Глава 28 (Глава 28)

Для удобства женщина легла на спину. Раздвинула ноги. Согнутые в коленях под натянутым на них покрывалом и благодаря ему, они представали как непроницаемый монолит, и только она одна знала, что за движение осуществляется между ними. Чтобы чувствовать собственную плоть она сняла перчатку с правой руки…

После нетерпеливого проникновения во влагалище ладонь угнездилась на давно небритом лобке. Указательный и безымянный пальцы развели влажные берега верхних губ. Средний палец ощупывал чувствительный бугорок, торчавший над пропастью, в которой этот палец заодно со своим братом уже побывал. Бугорок затвердел…

Сладкая горошина каталась под пальпировавшей подушечкой. Женщина едва сдержала, рванувшийся было стон. Волна беззвучного экстаза пробежала по всему телу…

Несколько раз порождаемые телом волны, угрожая разоблачением, захватывали и смывали душу в неконтролируемое поведение, но упрямо она возвращалась, подставляя распахнутую себя очередному натиску. Потому что ей нравилось играть в безумие. Потому что любила она ощущение на краю гибели…

В который раз орудием страсти стала ее собственная рука. По сценарию плотского удовлетворения требовалось максимальное погружение конечности. Однако, сейчас это невозможно, но не физически, а конспиралогически. Сложные сексуальные манипуляции могут выдать с головой. Она же воительница – не стоит обнаруживать свою слабость перед этими людьми. Да и вообще перед кем бы то ни было. И всё таки, средний и безымянный пальцы — этого недостаточно…

Великолепный инструмент Вана входил наполовину. «Покажи, покажи!» — мысленно умоляла Нена. Она хотела увидеть головку. «Было бы идеальным, если бы он кончил не в нее». – мечтала она. Ей очень хотелось, чтобы выброс спермы из гигантского члена произошел наглядно. «Тупые животные, они наверняка не знают что такое оральные ласки! — горячилась женщина, добавляя третий, указательный, палец. — Неужели он не вытащит, ведь эта дура может забеременеть?"

На обратном ходе толстый член мужа выворачивал вагину жены наизнанку. И точно бы вывернул розовой подкладкой наружу, если бы дикарь по какой-то неосторожности резко выдернул его. Несмотря на плотность хождения, сулившую, по мнению Нены, неимоверную сладость, бабища стояла как тумбочка – неподвижно и бесчувственно. Совокупляющийся индивид должен проявлять, хоть какую-нибудь чувствительность! Тем более женщина! Настоящая женщина просто обязана стонать от наслаждения и подавать свое тело навстречу мужским порывам! А то, что эта грузная мебель лишь кряхтела при каждом ударе вглубь, могло быть и из-за того, что ей неудобно. Всего навсего…

Голое ожирение хозяйки вызывало дополнительное отвращение к ней… Вислый живот, будто мешок набитый внутренностями не менее двух человек. Занявшая весь угол, круглая как стол задница. Слипшиеся ягодицы, как две снежные шапки свисающие с одной крыши. Раздувшиеся, словно от укусов пчел гигантов ляжки. Всё это сделанное из человеческого сала омерзительно колыхалось. Другие же части, то есть плечи грудь голова были погребены под слоями меховой одежды, задранной вверх. Но получалось, что вниз. А из этих слоев торчали опиравшиеся на пол руки. Вот и славно, что только они, потому что лицезреть женскую грудь в трактовке этого чудовища желания не было…

В жизни воительница достаточно насмотрелась на обнаженные тела, в том числе и на женские. Впрочем, прелести, даже очень красивых женщин никогда ее не возбуждали. Кроме одного случая. И то, вряд ли это можно назвать именно эротическим откликом…

Чересчур мнительная о своей красоте новенькая раздражала. Ее снисходительная улыбочка выглядела как медаль, типа отличительная регалия возвышающая над остальными. Но с какой стати и над кем сие возвышение?! Над Неной, то есть над восходящей звездой единоборств, не проигравшей пока ни одного поединка?!

«Чучело сисястое! Висложопая тварь! Что она вообще тут делает?! Правильно – выводит из равновесия занятых серьезным делом людей. Даже тренер глотает слюну, когда эта самозванка виляет своими наглыми булками. Обтянулась, как сучка!» — отзлившись минуту худосочная как ветка Нена с еще большим упорством принималась за упражнения.

Нет, ну, конечно, у новенькой, с точки зрения гламура была идеальная внешность. И держалась она, несмотря на спортивную бездарность, так же превосходно, расхаживая по залу, словно прима. Может Нена и мечтала о таких же формах, но, увы, в нужных местах мясо не росло. Ее фигура становилась всё более мужеподобной…

Да не особо-то и мечтала. Может, иногда, что-то подобное и заглядывало в душу, но тут же изгонялось, принимая облик сиюминутной слабости. Некогда слюнтяйничать. Нужно тренироваться. А эта, пусть ходит. Видно судьба послала дополнительный стимул. Просто так ничего не бывает. И всё на пользу, если правильно ко всему относиться.

— Ты неправильно выжимаешь. Дай сюда. Смотри.

Нена выхватила тряпку из рук новенькой, брезгливо комкавших ее, и со свойственным ей усердием отжала над ведром, комментируя свои действия:

— Складываешь. Берешь за оба конца. Руки внутренней стороной друг к другу. Скручиваешь внутрь, перехватываешься и опять крутишь. Поняла?

Новенькая не скрывая ехидства смотрела как руки напарницы, сгибаясь в локтях, взлетают по грудь, слегка разжимаются, и как выпрямляясь обратно, белеют в крепких кистях, удерживая толстый жгут, выдавливая из него новые капли… Как выступили капли на лбу у Нены…

— Поняла. Только не понимаю, зачем так тужиться. – ответила она с насмешкой.

Нена резво обмакнула тряпку и быстро подала новенькой. Лишняя вода самотеком полилась на пол и на ноги строптивой ученице. Нена специально так сделала. Во-первых, пусть учится мыть полы. Во-вторых, было желание надеть это ведро ей на голову. Хотя бы разлить содержимое, пнув ногой. Однако радикальное обучение могло затянуться до утра…

Спохватившись, новенькая отпрыгнула от тряпки, держа ее в вытянутой руке, и застыла в смешном положении, расставив ноги, выпятив фигуристый зад. Взглянув на промокшие тапочки, она перестала улыбаться. Зато Нена тут же водрузила на свое некрасивое лицо ухмылку победителя, только что отнятую у соперницы:

— И чё стоишь?! Полы никогда не мыла?!

— Нет, я же не робот пылесос. — буркнула побежденная.

— Тогда выжми и собери, что разлила.

В стенах школы мытье полов считалось обязательным послушанием для всех спортсменов. Даже благополучные чемпионы безропотно засучивали рукава. Мыли по двое, а уборщиков определял жребий. На паре бумажек в груде свернутых листочков стоял плюсик. Вытянул плюсик – моешь полы. И никаких приспособлений, исключительно вручную.

По словам тренера, послушание имело двойной смысл: принятие судьбы, как злого рока и привычка к тяжелой работе, ради общего блага. А по мнению Нены, так здесь смиряли гордыню и лечили звездную болезнь, заодно экономили.

Видимо Нена отличалась фатальной невезучестью, ей частенько выпадал жребий. Но странной, похожей на пацана девчонке нравилось наводить порядок и вылизывать чистоту. Таким образом, она медитировала. И… коллеги «по несчастью» вечно спешили. Убегая вперед, всегда спрашивали одно и то же, типа, закроет ли она сама. Конечно, закроет, после того, как, наконец-то оставшись одна, помастурбирует в душе…

Территорию поделили поровну: два зала, две раздевалки, два туалета и тренерская. Нена уже закончила. Новенькая еще пыхтела, теряя собственную воду обильнее, чем на тренировке. Ха, в спорте, она откровенно халтурила, но уйти от простого труда сейчас не получится, потому что никакое обаяние, даже самое бесстыжее не действует на общую гигиену…

Нена находилась в раздевалке, когда из тренажерного зала послышалось рыдание. «Вот сука!» — подумала она об его источнике и лениво поднялась с лавочки.

Словно пьяная бомжиха новенькая сидела на полу. По обезображенному плачем лицу текли грязные слезы. Жалость? Может быть. Одновременно с раздражением Нена отметила у себя и какое-то беспокойство.

— Помоги, а… – втянув сопли распухшим носом, униженно попросила плачущая. — Пожалуйста…

Справедливость негодовала, но непонятное волнение усиливалось. С толку сбивала чудовищная метаморфоза, произошедшая с красавицей: под ее красотой оказалось прямо-таки физическое уродство.

«Какая она на самом деле некрасивая… Нельзя быть такой слабой… Слабость убивает красоту...» — мысли метались в голове Нены, она поймала себя на том, что не просто взволнована, а даже напугана…

— Домывай тут. Я уберу остальное. И поменяй воду. Хорошо? – дождавшись кивка, удивленная своим решением, Нена отправилась за инвентарем. Оставалось помыть мужскую раздевалку и мужской туалет.

«Ничего страшного, придется помочь, я же не как она, я сильная, а значит, значит...»

То, что это в тот момент значило, не нуждалось в словесном облачении. Оно чувствовалось приливом неведомых ранее сил. Бедный пол молил о пощаде под натиском ее рук. Если бы она была к этому склонна, то, наверное, запела бы от счастья.