Несчастная Юна (Глава 6)

Юна заинтересовала меня загадочностью спада духовной и интеллектуальной активности своих прародителей с Сириуса. Сириусиане возможно подпали под действие демонических темных сил. Не только космос растет, но и хаос. И на высших ступенях развития хаос соблазняет и сбивает с толку существ, казалось бы, не способных пойти против духа. Значит, есть то, что является камнем преткновения для высших существ материального мира. Что это, как не уверенность в самом себе, не самонадеянность? Следовательно, есть не только губительное что, но и пагубный кто. Зло, как и добро, имеет своих героев. Размышляя над трагедией сириусианцев и гибелью станции авенлойцев на орбите Веры, я решил, а почему бы мне не попросить Юну слетать вместе на Веру или хотя бы на планету ее предков?
— Юна, давай слетаем на Веру или Таурон, чтобы я составил полное представление о колонизации ближнего космоса авенлойцами.
— Что за странная идея? Для этого необходимо специальное разрешение, ибо пространство вокруг Веры до сих пор находится на карантине.
— Ну, тогда давай поедем на Таурон, я ведь путешественник. Я не могу сидеть на одном месте.
— У тебя, что шило… Ладно, какой ты, Франсуа, непоседа. Но это только после моего приезда послезавтра. А завтра твоей ознакомительной программой будет заниматься мой коллега доктор Хахар.
— Кто-кто? Ха-ха? Не смешно.
— Хватит придуриваться, не Ха-Ха, а Хахар.
— Но мне не нравятся мужчины. Можно будет моим провожатым твой клон? Так, кажется, у вас называют ваши копии?
— У меня нет клона, — сказала Юта.
А когда я на нее внимательно посмотрел, то она покраснела и посинела одновременно. Концы волос у нее дрогнули и пришли в движение.
— А, вот я тебя и поймал.
— Ничего ты меня не поймал. Мне просто стало душно.
— Как жарко, — сказала она, отвернувшись.
— Да, не говори, так и хочется потеплее закутаться.
— Мы по-разному воспринимаем перепад температур.
Следующим утром я один собирался на экскурсию. На столе в гостиной меня ждало послание Юны.
«Франсуа!
Обязательно дождись Хахара. Он тебя проводит, куда ты пожелаешь. Я тебя предупреждаю о том, что мы с ним оговорили маршрут вашего безопасного движения по Авенлои. Смотри, обязательно поешь, я для тебя специально приготовила несколько блюд тауронской кухни. Необходимо быть готовым к неожиданностям на Тауроне.
Извини, что не дождалась твоего пробуждения. Меня торопят дела.
Пока.
Юна».
Все это говорило о многом и в тоже время ни о чем. Сведений для заключения было недостаточно. Я решил подождать. Только у меня создалось странное ощущение того, что Юна слишком похожа по манерам и разговору на земную женщину.
Вскоре пришел ловкий малый Хахар, который был бежевого цвета. Кстати, он был и не так мал, — выше меня на голову. Он представился доктором интеллекта. Я сказал, что мы с ним коллеги, ибо я тоже в своем роде доктор интеллекта, точнее, философии. Мы друг друга понимали с полуслова. Хахар был без комплексов и чуть что, шутил и хохотал. Не зря, наверное, его так назвали. Мы слетали по моей просьбе на остров древних. Только Хахар меня попросил не говорить об этом Юне, потому что она ему наказала ни в коем случае меня туда не возить. Там я попытался с кем-нибудь поговорить. Но никто мне по пути не попадался. Хахар сказал, что островитяне избегают любопытных посетителей, тем более, если они пришельцы. Только тогда, когда мы уже хотели улететь на планетолете, который выглядел как летающая лодка, мимо нас прошла черная старуха. Поравнявшись со мной, она вдруг схватила меня за руку и прошамкала: «Береги Юну». Затем пошла прочь.
— Что вы сказали? – крикнул я ей в след.
Она шла, не замедляя шаг. Я ее догнал и встал перед ней. Она остановилась передо мной как насекомое перед неожиданным препятствием, замерла и потом стала меня обходить. Я понял, что она высказала предупреждение в бессознательном состоянии. Большего от нее не добиться. Это судьба решила сделать меня орудием спасения Юны. Ей что-то угрожает. Но что? Для ответа на этот вопрос я должен знать подробно, кто такая Юна. Начну свое расследование с Хахара. Я стал ненавязчиво его о ней расспрашивать. Он спросил, зачем мне это надо? Я ответил, что мне трудно с ней найти общий разговор. Если он мне расскажет о ней, то я найду между нами точки соприкосновения.
— Юна, девушка скрытная, но веселая и остроумная. На личные темы она не распространяется. Если ты хочешь закрутить с ней роман, то это бесполезно, — не получится. Многие пробовали, она всех отшивала.
— А может быть она…ну, ты сам понимаешь?
— Не думаю. А впрочем, кто ее знает.
— Есть ли в ее прошлом нечто загадочное?
— Ты знаешь, любая женщина загадка. Но вот Юна уж чересчур. Да, как то говорили, не помню кто, что она была на вериной станции, ну, которая испарилась.
— Что значит испарилась?
— Бесследно исчезла. Ее еще расспрашивали потом в комитете по галактической безопасности.
— У вас и такая служба есть?
— Есть. Ведь наша цивилизация входит в галактический круг – ассоциацию цивилизаций нашей Галактики.
— И что она говорила?
— Ничего особенного. Сказала только, что накануне ее отлета со станции, ее подруга-астробиолог, работавшая на этой станции, ее не проводила. Она даже не обратила на нее внимания, когда Юна пришла проститься.
— Я еще хочу спросить. У вас не бывает так, что при соприкосновении с чужестранцами вас вдруг бьет электрическим током?
— Я такое за собой не замечал. Вот когда я сходился с любимыми, а среди них были и пришелицы, то да, действительно, по нам пробегала искра любовного желания.
— Понятно, — сказал я. Себе же добавил, — вот врушка.
Во второй половине дня мы посетили знаменитую саларийскую библиотеку. Салария – это тот город, в который я прилетел.
Когда я оказался в квартире Юны, то она была пуста. Юны еще не было. Я вновь зашел в гостиную, чтобы перечитать записку. Она валялась на ковре у гостиного стола. Наклонившись за запиской, я зажмурился от игры света авенлойского солнца, заходившего за край горизонта, на окне гостиной. От моего движения дверка стола приоткрылась, и свет упал на предмет, лежащий в его ящике. Я заглянул в него и увидел свой фамильный перстень с лазуритом. Как он оказался у Юны? Ведь я подарил его Эббе? Или у меня аберрация памяти и я путаю? Но с Юной я знаком совсем недавно и не дарил ей никакого перстня. Я машинально достал браслет Эббы, который всегда ношу с собой, правда, уже не по любви, а по привычке. И уставился на гравировку на браслете. На нем была выгравирована головка феи. На кого она похожа? Те же ушки, тот же разрез глаз, тот же нос в профиль и те же игривые губы, что у Юны. Она что ее далекая родственница? Загадки Юны сыпались одна за другой как из рога изобилия.
Так размышляя, я угощался блюдами тауронской кухни, приготовленными заботливыми руками Юны. Было очень вкусно. Но я так устал, что уснул на стуле столовой, положив голову на локти за столом.
Проснулся я от того, что кто-то меня взял под руки и повел в мою спальню. Проснулся я поздним утром, в 8 часов. Я лежал раздетый в своей постели. Быстро одевшись, я отодвинул дверь комнаты и тихо позвал Юну.
— Юна! Ты где?
Никто не ответил. Я прислушался и услышал шум на кухне, которая была прикрыта. Я зашел на кухню и увидел Юну. На лице у меня была непроизвольная радость от того, что Юна была рядом.
— Привет! Вкусно пахнет.
— Привет, — с ласковой улыбкой мне ответила Юна и добавила, — садись за стол в столовой, я сейчас принесу еду.
Я хотел подойти к ней и ее обнять, поцеловать в щечку, но она предупредительно пригрозила мне кухонным орудием, похожим на поварешку, которым повар размешивает суп.
За столом Юна прочла мне лекцию о том, как именно необходимо есть те блюда, которые она приготовила. Я сказал, что они мне вчера понравились. Но я не помню, как я оказался в своей постели.
— Наверное, ангел помог.
— Наверное, — ответил я, изучающе глядя на Юну.
Она невинно кушала нечто вроде куриной ножки. И тут я вспомнил о своем перстне. Куда я его задевал? Ах, да, я вспомнил, что положил обратно, туда, где взял. Тогда вытащив браслет из кармана штанов, я показал его Юне. У Юны дрогнуло лицо и посинели глаза, а кожа на лице побледнела. Но волосы лежали спокойно. Возможно потому, что она их туго подвязала.
— Какой красивый браслет.
— Посмотри, на кого похожа эта женская головка?
— На какое-то сказочное существо.
— Как ты думаешь, не похожа ли она на Юну?
— Что у тебя за фантазии? У нее и ушки длиннее, и нос больше. И вообще возьми свой браслет. Он, наверное, тебе достался от твоих многочисленных любовниц.
— Откуда ты знаешь, что у меня были любовницы?
— Да оставь ты меня в покое со своими любовницами. Надо мне еще с тобой выяснять отношения.
— Ты на меня сердишься?
— Да. Зачем ты расспрашивал обо мне Хахара? Ты что детектив, что ли?
— Вот после этого доверяй авенлойцам.
— Ты что хотел, чтобы я была не в курсе того, что ты делаешь? Я ведь за тебя отвечаю перед своим народом. — Видимо, Юна поняла, что сказала лишнее, потому что последняя фраза прозвучала уж очень фальшиво, что замолчала. Но потом спросила, — мир?
Я решил ее добить тем, что покажу ей мой перстень.
— Можно попросить тебя показать мне одну вещь?
— Какую вещь?
— Ту, что лежит у тебя в нижнем ящике стола.
Я взял ее за руку и повел в гостиную. Затем попросил, чтобы она отодвинула ящик стола. Она отодвинула. Но там ничего не было. Я стоял, не зная, что сказать. Юна торжествовала.
— Значит, пока меня нет, ты копаешься в моих вещах. А я тебе разрешала это делать?
Я понимал, что она переводит стрелки с себя на меня. Но самой улики не было. Я опять проиграл. Чтобы отвлечь меня от опасных мыслей Юна стала мне предлагать то, чего прежде я добивался, — поездки на Таурон. Но я все равно сказал то, что хотел сказать.
— Юна, зачем ты меня мучаешь?
— Это что-то новое. Если тебе не нравится Юна, можешь сейчас же сказать об этом Лилу. Он вас обеспечит кем угодно вашей светлости.
— Юна, ты мне очень нравишься.
— Тогда проси прощение. На коленях.
Я встал перед ней на одно колено и взял ее за руку, приложив ее к своему сердцу, которое гулко стучало у меня в ушах. Я хотел еще сказать, но Юна предупредила меня тем, что прижала палец к губам. Я не хочу говорить о том, что она мне кого-то напомнила.
— Не говори ничего, а то все испортишь, — она сказала, покачав головой, как будто услышала мою мысль.
Если судить о любви по обычным ее проявлениям, она больше похожа на вражду, чем на дружбу.
Мы стали собираться в дорогу на Таурон. Я помнил о предупреждении старухи и решил о нем сказать Юне.
— Вчера я встретил старуху, и она сказала мне «Береги Юну».
— Где ты ее встретил? Это важно.
— На острове древних.
— Я ведь говорила, чтобы вы туда не летали. Что за мужчины такие непослушные.
— Юна, что тебе угрожает? Я ведь не ребенок, чтобы держать меня в неведении.
— Не бери в голову, но все же будь осторожен. Не все у нас в последнее время так безмятежно, как прежде.
— Может тогда нам лучше не лететь на Таурон? Давай не полетим. Я уже расхотел.
— Нет. Мы своего решения менять не будем.

5 июня 1661 г. Мы отправились на Таурон на чартерном звездолете. Я спросил Юну о том, почему мы не воспользовались пирамидой для полета. Она ответила, что та, как принято полагать, много расходует энергии, образуя дыры темной масс-энергии в космосе, и без нужды ей лучше не пользоваться. Звездолет неделю набирал скорость до сверхсветовой. Неделю сбрасывал ее до минимума, необходимого для движения по звездной системе Малиндры. Мы прибыли на Таурон спустя две недели после отлета с Авенлои.
На Тауроне много воды и песка. Есть там такие сказочные пейзажи, что очень похожи на земные, так что складывается впечатление, что ты никуда не улетал.
Тауронцы, как и сказала Юна, очень похожи на авенлойцев, только у них менее выраженные отличия от нас, землян.
— Так Мы, земляне, то же являемся далекими потомками сириусиан?
— Да, но какой-то дальней ветвью родства. Предки землян были представителями отколовшейся группы сириусиан, которые занимались запрещенными на Сириусе и в его колониях по всей Галактике экспериментами с местной фауной. Люди являются результатом спорных генетических проектов сириусиан. А вот тауронцы есть те сириусиане, которые адаптировались к местной форме жизни.
Мы остановились в одном из главных городов Таурона – в Луане.
Здесь у Юты тоже была квартира, только не в центре, а на окраине города в парковой зоне в невысоком небоскребе в 500 этажей на 321 уровне. И в этой квартире было меньше комнат. Так что нам пришлось пользоваться одной ванной. Так получилось, что я нечаянно увидел Юну голой в ванной. Она стояла ко мне спиной, закрыв глаза от удовольствия под струей теплой воды. Ее безволосый хвостик размером приблизительно 5 см вел себя так, как хвост довольной кошки. Я заметил, что голубой пигмент в последнее время значительно уменьшился и кожа была бледно голубой, почти белой. Будучи сильно взволнован, чувствовал себя свидетелем интимного таинства. Вдруг я увидел в ванном зеркале испуганное лицо Юны и смущенно вышел из комнаты. Когда она показалась из ванной, то молча прошла к себе. Я пошел следом. Она взялась собирать вещи.
— Тебе пора домой.
— Прости меня, я зашел нечаянно.
— Ты меня не люююбишь! Я уродина. В твоих глазах я вроде кошки. Что я могу с собой сделать? Я итак свою кожу выбелила так, что мне просто уже больно, так больно. Зачем я только тебя встретила, — вскричала она и горько заплакала. Горячие и крупные слезы струились у нее по щекам. Я подбежал их вытирать. Но она отстранилась, сказав «Уйди». У меня тоже в глазах стояли слезы и одна уже побежала по щеке.
— Я не могу уйти. Посмотри на меня, мне тоже больно. Но я вида не показываю. Ведь ты какой уже раз меня отвергаешь. Я тебя люблю больше жизни. Люблю твои ушки, твой хвостик, твою кожу, такой, какая она есть.
— Правда?
— Правда.
— Но мне Арана говорила, что ты ее тоже любишь.
— Слушай, Юна, ты же понимаешь, что я Арану никогда не видел в чистом виде. Я видел только Юну. Так как же мне тебя называть Юной или Араной?
— В самом деле, ты как ребенок упряма. Знаешь, что все уже открылось, но продолжаешь настаивать на своем. Хочешь я буду называть тебя Араноюной или Юноараной?
— Ты что надо мной издеваешься? – на ее лице стали высыхать слезы и она улыбнулась.
— Теперь можно мне тебя обнять и поцеловать в мою любимую щечку?
— Можно, но осторожно, а то у меня болит кожа.
Мы обнялись и долго так сидели на ее постели, иногда раскачиваясь и друг друга убаюкивая. Я был счастлив и не думал о телесном удовольствии.
— Как мне теперь тебя называть?
— Как хочешь. В детстве я хотела, чтобы меня звали Юной, а меня называли Араной. Поэтому «Юна» стала моим вторым именем. Но можешь меня звать Сюзанной. Это имя мне тоже нравится.
— Значит, тебя нет в Голландии? А как ты там объяснишь свое отсутствие?
— Я на время исчезла. Мой клон там изображает состояние летаргического сна. Его специально ввели в это состояние.
— У тебя никого не было в Новом Свете? — вдруг спросила Юна.
— Нет. Вру, была.
— Кто? – напряглась сразу Юна
— Тетя, которая меня затащила в грот и там бросила.
— Бедненький Франсуа. А позже?
— Позже одна молодая особа, которая меня уронила в ванной и потом испугалась того, что она сделала.
— Ага, обманщик, значит ты притворился, а я как ненормальная волновалась, что с тобой случилось.
Мы смеялись и радовались тому, что так счастливо все устроилось. Мы заслужили редкую минуту счастья. То, что было потом, я опущу, чтобы не испортить впечатление.
Мораль всей сцены такова: никакое притворство не поможет долго скрывать любовь, когда она есть, или изображать – когда ее нет.
Но над нашим счастьем сгущались темные тучи. Счастье не бывает долго безоблачным.
Так в радости семейной жизни мы провели целый месяц. У нас не было проблем не только в душевной радости, но и в телесном удовольствии. Юна забеременила. Но какой появится ребенок и появится ли он могло сказать только будущее и сама Юна, но она не хотела заниматься предсказаниями. Разумеется, я был не первый человек, который пытался создать семью с тауронкой или авентлойкой. У одного это получалось, у других нет. Правда, таких было только трое. Но, в принципе, могло получиться при большом желании и тщательном уходе за женщиной в положении. Ведь все мы в той или иной мере были дальними родственниками.
В начале второго месяца нашего пребывания на Тауроне Юну вызвали на космическую станцию, где находились исследовательские лаборатории по изучению останков разрушенной станции на орбите Веры. Оказывается, не вся станция исчезла. Все же удалось найти несколько ее обломков. Юна отказалась туда лететь одна. Она заявила, что полетит только со мной. Все уже знали о нашей любовной связи и пошли Юне навстречу. Они только предупредили о необходимой в таких случаях осторожности. Когда мы прилетели на станцию, ее снова стали расспрашивать о подруге, о том какое у той было выражение лица, когда она не признала в Юне свою подругу и еще как она вела себя. Юна рассказала то, свидетелем чего она была. Когда же она спросила о том, зачем им это надо, то представители комиссии по расследованию причин катастрофы на Вере, заявили, взяв с нас слово не разглашать опасную информацию, что сходные симптомы демонстрирует тауронка, исследовавшая один из останков этой станции.
— Мы не знаем, что это вирус, бактерия или нечто иное. Известно только, что в лаборатории этой станции работали с материалами древнего ископаемого звездолета из другой Галактики. Поэтому у нас карантин и вы тоже, как и мы, будете подвергнуты временной изоляции.
Тут я понял всю значимость той угрозы, которая исходила от предупреждения старухи-островитянки. Пугало всех неизвестность причины странной болезни. Были приняты все возможные меры предосторожности. Всех контактировавших с зараженной изолировали. Причем отдельно изолировали и тех, кто с ней жил до предполагаемого момента заражения. Но все эти меры были бесполезны, если болезнь передается не физическим контактом, а, например, душевным или интеллектуальным. Правда, вокруг станции установили поле телепатической нейтрализации. Но поможет ли оно? Так невольно мы оказались в капкане. Теперь предположение массового заражения на станции объясняет то, почему она исчезла. Сотрудники станции Веры взорвали себя, чтобы остановить распространение эпидемии. То, что зараженная подхватила заразу через контакт с обломком станции, было только предположением, а не установленным фактом.
Я стал думать о том, как покинуть станцию, где есть контактер, по моим предположениям, не с материальным обломком, а с демоническим существом. Причем этот контакт имеет ограниченный спектр и объем действия. Когда я поделился своими соображениями с Юной, то она сказала, что это возможно, но маловероятно. Но если это так, то карантин бесполезен. Вот тогда необходимо получить доступ к капсуле и разблокировать ее для выхода в космос. Покинув станцию, можно будет выйти из сектора действия поля телепатической нейтрализации. Только после этого можно смело пользоваться пирамидой. Коды доступа хранились в сокровищнице информации станции. Юна точно знала, как можно активировать свою телепатическую способность. Но для этого необходимо было выйти из своего тела, что может болезненно сказаться на здоровье нашего будущего ребенка. И тем более необходимая для путешествия трансформация, которая могла вообще его убить в случае ее неправильного проведения. Ведь он был плод связи двух похожих, но все же разных, душевных и разумных существ. Юна и я понимали, что необходимо попробовать этот вариант, иначе будет поздно, разумеется, осторожно, чтобы не навредить ребенку.
Юна все же узнала коды доступа к капсулам. Мы активировали одну капсулу, но при отлете наша капсула была повреждена лучом неведомой мне энергии, направленной со станции. Несмотря на это многие системы жизнеобеспечения продолжали работать, а сама капсула медленно плыла, удаляясь от станции. Сообщение со станцией еще действовало. И вот, когда мы подлетели на капсуле к границе действия эффекта нейтрализации телепатического моста, на станции было принято решение самоликвидироваться потому, что зараженные не органическим вирусом, но внушением, решили покинуть станцию и спуститься на Таурон. Чем это грозило тауронцам и всем авенлойцам, было уже понятно: демоническое внушение стало бы массовым явлением, которое нельзя было остановить без промедления, так как у туземцев был подавлен иммунитет против такого заражения. Чересчур долго у тауронцев и авенлойцев было безоблачное прошлое. Однако как только мы отлетели от станции на значительное расстояние зараженные стали успокаиваться и впадать в спячку. Поэтому решение о самоликвидации было отменено и станция продолжила свой бег вокруг Таурона.
Ответ так и не был найден на вопрос о том, каким образом работает это внушение, что его вызывает? Не обломки станции тому причина. пусковым крючком, инициирующим демоническую заразу, послужило воспоминание Юны, точнее, ее пребывание на станции. Юна сама не может подвергнуться такому заражения, она к нему устойчиво резистентна. Она же возвращенный ангел. А вот быть его переносчиком, она может. Где она подхватила этот духовный вирус, где стала одержимой? Конечно, на Земле. Чем она одержима, сама не ведая того? Это можно узнать только на Земле.
И все же почему заражение внушением не действует на самих планетах, где Юна не раз уже бывала и даже длительно жила? Тогда как на космических станциях, где она была редким гостем, люди быстро заболевают. С другой стороны, эпидемия началась на второй станции без участия Юны. В таком случае, может быть, ее воспоминания являются пусковым крючком, с которого начинается демоническое заражение? Все эти предположения не столько проясняют картину происшествия, сколько окончательно запутывают суть происходящего.