Такие девчонки! (Глава 38)

Происходило неожиданное. В месте, где соприкасались два мира, наблюдалось загустение атмосферы. Не потеря прозрачности, а изменение воздуха в подобие жидкого стекла. Этим местом было небольшое метра два по горизонтали и четыре на два вертикальной плоскости пространство за дверью в высоту и в ширину равное дверному проему.

Разномирьем же представлялись королевские апартаменты и коридор. И не в убранстве помещений дело разительно отличавшимся цветовой гаммой, а в световых оттенках, словно эти помещения освещали два разных светила, окрашивая свои миры каждое в присущий ему цвет: лимонно желтый и ярко оранжевый. Но это же невозможно, если мир один под одним Солнцем. Все различие, что могло быть это то, что здесь светлее, а там темнее. Или наоборот.

И еще кое что не вписавшееся в рамки обыденной реальности. Одни женщины в униформе всех горничных во всех мирах окруженные подвижной субстанцией замещались другими, в том же будто аквариуме. Те трое, что действительно должны были прийти, выглядели как длинная и худая, пухленькая пониже, и красивенькая малышка между ними. А вместо них появлялись одинаково статистические тетки похожие друг на друга как три сестры. Последних он причислил бы к дамам из средневековья, светским львицами до индустриальной эпохи.

Карром тер и выпучивал глаза. Так же его удивило, что находясь в паре десятков метров, не смотря на отдаленность и коловЕрчение он расслышал, о чем предупреждал острый шепоток Еаппом:

— Не ори дура! Услышит!

***

На этом длившееся с минуту явление прекратилось. Троица помявшись за порогом приступила к вхождению. Малышка, юркнувшая вперед, руководила процессом, так как ее статные спутницы загруженные по самые подбородки имели задранные к потолку лица.

— Осторожно порог. — превышая необходимую громкость командовала она той и другой, и оглядывалась на Каррома. Вид у нее был деловой и серьезный. Когда все благополучно вошли, Еаппом закрыла двери.

«Соединились». — с облегчением подумал Карром.

***

— Куда поставить? — скашивая глаза к низу, спросила пухленькая, ворочая плечами из стороны в сторону. Ее голос звучал без тени смущения за высказанную ранее пошлятину. Она держала квадратную с крышкой корзину сплетенную из прутьев, судя по всему не легкую ношу.

Непонятно зачем она спрашивала, если только ни впервые оказалась в королевских покоях, что вряд ли. Хотя, смотря что за богатырскую поклажу она принесла.

Дотянувшись до краев ванны, прижавшись к бортику, Карром возлежал с полуухмылкой и с любопытством наблюдал.

«Может вылезти, пока не смотрят и быстрее к трусам? Завернуться в полотенце ток. А где оно? Залез я с этого края. Нету. А там? — Карром выглянул за другой бортик. Лицо озадачилось. Рука взлетела к затылку. — Тоже нет. Куда же оно подевалось? Еаппом! Но когда? Блин! Сидим значит».

Заодно молодой человек удивлялся, почему ему стыдно за свое тело. Наверное, не хотелось быть предметом на выставке.

«А голову не помыли. Да она и так чистая. Кстати, а когда я ее мыл в последний раз? Нууу, дня два назад. Нормально».

Тем временем девушки разобрались. Корзину унесли куда-то за ложе. Туда же и тюк постельного белья, что принесла длинная.

«И чего сидел, надо было вылезти и одеться пока не было никого. — сокрушался он сейчас и, наверное, только потому, что причина его нечеловеческого настроения перестала прикасаться к нему. Ладно. Ладно. Вода жаль остыла. Ну, хоть пахнет приятно».

Примирившись с действительностью, он погрузился в пахучую жидкость с головой…

Он пробыл под водой почти три минуты, а когда вынырнул увиденное поразило…

***

Карром резко вынырнул. Сидя на середине ванной потер лицо. Убрал мокрые пряди к затылку, открыл глаза и будто увидел новый мир.

— О-гО! — он уже не мог нырять предоставленный самому себе, он попал в необычное общество. — Быстро вы…

— Ха! — отозвалась пухленькая. Видимо, она была рупором девичьей братии толпившейся возле. — ДолгА что ли.

Ее «Ч» прозвучало не как «Ш», а как «Ч», а голос напомнил хруст разбитого стекла под ногами — пронзительный и наглый. Руки она уперла в бока. Правая нога выступила вперед и пошлепывала бОсой ступней по мраморному полу.

Ни белого чепчика, ни черного платья до круглых коленок на ней не было. Не было одежды и на длинной. Единственная кто была одета это Еаппом, стоявшая позади подруг, сердито смотревшая на всех, в том числе на Каррома.

— Мы к тебе! Ты не против?! Апка сказала можно. — крутясь ехидничила пухленькая и, в общем-то, не нуждаясь в разрешении полезла в ванную. Задирая правую ногу, приоткрыла промежность. А вот половые губки у нее, словно бабочка. Такие нравились Каррому. Хотя много ли он видел таких. Только у Мирины и видел.

Бабочка у Мирины розовая без единого пятнышка на тонких крылышках, свернутых в трубочки вверху и внизу. У девицы же пурпурная с темной обводкой, конопатая и мясистая. Не крылышки, а стейки в миниатюре.

— Я не против, только вода остыла. — мягко съязвил Карром, отодвигаясь с пути двуногого танка, оставляя над поверхностью колени горками.

Впрочем, девушка не была танком, но формы имела округлые, очень округлые. На любителя в общем.

— А нам не впервой. Пахучек как у королевы нет ни у кого. Мы всегда после нее. — пыхтела она, устраиваясь напротив, прежде ослепив задницей. Белыми и блестящими, словно дольки чеснока половинками.

— А зовут тебя как? Откуда ты? — выспрашивала она, обмывая круглое лицо, ожиревшие плечи, круглые как арбузы сиси.

— Кар. — ответил юноша, лишь из вежливости взглянув на нее. Его заинтересовала длинная. Не смотря на неестественную худобу, продолговатые груди девушки свободно болтались нависая над впалым животом почти до пупка. Выглядело странно, как сосульки с обратным утолщением. Такого он никогда не видел, но желание не пробуждалось. Любопытно и всё.

— Не смотри на меня, пока залезу. Хорошо? — наконец-то рот долговязой раскрылся хриплым сопрано.

— Хорошо.

Пока она забиралась Карром смотрел в окно, на яркий свет не позволявший как следует рассмотреть улицу. Да и на что смотреть.

Разок он скосил глаза и как раз вовремя. Худая нога согнутая в колене располагалась горизонтально и как будто зависла. У этой девушки была такая же заросшая чернотой манда, как и у Вьяры, и полосочка красная, как тропинка через лес… Длилось это секунду, а чтобы его не уличили он отвернулся совсем.

— Подвинься. — толкнула длинная развалившуюся подругу.

— Кар Икар. Хаха. А я Дура. — загоготала пухленькая отодвигаясь. — Шучу. Так меня Апка зовет и эта. На самом деле я Туся. А эта Бревно Ходячая.

Она пихнула наконец угнездившуюся длинную локтем в плечо, плеснула в нее пригоршней воды. — Умойся, а то у тебя лицо засохло!

— Дура! Сама ты Бревно! — огрызнулась длинная, навела на Каррома ярко зеленые лучи, видимо из-за Солнца, и, как бы, извиняясь за подругу представилась. — Я Анса.

«В принципе недурное зеленоглазие!» — отметил юноша.

— Анса, Туся, приятно познакомиться. — приложив руку к груди, улыбаясь как на официальном приеме, поклонился обеим.

— 0, какой галантей. Повезло тебе Апка.

— А я тут причем? Это ее величеству… — Еаппом вдруг замолчала.

— Да брось, тебе же потом достанется. Не хочешь, я возьму. — прохохотала Туся в подругу, обращаясь к юноше пояснила. — Понимаешь, фавориты у ее величества не задерживаются. После… — сделала расширенные глаза, поездила руками на лыжах. — Гм гм… женит их на горничных или на фрейлинах какой познатнее. Кого из горничных или фрейлин приставит к нему на той и женит. Значит вы скоро поженитесь. Пора вам… гм гм… узнать друг друга поближе.

— Дура! — Еаппом развернулась и пошла прочь. К ложу.

— Правильно, тащи всё сюда! Гулять будем! Королева седня вряд ли приедет. Так что седня МЫ тута господа. — повернувшись к Каррому. — Не обращай на нее внимания, щас выпьем, нормальная будет.

— Ясно. А мне королева сказала, что казнила предыдущего фаворита.

— Да не, это она так шутит.

— Ясно. Конечно, лучше жениться, чем казниться. — Карром обхватил свой большой подбородок большим и указательным пальцами правой руки, задумался.

— А ты чего молчишь? Скажешь слово? — Туся снова ударила подругу.

— Хватит уже! Больно наверно! А если я начну тебя бить вот этим? — Анса вытащила из воды сжатую в кулак ладонь. Кулак был внушительным.

— О, давай! Всё веселее будет!

— А может хватит блин ссориться?

— Не обращай внимания Кар. Это мы так шутим. На самом деле мы знаешь какие подруги. Во! — показала Туся выставленный вверх большой палец.

— Понял. Ну, всё равно. Э… Что-то я хотел спросить…

— Проси что хочешь. Тебе всё дадим. — засмеялась Туся. — Правда подруга?!

На этот раз Туся толкнула Ансу нежно, можно сказать, с любовью, и опять полезла обниматься.

— Ой, ну хватит уже. Ты какая-то возбужденная сегодня. Вроде не пили еще. Чего разошлась? Успокойся.

— Вот, всегда так Кар. Ты их любишь-любишь, а они черствые как бревна. Ээх.

— А, вспомнил. А что это за помещение, скорее на склад похоже?

— Башня Гигантов. — ответила Анса. — Их еще называют Старые боги.

— Гигантов?

— Ага. Жили здесь давно. Потом исчезли, но кое что оставили.

— Ясно. История значит с археологией.

— Так откуда ты, раз ничего не знаешь? — вступила Туся.

— Слушай, отстань от человека. Может это секрет. Канцелярия ты что ли, пытаешь? — Анса.

— Ооо… — выдохнула Туся мотнув головой. — Хорошо, не буду раз никому не интересно, кроме меня. Но я же дура. А дуракам всё интересно. Правда Кар?

— Ты не дура Туся. Просто живая и любознательная.

— Вот, послушай, что умные люди про меня говорят. И только попробуй дурой назвать. Утоплю! Просто я живая и любознательная. Поняла? — отчитывая подругу Туся вытянулась в двухметровом корыте, оставляя на поверхности, только голову с забранными вверх пшеничного цвета волосами, щупая ногой между ног Каррома.

— Ууу… — взвыла она устремляя округлившиеся голубые глаза на то место, где ее ступня на что-то наткнулась. — Это он лежачий такой?!

— Ну да…

— О-гО! — воскликнула девушка, зажала нос пальцами, сомкнула веки, погрузилась под воду.

И тут же вынырнула, резво вскарабкалась в сидячее положение. Шумно отфыркалась, отморгалась каждым глазом отдельно, ощупывая голову, вскричала. — Я же не хотела волосы мочить! Дурааа!