Глава 29 (Глава 29)

Я любовных текстов не слагаю.
Я любовь бессловно понимаю.
Я ловлю ее в нежнейших взглядах.
Телом чувствую со мною рядом.
Я не трачусь на слова напрасно,
Хоть бы и звучали они классно.
Вместо слов я жадно обнимаю.
Поцелуем о любви я знаю…

Каждый ли человек загадка? Может и не каждый. Большинство людей нам совершенно не интересны. Какая уж здесь тайна, зачем она? Сталкиваясь с такими людьми, с первого взгляда мы определяем их, и делаем вывод, что это какой-то мусор, который к тому же мы видим насквозь. Видим или думаем, что видим. Скорее хотим, чтобы они были такими. А может, и не хотим, а только притворяемся в ответ.

Почему мы все притворяемся — вопрос глубоко философский. А Нену не интересовала философия, даже поверхностная. То ли возраст был не тот, то ли доверяла она, лишь самостоятельно выведенным формулам. Но сегодня ей преподали урок. И преподал человек, которого она считала последним из тех, кто способен хоть чему-нибудь научить. Сегодня она поняла, что люди, кажущиеся тебе пустыми, тоже могут иметь тайну, а их тайна может оказаться намного больше твоей.

Крыльями усталой птицы, выполосканные и отжатые, повисли тряпки над вымытыми ведрами. Финальные нотки трудового марша Нена исполнила сама, в деловитом возбуждении отнимая у подопечной сначала тряпку, затем ведро. Мол, хватит на сегодня. В другой раз потренируешься.

— Ну, всё! — встряхивая кисти над раковиной, торжественно объявила опытная спортсменка.

Они стояли в женском туалете. В небольшом пространстве между умывальником и унитазом. Последнюю минуту новенькая возилась за спиной Нены, неотступно стесняя ее действия. Кажется, она сняла спортивную кофту и пристраивала ее поверх толстых бедер. Нена оттолкнула напарницу задом, резко развернулась, чтобы применить пришедшую на ум сентенцию.

Так и есть, новенькая сияла умытым лицом и свободного покроя майкой со следами воды на белом материале. Кто-то из них, девица или модная одежонка явно стремились к раскрепощению. Длинная лямка сползла с левого плеча, за ненужностью болтаясь возле локтя. Такая же полоска, собираясь бежать, приподнялась и над правым плечом. Тряпичная конструкция держалась на объемных выпуклостях, на торчавших как гвозди сосках.

Наверняка, маечка была секретным оружием, по крайней мере, острые целенаправленные соски вызывали чувство реальной опасности. Отклонившись назад, опираясь руками на раковину позади себя, Нена аккуратно протиснулась мимо коричневых кружков, следивших за ней испод прилипшей к ним ткани.

Вываливаясь в коридор, девушка почувствовала облегчение. Повеял приятный сквознячок. Невероятно, под прицелом этих полуобнаженных боеголовок, даже бросило в жар. Да нет, просто в туалете душно, плюс физическая нагрузка. Пока то, да сё, вот, и вспотела.

Она удалилась всего на шаг. Выстрелом в спину грохнула туалетная дверь. Ткнулись в тело вражеские боеголовки. Десница врага упала на плечи и захватила их в плен. Звоном бьющегося стекла всплеснул говор, повисающей на ней новенькой:

— Спасибо, подруга! В душ?! Кстати, я Эйя! А ты Нена?!

— Ну, да… Знаю… Ну, да…

Под тяжестью доброго слова Нена опешила, неужели у нее появилась подруга. Словно притянутая магнитом железка взлетела ее левая рука и легла на поясницу Эйи, отделяя вогнутую колесом спинку от выпяченной стульчиком попки.

Стремительная походка перешла в неспешную поступь. Будто две давнишние приятельницы они плыли по коридору, улыбаясь, непринужденно болтая. Правда, улыбалась и говорила одна, а вторая молчала и то ли хмурилась, то ли просто играла срощенной монобровью…

Физическая усталость и поток женского сознания, который обрушила на нее Эйя, отняли инициативу. «Стерва конечно, зато красивая… — думала Нена, кивая и поддакивая, изображая внимательную слушательницу, якобы довольную тем, что красавица выбрала ее на роль свободного уха. — Это таким уродинам как я нужно к чему-то стремиться, чего-нибудь достигать, а красивым это незачем. У них уже есть красота, за которую их любят. Как-то несправедливо устроен мир, типа одни сразу рождаются людьми, а другим надо до усрачки тужиться, чтоб признали. Типа как обезьяне стать человеком».

В раздевалке Эйя хвасталась одеждой из шкафчика, вытаскивала, примеряла. Предметами из косметички, вывалив побрякушки прямо на лавочку между собой и Неной. Бесчувственная к роскоши и брендпотреблению, Нена делала вид, что разделяет одержимость подруги. Интерес пробудился, только с части, где началась демонстрация нижнего белья.

Естественное восхищение идеальными, как она считала, формами наполнило глаза девушки огнем. Эстетическое удовольствие вышибло из души, засевшую в ней предвзятость. Сознание не вмешивалось в динамику чувств, и зависть легко преобразовалась в обожание…

Удивил ее и по-детски гладкий лобок подруги. Судя по возрасту и по тому, что росло у той на голове, уже и там должно было быть много… И под мышками не единого волоса! Надо же!

В отличие от Эйи Нена стриглась коротко, обосновывая предпочтение практичностью, то есть удобством и гигиеной. С этой же целью брить интимные места еще не приходило на ум, хотя должно бы — лет с двенадцати…

— А почему ты не раздеваешься? – очнулась Эйя от самоочарования и будто следователь перед подозреваемым встала перед подругой, склонила голову, руки в бока.

Под неожиданно строгим взглядом Нена растерялась. Она сидела на лавочке в трусах и футболке. В «бабушкиных труселях», а не в трусиках. И футболка на ней самая обыкновенная, мужская.

Но это еще что, а вот, если это всё снять, то на теле обнаружатся такие заросли, такие, что просто стыдно. Так стыдно, как будто уличили в чем-нибудь мерзком. В поедании козюлек, например. Или хуже того, в том, что она нюхает грязь, собирая ее между пальцами ног.

А как она гордилась первыми завитками. Чуть ли не каждый день заглядывала под мышки и осматривала лобок. Нащупывала. Поглаживала. Считала себя взрослой…

«Да плевать на нее! Просто устала и не охота тратиться на переваривание насмешек. А эта может. Еще та сука. Обязательно ляпнет чЁнить… И насчет запаха тоже». — вдруг, ей показалось, что она воняет. Тут же она прижала локти к бокам, переплела пальцы в замок, сдавила бедрами.

— Э… — начала она с растяжкой, боясь шевельнутся, дабы не подтолкнуть собственное амбре к носу подружки. – В дУше разденусь. Хочу постираться. Иди. Я щас.

«Командует еще, красавица голая! Была бы я мужиком, изнасиловала бы уже!» — подумала Нена, выглядывая исподлобья.

— В душе?! Тебе делать нечего?! – возмутилась Эйя. Грудь ее дернулась, коричнево-пупырчатые кружочки забегали, словно глаза, шарящие по стене в поиске входа. – Стесняешься?

Гладкие ноги шагнули вперед. Голос потеплел как весеннее Солнце:

— Да брось… Нена… Мы же подруги…

«А может и правда?» — мелькнула робкая мысль.

Эйя опустилась на колени:

— Нена… Неночка…

Она гладила ее плотно сжатые бедра:

— Какие мышцы!

Просунула ладони сверху. Попыталась развести в стороны. Нена уперлась. Тогда Эйя, обжигая ей нутро, поцеловала сначала левую, потом правую ее коленки. Подняла голову, ища ее взгляд. Глаза девушек встретились.

«Карие!» — подумала Нена, погружаясь в водоворот безволия, возникший у нее внутри из-за этих влюбленных глаз.

Нена тонула в новом для себя ощущении. В глазах потемнело. Мир исчез. Она чувствовала только влажные губы, ползущие вверх по ее распахнутым бедрам. Разжались пальцы, освобождая дорогу поцелуям, которые приближаясь, становились горячее и желаннее…

Опираясь спиной на шкафчик, руками на лавочку она приподнялась, позволяя устранить последнюю преграду…

— О… — вырвалось помимо ее воли. И еще шире раздвинулись ноги, подавая тело навстречу невероятному.

Не веря в происходящее Нена открыла глаза. О, да, стоя на четвереньках, Эйя была здесь. Между ее ног. Словно утоляющее жажду животное она лакала ее плоть.