Часть первая (Глава 1)

Писать киносценарии я начал совершенно случайно. Летом 2015 года, во время отпуска за свой счёт, я провёл неделю в гостях у одного замечательного человека по имени Алексей. Старшему внуку Алексея исполнилось восемнадцать лет, а младшей дочери одиннадцать. Но для меня он был интересен тем, что в его голове хранилось множество интересных историй, которые он пытался выразить в виде сказок, рассказов, киносценариев. Вот для этой цели меня и пригласили. Чтобы я или записывал то, что Алексей мне расскажет, или расшифровывал то, что Алексей ранее наговорил в диктофон. Обработать такое количество материала за неделю было невозможно, поэтому я пообещал Алексею, что продолжу заниматься литературной обработкой его творчества в свободное от работы время.
Я человек слова, и работа над сказками и сценарием была продолжена. Сначала Алексею нравилось то, как я работаю над его словами, а потом он мне позвонил, и сказал, что всё, что я написал, это полная ерунда, и что никто не будет это ни читать, ни смотреть. Спорить я с Алексеем не стал. Хозяин барин. Тем более, что всё выглядело логичным. По своему мировосприятию мы абсолютно два не похожих человека. Алексей прагматик с техническим образованием, а я гуманитарий, часто использующий такой приём изложения материала, как иносказание. Так что наш творческий союз распался, не создав, по сути, ничего.
Но если сказки Алексея в моей голове не отложились, то вот идея сценарная засела крепко. Правда, Алексей рассказал мне не всю историю, а где-то около половины, да и то без конкретики. Чем история заканчивалась, мне было неизвестно. И тут я поймал себя на мысли, что мне самому интересно, как эта история могла бы завершиться. Мнение Алексея имеет место быть, но оно вовсе не приговор. У каждого художественного произведения найдётся свой читатель, слушатель, или зритель. Другое дело, что художественным произведением может быть и слово из трёх букв на заборе, нравится это кому-то или нет. Короче говоря, я дописал историю до конца так, как она представлялась мне на тот момент.
Написав свой первый сценарий, я понял, что мне это очень интересно. Начиная от формы, в которой сценарии пишутся. Инструкция по написанию сценария поместилась на семидесяти двух страницах формата А4. Всю её я, конечно, не выучил. Но основные моменты запомнил.
За полтора года я написал два полнометражных киносценария, и несколько короткометражных. Насколько они интересны для постановки фильмов и сейчас для меня является загадкой. Однако, это привело к тому, что однажды, когда моими стихами восхитилась женщина, которая назвала себя режиссёром кино, мне было что ей показать.
В свою очередь, она пригласила меня прийти на просмотр любительских фильмов, которые отбирались для программы одного из многочисленных фестивалей любительского кино Питера. Я с удовольствием принял это предложение.
Просмотр проходил на третьем этаже русско-немецкого центра, что находится на Невском проспекте. В зале сидело человек 10, которые могли высказать своё мнение по воду любого фильма, показанного в аудитории. Мне было что сказать, и я не стал ограничивать себя в выступлениях. Так, о двухминутной зарисовке летнего дождя на садоводческом участке я говорил минут пять. После чего моё мнение о каждом фильме стало просто обязательным во время обсуждения.
После обсуждения режиссёр представила меня публике. Народ удивился, узнав, что к кино я не имею никакого отношения. Однако, принимая во внимание известную фразу о том, что поэт в России больше, чем поэт, удивляться перестали. И рассказали мне о том, что они снимают, и как часто это делают.
Моя новая знакомая носит красивый сценический псевдоним Любава. Её фильм тоже был представлен для просмотра. Но он был игровым, в отличии от всех остальных. И вот там, на этом просмотре, Любава предложила мне написать для неё сценарии на тему духовных ценностей. Более конкретно она пообещала написать чуть позже. Пока ей было достаточно моего согласия.
Через несколько дней я получил по электронной почте список из семи тем. Темы шли парами, как бы в противовес друг другу. Например, семейные ценности и развод, сребролюбие и меценатство. Содержание было отдано мне на откуп, и я принялся штурмовать интернет в поисках материала.
Фильм должен был быть документальным, но допускались и игровые моменты. Мысль о том, где мы возьмём артистов, меня не волновала. Моё дело написать, а уж потом режиссёр пусть ищет актёров и места для проведения съёмок. Конечно, ничего фантастического в моём сценарии не было. Банальные семейные сцены, какие происходят в каждой семье. Но самым главным героем в моём сценарии получился закадровый голос. Ему выпала миссия объяснять происходившие события в кадре и философствовать на тему морали. Всё бы хорошо, если бы не одно «но». Текст был взят целиком из интернета, и, не смотря на его правильность и логичность, мне, как сценаристу, этого показалось мало.
Я вспомнил фильм Юрия Калика «Любить», снятый в 1965 году. Там режиссёру удалось смонтировать документальные кадры, художественную съёмку, цитаты из Библии, и, самое важное, высказывания отца Александра Меня, впервые появившегося на экране. Мне очень понравился это приём, использовать личное мнение представителя церкви в фильме, где речь идёт о любви. Я подумал, что это именно то, что не хватает моему сценарию. Высказываний священника. Но не в виде проповеди, не в виде агитации. Ни в коем случае. Это должна быть беседа зрителя и церковнослужителя, где зритель может только смотреть и слушать. Соглашаться с услышанным или увиденным вовсе не обязательно. Главное, — думать о том, что ты видишь и делать выводы. А они могут быть разными.
Итак, нам для съёмок понадобился священник. Я рассказал об этом Любаве, и она обещала помочь организовать встречу с кем-то из них. Лично у меня в церковной среде знакомых не было, а обращаться в ближайшую церковь за помощью не стоило. Что касается Любавы, то круг её знакомых был намного шире моего, а её возможности мне были не известны. Единственное, что я понимал чётко, — это то, что сначала надо со священником переговорить.
У нас должен был появиться контакт, взаимопонимание. Была ещё одна причина, о которой мне сообщила Любава, которой я сам не придал сначала значения.
Любава хотела, чтобы фильм могли смотреть как обычные зрители, так и глубоко верующие люди. В церкви есть не только библиотека, но и фильмотека. Так что нам, честно говоря, требовался грамотный консультант. Так что не было ничего удивительного в том, что встречу с работниками культа Любава назначила возле Лавры, возле станции метро «Площадь Александра Невского».
На встречу Любава пришла не одна. Рядом с ней стоял высокий полный мужчина, который ассоциировался у меня с Карлсоном, вышедшим на пенсию. Мужчина представился мне, как
Александр. В руке он держал файл с документами. Сверху лежал мой сценарий с пометками, сделанными простым карандашом.
— Рад Вас видеть, Андрей, — сказал Александр вкрадчивым голосом. Сейчас я уже привык к такой манере Александра произносить слова. Он произносит их, и одновременно думает, а не будет ли обидно кому-нибудь услышать то, что он скажет. На самом деле, это конечно, не так. Но отделаться от своих первых впечатлений у меня пока не получается.
— Тут вот какое дело, — Александр продолжал вводить меня в курс дела, — нам назначили встречу в Лавре. Но человек, с которым у нас должна была состояться встреча, на звонки не отвечает. Вот мы с Любавой думаем, что нам делать дальше?
— Он просто не отвечает на звонки, или у него телефон вне доступа, — спросил я первое, что мне пришло на ум.
— Вне доступа, — посмотрев на меня добрыми, как воздушные шарики, глазами, ответил Александр. И тут же добавил, — но мы можем связаться с тем человеком, кто организовал нам встречу с тем, кто не отвечает на звонки.
Встречу с церковными работниками я представлял себе несколько иначе, но выбора в сложившейся ситуации у нас не было.
— Ну, так звоните, Александр, — пожала плечами Любава, — кто-то должен с нами сегодня встретиться.
Александр не торопясь нашёл в мобильном телефоне нужный номер, и нажал кнопку вызова. По облегчённому выдоху я догадался, что соединение состоялось.
— Добрый день, — Александр назвал абонента по имени и должности, но они в моей памяти не сохранились. Разговор продолжался около двух минут. Александр в краткой и вежливой форме пояснил, что с нами не только никто не встретился, но и не отвечает на наши звонки. В результате мы стоим перед входом в Лавру в совершенной растерянности, и не знаем, что делать дальше. А дальше нам посоветовали обратиться к секретарю, у которой наверняка есть полная информация о том, где находится её непосредственный начальник, или, по крайней мере, в какое время он сможет для нас освободиться.
— Это для меня новость, — задумчиво произнёс Александр, убирая телефон в карман, — оказывается, в церкви есть секретари.
— А как же! – ответил я, — это же коммерческая организация. Кто-то должен решать финансовые вопросы, вести бухгалтерию.
— Вы знаете, Андрей, — Александр, казалось, думал о чём-то более высоком, чем о штате сотрудников Лавры, — я с Вами соглашусь. Церковь, безусловно, организация, и, безусловно, очень богатая.
— А где нам найти секретаря, — поддержала нашу беседу Любава, — я, например, ничего тут не знаю.
— Можно у аборигенов спросить, — предложил я такой путь развития событий, — наверняка нам добрые люди подскажут, где именно нам его найти.
— Аборигены говорите, — рассмеялся Александр, — ну, что же. Пойдёмте искать аборигенов.
Пока мы стояли и разговаривали, пошёл снег. Мы тоже пошли искать секретаря. В лавре я бывал до этого дня трижды. Первый раз, когда записывал здесь свои стихи на диск «Голоса русских поэтов», второй раз посещая могилы захороненных тут известных людей, третий раз на концерте Натальи Сорокиной. Наталья пригласила меня послушать её выступление, мотивируя тем, что в концерте прозвучит песня на мои слова. Я не только пришёл сам, но и привёл своих хороших знакомых. Однако в программе концерта пришлось делать изменения. Из-за нехватки времени несколько песен пришлось из выступления убрать. Так что лично я нисколько не удивился, когда не услышал знакомую мелодию во время концерта.
Концертный зал в лавре находится слева по ходу движения недалеко от входа. Нам же предстояло пройти вглубь, пересечь дворик наискосок. Именно там и скрывалась канцелярия, в которой сидел нужный нам секретарь. Я почему-то был уверен в том, что это женщина.
Пока мы шли по указанному нам направлению, Александр попросил меня изложить своё видение того, что с нами в данный момент происходит. Ставить вопросы ребром для Александра совсем не характерно, как оказалось со временем. Он старался одним выражением выяснить суть происходящего, но сделать это очень аккуратно, не обидев никого из окружающих. Совместить не совместимое в одной фразе у Александра не получалось, поэтому он говорил длинными сложно сочинёнными предложениями, словесным оборотам в которых позавидовал бы граф Лев Толстой. Поэтому часто Александра собеседники не дослушивали, и предлагали своё видение происходящего. На что Александр произносил свою коронную фразу, — «Разрешите, я Вас перебью!» После чего, не получив у спрашиваемого разрешения, продолжал дальше излагать свою мысль, начало которой уже не всем слушатели отложилось в памяти. Перебивал Александр так часто, что я решил приклеить ему это прозвище. Итак, Александр превратился в мистера Перебью, оставаясь при этом милым и добрым человеком.
Кстати сказать, когда сказал Александру про его новую партийную кличку, он только посмеялся в ответ. Это была добрая примета. Людям, у которых нет чувства юмора, надо давать инвалидность. У Александра с этим чувством всё в порядке.
Что касается ответа на вопрос Александра, то у меня никакого мнения ещё не сложилось. Необязательных людей можно встретить в любой организации. Ну, почти в любой. Так что, отсутствие ответа на звонок ещё ничего не значило. Лично мне было всё равно, кто именно готов выступить у нас главным героем. Главное, чтобы это было сделано по доброй воле, и мысли, высказанные вслух, были бы интересны не только их произносившему.
Канцелярия оказалась как раз там, где я за шесть лет до этого записывал свои стихи для диска. Впрочем, оказаться именно в той комнате нам не удалось. Милая девушка, внешне ничем не напоминающего монахиню, объяснила нам, что связаться с тем, с кем мы хотели, решительно невозможно, равно как и узнать время возможной дальнейшей встречи. Мы нашим небольшим коллективом быстро приняли решение, что стучаться в закрытые двери не стоит, вежливо попрощались, и пошли назад, к выходу.
Идя по дорожке, Александр предложил нам пойти в какое-нибудь кафе и обсудить сложившуюся ситуацию в более приятной обстановке. Ни я, ни Любава, возражать не стали. На территории лавры есть питательная точка, но атмосфера, царившая там, явно не подходила нам для обсуждения наших дальнейших творческих планов.
Ближайшим кафе оказался небольшой китайский ресторан. Импозантных китайцев изображали эмигранты из Средней Азии. Один их, официант, предложил нам меню сегодняшнего дня. Александр твёрдо отказался его смотреть. Вряд ли это была нелюбовь ко всему китайскому. Просто Александр предпочитал питаться исключительно домашней пищей.
Я заказал чай себе и Любаве. Мне показалось неправильным поведение посетителя кафе, который ничего не заказывает, занимая столик. А так формальности все соблюдены. Тем более, что я люблю крепко заваренный чай с какими-нибудь добавками. Любава обошлась обычным зелёным чаем.
Собственно говоря, обсуждать ситуацию было ни к чему. Всё было понятно и так. Наша идея никого не интересует. Мы никому не известные личности, будет ли получена какая-либо прибыль от нашей деятельности, непонятно, так что какой смысл тратить на нас своё время?
Именно эти аргументы я и привёл, когда Александр предложил мне первому изложить свой взгляд на ситуацию. Любава была такого же мнения, а сам Александр спорить со мной не стал, но и не согласился с моей категоричностью.
Дальше беседа из дискуссионной ненавязчиво перетекла в ознакомительную. Александр проявил интерес к моему пониманию искусства в целом, и кино в частности. Я понял, что Любава рассказала ему обо мне много интересного, но сейчас ему хотелось узнать всё из первых рук. Я не стал отпираться и высказал Александру своё отношение к кинематографу. По задумчивому взгляду Александра трудно было что-то понять, кроме одного. Мои мысли явно находили у Александра понимание.
Однако, как бы нам не было интересно общаться на любые темы, что делать нам дальше, мы так и не решили. Чай давно был выпит, на крепкий алкоголь не было денег, да и сидеть просто так не было никакого смысла. Устроив подобие мозгового штурма, мы пришли к выводу, что нам надо найти священника не из высших эшелонов власти, а скромного работника культа, который мог бы нам изложить взгляды церкви на интересующие нас темы. На том и остановились. Александр пообещал поднять все свои связи, чтобы такой человек был найден.
Прощание получилось долгим. Александр всё время норовил оставить последнее слово за собой. Я не привык оставаться предпоследним и на каждое высказывание Александра высказывал что-то в ответ. Причём, если Александр говорил исключительно своими словами, то я цитировал либо отрывок из художественной литературы, либо пересказывал сюжет художественного фильма. Эту мою привычку многие мои знакомые не могут терпеть. Говорят, что если я говорю чужими словами, то у меня нет своего мнения. Мне же проще высказать то, что все уже слышали, но не помнят об этом в данный момент. А вот Александру эта моя манера очень даже понравилась. Во-первых, я говорил цитаты к месту, и это выглядело смешно и остроумно. А во-вторых, это показывало, насколько я начитан и образован. Так что расстались мы добрыми друзьями.
Через несколько дней Александр прислал мне и Любаве по электронной почте письмо, в котором он сообщал нам о том, что нашёлся один священник, который готов встретиться с нами. Для наглядности Александр прикрепил к письму ссылку на видео, на котором наш потенциальный герой высказывается по поводу просмотренного фильма. Я нашёл по ссылке нужный материал и стал смотреть.
С каждой минутой, с каждым услышанным словом я понимал, что именно этот человек нам не подойдёт. Он говорил искренне, подчёркивая свои слова жестами рук, но это был единственный положительный момент во всём его выступлении.
Для того, чтобы смысл дошёл до собеседника, важно не только правильно подобранное слово, но и та интонация, с которой это слово произносится. Нее говоря уже о громкости голоса и паузах между словами. Говорящий на экране пренебрегал этим джентльменским набором грамотной речи. Он торопился, не успевая закончить одну фразу тут же вдогонку говорил следующую. И при этом не обращал никакого внимания на аудиторию, слушает она его или нет. Мне показалось, что ему это было не важно.
Обсуждался художественный фильм на морскую тематику. Священник говорил не о фильме, а об авторе сценария. Объединяло их то, что оба в прошлом были моряками. Кто именно и в какой должности был списан на берег в момент просмотра для меня осталось тайной. Чтобы прояснить этот момент, я написал письмо Александру с просьбой пролить свет на интересующий меня вопрос.
Александр ответил мне, что нашего священника зовут отец Сергий, и что в своё время он работал мотористом на катере. Это многое объяснило. Я знаю одного юношу, который работает в настоящее время водителем автопогрузчика. Слушая его рассуждения, мне стало интересно, откуда он почерпнул такие знания. На мой вопрос о том, кто он по образованию, юноша ответил, что он по образованию близнец. Больше я ему не задал ни одного вопроса за все шесть лет совместной работы.
Так вот, высказывания отца Сергия вполне походили для мировоззрения моториста катера, но никак не тянули на монолог священника о духовных ценностях. Однако, отец Сергий согласился встретиться с нами, чтобы провести ознакомительную беседу. Результат этой беседы мне был известен заранее, но другого выхода, как согласиться, у меня не было.
Александр приехать на встречу не смог, поэтому с отцом Сергием приехали мы вдвоём с Любавой. Встреча была назначена в бизнес-центре недалеко от станции метро «Василеостровская». Почему именно там, а не, допустим, в храме, для меня до сих пор загадка. Впрочем, к самой беседе этот вопрос не имеет никакого отношения.