Глава 19 (Глава 19)

Где вы, листья и тепло?

Словно умерли березы…

Холод белый за стеклом…

Лед на окнах, будто слезы…

— Ну, а дальше что? — хотелось заткнуть нервы, хоть чем-нибудь, пусть и рассказом бабули.

Я слушал ее, а сам проваливался в свое внутреннее. Глаза и ум больше не цеплялись за этот мир. Наоборот, словно бежали от него. Я потупился, уставившись в узорчатый пол, после того, как Горан с Мириной куда-то подевались…

— А что дальше? Дальше, их было человек десять. Штуки три сразу лопнули. Еще на ступеньках. Остальные прорвались на помост. Но хорошо, что не скопом. Поочередно и попрокалывала. Эта одна осталась, ляпнулась на колени, мол, не убивай. Я и не стала. Думаю, пригодится девка. Повезло, что они не умеют воевать и безоружные. И лопаются, как шарики от иголки, только тыкай — не ленись!

— Ну да, и трупы не валяются…

— Ну да, милое дело их убивать — исчезают вместе с одежками!

— А может просто перебьем всех… — предположил я вслух.

— Много их — задавят числом…

— И что же нам делать?

— Это я у тебя хотела спросить. Ты же эксперт по здешним краям!

Я почувствовал болезненный укол совести. Хорошо, что душа не воздушный шарик. Не, а в чем, собственно, я виноват?! Словно резиновый мяч мой взгляд отскочил от пола и полетел на звук бабусиного голоса. Вьяра сидела в гардеробном шкафу, на куче тряпья…

— А ты-то чё босиком?! — прыснул я от ее вида.

Она походила на маленькую черную птичку с белыми лапками и человеческими глазами.

— Да, ну тебя. — огрызнулась птичка и отвернулась.

В комнату влетела злая растрепанная Мирина:

— Я так больше не могу! Чуть не подрались! Отпихнул, как чужую и пошел на двор! Давайте свяжем его и пусть лежит тут, раз башка не соображает! Убила бы!

Бабуля подскочила и резво направилась к выходу. Я следом. Но Мирина, как тень или молния скользнула в пространстве и преградила мне путь. Прильнула к моему телу, будто прячась в нем. Вдогонку побежавшим из ее глаз слезам, принялась выжигать мое сердце раскаленным до страсти шепотом:

— Сокол мой нездешний, где же твои железные крылья? Унеси меня отсюда!

Ее слова прожигали насквозь, а слезы разъедали моментально образовавшуюся рану. Однако я не знал, что с этим делать. Как же не вовремя всё! Да и стоит ли верить женским слезам?! Возникло очередное распутье: то ли успокаивать Мирину, то ли идти за Гораном.

Вьяра скрылась в межкомнатной арке. Отшлепали вниз по лестнице торопливые шаги. Хлопнула парадная дверь. Тем временем руки Мирины забрались под подол моего платья. Что она делает?!

Одноногий жаждал прикосновений, вытянувшись солдатиком… Только не здесь… Не здесь… В гардеробе! Словно танцуя, мы переместились в огромный, в рост человека, встроенный в стену шкаф. Я бы сказал, что это даже не шкаф, а небольшая комната…

Честное слово, это была не моя инициатива. Я никогда этого не просил, тем более у нее… Мирина встала коленями на те же шмотки, на которых только что сидела Вьяра… Прислонившись к стене, я не видел что происходило под моим платьем, лишь чувствовал… ласкающие руки… целующие губы… влажное обжигающее погружение…

Словно удав на жертву, натягивалась Мирина на член. Он уменьшился, после недавних оргазмов, и всё же, не думал я, что у нее такой большой рот.

В порыве благодарности и стыда я разорвал подол, и попытался остановить ее. С возмущением она отстранила мои руки. Старательно двигая головой, сделала сердитые глаза.

Я подчинился. И это было потрясающе. Даже острые женские зубки, иногда проскакивая, не могли испортить всего наслаждения…

Я уже чувствовал, как предстательная железа готовится пропустить поток семени, когда правое ухо повернулось на звуки с первого этажа. Скрипнула входная дверь. Кто-то тихо вошел…

По всей видимости, Мирина была слишком увлечена. Даже закрыла глаза. Видя это, я не посмел прервать женщину. И не смотря на то, что внизу разговаривали, сладкая развязка приближалась.

Смачное мычание, издаваемое Мириной, перебивало слух, мешало сосредоточиться. К тому же говорившие, явно, не хотели, чтобы их услышали посторонние. Женский голосок шуршал, словно мышка.

А может это наши? А если не наши? Вдруг их уже поймали и теперь хотят застать нас врасплох? А где мой меч?! Блин солнечный, я же оставил его на полу в зале…

Поднимаются по лестнице. Судя по шагам неизвестных двое или трое. Да нет, они вовсе не таятся — вон как топают. Значит больше. Ну, всё равно не так много, толпу ведь не скроешь, толпа бы уже ревела. Ладно… Успею…

Предчувствуя спермальный выброс, Мирина отклонилась назад. Держась за мужской инструмент, хватая ртом, ударившую на полметра струю. Как под шлангом поводя лицом, обливая щеки и лоб…

И тут, удивляя любовницу, я вырвался и со всех ног бросился в главное помещение. Надо вооружиться прежде, чем они войдут! Но они уже вошли…

На когда-то мужественном лице Горана едва теплилась улыбка больного ребенка. Моложавая пенсионерка и зрелый мужчина прижимаясь друг к другу, словно близкие родственники, которым нет никакого дела до остальных, прошоркали мимо меня. Правой рукой Вьяра держала его правую руку. Левой поглаживала по спине. Подвела дитятко к стеночке:

— Присядь милый. Вот сюда. Садись, садись. Молодец. Умничка. Щас бабушка постелит тебе какую-нибудь тряпочку и поспишь. Устал бедненький.

Пока бабушка выпрямлялась, веки охотника упали и сам он завалился на бок. Невзирая на неудобства, мгновенно заснул.

— Ну, пускай спит. Последние остатки влила ему. Еле уговорила. – сказала она, разворачиваясь ко мне передом.

— Горан, тьфу ты! Карром! Переоделся бы! Причинка торчит… — проворчала Вьяра. — Прям корова дойная, а не мужик.

И действительно, полы порванного платья разбегались в стороны, обнажая мое опадавшее возбуждение, с конца обильно подкапывало.

Из-за дверцы гардеробной высунулась мокрая голова. Голова сушила длинные волосы, отжимая их в полотенце, позаимствованное у хозяйки.

Вначале осторожно выглядывая, Мирина резко переменилась, встречая нацелившееся на нее бурчание обнаглевшими глазками.

— Укрой своего мужа. – лишь порекомендовала ей Вьяра, видимо не желая связываться со взбалмошной внучкой…

После вышеописанного дела всегда хочется есть. Привести себя в порядок тоже не помешало бы. Но в мире этих существ не было, ни еды, ни воды. Здешние обитательницы ничего не потребляли внутрь, а значит и не выделяли вовне. Вели праздный образ жизни, поэтому и не пачкались. У них не было необходимости очищать свои тела, мыть предметы или стирать одежду. Благодаря свету они просто обновлялись. Обновлялась и вся материя этого странного мира.

Женщины, если так можно выразиться, уже в сознательном возрасте появлялись из света, вместе со своими домами. Голые тела и голые стены. А уже в процессе жизни по желанию и по наличию фантазии каждая украшала свое гнездышко и лично себя. Предметы туалета и всякие мелкие штуки изменялись, если были на теле или находились в руках в соответствующий момент. То есть, если конкретная обладательница имела желание, чтобы данная вещь как-то преобразилась.

Что они не бессмертны это мы поняли. И как они погибают от учиненного над ними насилия, видели воочию. А вот естественной смертью для них стал бы добровольный отказ от обновления. Или по каким-то причинам его долгое отсутствие. Когда солнечный дождь какое-то время не проливался, тогда ветшал и разрушался весь подкупольный мир. Старели и умирали его жительницы.

Это была исключительно женская территория. И всё-таки они полностью зависели от мужчин, которых добывали в других мирах. Этот их мир в виде шара являлся своеобразным космическим кораблем. И как раковая опухоль или паразит прикреплялся к какому-нибудь нормальному миру. Как в природе возникло такое извращение и в чем смысл его существования — уму непостижимо. Вполне возможно, что это был искусственный мирок или какая-то параллельная аномальность.

Как я уже сказал, хотелось жрать. Подмучивала жажда. С питьем мы конечно здорово промахнулись. Но кто знал. По всей вероятности, даже если мы удачно отобьемся, то все передохнем тут без воды. Удивительно, как Горан не умер от обезвоживания. Наверняка ему что-то давали. Иначе быть не может. Значит, вода здесь имелась. Какие-нибудь ее запасы, например, для жертв.

Хозяйка этого дома еще не прочухалась. А это была именно она, потому что, после освобождения охотника они отправились к ней домой. Ну, логично. Бабуля немного побеседовала с пленницей, пока та не отъехала совсем. Вообще-то баба она ушлая, наша Вьяра, выяснила всё, что нужно. Хотя про воду и еду спросить не догадалась. В том смысле, что имелись ли запасы этого дела и где они могли бы храниться. М да…

Миля появилась недавно. Еще не успела обустроиться. Поэтому верхний этаж стоял пустой. С запахом недавнего ремонта и эхом. А сама она обитала на первом этаже в комнатушке, из которой соорудила что-то вроде временной спальни. Но мы решили не разделяться и посчитали, что в плане обороны второй этаж будет уместнее. К тому же ее дом был крайним в своем ряду. Возле барьера, из-за чего до него доберутся в последнюю очередь, как нам думалось.

Говорю же, очень странный это был мир. Женщины, жившие в нем, а вернее существа, не нуждались в еде, воде и прочих радостях жизни. Им не нужен был даже сон, ибо у них не было ночи. Но они могли имитировать обычную человеческую жизнь. И не просто имитировать, а получать удовольствие.

Но главной их страстью было украшательство самих себя всякого рода барахлом. Вот же чушь! Однако под натиском жажды и голода, я всё больше верил, что среди них обязательно есть те, кому не чужды простые биологические потребности, то есть хавка алкоголь сигареты. Надо лишь поискать, порыскать по домам…

И еще одно безумие, о котором мы не подумали загодя, беспокоило всё сильнее. И я высказался:

— Что-то не припомню, а как мы собирались покинуть этот мир? В голове не укладывается, как это мы ринулись спасать Горана, не зная, как на самом деле его спасти. Кстати, и себя тоже?

— Дурень. – фыркнула Мирина. – Горан должен был кончить, а мы, схватив его, должны были убраться отсюда, пока этот мир не застыл заново.

— Точно блин! – я чесал затылок до тех пор, пока от места воздействия на череп импульс раздражения ни перекинулся на мозги и меня осенило. – Это я теперь должен сделать?!

— Нет, я.- вновь нагрубила Мирина.

Что с ней такое? Только что готова была сожрать мой член и вдруг накидывается, словно хочет съесть мою душу в наказание за свои же слабости. Людоедка какая-то в прямом и в переносном смысле, блин…

— Не поняла, я что ли должна была ему дрочить? – в перепалку вступила Вьяра. – А жена на что?!

— Так это же ты полезла освобождать его. – съязвила Мирина. – Надо было нас подождать.

— После этого застывания я всё нахрен перепутала… — неожиданно повинилась бабуля. –Забыла, что мы в особенной — спермообразующей реальности.

— Ну да, все что-нибудь путают и в чем-нибудь ошибаются, а расхлебывать и исправлять опять мне. Похоже на миссию становится. — догадываетесь кто это сказал?

Спорящие родственницы сидели в разных углах. Я ходил взад вперед от арки к противоположной стене. Иногда останавливался, то перед пленницей, то перед Гораном, то пред одной из бодрствовавших. В гардеробной было мокро, словно туда вылили ведро и, правда, что молока.

— Сядь уже наконец. — плюхнула Вьяра. — Не пали хату Миссия.

— И то верно. — согласилась Мирина.

Ну, да, женские разногласия объединяются, как только они находят общего врага, как правило мужчину. Хотя конкретно данного эпизода они были правы.

И еще кое что про Миссию — кажется это был тот самый первый раз, когда меня так назвали на Земле. А потом называли и в других мирах. Только тсс, а то знаете, верующие запросто обвинят в кощунстве. Но я-то здесь причем?

В конце концов, я примостился в арочном проеме, поглядывая за лестницей и входом. Второй выход не был виден из-за лестницы. Началась тягостная тишина, слегка разбавленная сопением Горана. И вдруг бабулю прорвало:

— Я думала подключить эту штуку. Но мне показалось, как врач говорю, что Горан умирает. Понимаете, у мужских возможностей есть возрастные ограничения. Молодые мужчины могут себе позволить ежедневное семяизвержение, а то и по несколько раз в день. И это никак не скажется на их здоровье. Чем старше становится мужчина, тем реже он должен заниматься этим. А Горан давно не юноша и…

Всё еще легкая на подъем Мирина вспорхнула и через секунду приземлилась рядом с бабулей. Положила голову на ее плечо. Запнувшись от удивления, Вьяра наблюдала за ней, но не оттолкнула и не отодвинулась. Закрыв глаза, устраиваясь поудобнее, Мирина проворковала:

— Бабуль… прости…

— За что милая? — так же ласково поинтересовалась Вьяра.

— За всё бабуль, за всё…

Всем хороша Земля, однако тутошним аборигенам крупно не повезло в двух вещах: климатические пояса, то есть наличие зимы в определенных широтах и постепенное увядание сексуального могущества.

Это же надо, по словам Вьяры, земному мужчине, после сорока лет допустимо всего два оргазма в неделю! Горан реально мог умереть! Так бы оно и было, если бы мы не вырвали землянина из лап варварской эксплуатации его эякуляционных способностей.

Не туда вас, тетеньки, занесло! На Старре могли бы иметь неиссякаемый источник в лице одного представителя планеты! Ну или почти…

Пока я размышлял о судьбах цивилизаций, в нашей ячейке воцарилась атмосфера умиротворения и безоговорочной эмпатии…

Глядя на моих потрепанных приключениями спутниц, прикорнувших в своем уголке, я забыл про голод и жажду, ощущение душевной теплоты и психологического уюта увлажнили глаза…

Вот что такое дом! Это хотя бы немного покоя…

Идиллию нарушил грохот под лестницей. В расположенную с этой стороны дверь стучали. Уверенно и нетерпеливо. С короткими интервалами. С каждым новым приступом всё громче. Расторопное эхо подхватило стук, и, матово белая двухэтажная коробка наполнилась беспокойным гулом.

И снова мы просчитались, понадеявшись на длительный отдых. Птички мои встревожились, открыли глаза, приподняли головы. Несколько секунд на их лицах доминировало недоумение…

Первой сообразила Вьяра. Она встала, крадучись подступила к овальной прозрачности, смотревшей на улицу. Осторожно попыталась кого-нибудь высмотреть. Понятное дело, что я тоже встрепенулся и был уже на ногах. Мирина еще крутила пасмурным личиком.

Нет, ну я не просто так топтался. Мысль у меня, конечно же, возникла. Однако центром этой мысли была Миля. Она же хозяйка. Миля, как назло до сих пор отсутствовала. Можно ли привести ее в чувство? Стоило попробовать, но будет ли от этого толк. Я ждал, что скажет бабуля.

Платок я давно снял и не помнил куда подевал. И понятное дело не переоделся. Нет, ну, мне по любому не вариант. Мирине тоже. Если не выйдет хозяйка, то Вьяра обязана сыграть ее роль…

А может они уйдут? И вообще, кто там? Я посылал Вьяре безмолвные сигналы с просьбой поскорее проинформировать о ситуации. Почему-то бабуля игнорировала меня, но метнула озабоченный взгляд в сторону плененной девицы.

Я принял посыл и устремился к Миле. На всякий случай ползком. Наискось через комнату. Дело в том, что обе фасадные стены имели что-то вроде окон — большие от пола до потолка прозрачные овалы. Стены с аркой и, напротив нее, к счастью глухие. Нижний этаж, вроде бы тоже не проницаемый.

Проползая мимо окна, свернул к нему и выглянул. Улица выглядела тревожной. С этой стороны возле нашего дома ничего подозрительного, однако, у домов в поле моего зрения толпились группки, по три четыре женщины, имевшие, опять же, как мне показалось, деловой вид. «Ищут. – мелькнуло в сознании. – Пока ищут, а когда найдут, то здесь, надо думать, все и соберутся».

Толстое, в ладонь, стекло не пускало голову наружу. Лежа на полу, особо не разглядишь, что делается по бокам и внизу прямо под нами. Попробую растолкать хозяйку. По прежнему монотонно качавшуюся в выделенном ей углу, с белками вместо ее глаз…