Глава 39 (Глава 39)

Когда ты станешь перед тем,
Чья поступь миру тяжела,
Когда поймешь, что всех проблем
Исчезла видимая мгла,
Когда слезой насытишь ткань,
и словно флаг обмякнет дух, — Что скажешь ты, идя на казнь,
В последнем слове или двух?

После некоторой встряски планшет заработал. А с появлением спутника возобновилась навигация. Но сразу возникла дилемма: идти напрямую или обходить по краю? Можно и через лес, но кто будет кормить ее изголодавшееся воинство?

И думать нечего, конечно, по краю. Хоть и дальше намного, но здесь найдется чем поживиться в понатыканных вдоль опушки деревнях. Грабить и убивать разрешается. Насилие приветствуется. Тогда по коням и вперед!

Однако, как только, если смотреть со стороны, стало понятно, что отряд двинулся в обход лесного массива, путь преградила уже знакомая коротконогая фигура в камуфляже.

Нена подняла руку. Отряд остановился. Пираты неприветливо взирали на коротышку. Во взгляде молчавшей вместе со всеми Нены читался вопрос: «Ну и?»

«Ну и» беспардонно помолчал еще минуту. Вдруг его левая рука, словно дорожный указатель, вытянулась в направлении чащи.

— Но… — было воспротивилась Нена.

— Я знаю дорогу и обеспечу всем необходимым, следуйте за мной. – скороговоркой произнес знакомый незнакомец настойчиво предлагая двинутся между деревьями.

— Знаю дорогу. Обеспечу необходимым. — передразнила Нена. — Ты знаешь куда мы идем?

— Знаю. Прежде, чем помочь, я слушал ваши разговоры. — объявил коротышка. — Я отведу к князю. А взамен попрошу о совершенно пустячном для вас одолжении.

«Тебе повезло, что вежливый, без наезда, типа, вы мне должны. А мы и правда должны». — задумалась воительница, но не совесть говорила в ней, а расчет.

Лезть в чащобу ей не хотелось, но расчет у нее был и весьма соблазнительный. Взглянув на лесные тени, она поморщилась. Через несколько секунд ее лицо разгладилось.

— Хорошо. — провозгласила воительница, поворачивая под кроны деревьев, командуя остальными. — За мной!

— Что за херь! – выругалась Нена, оглядываясь на своих. С подозрением осматривая каждого. Молчат вроде все, но противный бубнешь не смолкал.

— Проводник что ли бормочет? Надо сказать ему, чтоб заткнулся. – злилась она, отыскивая глазами камуфлированную куртку. Спина военного маячила далеко впереди. — Да нет, вряд ли это он.

Поводырь шел, как будто сам по себе. Кажется, ни разу даже не обернулся и не подождал отставших от него всадников.

Измученные люди ехали в полудреме. Никто не следил за маршрутом и не правил поводьями, просто держались, чтобы не упасть.

Отдых командира сложный процесс, нет-нет она открывала, то один то другой глаз фиксируя всё неожиданное, что касалось пути.

— Странно… — заметила женщина. – Пропадает из виду, меняет направление, а лошади идут за ним как привязанные.

Вот и отлично, если бы ни этот досадный звук… Она еще больше удивилась, когда поняла, что навязчивый, как здешнее насекомое голос звучит у нее в голове…

С другой стороны он не давал погрузиться в сон, что только на пользу, а то мало ли, ненароком уснешь, а проснешься без головы.

Разговаривать с самим собой и говорить с кем-то в твоей голове вещи несравнимые. Первое — вполне распространенное явление, второе — из ряда вон. Даже если так, пока не стоит обнажать свои недостатки перед подчиненными. Плевать ей на присутствующих, типа, что они подумают, но…

— Э… — тихо, почти мысленно позвала она, изучая пространство вокруг себя, всё еще не веря в собственное безумие. – Мля, говори громче. Чё, ты, там бормочешь?

Потрясла головой, словно отгоняла мух. Бормотание не исчезло. Голос явно не принадлежал сознанию, потому что она не контролировала и не понимала его. Походит на вторжение, хоть она и не верит в мистику. М-да. Либо это причудливая действительность, либо она в натуре чокнулась.

Скорее второе. Каким бывает раздвоение? Несколько незнающих друг о друге личностей в одном теле. Голоса или голос, якобы говорящие с тобой. Ну, точно, это последнее как раз про нее…

— Я дура! – ужаснулась Нена, — Стрёмно сойти с ума.

И тут голос рассмеялся, потом сказал с интонацией сожаления:

— Извини, я подслушал, ты не дура. Честно говоря, я удивлен, что ты меня слышишь. А вообще-то, я разговаривал сам с собой. Не менее поразительно, что и я тебя слышу.

Признание невидимки застигло врасплох. Нена резко натянула уздечку…

Испуганно ржала, вставшая на дыбы лошадь. Оживились клевавшие носами пираты, оценивая обстановку загалдели:

— Нападение или привал?

— Привал! — отмахнулась Нена, думая о своем. — Ну, и кто ты?

— Я?! Судя по всему, новый хозяин этой реальности!

— Ты дух или призрак, хозяин? — поинтересовалась женщина.

— И да и нет… Ты не поняла кто я?

— Не…

— Виталик я.

— Какой еще Виталик?

— Ах, да, мы не представились друг другу. Я ваш спаситель.

— Понятно. А я думала, показалось, что голос знакомый. А почему ты решил, что стал хозяином реальности?

— Потому что я всемогущ, как бог! Ты знаешь что такое бог?!

— Знаю. Но не понимаю, зачем простые пираты понадобились богу?

Бог Виталий замолчал. Жаль что его не было рядом во время разговора. Любопытно заглянуть богу в глаза. Хотя кто его поймет, может, он в переносном смысле говорит, что бог. Какой-нибудь олигарх извращенец, рыскающий по заброшенным планетам. В таком случае, где-то должна быть его база и корабль., как-то же он попал сюда. Много вопросов, но всё по порядку.

— А кормить ты нас будешь? — спросила Нена.

— Да, конечно, подождите немного. — ответил бог.

— А где ты? Я тебя не вижу…

— Неподалеку. Нашел отличное место для привала. Накрою на стол и позову.

— Так не пойдет. — заупрямилась Нена. — Выйдешь к нам и проводишь лично, а то вдруг ты устраиваешь засаду.

— Я разделяю твое недоверие к незнакомым людям, но выходит, что я вас спас, чтобы убить?

— Хрен тебя знает Виталик.

— Ладно, ждите, я выйду к вам. — согласился бог.

На этом тайные переговоры между Неной и Виталиком закончились. Длились они не более двух минут. Пираты не успели спешиться и что либо заметить. Воительница развернула коня, отвечая на вопросительные взгляды, отдала приказ:

— Не расслабляйтесь. Ждем.

Ей понравилось общение на уровне мысли. Беседовать не раскрывая рта, казалось возвышенным. Пресекая приземленную болтовню, она рявкнула:

— Тихо всем!

И к чему-то прислушалась…

По мнению подчиненных ожидание затянулось. Голодное подозрение сразило дисциплину. Нетерпение людей распространилось на животных. Лошади били копытами, ржали, кусались. Производимые ними звуки и человеческая речь смешались в безобразный шум.

Впору уже кого-нибудь прибить, думалось предводительнице. Но отряд и так поредел катастрофически, нужен виновник со стороны. Куда запропастился этот урод с обещанной жрачкой?

— Где проводник и почему мы до сих пор тут стоим? — возмущалась банда.

— Тихо вы! Успокойте коней! — чисто для поддержания статуса огрызалась Нена, орудуя руками и ногами, усмиряя зверюгу под собой.

Космическим псам не откажешь в наблюдательности. Они почуяли слабину предводительницы, ее нежелание убивать, переходящее в растерянность. Пузырь геройства зачатый в ночном побоище снова надулся. Пираты возомнили себя именинниками, ожидая, что сегодняшний кипишь сойдет им с рук.

Больше всех усердствовала скотинка получившая дубиной по черепу. Повезло браваде отделаться потерей сознания и здоровенной шишкой на лбу. Полуконтуженный, напялив лавры победителя людоедов, требовал он заслуженной награды, раз ему обещали. И побыстрее, а то раны болят…

Этого еще не хватало, кажется, весь накопленный за время скитаний негатив полез наружу. Не она сходила с ума, а трое отморозков. Ей бы тоже вскипеть и выплеснуть скопившееся дерьмо. Ладони чесались схватиться за нож и выпустить зверя:

— Ты скоро? У меня бунт!

Вместо ответа послушалось мурлыканье увлеченного человека. Мурлыканье то появлялось, то пропадало. Требовалось усилие, чтобы услышать Виталия. Нена скромничала в выражениях. Спрашивается — зачем? Типа поймала интеллигентскую волну:

— Виталий, ты слышишь меня?

Отстраняясь от подельников, вопящих о вознаграждения, прислушиваясь к внутреннему диалогу, воительница раздвоилась.

Хуже всего, что у придурков огнестрельное оружие, а у нее только нож. Да, но что они поимеют убив ее? Удовлетворение злобой? А дальше что? Ее смерть будет бессмысленной…

Где этот козел, почему не отвечает?

Хладнокровие. Всё какое есть. Взять себя в руки. Попробовать вразумить…

Козел…

— Ребята. — заговорила она с материнской мягкостью, напялив на лицо выражение родственницы, но глаза ребят ослепли от ненависти, а слух не пропускал ничего кроме собственных криков.

— Друзья! — она удивилась сама себе, назвав их друзьями, а впрочем, пройдя через столько испытаний вместе, четверо из тридцати оставшиеся в живых, по идее они даже больше, чем друзья:

— Братья мои…

Но слова не действовали. Они лишь раздражали бойцов. Если бы у них были души! Пусть не души, но хоть какие-то человеческие чувства. Думаете, были? Вряд ли. Нена упорно заглядывала в закопченные лица, ища черты здравомыслия и находя звериное бешенство…

Ей тоже плевать на любовь. Ей нужно спастись, а потом она отыграется. Однако, из каких-то психологических глубин поднималось нечто, в ее понимании предосудительное, то ли жалость к себе, то ли сострадание к соратникам. Разумеется, каждый знал на что шел… Постарела… Размягчилась… Если бы это дельце выгорело, она, пожалуй бы, завязала…

«День рождения» превратился в трибунал. Они судили ее уже одним своим видом. Опаленные и полураздетые. Еле живые. Отчаявшиеся. Выпустившие когти гнева. Не люди, а крысы загнанные в угол. Голым пацифизмом эту грязь не проймешь.

Против трое. Один раненный. Разметала бы наседавших в три приема, но дулами смерти нацелились в грудь автоматы. Да что же так щемит в груди? Что?! Слезы?!

— Всё готово! — прозвучал голос Виталика.

Хорошо что божественный голос раздался не у нее в голове, а за ее спиной. Никто не заметил когда подошел Виталий. Но он спас Нену от позора, ведь она чуть было не разрыдалась на глазах у подонков, которые посчитали бы за слабость проявленную к ним нежность.

Нежность? Ну, да. Не смотря на автоматы, всё же она могла их убить. И тут, как бы, пятьдесят на пятьдесят. И даже шестьдесят на сорок в пользу Железнорукой…

— Всё готово, господа! Прошу к столу, только необходимо пройтись. — наверное он издевался, произнося приглашение в лакейской манере, голосом звенящим как стукающиеся друг о друга стеклянные бутылки. — Господа, прошу спешиться и оставить лошадей здесь.

Беспорядочной кучкой, напрочь забыв про Нену, пираты ринулись за проводником. Хоть бы кто подумал привязать или стреножить скотину. Жрать! Жрать! Жрать! Жрать! Жрать!