Дрочить... (Глава 39)

Разгар дня. Грязные стекла не препятствовали свету. Белые разводы изображали картины, в которых терялся ум. Возле окОн становилось жарко. Вода потеплела.

Ванна сверкала золотом. Алмазной росой блестели тела девушек. Голубым и зеленым вспыхивали глаза визави. Карром тонул в приятном ощущении, всё чаще упуская нить разговора.

Веки сомкнулись. Вытянулись ноги. Кто-то терся о них. Наверное Туся. Пускай. Если не видеть, то всё равно кто. Перед внутренним взором плавали арбузы и перевернутые сосульки толщиной с полено…

Щебетали птицы-девицы…

***

Дамы в пышных, словно розовые облака платьях, с высокими белыми прическами, словно горы в снегу и с красными цветами в волосах обступили его. Две с одной стороны. Одна с другой. Двое бережно, как будто это были хрупкие изделия из фарфора держали его руки над водой и чем-то мягким натирали. Их прикосновения не ощущались. Третья проделывала тоже самое с его левой ногой. Не высоко подняла и низко наклонилась. Он заглядывал в ее глубокое декольте. Красный цветок упал в воду. Он испугался, что цветок утонет. Дама повернула лицо и светло улыбнулась. Кого-то она напомнила. Правильный овал. Белая кожа. Через всё лицо длинный, словно растянутая пружина локон. Синие глаза… Синие-синие…

***

— Де ты запропастилась! — услышал он зычный глас Туси. Чьи-то ноги убрались восвояси.

— Постель перестилала. — буркнула Еаппом, подкатывая снаряженную бутылками и едой тележку, разворачивая длинной стороной вплотную к бортику. Встала за ней. Щурясь на свет, опустила сцепленные руки. Кажется, малышка не испытывала радости к наметившемуся мероприятию.

— И что встала? Разливай! — последовала просьба Туси похожая на приказ.

— Сами, я еще не всё сделала.

— Апка, да брось ломаться! Вместе потом доделаем! — подлизывалась Туся.

— Правда?

— Правда!

— Я лучше сама.

— Апка, так не охота вылазить.

— А ты и не вылезай. Я нарочно так поставила. — обрывая очевидно не приятный для нее диалог Еаппом развернулась на ход.

— Тебе ближе подруга. Давай тогда ты. — не теряя энтузиазма Туся переключилась на Ансу.

— А мужчина поухаживает за дамами? — нашлась Анса выразительно поглядывая на Каррома, то есть всеми торчавшими над водой костями имитируя светские манеры.

— Я бы с удовольствием, но я вроде как гость. — возразил Карром. — Да и вообще мне как бы всё равно, я бы лучше поспал уже…

Он хотел добавить, что это вы пришли на меня поглазеть, ну так ублажайте и глазейте, но не стал, изображая равнодушие отвернулся вслед уходящей Еаппом, прикрыл рот, якобы, зевая.

Ему действительно поскучнело. Он-то думал оно туда, а оно оттуда. Сероглазая выделывалась. Может выпьет и разойдется, то есть разденется? Но что-то подсказывало, малышку, по крайней мере сегодня, голой он не увидит.

Скучн-ааа…

Только вот не понятно — она же сама просила… Что с ней? Неужели приревновала? К каму?! К этим — корове с карягой?

— Ээх, всё сама, никакой светской жизни у Туси! — и, склеенная из двух шаров для фитнеса, один поменьше другой побольше, не считая маленькой головы, сверкая гигантскими чесночными дольками, девушка полезла через ворчащую подругу.

***

Напиток оказался тем же, только не охлажденным, что добавило ему терпкости. Крепкий опьяняющий с первого же глотка. Такого виноделия Карром не встречал в своем мире. Да и в здешнем кабаке подавали откровенную бодягу по сравнению с этим.

Может это и не вино, а что-то вроде промежуточного звена. Да, какая разница, уж точно не бражка Горана и не его самогон.

Девчонки всаживали не морщась. Карром же глотал сдерживая мышцы лица. Со второй порции полегчало. Но куда они гонят? Куда запропастилась Еа?

***

После второй бутылки, явно не стандартных, наверняка литровые, мир изменился.

***

Стадию расширенного сознания проскочили быстро. Философское настроение не интересовало девушек. Возможно, Карром, будучи склонен к отвлеченным размышлениям и наблюдениям за явлениями задержался бы в нем, но ему не дали.

Хотя минут пять у него всё-таки было. Пока обнаженные красавицы о чем-то спорили и толкались, размахивая сиськами и руками над простывшими закусками, он снова увидел необычное.

***

Оранжевый свет.

***

Светились люди.

***

Очень большие люди. Гиганты. Они расхаживали туда сюда. Карром чуть ни выскочил из ванной, когда босая ступня опустилась рядом. Ступня была сопоставима с его кораблем. Исходивший от нее свет ощущался как ветер в тумане. Влажные волосы Каррома отбросило назад покалывающим теплом. За несколько секунд, что нога находилась возле, сквозь слезы вызванные ветром Карром разглядел, что кожа существа и не кожа вовсе, а плоть и не плоть, однако, анатомически всё совпадало, даже ногти, хоть и размером со столы. Это была человеческая форма света как бы. Кажется гигант что-то сказал, но слова не были звуком, скорее шумом солнечного ветра на частоте не ложившейся на слух, они воспринимались как чувство, которое переполняет. Возник и словесный перевод, ведь субстанция, через которую когда-то прошел Карром, чтобы получить способность к языкам тоже звездная. Вот только смысл ускользнул от его разума. Сказанное осталось как чувство, которое он когда нибудь расшифрует дословно. Какое чувство? Трудно сказать. Но точно не страх. Обыденное и одновременно величественное. Отходя гигант становился ярко оранжевым силуэтом. Кстати, их было двое, мужчина и женщина. Отчетливые и светящиеся как два оранжевых солнца. А еще, ему показалось, что они вышли прямо через противоположную стену. Карром вновь оказался в лимонно желтом мире. Желтоватым внутри стен с проделанными в них уже кем-то после окнами и дверьми. А за окнами действительность выглядела всё такой же белой из-за белизны светила. Фантастика!

***

Потом Карром придумал, что гигант обращался непосредственно к нему и он ответил так же сердцем. А перед тем как исчезнуть гигантские существа обернулись. Что ответил сказать не мог, но силился вспомнить…

***

Следующая порция из фиолетового бокала без рисунка взорвала что-то где-то пониже пупка, словно какую-то плотину. Выплеснувшая с низов энергия лавиной достигла мозга и напрочь снесла маленький светленький домик его разумности. Само собой о видении юноша тут же забыл.

***

С последним глотком он перестал себя помнить. Пил помнил, а как закончил нет.

***

Белый парень с черными до плеч волосами залпом опорожнил содержимое бокала. Шумно выдохнул. Громко поставил фиолетовую посуду на металлическую тележку. Сел на лодыжки. Поднял к верху скуластое лицо с крупным подбородком. Крупные веки были опущены. Он будто прислушивался к себе. Вода всё еще скрывала мужское тело ниже пояса. Спокойненько так повращал плечами пловца, вроде как расправляя. Опустил голову. Уставился на компаньонок. Он как будто впервые увидел их. Глаза из синих стали фиолетовыми.

Долго сидеть на попе юношу не устроило и он встал сначала на колени, и сразу же в полный рост. Его причиндал обнаружился, хоть и в расслабленном состоянии, но и этого было достаточно, чтобы представить его настоящее величие.

Ахнула Анса. Примолкла Туся. Хоть она и представляла каков агрегат, опробовав ногой, воочию он оказался гораздо больше. Голубые и зеленые лучи встретились, поборолись друг с другом, разошлись.

— Теперь у нас есть, чем заткнуть твою дыру. — язвительно проговорила Туся, не глядя на подругу.

— Неэт, слишком большой. — устало вздохнула Анса, откинулась спиной на золотой бортик.

Туся молча сравнивала свою внушительно пухлую руку с мужским инструментом. Внимательно и серьезно смотрела то на нее, то на него. Поводила головой из стороны в сторону, откинулась следом за подругой:

— Ммм… И что будем делать?

— Дрочить…

— Дрочить… Я бы еще выпила. Должно быть в корзине. Апка! Иди сюда!