Художница и принц

Посвящается писательнице и художнице-инвалиду Джони Эриксон.

«В этом мире существуют две истинные трагедии.
Одна из них заключается в отсутствии того, чем человек хотел бы владеть, вторая состоит в том, что человек получает именно то, что хотел бы иметь.»
(Оскар Уайльд.)

Несмотря на непогоду, в выставочный зал Москвы им. Николая Рериха в последние несколько дней невозможно было попасть. Публика тянулась бесконечной лентой.
На втором этаже проходила обычная выставка. Висящие на стенах картины
выполнены простыми масляными красками в своеобразной манере, написанные в различной технике. Но не это главное, важна личность художника.
В центре зала неподвижно сидела молодая цветущая женщина. Ажурное платье
лазурного цвета прикрывало ноги. Электрическое инвалидное кресло, сделанное по спецзаказу, приводилось в движение лёгким нажатием кнопки. Женщина управляла им, как заправский наездник лихим скакуном. В её светло-карих глазах играли счастливые огоньки, каштановые волосы кольцами спадали на плечи.
Уже два года эта мужественная женщина сражается за свою физическую независимость и свободу. Её тело потеряло подвижность вследствие несчастного случая. Много дней и часов было потрачено впустую врачами и хирургами, чтоб вернуть её тело к жизни. Но все усилия оказались напрасны. В её повреждённом позвоночнике произошли необратимые процессы: нервные окончания полностью атрофировались, из-за чего она совершенно потеряла чувствительность. Мозг выжил в этой борьбе, а тело не слушалось его команд. Художнице Маруэй Берг было всего двадцать три года. Она сознавала свою ущербность, смирилась, что нет никакой надежды на улучшение её физического состояния и продолжала бороться за жизнь.
В последний год, когда Маруэй начала заниматься живописью, она продвинулась духовно: много читала, занималась языками. На мысль о рисовании ртом её сподвигнул Шерилл — главный хирург госпиталя «Золотые горы», в котором она провела целый год после постигшего её несчастья. До этого она жила, как и все её сверстники: училась в школе, встречалась с друзьями, строила планы на будущее. Никто не мог предположить, что с ней может случиться такое горе.
Маруэй очень поддерживали родные – отец, мать и старшая сестра Бриджит.
Благодаря их заботе девушка возрождалась к жизни. У Мару, как её называла
Бриджит, неожиданно открылись большие способности к живописи. Её первая
персональная выставка прошла три месяца назад в родном Лос-Анджелесе, а вторая – в Москве.
Маруэй светилась от счастья. Теперь она сможет оставить частицу души в своих картинах.
Каждый новый день она встречала с радостью. Много времени проводила в музее, принимая посетителей выставки, знакомилась с интересными людьми. Благодаря выставке в Москве Маруэй приобрела новых друзей, получила массу хвалебных отзывов и выгодных предложений. На её выставке побывал сам президент.
Месяц пролетел как один день.
Наступило время собираться в дорогу. До отъезда оставалось два дня. Предстояло закрытие выставки. Маруэй было грустно расставаться с Москвой и её доброжелательной публикой, но она успела соскучиться по дому, особенно ей недоставало присутствия любимой сестры Бриджит.
Утром, по дороге в музей, она раздумывала, что надеть вечером на прощальный банкет, который устраивали сотрудники музея. В день закрытия на выставке было особенно многолюдно. От сутолоки у неё даже закружилась голова. И она вместе с распорядителем выставки поспешила в буфет попить чего-нибудь прохладительного. Выпили «Фанту» и направились обратно в зал. Когда они подходили к лифту, увидели, что он приехал на этаж, заполненный до отказа. И вдруг среди находившихся в нём людей Маруэй увидела
до боли знакомые глаза. Она попыталась разглядеть получше, но не успела: лифт захлопнулся. От неожиданности она остановила кресло.
«Господи, не может быть! Откуда ему тут взяться? Наверное, померещилось. Нэд Тревл… Небось сидит себе сейчас в своём шикарном офисе, и длинноногая секретарша подаёт ему кофе» — размышляла Мару.
— Госпожа, вам плохо? — спросил её распорядитель.
— Нет. Спасибо, всё нормально.
— Подождём, лифт сейчас спустится.
Выйдя из лифта, они прошли в зал. Толпа немного рассеялась. Подошёл какой-то репортёр взять интервью. Маруэй рассеянно отвечала на вопросы. Через несколько минут она решила подъехать к зеркалу, взглянуть на причёску.
Выехав в коридор, приближаясь к зеркалу, Мару увидела живого Нэда. Он направлялся прямо к ней. Глаза Маруэй расширились, словно она увидела привидение из прошлого.
Элегантный Нэд подошёл и невозмутимо поздоровался, как будто они расстались только вчера.
— Здравствуй, дорогая Мару. Рад видеть тебя! — сказал он с видом каменной статуи.
Она на мгновение потеряла дар речи.
— Я давно наблюдаю за тобой. И только сегодня решил засвидетельствовать своё почтение, узнал, что ты завтра уезжаешь. Я поражён твоими работами. Но ещё больше тем, что ты пережила,- добавил он.
— Спасибо, дорогой Принц. Никак не ожидала увидеть тебя здесь, — после длинной паузы, придя в себя от изумления, ответила она. – Чем занимаешься?
— Как видишь, гуляю по музею. Вот тебя встретил! — съязвил Нэд.
Только теперь Маруэй заметила, что от привычной жизнерадостности Нэда не осталось и следа. Он обычно так любил жестикулировать, а сейчас почему-то даже ни разу не улыбнулся и на протяжении всего разговора руки держал в карманах. Вёл себя как-то скованно, голос звучал напряжённо.
— Я провожу тебя после банкета, — сказал сухо Нэд, пряча взгляд. Голос его дрожал.
Часы пролетели незаметно. На банкете Нэд так и не появился. Маруэй расстроилась, решив, что друг детства уехал, не попрощавшись. Но когда все стали расходиться, он появился у дверей. Они, молча, спустились на первый этаж. Нэд попросил шофёра личного «Кадиллака» помочь Маруэй. А сам сел вперёд, так и не вынимая рук из карманов.
Стемнело. На улицах зажглись фонари. Стало прохладно.
По дороге в гостиницу, Маруэй вспоминала о дружбе с Нэдом, о нежных чувствах к нему. В школе у него была кличка — «принц» за ранимое самолюбие и за его необычайно красивую внешность и царскую осанку. К девочкам он относился с глубоким уважением. В старших классах девушки сохли по нему. На самом деле Нэд был по-настоящему графских кровей. Его родители имели крупное состояние, но к Маруэй относились с любовью.
Ей вспомнилось тяжёлое расставание с Нэдом. Он собирался уехать на учёбу в университет Нью-Йорка, а она оставалась в Лос-Анджелесе заканчивать последний класс школы. Мару предстоял напряжённый год и выпускные экзамены.
Когда Нэд садился в поезд, они оба плакали. Он обещал писать и приехать на каникулы. В тот момент ей почему-то казалось, что она больше никогда не увидит
своего принца. Так и случилось: через полгода он перестал писать. Лишь однажды позвонил и сказал только два слова:«Прощай, дорогая!»
Маруэй долго переживала, а просить координаты Нэда у родителей не решилась, гордость не позволила.
Горькие воспоминания перебил холодный тон голоса Нэда.
— Мы приехали. Шофёр поможет тебе выйти из машины.
Шофёр довёл их до комнаты Маруэй, открыл ключом дверь. Они вошли в номер.
Нэд поблагодарил шофёра и захлопнул за ним дверь ногой. Маруэй посмотрела на него с возмущением, не понимая странного поведения и глупой на её взгляд позы.
— Не смотри на меня так, дорогая, — сказал он и отвернулся, пряча лицо. Не удержался и зарыдал.
— Почему ты плачешь, ведь мы наконец-то встретились и я пока что жива!
— Зато я умер!
С этими словами Нэд повернулся к ней. Его грустные глаза выражали боль и безысходность. Он вытащил руки из карманов. И Маруэй увидела не руки а культяпки: у него отсутствовали кисти… Страшнее зрелища она не видела.
— Теперь ты понимаешь, почему я не вернулся к тебе? Я так бежал от твоей жалости!
Прости, не знал тогда, что твоё положение гораздо хуже моего. Ты оказалась
сильнее меня, — прошептал он одними губами.
Маруэй закрыла глаза, и слёзы полились сами собой. Нэд бросился к ней. Он
обнял её неподвижные ноги и уткнулся лицом в колени.
— Мару, я так несчастен! У меня весь мир был на ладони! Деньги… Любимая работа, ты… А теперь… Посмотри на меня, кому я нужен с этими обрубками?!...- шептал он со слезами.
— Не плачь, дорогой принц! Я дам тебе силы. Твою беду я взглядом разведу. Мне даже слёз утереть нечем. Но это — слёзы радости. У меня нет того, что есть у тебя, но я не унываю. По сравнению со мной ты можешь жить припеваючи… Починим тебе руки.
— Спасибо, любимая. Обещаю, что с этой минуты мы больше никогда не расстанемся!..
Написан 30.06.2003