Старая сказка о главном

Она не артистка. Просто сегодня праздник. Какая она артистка? Некому просто играть Снегурочку. И вообще, у неё гостей полон дом, а судьба заставляет водить хороводы у ёлочки. В обнимку с Дедом Морозом. У чёрта какого-то на куличках.
—Какая же я артистка, — отмахивается устало. — Это работа у меня такая — людей развлекать.
И этот ещё. Ей в жизни опора нужна, а тут…
Вообще, холостяки для женщин это беда. Ещё более худшая, чем просто женатики. Заставить их петь под свою дудку можно, вот только надежда эта из области фантазии. Практичней всё-таки рассчитывать на один-два куплета, за которые ваш эгоист просто не успеет сильно заскучать.
—Прости меня, — пытается оправдаться он в который раз. — Я знаю, что перед тобой виноват.
И даже его ей приходится развлекать. Уже много лет. И никаких серьёзных аплодисментов, одни слова. Для неё этого мало. Бессовестный он словно не понимает, что так он крадёт её время. И, тем не менее, она милосердна:
—Никто ни в чем не виноват, просто у каждого своя жизнь. У меня сумасшедшая работа, семья, дом. У тебя свои планы, устои, привычки. Ты любишь копаться в прошлом, я смотрю только вперед. Планов на каждый день — громадье.

Почему люди расходятся? Любящие, в общем, друг друга. Могли бы жить вместе, но вот…
Ответ у каждого свой. Судить бессмысленно. Правду раскроет обоим только время.
Пока оно терпит. Кружатся всё ещё в хороводе очаровательная Снегурочка и уже стареющий сказочник с посохом и фальшивой бородой. Худрук, душа целого клуба — и писатель. Ей грустно, но он не обращает на это внимания. Ему по наивности кажется, что всегда можно исправить даже неисправимое. Остановить события на пике их торжества. Мазком всего виртуозным изящной словесности.
У неё болит голова. Она уже давно поняла, что писатель для женщины ещё хуже, чем просто холостяк. Это катастрофа.
Но они оба артисты, поэтому не имеют права вешать нос. И ровно в полночь, когда Куранты на Спасской башне пробьют в двенадцатый раз они, как ни в чём не бывало, сдвинут бокалы и весело прокричат на всю Вселенную:
—Алле оп-па!