Сейнер "Приветливый". Байки Пани Моники.
Роман Лебедев Возрастные ограничения 18+
В отпуске ты был, когда «Приветливый» на камни вылетел, всех подробностей знать не можешь. Экипаж в Япономорской экспедиции работал, в то утро они на рыбозаводе улов сдавали. Заодно дизельным топливом и водой забункеровались, продукты, кое-что из снабжения получили. Туда-сюда, время обедать. А с диспетчерской плохой прогноз погоды передали, усиление ветра от зюйд-веста. При южняках в нашу бухту большая волна идет, на входе в речку крупная зыбь. И на промысловых глубинах тоже не комфортно, бортовая и килевая качка. Рыбацкий сейнер это тебе не большой морозильный траулер, масштабы не те.
Вот кептен обдумал все и решил ребятам дать сутки — другие расслабиться. Горбачевский «сухой закон» в самом разгаре, то есть с четырнадцати ноль-ноль за час магазин, один на весь поселок, дневной лимит спиртного продал и все — на замок до завтра. Четверг был, точно. Из райцентра пиво подвезли, бутылочное и разливное в алюминиевых бочках-кегах. Рыбкооперативу план надо же выполнять. Пенное пивко в наших краях еще ссыльные немцы-переселенцы из Республики Гансов Поволжья начали варить, а оно у них отменное. Ребята с «Приветливого» и потянулись к вожделенному источнику с сумками и трехлитровыми банками. Первую жажду утолили, вспомнили — на сейнере рыбка есть в ассортименте, копченая- соленая-вяленая собственного изготовления. Воодушевились, деньгами скинулись, еще пивчика затарили и на борт. Кэпа и старпома заодно угостили, завтра в море не идти. Кто-то в поселок сбегал к знакомой бабке за самогоночкой по червонцу бутылочка. Так плавненько культурное мероприятие перетекло в повальную пьянку.
В диспетчерской в тот вечер Константиныч дежурил, коммунист с фронтовым стажем, ярый сторонник перестройки. Заметил он из своей будки странные движения судоэкипажа на причале и по телефону доложил о своих подозрениях директору рыбозавода. Директор прихватил зама по флоту и нарисовался на борту разгульного сейнера. Навтыкал всем морально по первое число, пригрозил всех поголовно оставить без премии и еще много чего хорошего наобещал. Капитан к тому времени в своей каюте в отключке лежал. Начальство на старпома и накинулось — заводите движок, отдавайте швартовые и малым ходом на выход, там в море быстрее протрезвеете.
Стемнело, створные огни зажглись. Ты сам штурман, лоцию северо-западного берега Японского моря от реки Туманная до мыса Белкина изучил. Правильно, «суда, следующие в реку Опричнинка, должны лечь на створ Знаков реки Опричнинка Входной(направление створа 240.1 — 60.1 градуса). Следуя по этому створу, необходимо остерегаться камня с глубиной 0.8 метра, лежащего слева от оси створа.» На выходе — с точностью до наоборот, камень этот справа. Тут зыбь пошла, «Приветливый» и повело. Сейчас трудно сказать, то ли рулевой напортачил, то ли старпом сплоховал, в общем сейнер по этому булыжнику бортом и проехал. Сразу винт погнули, с ходу на каменную косу сели. Накат с моря не слабый, начало бедолагу сейнер о камни колотить.Топливные танки пропороло, соляра в море потекла. Дейдвудную трубу пробило, вал гребного винта зацепило.
Остановили дизель, в машинное отделение и трюм вода морская пошла. Вспомогательный двигатель тоже накрылся, аварийный не запустился. Судно обесточилось, насосы не работают. Народ по палубе мечется, «Приветливый» на правом боку лежит, накат через левый наветренный борт перехлестывает. Для полного счастья с кормовой промысловой площадки трал запасной смыло и в устье речки понесло. Катер ВРД на помощь пошел, да обратно и повернул, верхняя подбора с кухтылями все перегородила. Мужики с правого ботдека сейнера два плота спасательных надувных на воду сбросили, спусковые лини выдернули. Плоты надулись, толпа в них смайналась и погребла, там до берега метров двадцать пять оставалось. Только-только от борта отошли, на палубе матрос по кличке Пушкин (бакенбарды у него как у Александра Сергеевича) появился из тамбучины носовых кают. Костюм-тройка с галстуком, штиблеты чешские, шляпа фетровая, в руках два чемодана. Этот кадр, пока все суетились и орали, спокойно свои шмотки упаковал, переоделся и пошел спасаться. Обратно вернулись, чемоданы в сторону, Пушкина в плот.
На сушу выбрались, а их уже встречают. К тому времени начальство, участковый, пожарная команда и народ с ремонтирующихся судов набежали. В сухую робу переодели, чаю горячего, по головам пересчитали — все шестнадцать человек живы, в сетепосадочную мастерскую спать отправили. Утром мотоботом вышли в бухту, экипаж с «Приветливого» личные вещи забрал и судового пса, которого второпях забыли. Через трое суток буксир из Находки плавучий кран притащил, дергали сейнер с камней, бесполезно. Комиссия повреждения осмотрела и решила списать сейнер «Приветливый», восстановлению не подлежит.Все что могли с него сняли из оборудования. Корпус сейнера еще дальше за зиму на берег выкинуло, скоро его на металлолом автогеном порежут.
Капитана и старшего помошника дипломов лишили и по суду на стройки народного хозяйства отправили, «химию» дали.
Остаточная стоимость «Приветливого» 480 тысяч рублей, за розлив солярки, машинного масла и загрязнение бухты штраф рыбозаводу 500 тысяч. Почти на полновесный миллион советских рублей пивной четверг обошелся.
Вот кептен обдумал все и решил ребятам дать сутки — другие расслабиться. Горбачевский «сухой закон» в самом разгаре, то есть с четырнадцати ноль-ноль за час магазин, один на весь поселок, дневной лимит спиртного продал и все — на замок до завтра. Четверг был, точно. Из райцентра пиво подвезли, бутылочное и разливное в алюминиевых бочках-кегах. Рыбкооперативу план надо же выполнять. Пенное пивко в наших краях еще ссыльные немцы-переселенцы из Республики Гансов Поволжья начали варить, а оно у них отменное. Ребята с «Приветливого» и потянулись к вожделенному источнику с сумками и трехлитровыми банками. Первую жажду утолили, вспомнили — на сейнере рыбка есть в ассортименте, копченая- соленая-вяленая собственного изготовления. Воодушевились, деньгами скинулись, еще пивчика затарили и на борт. Кэпа и старпома заодно угостили, завтра в море не идти. Кто-то в поселок сбегал к знакомой бабке за самогоночкой по червонцу бутылочка. Так плавненько культурное мероприятие перетекло в повальную пьянку.
В диспетчерской в тот вечер Константиныч дежурил, коммунист с фронтовым стажем, ярый сторонник перестройки. Заметил он из своей будки странные движения судоэкипажа на причале и по телефону доложил о своих подозрениях директору рыбозавода. Директор прихватил зама по флоту и нарисовался на борту разгульного сейнера. Навтыкал всем морально по первое число, пригрозил всех поголовно оставить без премии и еще много чего хорошего наобещал. Капитан к тому времени в своей каюте в отключке лежал. Начальство на старпома и накинулось — заводите движок, отдавайте швартовые и малым ходом на выход, там в море быстрее протрезвеете.
Стемнело, створные огни зажглись. Ты сам штурман, лоцию северо-западного берега Японского моря от реки Туманная до мыса Белкина изучил. Правильно, «суда, следующие в реку Опричнинка, должны лечь на створ Знаков реки Опричнинка Входной(направление створа 240.1 — 60.1 градуса). Следуя по этому створу, необходимо остерегаться камня с глубиной 0.8 метра, лежащего слева от оси створа.» На выходе — с точностью до наоборот, камень этот справа. Тут зыбь пошла, «Приветливый» и повело. Сейчас трудно сказать, то ли рулевой напортачил, то ли старпом сплоховал, в общем сейнер по этому булыжнику бортом и проехал. Сразу винт погнули, с ходу на каменную косу сели. Накат с моря не слабый, начало бедолагу сейнер о камни колотить.Топливные танки пропороло, соляра в море потекла. Дейдвудную трубу пробило, вал гребного винта зацепило.
Остановили дизель, в машинное отделение и трюм вода морская пошла. Вспомогательный двигатель тоже накрылся, аварийный не запустился. Судно обесточилось, насосы не работают. Народ по палубе мечется, «Приветливый» на правом боку лежит, накат через левый наветренный борт перехлестывает. Для полного счастья с кормовой промысловой площадки трал запасной смыло и в устье речки понесло. Катер ВРД на помощь пошел, да обратно и повернул, верхняя подбора с кухтылями все перегородила. Мужики с правого ботдека сейнера два плота спасательных надувных на воду сбросили, спусковые лини выдернули. Плоты надулись, толпа в них смайналась и погребла, там до берега метров двадцать пять оставалось. Только-только от борта отошли, на палубе матрос по кличке Пушкин (бакенбарды у него как у Александра Сергеевича) появился из тамбучины носовых кают. Костюм-тройка с галстуком, штиблеты чешские, шляпа фетровая, в руках два чемодана. Этот кадр, пока все суетились и орали, спокойно свои шмотки упаковал, переоделся и пошел спасаться. Обратно вернулись, чемоданы в сторону, Пушкина в плот.
На сушу выбрались, а их уже встречают. К тому времени начальство, участковый, пожарная команда и народ с ремонтирующихся судов набежали. В сухую робу переодели, чаю горячего, по головам пересчитали — все шестнадцать человек живы, в сетепосадочную мастерскую спать отправили. Утром мотоботом вышли в бухту, экипаж с «Приветливого» личные вещи забрал и судового пса, которого второпях забыли. Через трое суток буксир из Находки плавучий кран притащил, дергали сейнер с камней, бесполезно. Комиссия повреждения осмотрела и решила списать сейнер «Приветливый», восстановлению не подлежит.Все что могли с него сняли из оборудования. Корпус сейнера еще дальше за зиму на берег выкинуло, скоро его на металлолом автогеном порежут.
Капитана и старшего помошника дипломов лишили и по суду на стройки народного хозяйства отправили, «химию» дали.
Остаточная стоимость «Приветливого» 480 тысяч рублей, за розлив солярки, машинного масла и загрязнение бухты штраф рыбозаводу 500 тысяч. Почти на полновесный миллион советских рублей пивной четверг обошелся.
Рецензии и комментарии 0