Без названия (Глава 48)

БЕЗ НАЗВАНИЯ И БЕЗ ЭПИГРАФА

Далеко до ночи, если тьма ни обрушится внезапно и чутка за полдень. Пожалуй, не чутка. Местное время: день еще в разгаре, но и вечер уже в пути.

Щипать себя за ляжки, а за другое и не получится, вряд ли имело смысл, веревка туго обвивала от щиколоток по плечи. Замотали в куколку, вместе со стоячим бревном, если бы он спал, то уже бы проснулся и не столько из-за боли…

Голова ошалело вертелась. Открывался беззвучно рот. Ничего себе пробужденьице! Скорее от инфаркта помрешь, чем от рака.

А Каза почему привязан? Ав поговорил бы с ним, но сильнее любопытства было желание опорожниться. Прежде чем привязать спросили бы, а ни хочет ли он в туалет?

Сомнительно, что развяжут. Реакция обезьян угадывалась. Но нельзя же просто взять и обоссаться взрослому человеку. Он просто обязан побороться за свои права.

Ну и душиловка. Предвечерняя: тяжелая и неподвижная. Или его душит страх? Стекавший со лба пот въедался в глаза. Моргать. Зажмуривать. Распахивать. Вращать белками. А между тем…

— Господа. — обратился он к аборигенам.

Истязатели сгрудились в тени деревьев и о чем-то переговаривались, видимо, на родном языке, потому что слыша их, Авангард Всеволодович не разобрал ни слова.

Впереди лес, за спиной гора, но ни капли тени не перепадало пленникам. Клонившееся к лесу Солнце слепило и жгло.

Под ногами твердая земля, можно переминаться. Можно, да не возможно из-за тугой стяжки.

А лес, как дома в средней полосе смешанный и зеленый, и застыл будто разрисованная чеканка.

Ав, повторил обращение. Однако, господа не обратили внимания и на этот раз. Его растерянный взгляд встретился с глазами бывшего собутыльника, явно, им недовольного.

Авангард Всеволодович попытался оправдаться:

— Может не понимают…

— Понимают они. Громче кричи. — рычал Каза почти остервенело.

«Эх, везет же ему — он-то голый, может и обоссаться». — подумал Авангард, набирая воздух насколько позволяла впившаяся в грудь веревка.

— Господа, я в туалет хочу. Будьте людьми, дайте сходить. — прокричал он, рискуя не удержать содержимое мочевого.

Стало так тихо, словно у вселенной выключили звук. Обезьяны разом повернулись к пленнику. Из толпы выбрался седой от макушки до пят самец, ниже остальных на голову, но раза в два шире. Растолкав опешивших соплеменников, направился к столбам.

— Что ты сейчас сказал? — прорычала обезьяна в ухо человеку.

Ну, конечно, Авангард Всеволодович почувствовал себя виноватым перед мучителями, ведь он обозвал их людьми. То есть, как бы, поставил свой вид выше их вида. Мать перемать, опять лоханулся.

«Ну и вонь! Прям дохлятиной. Блядь, не обоссышься, так обрыгаешься. Да что он такое жрал?». — возмущался Авангард, отворачивая голову до упора.

Седой, стоя в каких-то несчастных сантиметрах, не отнимал обезьяньей морды от лица, точнее от головы Авангарда, и как будто на зло дышал открытым ртом.

— Ничего. — выдохнул человек в облаке не человеческой вони, зато с облегчением…