Институт благородных львиц

Наконец большое приключение в этом пыльном замке.
Я зарылась в одеяло, с трудом сдерживая хохот. Джесс, стоя на кровати, пародировала наших учителей. Я, Белла и Сьюзан корчились от приступов смеха на своих кроватях, а Элизабет периодически шикала на нас. Она смотрела в щель, как сторожевой пес, пытаясь выдернуть образ учителей из темноты, царившей в коридоре. В другой руке, спрятав ее за дверной косяк, она держала фонарь, который должен был освещать нам путь в библиотеку.
Мы дождались момента, когда все учителя закончили обход и ушли в свои спальни. Теперь мы, как настоящие разбойники, а не леди, наследницы своих древних родов, выбрались в коридор, закутанные в одеяла, будто объятые метелью, и последовали за Элизабет, держащей фонарь. Она шла словно Данко* и фонарь отбрасывал на стены причудливые кривые тени. Они не казались страшными, скорее более… настоящими. Словно эти фонари могли сжечь оболочку, нацепленную на нас и показать наши чистые души.
Библиотека была нашим любимым местом с самого начала учебного года. В пансионе больше негде было собраться так, чтобы не шугали учительницы и не обсмеивали старшекусницы. Они оккупировали сад, с уютными беседками и гостиную с камином. Но нас устраивала и безразмерная холодная библиотека.
В окружении тяжелых фолиантов, таящих старые знания, мы расстелили на пол одеяла, оставив только одно, чтобы укрыться, прижались к друг дружке, как пингвины, поставили фонарь посредине и начали наше любимое развлечение.
Мы по очереди подходили к полке с закрытыми глазами и вытаскивали случайную книгу. И читали. Мы доставали и действительно интересные истории, и книги, содержащие полезную информацию, но которые мы никогда бы не взяли сами если бы не прихоть случая, и книги, от которых веяло могуществом науки, и самые скучные книги на свете, над которыми не засыпала только Сьюзан. Она всегда будила нас, когда листья на верхушках деревьев золотились рассветом и может поэтому у нее всегда был такой невыспавшейся вид.
Тогда мы пугались, что опоздаем на пробуждение и про наши ночные похождения все узнают и мы будем наказаны, библиотеку станут запирать, над нами все будут смеяться и вообще все будет ужасно. Мы сгребали в кучу одеяла, Элизабет («хранитель света») брала старый скрипучий и уже потухших холодный фонарь, который мы нашли в сарае и убегали со всех ног назад в спальни. Удивительно, как нас еще никто не поймал.
Пансион был стар и полон гулкого эха. После этих ночных прогулок мы залетали в комнату, закрывали дверь, Элизабет прятала фонарь среди своих вещей, мы покорно ныряли в кровати, на ходу кое-как укрываясь и жадно отдыхивались от этой гонки.
Через полчаса заходили учительницы и все было как обычно. Но мы-то знали, что у нас есть свое приключение. Это самое лучшее чувство в дружбе – чувство общего приключения.
И хотя нас всех сюда отправили против нашей воли, нас не укротили. Мы знали, что мы не будем благородными девицами. Это скучно и невообразимо обычно – следовать чужим указаниям. Мы знали, что это – институт благородных львиц.
Но днем мы были настоящими леди. Ходили с прямой спиной, вежливо здоровались, закалывали волосы. Но ночью мы были собой: с гривой спутанных волос, смеющиеся, любопытные, мы говорили как хотели и думали о том, о чем хочется.