Подростки, которым не светит университет

— Когда-то я уже видел такого, как ты. – сказал Пол Уилкот, полицейский из северного отдела Нью-Йорка. – Его звали Адам, но ты ничем не лучше. Все вы одинаковые. – желчно выплюнул он.

— Кто – мы? – спросил сидящий напротив юноша лет шестнадцати-семнадцати на вид.

— Вы подростки, которым не светит в жизни ничего. Пропащие, потерянные души. Вам не светит ни университет, ни карьера. Умрете в подворотне от передоза. Или от голода в метро, с горстью пыльных монеток в ладошках. – усмехнулся Пол. – Вот и вся ваша судьба.

Он тряхнул ключами и ушел, хлопнув железной дверью. Видимо, за кофе. Генри, который остался сидеть в обезьяннике на скамье скинул маску дурачка и хищно огляделся вокруг.

Никого.

Генри вытащил зубами отмычку из подошвы берц и вскрыл наручники. Не даром о нем ходили слухи лучшего взломщика Нью-Йорка (в неофициальном конкурсе для лиц старше четырнадцати лет).

Парень легко вскрыл решетку и тихо выглянув вдоль по коридору, вышел на улицу. Пол стоял спиной к беглецу, задумчиво выкуривая «Benson & Hedges». Генри аккуратно прошел вдоль стены дома и как только оказался за углом рванул, что было сил.

Светлые волосы прилипли к потному лбу, щеки горели, и, хотя, Генри, как и все уличные мальчишки был достаточно вынослив, он все равно устал.

Юноша сплюнул на асфальт и завернул в закоулок. На стене, прямо над обычной железной дверью, висела маленькая неоновая змейка на гвоздике. Генри смерил ее забитым взглядом и постучал.

Створка двери открылась и глаза охранника оглядели парня с подозрением.

— Босс тебя заждался. Где шляешься? – рявкнул привратник, отрывая ход.

Генри только больше ссутулился и пожал костлявыми плечами. Длинные узкие коридоры петляли, как в лабиринте, стараясь увлечь тебя навсегда. Неоновые вывески ослепляли и приводили в некое подобие транса, заглушая все чувства, кроме острой потребности в удовольствии.

Наконец, парень дошел до деревянной двухстворчатой двери и распахнул ее. Томная темнота царила вокруг и скрывала тела многочисленных девушек. Они петляли между столиками, разнося напитки и закуски. За столами сидели самые разные люди Нью-Йорка: некоторые, похожие на бизнесменов, дети богатых родителей, группка забитых подростков и даже парочка, странно смахивающих на бомжей.

Генри прошел вперед и остановился у софы, стоящей на полукруглом пьедестале. Он был усыпан подушками и одеялами, на нем сидели девушки и стояли графины с неузнаваемыми жидкостями.

— Ты долго, Генри. – протянул лениво человек, лежащий на софе. Он приподнялся с насиженного места и стал во весь рост. Человек был необычайно высок, носил неуместный полосатый свитер и курил кальян. – Принес?

Юноша кивнул и зашарил по карманам. Спустя секунду он извлек оттуда небольшой мешочек и кинул его хозяину бара.
— Вот, как и договаривались, Гусеница. – сглотнул Генри. – Теперь верни сестру.

Высокий кивнул охраннику, незримой тенью стоящему за спиной и откуда-то из мрака вывели девушку.

— Зои! – вскрикнул Генри, и сестра кинулась к брату. Тот враждебно оглядел бар «Гриб» на Страйверс-Роу и поспешил убраться прочь.

Но Гусеница его уже не видел. Его руки тряслись от предвкушения, глаза налились алчным блеском. Авторитет раскрыл мешочек и вынул оттуда красный кулон в виде сердца.