Мальчик-с-пальчик

Жили — были старик со старухой. Не то что бы совсем старые, так, пожилые. Детей у них не было. Переживали они за это очень.

У старухи характер с возрастом совсем испортился, а может климакс донимал. Бурчала день-деньской по всякому поводу и без повода тоже. Старик больше помалкивал, но когда невтерпеж становилось, сматывал удочки и на рыбалку или на дачу сбегал. Налево он и по молодости не особо шастал, на старости лет и вовсе незачем стало. Так что, не привязанный, а визжи.

Как-то, с самого утра, затеяла старуха трындеть, что, мол, и то не так, и это не эдак. И до того мужа довела, что он чуть было тарелкой с овсянкой в неё не запустил. Сдержался, однако. Рванул курточку с вешалки, хлобыстнул дверью и ушел к соседу в шашки играть, от греха подальше.

Старуха капусту рубила на закваску. Услыхала дверной хлопок и тоже со злости ножом о доску шмякнула. И залилась слезами, но уже от боли. Пальчик, мизинчик, отрубила шальная баба. Повыла маленько, платочком культю перетянула, а мизинчик в листок капустный завернула и кинулась в «скорую» звонить, чтоб пришили палец на место. А что? Сейчас что хошь пришить могут. Пока телефон, да очки искала, черти куда запропастившиеся, как назло, все бурчала, мужа костерила. Из-за него, злодея, инвалидкой осталась. И вдруг слышит, кто-то тихонечко говорит:

— Не надо папку ругать, он у нас не такой.

— Такой — не такой, не мазанный, сухой, — пробурчала бабка и замерла. — Батюшки — светы! Уже сама с собой разговариваю. Брежу. Все, помираю! Заражение крови началось!

— Нет, мамочка, не бредишь, ты со мной говоришь.

У тетки со страху усеченная рука болеть перестала.

— С кем это, с тобой?

— С сыночком, мальчиком, из пальчика твоего народившимся.

И вылез из капустного листочка хорошенький такой мальчишечка, росточком аккурат с её мизинец. Страдалица с размаху села мимо стула, прямо на пол. А ребятёнок шустренько к краешку стола стакан с водой подвинул и уговаривает:

— Не волнуйся так, сердце-то уже немолодое. Выпей водички, успокойся.

Тут бабка снова заплакала, но уже от умиления и от жалости к себе.

— Вот ведь, дитя малое, а пожалел, побеспокоился обо мне, горемычной. Не то что этот хрыч…

Не успела она ругательства договорить, как замок дверной щелкнул — старик воротился. Он отходчивый был мужик, не злой. Глядит, жена на полу, засуетился, поднимать стал, но как мальчика увидел, рядом сел. Что ж, немолодые ему родители достались, но хорошие.

Отношения между ними скоро наладились, даже характер у старухи улучшился. Видать, правда, детей им не хватало. С усыновлением деды намаялись, но утряслось, в конце — концов. Ел мальчик мало, так что, пенсии им хватало. И рос не по дням, а по часам. Стало быть, успеют до смерти своей вырастить ребеночка. Имя «Мальчик-с-пальчик» не хотели записывать, но старики настояли.

Тут бы им жить — поживать, да добра наживать, но как же злые люди? Куда без них?

Соседки шептались, злые языки, мол, лилипута на старости лет родили, да еще и брешут про чудеса, будто из пальца сам народился. В телевизор хотят попасть, прославиться. Дальние родственники поздравительные телеграммы перестали к празднику слать. Чего тратиться, если у них теперь наследник есть. Это бы все ладно. Люди, они и есть люди. А пришла беда, откуда не ждали, через телевидение это проклятое.

Прознали журналюги про чудо-мальчика, проходу не давали семье. Пришлось по телевизору показаться. Тогда и вовсе покоя не стало. Квартиру сменили, телефон выбросили. Старик бороду покрасил, а старуха зубы вставила. Но, кто ищет, тот всегда найдет, особенно если средства на поиски имеются. Нашел страдальцев какой-то ученый, одержимый идеей премию нобелевскую за изучение феномена Мальчика-с-пальчика получить. Денег предлагал, деды ни в какую. Тогда пугать начал, ну все прямо как в сериале, только страшно по-настоящему. Вот мальчик и говорит родителям:

— Продайте вы меня ему, да подороже. И не бойтесь ничего. Все хорошо будет.

Поплакали старик со старухой, но послушались сыночка. Взяли денег полный чемодан. Сделали паспорта заграничные, визы и стали ждать. Мальчик их, хоть ростом мал, да удал, и не смотри, что головенка махонькая, зато умная. Смекнул, что большие деньги редко честным трудом заработаны. Прознал про темные делишки ученого, сообщил куда следует, да еще «жучков» понатыкал кругом, чтоб с поличным негодяя взяли. А сам прыг в окошко, прямо дедушке за пазуху, и был таков.

Уехали они за синие моря, за высокие горы, где их не знал никто, а к недостаткам разным, роста и прочего, относились с уважением. И стали жить поживать и добро проживать.

А мальчик подрос маленько, выучился, работать стал, на радость престарелым родителям.