Покровитель (Глава 1)

Мы настигали неприятеля.
Он отходил. И в те же числа,
Что мы бегущих колошматили,
Шли ливни и земля раскисла.
Б.Пастернак «Преследование»

Прошло уже лет так семнадцать после того, как мы из свободной страны стали очередной колонией Покровителя. Как нам рассказывал преподаватель по истории нового времени, в самом начале наш народ, якобы наслышанный безнравственными высказываниями обезумевших беженцев из других колоний, долгое время препятствовал захвату, но, услышав обещания Высших — приближенных Покровителя- люди сами поддались революции в обществе. Ну, нельзя сказать, что мы полностью утратили статус свободы, каждого устраивает то, что сейчас происходит в колонии. Мы живем той же жизнью, как и прежде…По крайней мере все люди думают так, однако же мы и наше сознание в целом подверглись сильным изменениям.
Я полна энергии, чтобы продуктивно провести оставшуюся половину ночи, готова сесть за учебники и начать готовиться к экзамену по одному из предметов, готова, наконец, прочитать следующую книгу из ранее составленного рекомендуемого правительством списка. Такое желание не часто посещает меня, и сколько же потребовалось времени пойти на такой серьезный шаг? Долгие недели поиска мотивации, казалось бы, помогли мне, но, после нескольких часов прокрастинации за ноутбуком в позе кифозника, ноющая боль в спине думает иначе. Какая жалость, ведь я наконец хотела начать заниматься чем-то полезным.
Духота комнат и вся эта спокойная атмосфера вокруг только сильнее подталкивают к продолжению просмотра сериала или любому другому подобного рода деятельности. И пока тусклый свет от монитора слабо освещает половину комнаты и мое бледное, впитавшее серость бетонных стен лицо, у меня появляется непреодолимое желание устремлять свой взгляд в самые темные уголки комнаты. К трем часам утра вся тьма на улице уже развеется, но сейчас меня и мое нестабильное эмоциональное состояние беспокоит лишь то, что мое сознание дорисовывает в этой темноте страшные картины. Поднявшись со скрипучего стула, я была вынуждена выйти на балкон. Преодолев выступ, я подошла к панорамным стеклам, огражденными горизонтальными прутьями. Открыв окно и уперевшись о его край, я босыми ногами забралась на одно из прутьев, чтобы наполовину высунуться из окна. Несмотря на начало осени, от ног по всему телу в считанные секунды прошла жуткая дрожь, от чего мои глаза невольно зажмурились. Долго с закрытыми глазами мне стоять не пришлось, звуки проезжающих мимо патрульных машин сразу привлекли мое внимание. Лента у каждой из машин горела красным цветом, кажется, им снова доложили об Упущенных. Упущенными у нас принято считать отклонившихся от идеала людей, тех, кто потерял рассудок и прибегнул к бесчинству, с которых либо взыскивают приличную сумму в виде штрафа, либо…Никто не знает про второй вариант, но никого из прилежных горожан это не смущает, ибо такой вариант им точно не грозит. Стремиться к идеалу и совершенству по крайней мере в нашей колонии пытаются все, и такое явление как Упущенные выявляются крайне редко.
Вторым феноменом, который смог привлечь мое внимание, стал туман. Такой густой, создавалось впечатление его материальности. Я протянула тощую руку в него, пытаясь что-нибудь нащупать. Рука, после кратковременного пребывания ее снаружи, становилась холодной и влажной. Дышать становилось тяжело, будто кто-то или что-то схватило меня за шею и медленно усиливало хватку. Взирая на дома, расположенные в соседних кварталах, я не могла рассмотреть не только происходящее в квартирах, моему взору были недоступны даже очертания окон. Смысла продолжать наблюдать за мрачной картиной тумана, устлавшего все вокруг, не было. Я вернулась в комнату.
Как только я зашла в комнату, легче дышать не стало, от чего чувство тревоги наступало в прогрессии и, оставив балкон открытым и закутавшись в одеяло, я легла в кровать. Что же, что он мне говорил? Я приняла удобное для меня положение и попыталась отпустить все посторонние мысли. Сосредоточившись на своем дыхании, мне начало казаться, будто жизнь во мне замерла. Ничего не слышу. Закрыв глаза, сконцентрировав внимание на звуках в моей комнате, я пыталась уловить хотя бы привычное мне гудение ноутбука, он погас. Длинная стрелка часов, стоящих самой верхней полке с цветами, казалось бы, перестала двигаться и также прекратился легкий шелест тюли, колеблемый тихим ночным ветром. Я не видела привычных мне световых бликов проезжающих мимо машин на потолке, помню, как в детстве их присутствие всегда напрягало меня, но сейчас их отсутствие мне чуждо…
Потемнело в глазах. Как только я смогла свыкнуться с окружавшей меня тьмой, мои глаза начали бегать по стенам в попытках рассмотреть что-нибудь. Такое происходило, когда чувство тревоги достигало пика. Мне начинали мерещиться какие-то создания и, чтобы успокоить себя, я начинала разглядывать в странных, пугающих меня фигурах знакомые черты. Иногда эти существа оказывались одеждой, аккуратно сложенной на спинке стула, а иногда я не могла разглядеть ничего, кроме зловещих теней, мое сознание додумывало этим существам все больше и больше деталей. Я, наверное, уже сбилась со счету, сколько раз я успела пережить из-за этого панических атак, редко дело доходило до сонного паралича. То же произошло и в этот раз.
С потолка на меня были устремлены два огонька, которые время от времени гасли и вновь загорались. Это было подобно тому, словно чьи-то глаза уставали от беспрерывного изучения самых потаенных уголков моего сознания, от чего ему приходилось моргать. Я не могла привести свои мысли в порядок, на меня обрушилось стойкое чувство преследования. Не совсем понимая, сон это или все происходит наяву, мне снова пришлось разглядывать его очертания. Неестественно длинные, тонкие конечности тянулись ко мне, тело, тени которого приобретали максимально нелепый вид, словно прилипло к углу в потолке, и широко открытая пасть, словно до чего-то голодная, едва виднелись мне сквозь пелену тьмы. Я не смогла отвести от него свой взгляд, начала думать о вещах, о которых я могла бы подумать в эту секунду в последнюю очередь. Дышать становилось все труднее и, после нескольких тяжких попыток, мне все же удалось закрыть глаза. Внезапный звук проезжающей на высокой скорости машины заставил мой помутненный рассудок возвратиться ко мне. Так же с закрытыми глазами я пыталась прислушаться к остальному. Тихое тиканье часов, жужжание ноутбука, топот соседей, не спящих в такое позднее время, мне вновь удавалось слышать это. “Он ушел?”- промелькнула мысль в моей голове – “Нет же, он просто хочет, чтобы я снова открыла глаза”

Не знаю, сколько я пролежала в таком состоянии, но, видимо, достаточно, чтобы уснуть и проснуться вновь из-за непонятно какого по счету мерзкого писка будильника.
— Да заткнись уже, — сонно, не скрывая своего раздражения и усталости вскрикнула я и выключила это “замечательное” изобретение.
Неохотно поднимаясь с кровати, я обнаружила на полу упавшие с полок книги, которые были подарены каждому ученику старшей школы государством для настоятельного ознакомления с ними. Мне не пришлось долго думать, чтобы начать собирать их и вернуть на законное место – самую верхнюю полку, успевшую покрыться за ночь тонким пластом пыли. Как только мне пришлось нагнуться за последней книгой в довольно тонкой обложке, именуемая сборником достижений нашего Покровителя, мой браслет начал вибрировать – скоро начнется. Я уже несколько лет пыталась понять, зачем нам нужны эти браслеты, но их функционал заканчивался на показе времени и вибрации при обращении Покровителя.
— Лилит, если ты снова позволишь себе опоздать, я заставлю тебя отрабатывать эти деньги на скаут-фабрике!
И правда, это было мое не первое опоздание, из-за которого маме приходилось выплачивать приличный штраф, или, как говорят с прошлого понедельника – вира. Сделав глубокий вдох, я поспешно направилась к гардеробу. Висящие на плечиках привычные мне белые комбинезоны, платья, брюки, рубашки и прочие элементы одежды были в ту же секунду схвачены мною. Особой пунктуальностью я не отличалась, поэтому была приучена переодеваться за минуту, благодаря чему подбор наряда и полная готовность в тот же миг не вызывали во мне затруднений. Вся одежда была довольно облегающей, так учителям и прочим людям, которые были на ступень выше, было проще обыскивать нас на наличие запрещенных предметов. Между прочим, белый цвет означал совершенство, нам всем он был по вкусу, поэтому на однообразие оттенков никто и не смел жаловаться. Но! Никто не запрещал нам делать какие-то вышивки или рисунки на них, поэтому каждое утро мама с сестренкой просыпались пораньше ради модификации своей одежды. Ну-с, со мной совершенно другая история, я готова прийти на занятия не в самом лучшем своем виде только для того, чтобы лишнюю минуту провести в постели.
Другое дело были повязки, их нельзя было ни разрисовывать, ни вышивать на них какие-либо узоры, даже пачкать было запрещено. Как объясняет нам каждое утро глава разработки нашего внешнего вида, материал повязки был очень нежным, так что нам нельзя было подвергать его даже стирке. Перескажу слова главы, не зря же я, все-таки, слышу их каждое утро: “Синий цвет для вас станет символом спокойствия, умиротворения. Если вы почувствуете внезапный прилив тревоги или в вашу голову будут приходить превратные мысли, перевяжите повязку с руки на вашу шею.” С самого начала дня я уже была готова перевязать ее, неприятный осадок с произошедшего прошлой ночи все никак не хотел покидать меня.
Закончив сборы, я явилась в смотрительную, где встретилась с сестренкой и с грозным взглядом матери.
— Вставай справа, через несколько минут Покровитель подключится.
Я встала справа от матери и, не сдерживая зевоту, устремила свой взгляд на стену. Сегодня она кажется мне еще более мрачной. Свет в комнате на секунду погас и тускло зажегся проектор, показывая картинку на стене. Каждое утро мы слушаем мирные песенки, сочиненные главами телевещания для юных скаутов. Эти короткие песенки как бы должны нас замотивировать на весь день, поднять нам моральное состояние и привести народ к всеобщему сплочению, но иногда хор детей в одинаковой одежде, с одинаковыми прическами мне кажется довольно пугающим.

— Колония 17

Мы на пути восстановления и мира бытия
И без превратного противостоя
Нововведения вы примите без острия
И свет покажется без лишнего устоя

Мы не пройдем через братоубийство
Бесчинство –
– то, что обойдем
И склоним головы для нашего покорителя –
– для всех ценимого Покровителя.

После этого, можно сказать, обряда мы по очереди подошли к сканеру и приложили к нему наши браслеты. Каждый раз сканер загорался зеленым цветом, что всегда интересовало меня. Что же должно такого произойти, чтобы зеленый цвет сменился на красный?.. Короткий гудок. Мы встали на свои места и на экране показался Он.