Глава 37 (Глава 37)

Не совсем «био», была бы «био», было бы больно и наверняка смертельно. Функциональная, как «био», но прочная, как железо рука выдержала. И всё же, энергия удара обескуражила. Потрясла мозг. Усадила на землю. В голове пыхнул свет.

Ослепленная светом, Нена почувствовала боль в надбрюшии. Не иначе ногой. Дыхание захлебнулось. Терпеть. Не хвать ртом. Рывок влево. Вдох — выдох. Бежать!

Бежать ползком! Бежать на четвереньках! Бежать на полусогнутых! Обманное движение корпусом — уход в противоположную сторону. В другую…

Действуя автоматически, почти вслепую, Железнорукая маневрировала. Тем временем, вокруг нее, и метя в нее, но всегда с опозданием, лишь опахивая сквознячком, падала дубина толще, чем ее нога раза в полтора…

Рукопашный бой с какими нибудь ограничениями труд специфический. Интуитивный. Мастерство, которым на самом деле обладает каждый от рождения, но не каждый им пользуется заменяя догадку на прогноз.

А чем отличается догадка — сиюминутностью. Это импульс толкающий изнутри. Это желание, которое необходимо срочно исполнять, а не обсасывать мысленно. Порыв. Чистое предпринимательство без какой либо внутриличностной бюрократии.

Если бой в темноте, то легче закрыть глаза и положиться на слух, но это уже из разряда такого высокого искусства, которым воительница не обладала. Подчиняясь внутреннему чувству, она ждала только одного, когда к ней вернется полноценное зрение. Сначала свет, потом темнота после света существенно ограничивали ее в действиях атакующих…

А еще она чувствовала, что выдыхается. Диеты рабов не проходят бесследно. Где-то в телесной глубине еще сидела слабость, еще присутствовала не избытая надорванность. Пламя бушевавшее где-тос наружи забралось в ее легкие и перехватывало кислород прямо на входе. Снова начиналось удушье. Только теперь оно было огненным.

Малодушие, как черное Солнце вставало над яркой ночью. Ну вы поняли это когда всё наоборот, то есть ночь светла, а день тёмен, благодаря черным лучам черного Солнца.

А почему светла ночь? Да потому что каждая клетка ее тела, лишенная кисорода, вспыхнула самопожирающим огнем и ее личная ночь озарилась изнутри. А так как Нена боролась, то и ночь эта разгоралась всё сильней.

Вопрос не менее любопытный. Почему необходимо кружить вблизи смерти и уворачиваться от опасности, когда можно просто убежать? Зачем подставляться безносой, к тому же, проигрывая, упорствовать?

Это смертельное упрямство или на грани жизни ответственность? Мотивация или характер? Как мне кажется, в случае Нены это характер… Ах да, переносная межпланетная станция связи. Здоровяк знал, где она и что с ней. Он нужен живым. Он должен быть пленен и обездвижен. Какое тут нхрн бегство.

Но как это ни парадоксально, черным Солнцем зарождалась в сознании мысль: остановиться и пусть огромная дубина людоеда уже наконец размозжит ей череп… А перед смертью она успеет глотнуть, хотя бы один нормальный глоток воздуха. Или, по крайней мере, в один миг кончатся все ее муки.

И она остановилась, потому что остановился враг.

Рыжеволосые великаны бросали в них светом, желая, если ни обжечь, то хоть ослепить. Но люди расположились боком к горящей деревушке и всполохи пожарища не мешали смотреть друга на друга.

Она, растопырив руки, присев и пригнувшись, поигрывая ножом. Он, уперев дубину толстым концом в землю, опираясь на нее ладонями и животом, словно на лопату. Оба тяжело дышали и утирали локтями набегавший пот. Оба не выпускали из рук оружие, а противника из виду.

Бой не окончен. Ведь эта битва не до первой крови, а дО смерти. Потери значительны и невосполнимы с обоих сторон. Положим потери в живой силе воительницу не особенно волновали, ей нужна станция.

— Отдай станцию и я отпущу тебя, и всех вас. — прокричала Нена, хоть они и были в двух трех шагах друг против друга и огненный шум едва долетавший не помешал бы говорить нормально.

— Ты убила моих детей. — сказал староста спокойно, как-то даже отстранено. — Теперь она тебе точно не нужна. Я забью тебя как свинью. Жаль только что ты не такая жирная зверюга, и железа многовато.

— Теперь? А раньше, ты не собирался меня сожрать? — сказала и рассмеялась Нена, будто контуженая.

Дать бы очередью по этому тошнотноблевотному вытью в темноте или гранату швырнуть. Толстая мамашка убивается. Ну, пусть убивается тварь, лишь бы этим полу людям не пришло в голову броситься на нее вдвоем.

Значит пущенные наугад пули догнали ребятишек. Неужели сразу троих? Удивительно. Всё равно пришлось бы убить. Первое правило пирата — убей каждого, кто сможет отомстить, даже если он еще не родился.

Где-то во мраке горестный вой набирал силу.

«Заткнись!» — мысленно ругалась Нена, пытаясь сосредоточиться на поединке. Нужно напасть первой, пусть и с ущербом для себя, но если тяжело ей, то каково ему.

В голове Нены пульсировала мысль: «Не дай Вану восстановиться».

Но Ван не дурак, по каким-то признакам он прочитал ее намерение и всё еще работая грудью как кузнечным мехом, перехватил дубинку, занимая боевое положение. Движение его было не таким быстрым каким бы следовало и Нена на долю секунды опередив, юркнула ему под ноги.

Ван почувствовал острую боль сзади под коленом. Попробовал устоять, но тщетно. Раненная нога не выдержала огромный вес хозяина. Ван припал на колено. Он силился встать опираясь на дубину. Щас он встанет и задаст ей. Чужестранка кружила вокруг, словно летучая мышь.

И всё-таки он поднялся. Еще раз собравшись с силами махнул дубиной, целясь в просчитанное место. Но тут же резануло за вторым коленом.

— Ах ты сука! — вырвалось из его глотки и он рухнул на обе чашечки.

Он бы и вовсе упал, но выручила дубина на которую он снова оперся. Но что толку, ведь бой проигран. Остается лишь притвориться ослабленным и если эта сука потеряет бдительность, подойдя на вытянутую руку, его руку, он убьет ее, просто разорвав голыми руками, как он мог бы сделать с волком и даже с медведем…

«Вот она. Хватай! — неслись команды в голове Вана. Плетью повисла проткнутая ножом рука. Горячий поток устремился по ней. — Ах, ты сука!»

— Где станция? — зайдя со спины, намотав на железную ладонь космы Вана прокричала Нена. Возле горла жертвы красовался ее острый клинок. — Говори или убью!

Ван молчал, то ли от потери крови, хлеставшей из него во все стороны, то ли из воинской гордости. Тем временем сознание мужчины меркло…

Нена горячилась, ей надоело задавать безответные вопросы, рука воительницы дернулась:

— Ну и подыхай!

— Стой, не убивай, я скажу. — из темноты выступила фигура.

Крупнее, чем сам староста была его жена, то есть толще и безобразнее. На ее руках лежал, по всей видимости, мертвый ребенок:

— Младшенький…

Рука Нены дернулась.

— Он закопал ее за домом! — выкрикнула людоедша

— Сука… — прошептал или подумал Ван, ударившись об землю лицом.

Из его разрезанного от уха до уха горла быстро натекла черная лужа. Забулькало в гортани и его супруги, когда Нена ловким приемом всадила и туда свой нож.

— Прям парочка и кровью не разольешь. — рассмеялась воительница, глядя на лежавших чуть ли не в обнимку великанов. — Эх, сфоткаться б щас.

— А нечего было кидаться на меня. — посерьезнев, высказала Нена одному из трупов. — А то ребенка бросила, летит руки выставила. Тьфу, дикари!

Схватка закончилась благополучно, а что же ее люди у конюшни? Что-то подозрительно тихо, ни выстрелов ни взрывов? Эта наемная шушера не упустит повода пошуметь. Неужели деревенские перебили? Но тогда и ей не удастся уйти…

«Вспомнишь про собаку — палку бери! — направлявшаяся к крайней избе, Нена метнулась за подвернувшийся куст. А кто его знает, кто там скачет — свои или чужие. — Моих двое, а слышно четыре лошади».

Из-за пылающей избы выскочили всадники. Двое, с двумя запасными лошадьми. Всадники остановились на свету. Один приподнялся на стременах:

— Нена, не стреляйте, это мы. Живых людоедов в деревне нет. Мы решили к вам.

— Было бы чем стрелять, может и перестреляла бы. — высказалась Нена, выходя из укрытия, досадуя, что забыла взять автомат у бойца, да и вообще надо было глянуть… — Нерох, сделай-ка факел, сходи, вон за той кучей мяса, может жив, не помню, как его, который со мной был…

Боец и впрямь оказался жив. Не в себе маленько, но коль черепушка не треснула, значит оклемается. Ну, что же, остается дождаться, когда догорят бревна, затем выкопать станцию, если людоедиха не соврала, что она там…

— Нашел! — раздался радостный крик из довольно глубокой ямы. — И планшет тут. Вроде целое все! В шкуры завернуто!

— Аккуратнее там! — прикрикнула Нена.

— А я-то думаю, везде земля твердая, а тут мягко. — соловьем заливал перемазанный землицей копальщик.

Нена бросила ненужный уже факел. Брезжил рассвет. Воняло гарью. Быстрее бы убраться из этого дрянного местечка. Хм… Предстоит еще выяснить кто их спаситель и откуда у него столько оружия, и есть ли еще. Ну и вообще, первоначальных планов никто не отменял.

«Надо сообщить Ктуму, что операция продолжается». — подумала воительница и как-то не хорошо улыбнулась.