Валдайский дайвинг

Собираясь, Сашка прикидывал, как распланировать поездки, дабы на финише оказаться поближе к выезду из Москвы. Предстояло забрать баллоны на Юго-Западе, в гараже столик, который попросила привезти мама, документы по работе в самом центре, заскочить в магазин на Новослободской за сигарами, потом забрать жену, и все это в самый разгар лета и непрекращающегося московского ремонта.
Поплутав во дворах Юго-запада, Сашка наконец случайно разглядел Влада, курящего рядом с четырьмя желтыми баллонами. Судя по тому, что тот дотащил баллоны аж до самого пересечения проездов, ждал он Сашку изрядно.
— Влад! Извини пожалуйста! Заплутал капитально! Все дома одинаковые! Типичная «третья улица Строителей, дом 25, квартира 12».
— Ничего страшного. Вот, смотри, два баллона по 200 бар, один — 150 и один — где-то 140.
— Отлично! Вполне хватит!
— А ты куда собрался?
— Да на Валдай еду, хочу с дочкой в озере нырнуть. Вроде вода очень прозрачная.
— Да, в Валдае видимость хорошая. А мы на Тверской в следующие выходные. Поедешь?
— Не могу сейчас сказать, давай на неделе?
— Договорились! Давай помогу загрузить.
— Спасибо, Влад! Поеду я.
— Ученице привет передавай!
— А как же!
Закинув в багажник баллоны, Сашка вырулил со двора, посмотрел на часы на приборной панели и решил, что в центр он не поедет, а документы заберет в понедельник, и набрал маму.
— Алло! Мам, это я! А где он там лежит?
— Привет! Значит, смотри … открываешь въезд. Именно въезд, потому что, когда я в прошлый раз ходила в гараж, замок что-то заедал и мне пришлось просить поднимать ворота сторожа. Павел хотел заехать, смазать, но и он не смог открыть, сказал, что нужно старый срезать и вешать новый. Поэтому замок уже поменяю, когда вернусь из Ульяновки, а то мне все равно надо заезжать в гараж, выгрузить детские самокаты, стульчик Сашкин и матрас. Зря привезли стульчик, она не желает сидеть на нем сиднем. Вот ребенок! Вся в дядю! Ни секунды на месте усидеть не может! Копия тебя! Я, когда с тобой гуляла, на секунду отвернусь, а тебя уже и след простыл. То тебя уже с забора снимают, то куда-то провалился.
— Мам! А столик …?
— Да! Значит, смотри, открываешь въезд … только аккуратнее, там справа сложены колеса, я попросила Павла перенести их ко входу, потому что в глубине водой заливается, а он их сложил вавилонской башней, и свои сверху еще, теперь не знаю, как мне доставать мои, весь гараж что ли перерывать? Мне их тяжело таскать. А он навалил поверх моих, тетеря безрукая …
— Алло! Алло! Пропадаешь … что-то со связью …
Сашка повесил трубку, справедливо рассудив, что вряд ли в гараже окажется целый выводок столиков, а уж один он как-нибудь опознает. Иначе, уже три пропущенных звонка грозили превратиться в десятки.
— Алло! Марусь, чего звонишь? Сказал же, будем выезжать – наберу. Давай, не отвлекай, я за рулем сейчас.
— Пап, пап, пап … погоди минуточку! Я хотела тебя кое о чем попросить!
— Ну!?
— А ты не мог бы закинуть мне на телефон немного? А то я в минусе, а в магазин сейчас никто не идет.
— Ты заканчивай сидеть в интернете ночами! Мало того, что на телефон тратишь в неделю больше, чем я в месяц, так еще и не спишь не фига!
— Я не виновата! Здесь роуминг.
— Ой, Маруся … не свисти! Вы же карточку в Волочке купили.
— Так я же в Ульяновке, не в Волочке.
— А роуминг, к твоему сведению, не по деревням распределяется. Ладно, сколько?
— Ну, рублей 200 хотя бы.
— Хорошо, закину, когда до терминала доберусь. Все! Давай, а то у меня звонков куча пропущенных.
До гаража ему трубку вешать не приходилось. Звонили по работе и по прочим делам, как будто у всех именно сейчас появилась связь и через час ее уже не будет. Сашка помнил, как однажды он принял 83 звонка за несколько часов и после этого сменил номер. Но сейчас номер менять уже было нельзя, все контакты на нем завязаны, поэтому Сашка вздохнул и просто перевел телефон в авиарежим.
Столик в гараже оказался, к счастью, один. Сашка водрузил его поверх баллонов и поехал на Новослободскую. Надо было прикупить сигар, поскольку они с братом собирались как следует посибаритствовать в Ульяновке, для чего Пашка захватил с собой хорошего виски, а сигары остались на Сашке.
Благополучно проскочив пробки, забрав сигары и супругу, в шесть часов МКАД уже остался позади. Поехали через Новорижку, хоть расстояние намного больше, но зато меньше стоять в вечных пробках на Ленинградке. А по времени получалось то же самое.
Добрались, разумеется, далеко за полночь. Когда повернули на Леонтьево, жена завела старую песню: «Саш! Помедленней! Смотри, вдруг ежик встретится». Сашка улыбнулся, покачал головой, но скорость сбросил:
— Дианк! Я на дорогу смотрю!
— Ну вдруг увидишь!
— Спят все ежики. Поздно.
— Ничего не спят! Они же ночные жители! Как раз сейчас шарятся!
— Хорошо, смотрю.
Сашка опустил стекло водительской двери. Леденящий, после дневной жары, ночной воздух бил в лицо, ерошил волосы, забирался под майку, пробегая по телу, как живой. Проехали Валентиновку и вдруг, у самого поворота на Академичку, фары выхватили на обочине какой-то движущийся комок.
— Стой! – закричала Дианка и на полном ходу попыталась открыть дверь.
К счастью, встречный поток не позволил ей это осуществить, иначе, Сашка был уверен, Дианка бы и сиганула еще на полной скорости.
— Останавливаюсь, останавливаюсь! – задыхаясь от смеха, но крепко схватив Дианку за рукав куртки, Сашка вильнул на обочину. Когда машина полностью остановилась, он отпустил куртку и Дианка пулей выскочила наружу.
Вернулась она, едва Сашка успел выйти, расправить затекшую от долгого пути спину и закурить.
— Ежила! – на сгибе руки у Дианки лежал колючий комок, — маленький еще!
— Ладно, давай отпустим, а то он домой дорогу не найдет.
— Найдет еще как! Я читала, что они в поисках пищи по пять километров проходят.
— Ну ладно тебе … может его дома ждут.
— Подождут! – отрезала Дианка, пытаясь под иголками нащупать брюшко ежа и пощекотать его, чтобы тот развернулся.
В ночи неожиданно раздалась телефонная трель.
— Алло! Мам! Мы уже рядом, в Валентиновке.
— Дай мне! – Дианка решительно выхватила у Сашки трубку, — Мария Николаевна! А я ежика нашла! А Саша не хочет его брать!
— Вот! Мама велела его взять в Ульяновку, а то говорит в этом году змей много!
— Ладно, натуралисты, черт с вами! Поехали уже!
Ехать оставалось минут пять, не больше. Вот уже деревенька Городок и поворот на легендарную плотину, еще петровских времен. В ночной тишине доносился шум сбрасываемой воды. Зима в этом году выдалась снежная, и видать были открыты все три шлюза. Интересная история у этой плотины, впрочем, как и у всей вышневолоцкой водной системы.
Название этого города часто произносят неправильно — Вышний Волочек. На самом деле он Вышний Волочёк. Потому что возник на месте небольшого, всего в десять верст, волока между реками Цной и Тверцой, расположенного на пути следования кораблей из Волги в Неву. А следующий, большой волок, был в 93 версты длиной. Поэтому «маленький» волок и называли уменьшительно — «ВолочЁк». А «Вышний», потому, что расположен он был выше «большого» по течению.
И оставался бы волок на этом месте еще на долгие столетия, да вот задумал Петр I основать город на Неве. Поскольку строительство требовало доставки большого количества груза: стройматериалов и продовольствия, а тащить суда волоком дело очень небыстрое, в 1703 году повелел император прорыть судоходный канал на месте волока.
Строили Тверецкий канал голландцы и 1709 году судоходство было, но летом вода из канала ушла, а «анженеры заграничные» уже уехали. Обращался Петр к европейским инженерам, но никто ничем помочь не мог. Тем временем канал зарастал и приходил в негодность. И тут вспомнил царь про мальчонку, встреченного им во время осмотра московских лавок, где тот работал приказчиком у московского купца Евреинова. Петр разговорился с ним, отметил его сметливость, склонность к механике и повелел отпустить юношу и записать его в новгородское купечество.
К моменту неудачного строительства Тверецкого канала Михаил Иванович Сердюков был поставщиком провианта на строительство. Он неоднократно подавал прошения на имя царя по модернизации канала, и, наконец, был вызван для доклада в Петербург. Петр предложил Сердюкову «контракт на строительство», но Сердюков отказался. Судоходную систему он вызвался построить на свои деньги, но захотел ее себе в собственность с правом брать оплату за похождение судов плюс освобождение от уплаты подати на 49 лет. Петр согласился.
Сердюков нашел оригинальное решение — он построил несколько плотин на реке Шлине и каналы из Шлины в Цну и из Шлины в Ключино озеро, что позволило создать водохранилище для накопления воды и осуществлять прохождение барок как из Волги в Неву, так и в обратную сторону. Раз в две недели створки плотины водохранилища открывались, и караваны груженых барок по большой воде проходили по каналам. После этого опять шло двухнедельное накопление воды. Мстинская плотина тоже входила в эту систему, открывая путь к боровичским порогам. Кстати, по указу Петра плотины велено было называть на голландский манер «бейшлотами».
Канал принадлежал Сердюкову вплоть до его смерти, а потом был выкуплен в казенное управление. Водная система Сердюкова исправно проработала вплоть до конца XIX века. В настоящее время она продолжает служить для регулирования уровня воды в канале имени Москвы.
Вспоминая историю, Сашка проехал насыпь, поднялся в горку и свернул на дорогу к дому. Асфальт закончился и началась гравийная «зубодробилка». Машину подбрасывало, фары бешено скакали, а руль вырывался из рук.
«Нет ухаба, значит будет яма,
Рытвина, правей, левей, кювет.
Ох, дорога, ты скажи нам прямо,
По тебе ли ездят на тот свет?»
Свет от фар отбрасывал самые причудливые тени и пару раз Сашке казалось, что по дороге бежит какой-то зверек. Тогда он резко бил по тормозам, поднимая тучи пыли. На пристегнутую ремнем безопасности Дианку такие маневры не оказывали особого влияния, чего не скажешь о колючем пассажире. Он сидел у Дианки на коленях и уже почти расслаблялся и разворачивался, но от каждого резкого торможения, по инерции, кубарем скатывался Дианке в ноги, откуда немедленно раздавалось возмущенное фырканье.
Насмеявшись до коликов, изваляв всего ежа, наконец завернули в предупредительно распахнутые Пашкой ворота участка.
Несмотря на глубокую ночь, никто не спал, потому что мама очень недальновидно сообщила проснувшимся от разговора по телефону детям о том, что дядя Саша с тетей Дианой везут ежа.
В общем, вечер у ежа явно не задался. Его тискали, выпускали на пол, тут же подхватывали обратно, переворачивали, чтобы чесать брюхо. Разумеется, тут же было налито молоко в блюдце и ежа волокли тыкать мордой в него. Еж чихал, фыркал, пытался убежать в темный предбанник …
— Наивный! Сбежать от трех детей! Это утопия, Савранский! – хохоча воскликнула мама, — Так, мелочь! Все! Выпускайте ежа на участок и марш спать! Завтра насмотритесь!
— Бабушка! А он не убежит!
— Если будете его мучить дальше – конечно сбежит!
Угроза подействовала и еж, наконец, был отпущен в темноту участка на вольные хлеба. Сашка с Дианкой быстро перекусили и отправились спать к себе на второй этаж, когда уже ленивый восток очнулся от почивания.
Когда на бледном небосклоне
Звезд исчезает хоровод,
И тихо край земли светлеет,
И, вестник утра, ветер веет,
И всходит постепенно день.
Все утро Маруся маялась, пока папа отсыпался. Позавтракала раза три, погуляла с собакой и даже немного прибралась в своей комнате в ожидании дайвинга.
— Ура! Папа проснулся! Мне одеваться? – затараторила дочка, едва Сашка, изрядно помятый после сна, с жутким шухером на голове и, пытающийся навести утреннюю резкость, спускался по лестнице со второго этажа.
— Марусь, дай хоть проснутся чуток, умыться, позавтракать …
— Ну пап! Ты и так вон сколько спал! Не успеем понырять!
— Успеем, обещаю! – и Сашка скрылся в ванной.
Подгоняемый каждые три минуты дочкой, которая уже просто не могла усидеть на месте и без устали носилась от машины к дому и обратно, Сашка наскоро позавтракал и обреченно поплелся за сумкой с ключами. Обреченно, конечно, это сказано слишком. Он сам рвался нырять. Во-первых, он уже давно не погружался и «жабры» успели подсохнуть, во-вторых, Валдайское озеро манило своей историей, а главное – снова увидеть дочкин восторг под водой.
Проверив, на всякий случай, комплектность оборудования, лежащего в багажнике, Сашка, стоя у открытого багажника, скомандовал: «Эй, дайверы! По матрешкам!».
— Ура! – закричала дочка, и одним прыжком залетела в салон. Дианка, смеясь, направилась к передней пассажирской двери.
— Так! Все на месте! – Сашка последний раз окинул взглядом багажник. Четыре баллона, два крыла, две пары ласт, два костюма, два шлема … все на двоих, поскольку нырять в речки и озера мерзлявая Дианка отказывалась наотрез.
— Поехали с орехами! — Сашка уселся за руль.
Ехать было недалеко — около девяноста километров, час с небольшим.
— Я думаю, нырять лучше со стороны монастыря, а то там, со стороны города пляж, народу куча, — вслух размышлял Сашка.
— Да ныряйте, где хотите, ваше дело, — Дианка не разделяла оптимизм дайверов. Маруся сидела, на удивление тихо, на всякий случай держа свое мнение при себе.
— Сворачиваем, — решил Сашка и включил поворотник.
Проехав мост, Сашка решил доехать до монастыря, чтобы присмотреть удобное местечко, где можно было и к воде подъехать поближе, и народу чтобы было поменьше. Заприметив удобный съезд, он развернулся на монастырской парковке и через сто метров аккуратно спустился к озеру.
— Здесь! – окончательно решил он и заглушил двигатель, — Маруся! Выгружайся!
Подняв багажник и откинув борт, он разложил Дианкин гидрокостюм, предназначавшийся для Маруси. С трудом, кряхтениями и под общие ругательства, они с Дианкой натянули сушайший, как сухарь, от долгого отсутствия воды, костюм на вспотевшую Марусю. Свой Сашка решил натянуть в воде.
Поскольку с Маруси и так сходил седьмой пот и она уже еле держалась на ногах, он отнес к воде Марусину скубу и велел ей придерживать ее до его прихода. Захватив свое оборудование, он закрыл багажник и направился к Марусе. Быстро одевшись, закинув за спину баллон, он помог облачиться Марусе, проверил у нее и у себя воздух и обернулся к Дианке, оставшейся на берегу:
— Ну все! Мы пошли!
— Давайте! Не заплывайте за буйки!
Отплыв от берега на поддутых компенсаторах, он засек по компасу направление берега и спросил Марусю, — Готова?
Да, — коротко ответила дочка.
— Тогда пошли! — он натянул маску, взял в рот регулятор и показал Марусе сигнал к погружению. Раздался шипящий звук, спускаемого из компенсаторов воздуха, и вода сомкнулась над их головами.
Вода была градусов двадцать пять, лето было жарким, но Сашка знал по опыту, что в любых российских водоемах, на 5-6 метрах их ожидает резкий термоклин, с падением температуры сразу до десяти-одиннадцати градусов. Поэтому еще на берегу они договорились с Марусей, что максимальная глубина погружения будет метров десять, и то лишь на пару минут. Видимость, на удивление была приличная и держать дочку в поле зрения труда не представляло.
Маруся за прошедший год навыков не растеряла, крепко держала в руке инфлятор, чтобы вовремя поддуться, а другой рукой усиленно продувалась. Видимо надетый шлем и холодная, по сравнению с красноморской, вода сказывались, поэтому дочка погружалась очень медленно. Сашка продувался легче, поэтому опустившись до десяти метров, ждал дочку внизу.
Наконец, дочка поравнялась с Сашкой, но не остановилась, а продолжила падать вниз. «Зараза!», — раздраженно подумал Сашка и резко выдохнув, пошел за ней. Поймал он ее метрах на шестнадцати, крепко ухватил за вентиль баллона и, поддувшись, затормозил падение. Поймав Марусин взгляд, Сашка показал ей кулак и ткнул под нос глубинометр на руке. Крупные цифры на глубинометре показывали семнадцать метров.
Сашка перехватил дочку за лямку скубы и показал ей большой палец, что означало «Идем наверх». Маруся показала «о’кей» и они начали подниматься.
В этот момент по ушам ударило, будто набатом. Звук был чистый, колокольный. Сашка с Марусей в недоумении и с испугом посмотрели наверх, но над ними была только толща воды, синхронно прокрутились вокруг своей оси на месте, наконец Маруся дернула Сашку за руку и показала вниз.
Невероятно! Звук доносился снизу!
Складывалось ощущение, что там внизу, в толще воды, в непроглядной темноте, в холоде били в большой колокол – легендарный тринадцатитонный «Эмануэль».
У обоих по спине пробежал холодок. «Что за дьявольщина?» — подумал Сашка, и тут же одернул себя, не стоило поминать князя тьмы в такой момент.
Провожаемые колокольным боем, они поднялись на глубину около шести метров, к уровню термоклина, и на этой глубине пошли к берегу. Постепенно мельчало и Сашка с Марусей по дороге переворачивали коряги в поисках раков. Везет тому, кому везет! Улов был солидный: целых два рака, один – среднего размера и почему-то красноватый, а второй – крошечный, с мягким хитином.
Наконец, дойдя до глубины около метра, решили встать и обнаружили себя буквально в пяти метрах левее того места, где заходили в воду. «Мастерство не пропьешь», — гордо подумал Сашка, поправляя на руке компас. У кромки воды их с улыбкой ждала Дианка, наготове с полотенцами.
— Пока вы там ныряли, такое песнопение колокольное было!
— Где?
— Там, в монастыре. На всю округу! Аж уши закладывало!
— А мы-то думаем, откуда звон? Как будто со дна идет! – рассмеявшись, Сашка пихнул в бок Марусю, которая силилась скинуть с себя скубу с баллоном.
— А может там другой колокол звонил, — высказала предположение Маруся.
— Может быть, — с улыбкой протянул Сашка, начиная кое-что понимать. Загадка Валдая раскрывалась на глазах.
— Он отражался от чего-то в глубине!
— А Вы что, слышали его! – с удивлением спросила Дианка.
— Еще как! Чуть уши не лопнули! Так! Давайте складываться! Поехали домой, обед простынет!