Каменная аура (Глава 34)

Помещение, которое занимала ее величество было огромным, будто находишься внутри выработанной горы. Поставленный на торец параллелепипед или вытянутый вертикально куб с четырьмя высоченными окнами и дубовой дверью из резных половин, казалось, не подходил для проживания.

Претенциозная из-за громоздкости меблировка, кучковавшаяся вокруг ложа, в общем смотрелась как свалка коробок испод обуви. Ювелирная фурнитура украшавшая мебель сделанную из той же осветленной древесины, что и дверь, только подчеркивала композиционную безОбразность.

«Не жилье, а вокзал. Тоже самое, что и тронный зал с манией величия у строителей или у того, кто живет здесь ». — подумал Каррром, осматриваясь в поисках воды.

Слишком много кривых линий. Слишком много драгоценных камней и камушков".

***

Попаданец успел заметить, что в городе желтых стен, окружавших его, словно аура, перемешались эпохи и стили, и цивилизационные ступени. Сегодняшнее соседствовало с вчерашним и позавчерашними и поза поза вчерашним. По идее, такие ступени должны начинаться с маленьких, совсем детских, по мере восхождения по ним расти, становясь гигантскими и уже вовсе не человеческими. Всё должно быть разумно и последовательно, но кто-то взял и перемешал: маленькая, опять маленькая и вдруг большая, снова большая, а за ней маленькая и бах выше человека.

Впрочем, подобное наблюдалось в любом, даже в самом продвинутом из миров. Бедные по сравнению с богатыми всегда в прошлом веке, по крайней мере, в возможностях технологических и разумеется по комфортности существования. Кстати или нет, похоже, что именно в этом мире древнее было на голову, а кое что и на несколько голов современнее настоящего.

***

Далее о комнате. Попытка ее приукрасить выглядела пошло из-за вычурной пестроты. Напрочь отсутствовал вкус. Двери и окна в зеленой драпировке с золотыми цветами, с такими же цветами вишневые обои, как будто не хватило фантазии изобразить что нибудь еще.

К тому же, золотые пятна вышивки и шелк сверкавшие, словно жир на поверхности супа удушали восприятие чрезмерным богатством. Слишком много блеска. Слишком много блистающего пространства.

В его мире такое роскошество архаизм антисанитария и сплошное неудобство. Занавески, в одну из которых можно завернуть весь его кораблик, только пыль собирать. Сколько нужно труда, чтобы содержать их в чистоте. А еще матерчатые обои.

— Лучше бы канализацию провели и водопровод. А может, устроить им показательный прогресс? — шутил Карром в уме, озабоченно повторяя вслух. — Вода, вода, где же вода? Забыл, где вода.

— Вода с другой стороны в графине на столике. — услышал он знакомый голосок, звучавший теперь, будто колокольчик с трещинкой. — Сейчас подам. Господин, только вы, пожалуйста, не поворачивайтесь ко мне. Простите, но вам бы одеться.

— А потом раздеться? Делать мне больше нечего, как одеваться и раздеваться. Надо было сначала помыться, а потом жрать садиться. О, стихами заговорил. Прям как Вьяра…

— Простите, но ванна еще не готова. Колесо отвалилось.

Карром разговаривал стоя к собеседнице спиной, скептически и обнаженно продолжая осмотр.

За двое суток он впервые получил такую возможность. Кормили его в постели и мало. По маленькому он ходил в горшок стоявший под кроватью, а по большому пока ни разу. И не хотелось… С чего?

Ходил, не глядя по сторонам почти с закрытыми глазами, поднимая горшок к самому самому. Быстро ходил, чтобы поскорее вернуться к неугомонной рыжеволосой женщине.

«Рыжие бабы все такие ненасытные? — спрашивал он себя не единожды. — Как проснется, так сразу стоячий подавай. Задрочила — прикоснуться больно».

— Вообще-то, я не себе воду ищу. Тебе. Хочу привести тебя в чувство, то бишь хотел.

— Благодарю, господин, уже не нужно.

— Да я уже понял. А ты не знаешь, где мои шмотки? Хотя бы трусы надеть.

— А что это, господин?

— Ну, такие, очень короткие штаны.

— Сейчас посмотрю. — с готовностью вышколенного персонала горничная встала.

***

Девушка сосредоточенно бродила по комнате, проверяя шкафы и комоды, заглянула даже в ящики туалетного столика. Наблюдая за ней через плечо, Карром дисциплинированно поворачивался.

Однако, служанку беспокоили не одни поиски мужского белья. Ее не оставляло любопытство по поводу увиденного ранее. Украдкой она поглядывала на голые мужские ягодицы, неумело скрывая восхищение молодым человеком. А то вдруг ускоряла шаг, словно хотела опередить его очередной поворот. Или резко меняла направление, возвращаясь на то место, где уже была, чтобы пересмотреть пересмотренное.

Несколько раз она проходила мимо зеркала, заглядываясь на свои миниатюрные формы, приостанавливаясь на мгновение. Руки тут же взлетали, накладывались на ее махонькие кастрюльки, скоренько их потряхивали, то ли поправляя, то ли проверяя ни кажутся ли они ей. О чем она думала? Возможно о том, что между ног слишком влажно, впору самой принимать ванну. И передвигалась она как-то в растопырку, словно моряк по палубе во время пока еще легкой качки.
— Нету? — нетерпеливо поинтересовался Карром.

— Нигде нет.

— Ну всё, я хочу есть.

— Да-да конечно, наверное, остыло уже. Простите господин за то, что задержала вас.

— Ничего. Кстати, а есть хоть какая-нибудь подходящая тряпка, простыня там или полотенце побольше?

— Банное полотенце ее величества подойдет?

— Давай.

Обмотавшись полотенцем, громыхая крышками кастрюль, юноша приступил к трапезе.

— Присоединяйся!

— Нет, я не могу. Меня накажут.

— Давай-давай. Никто ж не узнает. Мне одному много. Да и скучно в одного пить. Давай, говорю!

— Хорошо.

Необычно высокий потолок всё-таки завораживал. Правда, впечатление смазывалось тем, что вишневая мануфактура прикрывала стены всего на треть, метра на полтора выше окон, а дальше как и везде в городе массивные желтые кирпичи.