Элероны в конопляных насаждениях (Глава 28)

Время словно остановилось, и больше не собиралось идти куда-нибудь. Раскаты и грохот взрывов звучали всё ближе, но на них уже никто не обращал внимания. Лётчики были заняты, то и дело, бегая, мельтеша вокруг судна. Машина ожила, ожила бортовая электроника, и теперь всё ускоренно проверяли, все системы.
— А теперь смотрим гидравлику. По датчику давление ниже нормы. Смотрели на работоспособность закрылок, и элеронов. Тут были включены в конструкцию некие новые элементы оперения и управления положением закрылок. Самолёт теперь биплан, значит, вести себя судно будет несколько по-другому. Как теперь это всё будет работать, насколько доведена, закончена модернизация? Толком никто не мог сказать, приходилось только уповать на добросовестность проектировщиков.
— Включить циркуляционные насосы «Рубашки охлаждения», это первый контур защиты от перегрева. И вот снова воздух наполнился новыми едва уловимыми вибрациями машины. Для лётчиков тут было много нового, и непонятного. Ну и, конечно же, они немного боялись, это же совсем для них незнакомая техника — атомолёт. Новое оборудование, да ещё с элементами локомотива.
Очередной, совсем уже близкий разрыв отвлёк майора, и заставил вернуться к приборам. Судя по их показаниям все системы, отвечающие за безопасность, и охлаждение работали стабильно. И лишь тогда он принял это непростое решение погрузить стержни в активную зону реактора. Он принялся нажимать определённую последовательность клавиш, и рычагов. И в это время самолёт и люди замерли в тревожном ожидании. Нервное напряжение прямо таки читалось на лицах командиров. Начался процесс погружения стержней в активную зону реактора, а также начало процесса бомбардировки ядер урана. Тут раздался крик, шум, звон шагов по железному трапу, кто-то бежал как сумасшедший, а потом, выскочив с судна, что есть духу, бежал по полю к камышам.
— Нервишки шалят! А ещё штурман называется! – Поймать, вернуть! Что-то все вокруг резко стали психическими. К Начальнику Штаба подбежал старлей: — Товарищ майор, разведка вернулась! – Хорошо, пусть поднимаются на борт.
— Я ему сказал, а он не идёт, говорит, дескать, это судно всей своей уродской природой противоречит его религиозным убеждениям. Майор заинтригованный ответом вышел по трапу, и ушёл от ангара в камыши. Там сидела разведка.
— Боже, Альберт, с каких таких пор ты стал у нас набожный? – С тех самых пор, как проехался на таком локомотиве на наш полигон.
— Да брось ты, ну было и было. – Я тогда первый раз в жизни оказался в эпицентре ядерного взрыва. – Вот ты зануда, сразу о плохом вспоминаешь.
— Я не о плохом, я о реальной ситуации, а она у нас не очень. Уходить надо. Быстро.
— Да ладно, а мы думали ещё месяцок посидим, канапельку соберём, высушим, и в путь. Кстати, а почему ты до сих пор тут? Мы думали, ты ушёл на Хабаровск. – Я и ушёл, только Северный кордон закрыт, там враг.
— А остальные успели уйти? – Я не знаю. Майор прервал неуместное молчание.
— Нам пора, пошли грузиться в самолёт.
Машины одна за одной въезжали по рампе в транспортный отсек самолёта, на нижней палубе погрузка техники не вызывала осложнений, куда сложнее предстояла погрузка на верхнюю палубу. Удалось открыть верхнюю рампу, но она находилась на большой высоте, это уровень 4 этажа, под верхним самолётом снизу бил другой такой, же с локомотивом на крыше.
Как раз для этой цели был сконструирован специальный самодельный подъёмник-кран, правда, весьма ущербной конструкции. Он стоял в углу за самолётом. Но на борт можно было поднять лишь 4 машины. Поэтому уже шла судорожная работа по перетасовке, и погрузке документации с машин прямо на борт. Все находящиеся там люди, кто не участвовал в тестировании, и подготовке машины к вылету, все занимались погрузкой.
На нижних крыльях снизу находились специальные устройства для держания бомб.
Поступило предложение закрепить на них также по 1 грузовику на каждое крыло.
Участившиеся поблизости прилёты, и разрывы снарядов подстёгивали приготовление к эвакуации.
Майор внимательно смотрел на шкалы приборов, и судорожно искал глазами цифры, он очень хотел вспомнить. Как же они тогда смогли взлететь? Ему надо было увидеть определённые параметры состояния реактора.
К въезду в ангар подъехала БМП, из неё показался Подполковник.
— Что тут, мать вашу, творится? Я только что из ангара с транспортниками, КАКАЯ ЖЕНЩИНА ВООБЩЕ ЭТО ДОПУСТИЛА???? – Товарищ Подполковник!
— Костя, не нагнетай, давай не сейчас, если мы не погрузимся, и не сумеем вылететь, то нам кранты. Они знают, где мы. Больше слов не потребовалось, всё было понятно. А потому ускоренно бросились грузить документы на борт.
— Гена, поторопи Иннокентия, пусть быстрее крутит свой реактор. И майор поспешил на «капитанский мостик».
— Ну чего ты там копаешься, давай уже полетели скорее!
— Не надо мне тут командовать, ладно! Перед глазами майора мелькали шкалы приборов, и показания датчиков. Он внимательно наблюдал за ними некоторое время, и лишь удостоверившись в безопасности проводимой операции, дал команду, прокричав что-то невнятное в патрубок, а потом поднял вверх несколько рукояток рубильников.
— Температура рабочего тела, пара в норме, значит можно включать генератор! Офицер ещё раз посмотрел на датчики состояния системы охлаждения, датчики активной зоны.
На мостике воцарилось молчание, на лицах некоторых пилотов читалось недоумение, и даже страх. – Вроде бы всё нормально. – Точно? – Вроде бы.
— А мы тут все случайно не взорвёмся? – Не должны. – Точно? – Вроде бы!
А тем временем на панели запрыгали приборы. Монотонно, в такт принялись дёргаться шкалы амперметров и вольтметров. Майор потянулся и принялся кричать в горловину:
— Давай Полный Вперёд! – Товарищи, а вы зря тут стоите, милости прошу в кабину пилотов, на верхнюю палубу. Мы готовы лететь, только учтите, что привод у нас электрический. Обратился майор к стоявшим за его спиной капитанам лётной группы.
Они стали подниматься наверх по неудобной винтовой лестнице, и оказавшись в кабине верхнего самолета, принялись занимать места. Возглавил экипаж капитан с позывным Голлем, а вторым пилотом был назначен Джабурбей. Они принялись включать системы самолёта, проверять бортовую электронику, началась подготовка к взлёту.
А снизу уже заканчивалась погрузка оборудования, архивов и бумаг. Но поместилось не так уже и много, самолёт был гигантский, но всё равно никак не резиновый. Оставались грузовики, взрывчатка, бумаги. Майоры стояли ругались, но никак не могли решить что же можно бросить. А времени оставалось совсем уж мало.
Грохот и разрывы становилось слышно всё отчётливее, враг приближался.
И тут Подполковник принимает едино взвешенное решение – утопить это всё в болоте. И механики-водители направили грузовики в болотную жижу. Часть машин, что без бумаг оставили, и принялись минировать. Решили даже пожертвовать излюбленным и многострадальным штабным УАЗом. Ну а сами направились теперь уже пешком на посадку.
Издали было видно всю палитру красных оттенков, в цветах виден закат, и зарево горящих камышей, теплиц, всего того, что так долго все вместе создавали и строили. Теперь всё это горело, синим огнём.
Из ангара на взлётную полосу тягачом вывозили громадный самолёт. Лишь отсюда, издали можно было увидеть и оценить всю его красоту, и величие замысла.
Человек который вообще додумался до такого, кому пришла в голову эта идея несомненно гений. Сумасшедший гений.
Офицеры поспешили на полосу, чтобы их не забыли, вместе с ними бежали и механики-водители вместе с сапёрами. Штурман ещё раз прямо на бегу пересчитал людей, дабы никого не забыть.
— Кеша, свяжись с нашим звеном прикрытия. – МиГи? – Да. Пускай подлетают, и ожидают нас. – У нас ещё одна беда, топливозаправщик то, того.
— А нам он и не нужен. – Нам не нужен, зато истребителям как раз в пору, они без дозаправки не долетят. Тягач вывел борт на полосу, а сам растворился в камышах. И тут самолёт как-то неестественно зарычал, загудел, сбоку от тепловоза вырвался столб чёрного дыма. Потом начали медленно раскручиваться лопасти всех восьми двигателей. Вот они уже принялись работать на полную силу, наполняя воздух таким привычным и знакомым каждому лётчику гулом.
Офицеры взошли на борт самолёта, и приготовились к путешествию. Последним на борт уже на ходу запрыгнул водитель тягача. И воздушное судно принялось набирать скорость.
Очень хорошо ощущалась его мощь, размах и потенциал. Правда очень хорошо ощущалась и вибрация.
Вибрировало всё, оборудование, груз, КАМАЗы, прикоснувшись к чему бы то ни было, сразу можно было ощутить, что самолёт словно живой. Это порождало чувство страха, ведь никто не мог поручиться об исправности самолёта.
И вот самолёт закончил разбег, и судно оторвалось от взлётной полосы, принялось набирать высоту в стандартном режиме. Внутри народ серьёзно нервничал, конструкция высокая, парусность ошеломляющая, боковой ветер мог их сдуть и опрокинуть. В отсеках начался беспорядок, в суматохе мало кто позаботился о креплении груза, а грузовики были выставлены на нейтральную передачу и ручной тормоз. И давай всем коллективом, дабы отогнать страх и тревогу прикручивать, привязывать, фиксировать содержимое отсеков.
Несмотря на внушительные габариты, достаточно серьёзный вес, и высоту конструкции, самолёт демонстрировал «шуструю» динамику разгона, и серьёзные скоростные характеристики. Он быстро набирал скорость, и была ощутима резвость и мощь.
К офицерам в грузовой отсек спустился штурман, в руках нёс поднос, на нём стояли стаканы с чаем. – О ба на, какой сервис, товарищ борт — техник, я смотрю у вас тут всё схвачено.
— Не в этом дело, система охлаждения реактора, как следует не отрегулирована, в итоге идёт излишний перегрев охлаждающего тела. А девать избыточное тепло решительно некуда. Вот и пришла в голову идея с кипятком.
— Кипяток взят из вторичного контура охлаждения, или из контура косвенного нагрева?
— Ты спятил, Филимон? – Это приказ Главного Инженера. Сахар класть?
— Вот пускай Шиллер, его сам и пьёт! – Он и так 4 стакана употребил.
— Тогда пусть душ принимает, или ванну. Кстати, а где они возьмут воду для компенсации.
— Что-то был разговор про то, чтобы слить с рубашки охлаждения того же дизеля. Я признаться их не понял.
— Мне это всё уже как-то не нравится. Тут весь борт сильно трухнуло, да так сильно, что аж машины подпрыгнули, некоторые военные упали на пол. – Что это?
— Похоже на воздушную яму. И майор пошёл на мостик, вокруг толпился личный состав, сидячих мест было недостаточно, каждый устраивался, как мог, некоторые залазили в грузовики. Народ пробовал устроиться лёжа, дабы отдохнуть после опасного, и тяжёлого дня.
На мостике был Подполковник, и Начальник Штаба. – Что это такое было?
— Я никак не пойму, похоже на зону турбулентности, мы её быстро пройдём. Меня больше волнуют эти просадки мощности. Резкие всплески, дискретно идёт словно рывками.
— А повышенный нагрев теплоносителя? – Ну, я как подозреваю, это либо слабый расчёт рубашки контура охлаждения, либо не тот теплоноситель. – Либо как в грузовике несколько контуров охлаждения, и где-то стоит что-то типа термостата, и он не сработал.
— Какие будут идеи? – Ну а какие ты знаешь молитвы? Пойди, успокой «пассажиров», сам никому нервы не делай, на борту куча оружия. Майор посмотрел в иллюминатор.
Как давно он не был в небе, как давно он не летал. Уже почти, и не помнит, что он тоже лётчик. Управление тыловым хозяйством болот затянуло его в трясину бытовых дрязг. Затянуло так сильно, что он уже давно прекратил летать, и совсем забыл какое оно красивое небо по эту сторону облаков.
— А давайте полетим на Аляску. – Куда? Ты спятил! Кто нас там ждёт, зима, маленькая короткая и вечно заснеженная полоса на метеорологической станции. – Это ближайший к нам объект! – Ты меня слышишь? – В ледяной пустыне, среди глухих лесов, вдали от моря. Там одна дорога вообще к человеческой цивилизации, которую представляют в основном чукчи, которые даже ВОДКУ НЕ ПЬЮТ!!! Потому, что от неё родимой они считай погибли все. Тут снова вздрогнул весь самолёт, снова воздушная яма, вроде бы как.
— Чтобы у того человека, который построил это воздушное судно, дети до тридцати пятилетия решали дифференциальные уравнения 3 и 4 порядка с помощью логарифмической линейки!!! – Хватит ругаться. – Но ведь Аляска, то ближе!
— Но ты пойми, что нам туда лететь, что зуб в носу. Надо тянуть аж до самой Мексики.
— Ну а там-то что нас ждёт? Ему ответили сразу 5 голосов – Мексиканцы.
— Я как посмотрю, товарищ капитан, вы совсем как бы ни в курсе того, что вокруг нас тут происходит. – В Мексике у нас аэродром близ Техасской границы, прямо в пустыне. Готовая инфраструктура.
— А зачем нам она, мы же избавляемся от самолётов?
— Правильно, и мы начнём заниматься новым для нас видом деятельности. Впрочем, пару бортов мы всё-таки решили оставить. За окном началась бескрайняя тайга, словно зелёное одеяло, которое накинули на землю.

* * *

А тем временем политический мир прямо-таки сходил с ума, и стоял на пороге жестокой конфронтации. Само осознание того факта к чему офицеры приложили руку, и какие последствия этого всего могут быть, бросало в дрожь. Суета и паника остались позади, и пришло время осознать всю глубину ситуации. А многочисленные улики, и доказательства не были уничтожены огнём, как планировалось ранее. Всё эти материалы и документы явно попадут, или уже попали в руки каким-то людям. И дай бог, чтобы это были те же колумбийцы иди мексиканцы.
А если это действительно ЦАХАЛ, или МОССАД. Это попадёт в руки мировой общественности. – А как всё это, собственно говоря, произошло?
— Почему мы это всё вообще допустили? – Мы быстро убегали, Гена. Уже не помнишь?
— Но тогда, на совещании, был утверждён комплекс мер.
— И где теперь эти твои меры? – Мы тогда решили, что оставим специальный заградительно – очистительный отряд.
— И где его теперь искать, этот самый отряд? – Частично он был задействован при обороне. Ну а остальные попросту разбежались или были эвакуированы. Эту идею донесли до Подполковника в деталях и «красках». Он был прямо-таки вне себя от ярости.
После нашего ухода, бегства, там остались в целости как инфраструктура, почти вся, так и мастерские где собирали ракеты, Буран. Там так и лежат детали для ракетовоза.
— Я, по-моему, лично дал команду их выбросить в море! – И ты абсолютно уверен, что они сейчас на дне? Зато Штаб сгорел, весь, вместе со всей документацией, даже с той, что нам жизненно важна. – Ты это точно знаешь, в смысле уверен? Тут капитан показал ему две чёрных ладони.
— А там ещё и пирс для подлодки, Диспетчерская вышка. – Не надо мы её заминировали!
— Там в ангарах детали бомбардировщиков, и целые машины. – Целых ни одной нет!
— Одним словом, если это всё возьмут…. – Кеша, давай развернём одно звено, и пускай они там отбомбятся. – Ты вменяемый? Хоть представляешь, где они сейчас? Идея твоя мне очень понятна, только со средствами совсем мимо.
— Есть ещё тема. Вторжение китайцев.- Долго, дорого, политически заангажировано.
— Пусть зайдёт малый отряд, за оставленным товаром, ну и постреляет кого узреет.
— Нет не то. И тут капитана Ерохина осенило. – А в каком у нас состоянии реактор?
— Да ни в каком, кстати, его должны были заглушить.
— А давайте его того, и ударил кулаком о ладонь. – Пробухаем?
— Будет хлопок, ну как тогда, на полигоне. Никто в здравом уме не сунется, улики тоже все дематериализуются. Заодно выиграем время что-то предпринять.
— Доля здравого смысла тут есть. Только взрыв будет «не как тогда на полигоне», тогда был заряд на грунте. А тут реактор глубоко в грунте среди грунтовых вод под заболоченным озером. – И? – то уже будет не просто ядерный, а водородный взрыв, ещё страшнее и мощнее, последствия будут прямо таки катастрофические!
— И кого мы пошлём на столь дерзкое задание? – Того кто там остался, все кто только имеет возможность, и способность здраво мыслить, уже давно покинули область боевых действий.
— Предварительно нас, ограбив, сколько денег мы там потеряли?
— Ну, ты опять о деньгах, жадность это плохо. Чуть ли не единственный человек, который мог бы это сделать, у кого хватило бы ума и квалификации это Альберт.
— Нет, отставить, он ранен, ему сейчас плохо, и он сейчас на нижней палубе.
— У нас было три разведывательных взвода. – И где ми будем искать теперь? Кто из них жив: Шмаклер, Поручень, и Сандаваль. – Пробуйте связаться с ними.
— Говорю вам, всё бес толку, уж коли они и живы, то уже далеко. Нам нужен одиночка, один кто остаётся незаметным, кто никуда не ушёл. – Может следопыт. – Типа того, местный житель, что знает болота, и наверняка никуда бы не убежал, потому, что не хотел уходить. – И мы бы смогли ему доверить столь непростой вопрос.
— Под это описание подходит только один человек – это Провайдер. – Бегом, попробуйте с ним связаться! Там Командно-Штабная Машина, в КУНГЕ передатчик и позывные там!
Самолёт летел в штатном режиме, полёт проходил без каких-либо происшествий, единственное, что нарушало психологическое равновесие, это постоянные неурядицы, и технические сбои. Экипаж и пассажиры изрядно нервничали, никто особо не боялся смерти, и все понимали что болота и туман позади, и уже никто не воскреснет. Осталось только молиться, чем все незадействованные люди и занялись. Только Альберту стало хуже, он стал бредить, его пичкали медикаментами, и закрутили покурить «продукта».
И вот, за окном окончилось бесконечное, зелёное море, и вот они уже летят над водной гладью. Включили радио, послушать, что в мире делается. А в мире творились жуткие события, но ТРЕТЬЯ МИРОВАЯ, как это, ни странно, не началась. Штаты и Китай просто обменивались обвинениями, и отправляли друг другу ноты протеста.
Ракету что мы с таким трудом запустили, видимо-таки увидели и зафиксировали. То ли её перехватили, то ли сбили уже не так и важно.
— И вот теперь, будут начинать разбираться, кто, где, откуда, кто такие? И всех нас тут же «сольют», всеееех! – Мелочи жизни, не на это мы рассчитывали, но ещё пока не всё потеряно. Мы себя ещё покажем.
Вскоре их встретили истребители сопроводительного звена. Командиры боялись, дабы не нарваться на пограничников. Но наши люди везде, проплаты прошли, и нам обещали зелёный коридор. Было принято решение подняться на максимальную высоту, и готовиться к пересечению границы. Не хотелось верить в то, что все наши усилия напрасны, что всё было зря. Но ещё меньше хотелось думать про алкоголика и производителе КРЭКа, ковбое Джо. Который вроде бы справился с задачей, и открыл для нас небо Западного побережья.
Здесь, в нейтральных водах включили мощные передатчики, и Командно-Штабные Пункты на машинах, принялись налаживать связь между подразделениями. В первую очередь всех интересовала судьба трёх эшелонов. Ну и конечно, интересовались самочувствием остальных подразделений.
Лётчики напряжённо ожидали предупреждения о пересечении границы и угрозы от Штатов, но как, ни странно было тихо. Одна из целей звена бомбардировщиков, которые шли на юг, была авиабаза, снова какие-то радары, и аэродром штурмовой авиации. Вот с ними связи как раз и не было, её принципе и не предусматривали вовсе, зато быстро наладили связь с конечной точкой полёта.
Там как узнали, что к ним летит атомолёт «оригинальной конструкции». Там такое началось, наземные службы и вообще все кто там находился принялись эвакуироваться, кто куда. Одним словом, никто их встречать не выйдет, а деваться некуда, летим дальше.
В целом полёт шёл нормально, без осложнений, чего нельзя было сказать про общую картину. Никак не могли связаться со многими подразделениями. В том числе один из поездов никак не выходил на связь.
Снова начали трусить воздушные ямы, что создавало в свою очередь помехи в работе электронной аппаратуры. Но и это не самая большая проблема. Поднялась температура охлаждающей жидкости первого контура охлаждения. Незначительно, однако, это заставило экипаж волноваться, а пассажиров прямо-таки паниковать. А что можно предпринять, дабы исправить положение никто толком и не знал. Тут штурману пришла в голову мысль подняться ещё выше, там, дескать, намного прохладнее. Ну ладно, давай попробуем, деваться особо некуда, но по факту должного эффекта манёвр не принёс.
— А давайте приоткроем окошко, или на худой конец радиатор за борт определим, для лучшего охлаждения. К всеобщему удивлению общественности, их до сих пор не сбили, по ним даже никто не стрелял. На хвост им не село звено истребителей, хотя борт хорошо был виден на радаре. Сзади шла группа прикрытия, в лице звена МиГов, и они тоже были на стороже. Они уже давно вторглись в воздушное пространство Штатов, но это уже было мало кому интересно.
Ответ был очевиден, их попросту никто не видит. Ни система ПВО с их хвалёными Патриотами, ни береговая охрана. А может быть, что уже никого из них и не осталось. Одно из звеньев бомбардировщиков, направлявшихся в южном направлении, должно быть достигло целей. А нацелены они были и на аэродром, какой-то секретный объект, Штаб и авиабазу.
— Может быть, что кто-то куда-то и долетел, и кто-то чего-то разбомбил. Разведка прослушивала частоты, там был шум, гам, и помехи. Обычно когда пересекаешь границу, тебя берут на прицел, тут же появляется звено истребителей, и начинают тебя пугать.
— Должно быть у нас получилось. Снова вошёл штурман, и предложил офицерам чай, который всем уже порядком надоел. Но сидели и молча, пили. На связь вышел командир звена истребителей, сообщил, что топливо на исходе, и им пора уходить домой, на одну нашу взлётную полосу на Сахалине. С этого момента борт снова оказался без прикрытия. Вскоре закончилась водная гладь, а это значит, что мы летим уже над территорией Мексики. В отсеках тут же началось веселье, и ликование: УРА, ЗЕМЛЯ!!!
Лётчики тоже воспряли духом, не веря в своё везение. Тут же начались споры о снижении высоты полёта, или давайте и дальше двигаться по этому эшелону, тут нет гражданских бортов. Полёт приближался к завершению, и до финальной точки путешествия оставалось лететь не так уж и много. Судно опять начало трясти, и болтать со стороны в сторону. Экипаж ничего не мог предпринять, они считали, что вся загвоздка в работе двигателей. Эта ситуацию пассажиров в отсеках не радовала, те принялись готовиться к десантированию. – С десяти то тысяч? Удивился, было, Начальник Штаба.
— Да хоть со стационарной орбиты спутника – прозвучал комментарий с отсека.
— Вообще-то мы никакого десантирования не планировали. – Это мы не планировали лететь на ядерной ракете. – Это не ракета. – Как долго нам идти?
— На такой скорости, часа два с половиной.
— Товарищи десантники, у нас всё под контролем, через несколько часов мы сядем в условленном месте, и будем в безопасности.
— Несколько часов ненужного риска взорваться и расщепиться на нейтроны.
— Спасибо, мы как-нибудь своим ходом доберёмся. Подполковник оценил обстановку, ребята были хорошо вооружены, и явно не в юморе.
— Братцы, мы над чужой страной, это Мексика, тут наших нет, вам никто не поможет. Тут очень опасно прыгать. Вокруг гражданская война, и много мексиканцев и наркоторговцев.
— А это Боевая Машина Десанта с полным боекомплектом, а в этом грузовике оружия на целый полк. — Я понимаю ваши чувства. В этот момент они надевают парашюты, и проверяют стрелковое вооружение. – Ребята, я тут старший по званию, я могу и приказать.
— А то, что тогда с нами будет? – Вы потеряетесь, израсходуете солярку, и боекомплект.
— И, тем не менее, живыми они нас никак не возьмут! Без толку! Снова подумал лётчик, но надо несмотря, ни на что держать себя в руках. Он достал из кителя карту и развернул её. Это была топографическая карта Мексики. Офицеры начали её рассматривать. На ней красной пунктирной линией был отображён маршрут следования самолёта.
— Гляди боец, это наш маршрут, сейчас мы идём тут. Снова судно трухнуло, народ разбросало в стороны, офицер улетел на бронетехнику, и больно ударился. Не спеша поднялись, собрали автоматы и вещи, окончательно убедившись в необходимости десантирования.
— Вот наша конечная точка пути, лететь уже недалеко. Тут аэродром и полоса, на которую мы и сядем. Если надумаете всё-таки прыгать …. – Надумаем? Мы уже всё решили!
— Тогда вот ближайший населённый пункт, и дорога. Отсюда и будете как-то добираться аж вот сюда. Это прямо в пустыне, там внизу будьте осторожны, эту территорию контролирует воинственный наркокартель.
— Ну мы тоже не хор мальчиков-зайчиков. Офицер сложил карту и отдал её десантнику. Они ещё некоторое время стояли, и смотрели друг на друга, меньше всего Подполковник хотел их сейчас отпускать, но он ничего не мог сейчас предпринять. – Строиться! Крикнул десантник, прицепился карабином к тросу, и приблизился к рампе. Через некоторое время зажглась сигнализация открытия шлюза, и старший офицер поспешил покинуть отсек. Он шёл на мостик в рубку, ему на встречу шёл капитан из Штабных, командир секретного отдела. – Надо остановить десантирование! – Ну, если надо, так надо, значит вот возьмём, и остановим, это же так просто. Давай пробуй, только скорее, некого будет останавливать.
— Там, возле самой рампы стоит автомобиль ГАЗ-66. – Не факт что стоит, его уже могли отправить в воздух. – Этого никак нельзя допустить, это не просто наш связной автомобиль, это связь со всеми подразделениями, и даже поездами, там шифры, наборы кодов и позывных, списки сотрудников. А прямо за станцией стоит их БМД, которую они берут с собой, и она никак больше не выедет.
— А что, на борту у нас больше нет рации? – Не в этом дело, рация есть, а это авто командирской радиостанции, на него завязана работа всего Штаба! Подполковник поднял глаза вверх, и смотрел на потолок, ему сейчас очень хотелось выть, как волк на луну. Ему уже давно хотелось выть, но в этот момент это желание было как никогда сильным. Очень болела голова, и лицо, но душа болела ещё больше. Нужно было лететь до конца, он снова попытался сосредоточиться, и продолжать рассуждать, думать холодной головой. Но тут борт снова сотрясла невидимая сила, и так неожиданно, что он едва остался на ногах. Он развернулся, и направился на капитанский мостик.
Поведение судна в полёте изменилось, он стал меньше шататься в воздухе, почти исчез крен на правый борт. Офицер вошёл, и первым делом взглянул на гироскоп, и счётчик высоты. – Что такое, мы идём на снижение? – Да мы снижаемся, уже скоро посадка, мы на подлёте. – Чаю кому? – Всем. Всем наливай, что у нас с реактором?
— Да вроде работает, только греется, собака. Рубашка слабо охлаждается, или всё-таки датчики врут. Не знаю, что и думать.
— Тогда продолжайте снижение, что видно на радаре? Нас хоть не собьют, напоследок?
— Ничего не видно. – Надеюсь, и они нас тоже не видят.