. Не говори, — меня поддержал Циклоп.
— Да, здесь на всю жизнь хватит, — заключил один из каперов.
— Доживи сначала до завтра, — неласково развеял иллюзии быстрого обогащения среди разбойников Мэтр.
— Ну-ка, ребята, давайте-ка отнесем эти вещи на берег, а то не ровен час, крыша рухнет нам на голову, и мы не успеем их переплавить в золотые слитки.
— В своем естественном качестве эти старинные вещи, многие неизвестного назначения, будут намного, в сотни, тысячу раз дороже. Если мы их выгодно продадим в Старом Свете, то будем богаты, как Крезы.
— Да, что вы?! Пока раньше нас не повяжут и не сошлют на галеры. Не баламуть народ, умник, — обратился с угрозой ко мне Сегара.
— А что, дельный совет подал учитель. Нам с Мэтром пора вправить мозги, а то мы такие неученые. Правда, Мэтр, простофиля несчастный? — обратился с такой нелестной характеристикой к Мэтру Черт Побери.
— Все. Хватит болтать. За работу. – скомандовал Сегара.
— Не понукай – не запрягал, — отрезал Циклоп.
Когда он проходил мимо меня, то прошептал: «Я на вашей стороне».
Я удивленно посмотрел ему в след. Вот от кого я не ожидал помощи, так это от Циклопа. Когда мы выходили из пещеры, каждый неся часть добычи, Циклоп поравнялся со мной и завел короткую беседу.
— Мне порядком надоели здешние нравы. Я хочу на старости лет пожить в свое удовольствие в загородном доме где-нибудь в родной Турени. И для этого я вас поддержу. Честное слово, вы так же похожи на учителя, как я на аббата. Но это ваше дело. Главное, чтобы мы друг с другом договорились. Согласны?
Я утвердительно кивнул в ответ.
— Хорошо. К нам приближаются мои невежливые «друзья», черт бы их подрал. Скажу так, за меня еще два капера из присутствующих. Вы сами понимает, что вас в живых не оставят, это как пить дать верно.
Мы медленно разошлись. Однако Сегара заметил, что мы что-то обсуждаем и подозвал Циклопа к себе. Я сделал вид, что мне это неинтересно и пошел обратно в пещеру за новой партией добычи. Впереди меня шел Пьер. Я кратко передал содержание моего разговора со свирепым пиратом.
Когда мы все перетащили к лодке на берег, мы все вернулись обратно в камеру с сокровищами. Там стояло еще несколько кувшинов такого же размера, как и первый. Сегара прикрикнул на Черт Побери, чтобы он воздержался от резких движений и скомандовал трем каперам положить сосуд на землю. Сосуд был запечатан. Черт Побери срезал легким ударом сабли горлышко кувшина. Из него посыпались драгоценные камни. Их было видимо-невидимо.
— Это кто такой запасливый? Сроду не видел столько камней, — очень удивился Мэтр.
— Как ты не видел камней, да они всюду валяются, — закричал Черт Побери, схватил Мэтра за руки и закружил с ним в безумном танце пиратского счастья. От головокружения они упали, дико рассмеялись и присоединились ко всем другим созерцать несметные сокровища. Глаза у всех, даже Пьера, стали алчными до безобразия. Но не только я был внимателен. Циклоп стоял рядом со мной и говорил мне на ухо, стараясь перекричать всеобщее ликование.
— Пора. Другого такого случая не представится.
Он выхватил из-за пояса ужасный тесак и махнул в направлении головы Сегара. Голова капитана флейта отлетела от туловища и покатилась по ровному полу пещеры. Из осиротевшей шеи хлестала пенистая кровь, обагряя собой сокровища. Я накинулся с шпагой на перевес на Черт Побери. Он увернулся и сделал выпад в мою сторону, но промахнулся. Когда я выпрямился, он широким движением замахнулся на меня саблей и нанес рябящий удар. Я защитился шпагой. От удара шпага сломалась, а я отлетел в сторону. Краем глаза я заметил, что Циклоп схватил Мэтра в свои могучие объятия. Послышался хруст костей Мэтра, его тело обмякло. И тут рядом с моим ухом раздался свист сабли. Она звенела в своем полете к моей голове. Я резко отклонил голову и бросился на Черта Побери, воткнув ему в живот кинжал по самую рукоятку. В это время наши два капера расправились с третьим. На земле валялись четыре трупа недавно смеявшихся от счастья людей. На их месте должны были оказаться мы с Пьером. Но вмешалась судьба в лице наших новых товарищей по оружию.
— Поделом негодяям, — сказал один из каперов по имени Майкл.
— Друзья, мы благодарим вас за помощь, — сказал я и продолжил, — от нашей драки равновесие сводов нарушено и в любой момент крыша пещеры может рухнуть. Давайте возьмем мешки и соберем в них, что можно, пока это еще можно сделать.
Все согласились с моей здравой мыслью и взялись за работу. Но мешки с драгоценностями мы складировали в роще у вулкана, а не на берегу у шлюпа, чтобы побольше забрать сокровищ в пещере. После второго нашего захода в пещеру все в ней пришло в движение. И мы, наспех набрав мешки, впопыхах из нее удалились. Один из каперов, имени которого я не помню, запнулся за край выступа на выходе из сокровищницы и рассыпал содержимое своего мешка. Он стал собирать рассыпанное по земле богатство. Больше его мы не видели, так как крыша накрыла его полостью. Мы со всех ног бросились к выходу. Только мы успели отбежать от вулканической гряды, как то место, где была расщелина, осело, раздался грохот, и врата ада закрылись, поглотив свои сокровища.
— С отличным уловом! — поздравил всех Циклоп.
— Спасибо и вас также, — ответил я и в свой черед спросил, — как к вам обращаться?
— Зовите меня Полем.
— Итак, что мы будем делать?
— На корабле еще четыре человека. Двое из них люди Ле Вассера. – ответил Поль.
— Из оставшихся двух я уверен только в Рамоне. Жан – темная лошадка, — добавил Майкл.
— Тогда как мы решим? Я думаю, для начала унесем мешки к мешкам с драгоценностям и их укроем. Потом погрузим золотые вещи на шлюп и отвезем их на борт корабля. А там разберемся с нашими врагами. Скоро начнется прилив.
На этом мы и порешили. Когда мы собирали вещи в лодку, то от корабля отчалила вторая, которая быстро направлялась к нам. Она причалила чуть дальше от нас, — не пришел еще прилив. К нам бросились со всех ног два капера. Среди них был один клеврет Ле Вассера. Другой, помощник капитана Сегара, оставался на судне. Если бы мы расправились с одним, другой мог снять с якоря флейт и отправиться за помощью на Тортугу к Ле Вассеру.
— Что у вас случилось? Где Сегара? – спросил наш враг.
— Сегара на том свете, как и те, кого нет с нами. Тысяча чертей! Не надо было Черт Побери палить в воздух в пещере от радости. Их завалило, — ответил Поль и добавил, — ну что стоишь, помогай или тебе не нужны сокровища?
У капера от алчности заблестели глаза, и он бросился нам помогать. Погрузив сокровища на шлюп, мы отплыли на корабль. Прилив только начинался, и поэтому можно было, особо не тревожась, перегрузить сокровища на борт корабля. Когда мы занимались погрузкой, боцман, с которым о чем-то шушукался второй клеврет Ле Вассера, подошел ко мне и, угрожая пистолетом, стал требовать от меня, чтобы я признался в том, что мы сделали с капитаном. Пьер выбил из его рук пистолет, но второй капер ударил его в бок пиратским кинжалом. Майкл бросил за борт капера. Я же накинулся с кулаками на боцмана. Когда мы вместе с боцманом упали на палубу корабля, то Поль подбежал к нему, наступил на его горло своей огромной ногой и сломал ему шею. Я подбежал к Пьеру. Пьер уже был мертв. Тогда я спрыгнул с корабля в море и поплыл за капером. Выхватив нож, я нырнул и потащил его на дно. Чуть не захлебнувшись под водой, я все же с трудом расправился с убийцей Пьера, перерезав ему горло. Я видел, как он, хватаясь за свое горло, медленно опускается в морскую пучину. Выплыв, я бросился к кораблю. Меня подняли на борт. Оплакав смерть друга, я договорился с остальными о том, что завтра утром мы погрузим оставшиеся в роще сокровища и возьмем курс на о. Гваделупа. Я заявил, что считаю возможным поделить все сокровища между всеми оставшимися в живых поровну. Все поддержали мое предложение и объявили меня капитаном судна. Я принял общее решение.

25 октября 1653 г. Мы отплыли от острова, который я назвал в честь Пьера «Верным», 24 октября. Когда мы уже покидали рощу, где похоронили бедного Пьера, я услышал, как кто-то меня зовет. Я сказал своим спутникам, что мне надо удалиться для размышлений. Они ответили, что будут ждать меня на берегу. Голос мне показался до боли в сердце знакомым. То был голос моей любимой. События последних дней не давали мне тешить себя воспоминаниями о счастливых мгновениях моей жизни с Эббе. Вдалеке на пригорке под пальмой я увидел Эббу, которая мне махала рукой, приглашая к ней присоединится. Как только я к ней подходил, так она все дальше отходила, пока не оказалась на краю утеса над лагуной острова. Когда я подбежал к тому месту, где она стояла, никого уже не было. Я услышал только, как что-то упало в воду, раздался плеск воды. Я подбежал ближе к обрыву, заглянул в пропасть и, потеряв равновесие, упал следом. У меня чуть сердце не разорвалось от страха падения с такой высоты. Ветер свистел в ушах, пока я не вошел в воду. От удара меня оглушило, и перед глазами появилась кровавая пелена. Однако я взял себя в руки и попытался выплыть, но слишком глубоко погрузился в воду, да и в легких почти не было воздуха, который выкрикнул при падении, будучи не в состоянии вздохнуть. У меня промелькнула мысль, что умираю вместе с моей возлюбленной.
Но я не хотел умирать. Вдруг я заметил подводный лаз на уровне моих глаз и, что есть сил, к нему подтянулся и в него заплыл. Потом поднялся из последних сил на поверхность. Еле передвигая руками, подплыл к берегу грота и по пояс вылез на камень. Не помню, сколько пролежал в таком положении. Я очнулся от звука капели, которая в моем обмороке напоминала мне удары по голове тупым предметом. Звук капель с потолка грота в воду оглушительно отражался от его стен. Осмотрелся. Свет пробивался в грот через пролом в потолке. Я полностью вылез на камень и увидел, что дальше сухой участок грота расширяется и образует овальную залу. И напротив меня в углу на камне сидит Эббе, обняв себя за колени, и нежно на меня смотрит.
— Эббе? Это ты? Как ты здесь оказалась?
— Почему ты меня бросил?
— Я был без сознания больше двух лет. Но я перед тобой виноват. Прости меня за то, что я тебя покинул.
— Покинул, ты меня покинул. Кого меня? Ту, которую ты знал, как Эбба?- она спросила и встала с камня.
— Да, а кого еще? Как ты здесь оказалась?
— Почему ты думаешь, что я Эбба или когда-либо ей была?
— Так ты не Эбба? Ты что мое наваждение?
— Нет, я не призрак. Я твой ангел-хранитель. Я за тобой наблюдаю и являюсь тебе, когда ты во мне нуждаешься.
— Как же Эбба? Она есть в реальности или я жил и любил призрак своего воображения?
— Разумеется, есть. И я есть. И призрак есть как призрак. Но она другая, а не такая, как тебе представляется. Я принимала ее облик.
— Так ты ангел или демон? Ты женщина? Богиня?
— Да, я она. Таких, как мы, вы называете богинями. Я твой ангел-хранитель, твоя муза, твоя идея женщины, которая тебе нужна.
— Зачем ты мне явилась именно сейчас и здесь?
— Затем, что я в последний раз тебе явилась в этом виде.
— Я не понимаю тебя. Ты от меня уйдешь и больше не придешь? Куда ты уйдешь?
— На небо, к звездам. Не бойся, я к тебе еще прилечу, но позже. Жди и надейся, верь мне.
Через мгновение она исчезла. Я был поражен сказанным и не знал, что себе сказать. Меня вывели из состояния оцепенения крики моих товарищей, которые искали меня. Я в ответ сам стал кричать, и вскоре в проеме потолка грота показалось лицо Майкла. Он мне сказал, что сбегает за веревкой, чтобы вытащить меня из расщелины. Спустя где-то час, который я обдумывал то, что со мной приключилось, ко мне спустилась веревка. По ней я и выбрался наружу. Так закончились мои печальные приключения на острове «Верный». Там я потерял друга, но обрел и, наконец, увидел в лице и теле своей любимой моего ангела-хранителя.

3 ноября 1653 г. Две недели мы бороздили просторы Карибского моря, попали в шторм и ели из него выбрались. Нас изрядно потрепало. Мы вынуждены были встать на ремонт на Барбадосе. От него недалеко до Гваделупы. Мы уже были рядом.

21 ноября 1653 г. Пришлось продать несколько маленьких драгоценных камней, чтобы в скорые сроки выйти со стапелей в море. Ремонт здесь дорог. Как только мы отплыли от берега и развернулись для движения в открытое море по направлению на Гваделупу, с обратной стороны показался одномачтовый корвет. Что-то в нем Майклу показалось знакомым и он, взяв подзорную трубу, посмотрел на него. Увидев флаг корабля, он закричал: «Это разведчик Ле Вассера».
— Если разведчик заходит в порт, то Ле Вссер со своим фрегатом, как минимум, находится рядом? – спросил я.
— Разумеется, — мне ответил Поль, который был мрачнее тучи.
— Согласен, — подтвердил англичанин.
Я дал команду свистать всех наверх и спустить все паруса. Мы спешно удалялись от Барбадоса.
Только в милях пятидесяти от Гваделупы нас стал нагонять фрегат Ле Вассера. Что было делать? Наш флейт уступал военному кораблю губернатора Тортуги, прежде всего, в вооружении. Его пушки и фальконеты были направлены в нашу сторону и могли при достаточно близком приближении нам нанести большой урон, если мы подставим ему свой бок. А вот если он ударит нас своим тяжелым носом, обшитым листами прочного металла, то мы наверняка пойдем ко дну. Наше спасение состояло в ловком маневрировании по сравнению с тяжелым фрегатом. Надежда была на то, что Ле Вассер, выйдя из подчинения власти Французской короны и открыв двери Тортуги пиратам, не решится преследовать наше судно в пределах действия юрисдикции короны у Гваделупы. Однако мощный фрегат нас медленно, но верно догонял. И когда расстояние между нами сократилось до пушечного выстрела, выпалил в наш борт, несмотря на то, что мы развернулись кормой, из всех орудий. Этим он нам нанес серьезный урон. Как только он выпалил, мы тут же повернулись к нему бортом и стали стрелять по его открытому правому борту из двух пушек и фальконетов. На время мы замедлили его ход. Ядра удачно легли около самой ватерлинии, проделав в корпусе корабля заметную брешь. Этого оказалось достаточно для того, чтобы оторваться от неприятеля и подойти к Гваделупе. Ле Вассер не отважился нас преследовать в пределах действия береговых пушек форта острова. Так мы спаслись от вероятного абордажа и последующего пленения. На наших мачтах развевались флаги королевства и поэтому береговые пушки дали предупредительный выстрел в сторону нашего преследователя.
Когда мы вошли в гавань Гваделупы, то окончательно поняли, что спасены. Но мне и не мне одному не давала покоя мысль о том, как Ле Вассер узнал о том, что мы находились на Барбадосе. И появился как раз тогда, когда мы плыли собственно ему в руки. Без помощника на флейте, пославшего ему донесение о нашем местонахождении не обошлось. Поль высказал мне ту же самую мысль и стал искать глазами наше слабое звено в лице капера Жана. Майкл стал его искать в трюме. Но не нашел.
— А не остался ли он на Барбадосе? – спросил третий наш товарищ Рамон.
— На месте ли наши сокровища? – спросили мы хором и побежали к его хранилищу на корабле. Когда мы его открыли, нам бросилось в глаза, что оно порядком убавилось. Потом, когда мы стали пересчитывать нашу добычу, мы не досчитались четверти общего богатства. Подвело нас доверие друг другу. Но оно, как говорят, дорогого стоит. Так мы стали добрыми товарищами. А хитроумный Жан надул и нас, и Ле Вассера. Но все равно мы были несметно богаты. Да и Жан унес, вероятно, ночью накануне нашего выхода в море с помощью матросов порта не самое ценное из нашего добра.
Когда мы высадились на берег, я увидел дальнего родственника моей жены. Мы вместе бросились друг другу навстречу и дружески обнялись.
— Франсуа, как я рад вас видеть. А мы уже не ожидали вас увидеть живым. Ваш человек, кажется, Пьер, отправил письмо к вам во дворец. Все ваши друзья, знакомые, жена и, конечно, ваша любовница стали вас искать. Они и меня поставили в известность и попросили найти вас на Карибах. Теперь вы знаете, что такое Карибы. Опаснее места нет. Во всяком случае, я здесь на многое насмотрелся. Кто вас преследовал?
— Ле Вассер.
— Теперь понятно. Он очень опасный человек. Но осторожный и сюда не сунется.
— Как во Франции?
— La Fronde закончилась крахом. Но принцы, вы в том числе, амнистированы. Ваша старая любовница, pardon за такой оборот, герцогиня Лонгвиль оказалась в опале.
— Что с Эббой? Как она? Как наш малыш?
— Мужайтесь, Франсуа. Графиня Спарре не смогла вынести дитя в результате нападения на нее неизвестных. Однако шевалье д'Артаньян спас ее от смерти, их уничтожив. Но это еще не самое плохое. Все это случилось еще в 1650 г. Так как от вас не было известий целых три года, а корабль, на котором вы плыли, был взят на абордаж кровожадными пиратами, то графиня, ваша жена и все мы решили, что вы мертвы и вас символически похоронили. Я слышал, что в 1651 г. графиня Спарре уехала назад к себе в Швецию.
— Спасибо за все той добрый друг, — сказал я и упал бездыханный на землю.
Через некоторое время меня привели в чувство. Я был безутешен, прежде всего, потому, что моя любимая меня похоронила и потеряла моего ребенка. А я мечтал, как он со смехом выбежит ко мне навстречу, когда я появлюсь у себя дома. Но у меня еще была надежда. Я живой и я ее верну.
Я спросил у Армана, когда можно выехать во Францию. Он меня обнадежил, сказав, что не сегодня, завтра, во Францию возвращается флотилия торговых судов под охраной боевых кораблей.

22 ноября 1653 г. Со своими новыми товарищами мы по-братски разделили найденные сокровища и договорились встретиться через год после устройства всех своих дел и личной жизни у меня во дворце в Париже. На правах капитана я выбрал из добычи помимо ценных вещей и драгоценностей три замысловатых предмета неизвестного мне или гипотетического предназначения: 1) небольшой диск с выступами и насечками из легкого, но прочного, материала неизвестного происхождения; 2) средней величины серебряную бутылку, наполненную таинственной тягучей жидкостью, вероятно, целебным бальзамом; 3) антикварную прозрачную пирамиду, опять же, из материала неизвестного происхождения. На досуге дома займусь их изучением.

12 марта 1654 г. Я давно не брал в руки мой дневник. Он будит во мне печальные воспоминания о моей любви к Эббе. Эбба меня покинула. Признав меня мертвым, уехала домой и вышла замуж по совету своей королевы за графа De la Gardie. Я никогда ей не напомню о своем существовании, ибо не желаю мешать ее семейному счастью. Этого требует от меня моя несчастная любовь. Всему виной политика. Слабым утешением является то, что я стал еще более богат, чем прежде. Но для души это не имеет никакого значения.