Эякуляция

Пить из губ твоих я стану
И до смерти не устану!
За любовь любовь награда — Разрешения не надо!
Ты близка мне, как рубаха!
Я люблю тебя с размахом!

Извержение произошло быстро и абсолютно неожиданно…

Что это было за мероприятие, где присутствовало, столько женщин, я забыл, однако, я точно помню — стремление к новым знакомствам отсутствовало. И всё же, меня угораздило. По привычке или по стечению обстоятельств сказать не могу…

Многообразие парфюмерных ароматов внушало сознанию, что я на цветочной поляне, а сами цветы имея невероятный масштаб, расхаживают, толпятся и загораживают обзор.

Куда бы я ни бросал взгляд, всюду были изгибы и округления. В глазах рябило от стеблей. Приблизительно посередине стебли расширялись, превращаясь, как ни странно, в хлебные изделия, от изысканных булочек до громоздких караваев, а выше, в бахчевые культуры: арбузы, дыни и дыньки.

А в общем, ничего прямоугольного и геометричного. Никаких стен дверей и мебели. Кстати и окон тоже. Скажем так, пространство неизвестного помещения было на удивление переполнено женским форматом человеческих тел.

Как я там очутился это меня не волновало, я просто получал удовольствие, находясь в приподнятом настроении. Обозревая полураскрытые прелести дам, чувствовал себя больше счастливым наблюдателем красоты, чем отважным собирателем плодов.

Стоит упомянуть и головки цветов. К примеру, если ноги-стебли отличались только длиной и толщиной, то женские лица, а по сути лепестки, восхищали поистине бесконечным разнообразием.

Странные это были цветы, имевшие по одному лепестку. Но зато какие это были лепестки. Живые! Глазастые. Губастые. Смеющиеся. Капризные. Строгие. Миловидные. Совсем еще юные и развернувшиеся во всем великолепии.

Меньше одежды, больше тела! – слышали выражение? Это я придумал — именно тогда.

С женских тел исчезала одежда. Исчезала настолько, насколько я осмеливался подумать…

«У этой девушки стройные ноги — зачем она прячет их в брюки? Почему надела костюм, вместо короткого платья? У нее волосатые ноги?» — вопросы сами собой сыпались на голову.

И не то чтобы мне становилась отвратительна девушка, просто было жаль, если так. Но скорбеть не хотелось. Уже мучило любопытство — а как у нее там? Чихать я хотел на женскую волосатость. Может всё не так уж и плохо. А с чего это я взял, что должно быть плохо?

И брюки исчезли…

Исчезли брюки и стройные голые ноги предстали перед моими, не сказать, удивленными, скорее энергично потирающими ладони, злорадными глазками, — облизывающими их снизу доверху. От туфелек, на высоком каблуке, до розовых, тончайшего материала трусиков, потерявшихся между аппетитными хлебами. Цвета фуксии пиджачок и сверкающие глянцем туфли, только подчеркивали бледно-телесное сияние обнаженных стеблей.

И никаких волос. А зачем мне волосы в моем, собственном, воображении! Хотя…

Ах, эти женские трусики. Они не одежда. Они законная часть женского тела. Когда-то, очень давно, увидеть трусики и непременно на их обладательнице было за счастье. Всё что выше коленок было уже интим. Запретно и сладко…

Нежнейшая кожа возле женского лобка, с внутренней стороны бедер, казалась чудом и притягивала так, что глаз не оторвать, несмотря на стыд и страх быть застигнутым и обвиненным.

И не дай бог чтобы испод сокровенной тряпочки выбивался пучок закрученных в спирали волосков. Тогда всё, как молнии среди ясного неба тамошние волосинки поражали мальчишеское воображение сюрреализмом настоящего. А если еще они и не совпадали по цвету с теми, что на голове у красотки, то это вообще коллапс.

В ту, докапиталистическую эпоху, в пацанячьей среде над этим шутили, мол, голова у нее черная, а пизда рыжая. И трусики у девочек были в основном белые. Изредка попадались цветные, например, красные, что тут же вызывало ажиотаж у подглядывавших.

А еще, женщины тогда не стеснялись своих волосатых ног. Я помню одну такую. Жила по соседству. Иссиня черный ковер покрывал всё видимое пространство от щиколоток до юбки средней длинны. Кто-то из пацанов хвастался, что видел эту женщину в бане. Что Там просто невероятные заросли!

Пожалуй, насчет ног я поспешил с выводом, сказав, что нет в них особой прелести и различий. Ноги это такое же произведение искусств, как и ягодицы, и у всех они разные! О, женские ноги! В каждой паре ножек своя особенность и своя красота…

Ммм… Подождите секундочку… Нужно вытереть рот… Слюна потекла…

Как вам ножки иксиком? А по-моему это такая непередаваемая словами трогательная беззащитность, что возникает почти священный трепет перед женским началом вообще. Девочки с подобным строением ног всегда вызывали во мне умиление. При условии, что мордашка смазливая…

А просвет между бедер, словно клин?! Уф! Как правило точенная фигурка. Гордая стремительная походка. Такие ноги могут принадлежать только небожительницам, считал я, и обожал, и долго смотрел вслед крутящему моменту идеальной попки…

Ноги девушки, которую я чудесным образом лишил брюк, были абсолютно гладкими. Не единого волоска, портящего вид истинной женственности! Прямые, с торчащими коленками. Вот, еще эти выпирающие коленные чашечки. Тоже на мой вкус изюминка!

Бугорки на ляжках с внутренней стороны, прямо под трусиками, едва касаются друг друга. Припухлости, за которыми начинается влажная бездна. То бишь «сладкий пирожок», которым кормят, лишь избранных…

Захотелось встать перед ней на колени и медленно-медленно стянуть этот шелковый, мешающий свету, абажур…

Лобок девушки, так и просился в ладонь. Хотелось не только приложить к нему руку, но и измерить его длину. Напоминая древний корабль с округлыми бортами, он необычно долго тянулся назад, к приподнятым курносым ягодицам.

Любопытство жгло. Выжигало. Особенно глаза. Не знаю, почему из них текли слезы, из-за давления в самих ли органах или из-за напряжения, так сказать, всей души, сосредоточившейся в зрении…

И трусики исчезли…

Это была роза! Ярко красный цветок, благодаря мясистым лепесткам весьма пышный!

Спиной вниз, девушка парила в воздухе. Раскинув ноги, она перебирала толстые, словно человеческие губы лепестки.

Это действо, заставившее мое тело млеть, происходило в метре от меня и в метрах полтора над полом.

В центре цветка были самые тонкие и нежные лепестки, сложившиеся в бутон. И самые яркие!

Я затаил дыхание, которое и без того отсутствовало.

Бутон что-то скрывал. Подобравшись к нему ее пальцы замедлились.

— Ну! – нетерпение взметнулось во мне, словно запертая в клетке птица.

Неспешными прикосновениями девушка ощупывала грушевидную сердцевину.

— Ну!

Она будто дразнила…

Наконец, она раздвинула крайние лепестки, и…

Обыкновенный человеческий глаз, зеленый, смотрел на меня, подмигивал и улыбался…

Ошарашенный зрелищем, я даже не почувствовал удовольствия и тут же удивился:

«Что это за эякуляция такая без ощущения? И причем здесь роза? Странно, что вместо женского органа у нее цветок. А еще глаз».

«Странно? Ничего странного это же сон». — додумал, проснувшись…