Элероны в конопляных насаждениях (Глава 29)

Небо Мексики было почти таким же, как и у нас дома. Только воздух был сухой и горячий. Атомолёт сильно перегревался, поэтому все военные на протяжении полёта сильно нервничали, а теперь всё было позади. Борт принялся снижаться для посадки, люди расположились у иллюминаторов, но там не было ничего интересного. Под нами жёлтым ковром стелилась пустыня.
Это был какой-то пустынный аэродром с короткой грунтовой полосой. Строений вокруг почти не было, и состояние всей аэродромной инфраструктуры, судя по всему было на примитивном уровне. Борт стремительно снижался, и все готовились к посадке.
— Внимание, держимся ребята. Самолёт выпустил шасси, и с грохотом, шумом и треском, а машина была достаточно тяжёлой, тем не менее, легко и мягко коснувшись земли, пошла по полосе. Это было радостное событие, так легко без происшествий приземлиться почти никто не ожидал. Многотонная машина на удивление хорошо себя вела при посадке, и едва коснувшись, грунт, уже вела себя абсолютно прогнозируемо. Это введу того факта, что никто из экипажа не обладал достаточным опытом посадки подобных машин. Высокий центр тяжести, и избыточная мощность в любой момент могли сыграть злую шутку.
Это был мелкий провинциальный, точнее даже сельскохозяйственный объект, на котором была небольшая полоса для авиации, и уж никак не был предназначен для приёма таких машин. Полоса была одна, ещё и грунтовая, узкая и короткая. По габаритам они как-то на неё ещё вписались, и благодаря мягкому грунту они мягко приземлились. Но как только они сели, полоса тут, же и закончилась, а в конце неё стояло дощатое двухэтажное сооружение типа «гадюшник», который был снесён, и собою затормозил весь самолёт, пройдя сквозь который, машина прошла ещё метров 70 просто по пустыне.
И когда машина полностью остановилась началось ликование, это был праздник со слезами на глазах. Люди принялись смеяться, плакать и обниматься, открыли шлюзы, спустили трапы, и что есть духа, принялись бежать, не оглядываясь по пустыне свет за глаза, главное подальше от атомолёта. Потребовалось минут двадцать, чтобы успокоиться, прийти в себя, и начать адекватно думать, и действовать.
Первый шаг предпринял Подполковник, он вышел с автоматом, и принялся стрелять в воздух, привлекая внимание и взывая к взаимности. Но тщетно, территория была абсолютно пустая. Хотя, где-то тут должен быть вход в автономный подземный город, который они так долго строили. Тут должен быть склад боеприпасов, цистерны, бочки с ГСМ. Это всё должно находиться вот где-то здесь. По документам!
Но они сейчас стояли посреди пустыни и вокруг них были только камни. Выбора не оставалось, и они принялись разгружаться, как есть, прямо в пустыню: выгружали архивы, грузовики, оружие. Давай же искать, куда это всё сложить, искать хотя бы кого-нибудь из людей, которые могут что-то знать. И тут их настигла новость из разряда – не ждали. К Подполковнику подбежал старший лейтенант из Штабной бригады связистов.
— У нас новость, только что по защищённому каналу связи сообщили … — Ну!
— Сюда летят бомбардировщики. – Что? Чьи? – Наши! – Как наши? Наши сейчас знаешь где? – Летят сейчас к нам. Старший офицер схватил его за шиворот.
— Ты меня не путай, наши сейчас далеко, и уже никогда, слышишь? Они уже никогда, никуда не прилетят, и нас по связи никак не наберут.
— Мы получили шифрограмму, что сейчас сюда летят НАШИ бомбардировщики. У Подполковника болела голова, и он не сразу понял смысл услышанного. А когда до него дошёл смысл услышанного, он громко скомандовал: — Заканчивайте разгрузку уже без меня. Голлем, прыгай на этот БМП, и давай рейд по окрестностям, езжай ищи, ищи скорее хотя бы кого живого. – Они же все в панике разбежались.
— Ну, может быть не все, может и не далеко. Найди хоть кого-нибудь, мы сами тут не разберёмся что к чему. И он пошёл в командную рубку: — Что такое?
— Вышли на связь НАШИ, они сейчас направляются сюда к нам. На этот аэродром, у них топлива уже совсем нет, будут садиться. – Что за экипажи?
— А6 Макарыча, с ними ТУ-14, Ил-4, и ещё кто-то. Это просто немыслимо, как им удалось?
— Теперь нам надо как-то умудриться их принять. Полоса-то у нас одна, и она сейчас занята, на ней стоит атомолёт!
— Командир, мы закипаем, температура реактора повышается. – Знаю. Быстро выгружаемся, разворачиваем борт, и взлетайте.
— Костя, ты как я посмотрю, не ориентируешься в обстановке, мы выехали за предел взлётной полосы, тут грунт, а мы не внедорожник, как ты представляешь себе команду « Быстро развернулись»? Это по каменной-то пустыне. А у нас двухэтажный планер, а разгружаться как будем? Подполковник не стал дальше слушать, и покинул Командный Пост. Внизу судорожно шла разгрузка.
— Джабурбей, возьми два Урала, жёсткую сцепку, и давай пробуй разворачивать борт.
— У машин нет воды, всю слили на реактор. Круг замкнулся. Если и бывают в жизни безвыходные ситуации, то это вне сомнений одна из них.
Ситуацию неожиданно для всех спас Гаргуль. Он, взяв единую БМП, остававшуюся на «ходу», проехался по окрестностям, и выловил какого-то немытого, испуганного мексиканца. Он узнал лётную форму, что говорила о том, что это «наш» человек.
Давай же с ним разговаривать, кое-как удалось убедить, что самолёт не взорвётся, всё там хорошо. И лишь тогда он перестал бояться, и указал военным замаскированный вход в подземный город. А находился этот вход в том самом сарае, который снесли самолётом.
Удалось довольно быстро найти систему управления насосами подачи воды, залить воду в системы грузовиков. И лишь тогда смогли всем вместе развернуть борт, а там вода в реакторе снова начала закипать.
— Кеша, глуши уже этот котёл! – Я не умею, и не представляю себе как, Нимнул мне ничего не показал. Он на пальцах в теории рассказал, как его надо заводить, и на этом всё закончилось. Я думаю, что пробовать его глушить просто опасно, пускай себе работает.
Пока разворачивали планер, порвали две покрышки о каменную почву, и чуть было не вывернули правое шасси. Но вот машина на обратной стороне полосы, и готова к взлёту
Подполковник торопил освобождать полосу, а до сих пор никак не могли придумать, как снять технику со второй палубы и из-под крыльев.
— Мы наденем установки для десантирования на них, они есть на складе, и сбросим машины прямо в небе. Больше вариантов я не вижу.
— Давайте вперёд, сегодня время играет против нас. Под пустыней был выстроен полноценный военный город, со Штабом, складами ГСМ, оружейными складами, и вообще всякой разной амуницией, вооружением для любой войны. Только персонал трусливый, и весь разбежался. Пока с Мексиканцем судорожно искали склад, а на нём пресловутые парашютные системы. Они оказались натовские. – Ладно! Пока разворачивали судно, времени осталось совсем мало, а бомбардировщики всё приближались. Наконец было окончательно принято решение лететь. Были назначены и проинструктированы «добровольцы», нужно было как можно скорее поднять борт в небо, реактор уже начал нагреваться а вода в рубашке охлаждения будет скоро кипеть. Да и наземным службам надо подготовиться для приёма новых бортов.
— Джабурбей, взлетай, как достигнешь высоты, сбрасывай технику, грузы и лети за границу. Сбрось самолёт над большим городом, любым, пусть на себе узнают, что такое Нагасаки, пусть прочувствуют это всеми фибрами души. И Подполковник «благословил» экипажи, перекрестил всех и каждого крестным знаменем, посоветовал внимательнее наблюдать за состоянием охлаждающего контура в реакторе. А потом следом за Зам Комом по Вооружению покинул борт.
Самолёт разогнался по грунтовой полосе, и взмыл в небо. Только теперь все находящиеся на авиабазе дружно хором перекрестились. – Аллилуйя, будто плита гранитная с плеч упала! – Ребята, что вы так ругаете это изумительное изобретение человечества. Самолёт, который не потребляет топлива, это же идеально.
— Тогда почему ты не полетел вместе Джабурбея, не умеешь или страшно?
— Ребята, по-моему, это наши машины на подходе, смотрите вон там, и капитан указал пальцем. Тут же все бросились готовиться к посадке, первым сел старый А6 он едва не выкатился за предел полосы подобно предыдущему борту. Судя по всему, им пришлось достаточно туго, самолёт был повреждён, оперение, и крыло с закрылками были прострелены в нескольких местах. Фюзеляж посечён шрапнелью, похоже, что рядом что-то взорвалось, может быть и ракета. Его тут же зацепили тягачом, и принялись отвозить в сторону с полосы. Вокруг кружили ещё два борта, тоже почти без горючего. Им по радио сообщили, что полоса свободна, и второй сразу же ста л заходить на посадку.
Из А6 вышел экипаж, командиром был Макарыч, он вышел и сел возле машины на камень, принялся курить, а его экипаж тем временем что-то выволок в одеяле, пронесли метров 50 в пустыню, и принялись копаться в грунте лопатой.
Майор подошёл и сел рядом с ним. – Как полетали? – Нормально. – Что видели? – США.
Разговор явно не клеился, Макарыч их всех презирал. – Кого из наших ещё видел? Где остальные? – Вон, сзади пытаются сесть. – А другие экипажи? Где звено истребителей?
— Сам-то как думаешь? Кто где. Может, кто, где и приземлился, может и катапультировался. Это был билет в один конец.
Один из лётчиков который что-то закапывал отошёл в сторону, и принялся судя по всему плакать. – У тебя кровь на щеке, капитан. – Это не моя. Сказал Макарыч.
— Это наш друг, второй пилот, рядом с нами что-то взорвалось, по-моему, ракета. Соседний самолёт, что был ведущим, прямо в воздухе рассыпался, сгорел. А нас просто шрапнелью посекло.
— Кто-то из ребят ранен? – Да, штурман. – Отдыхайте, опускайтесь в бункер, там вас ждут … — Я здесь не за этим! – А зачем? – Залатайте пробоины, подвесьте бомбы и налейте керосина. – И что будет? – Мы полетим. – Куда вы полетите? – Бомбить Штаты!
— А, по-моему, вы своё уже отбомбили! – А вот это уже не твоего ума дела, кто и где своё отлетал, а кто и где отбомбил! Мы совсем не так договаривались, майор!
— Хватит, я тебе говорю, прекращай! Вы выступить хотели, показать мастерство, на старости лет. На мирные города чугуна насыпать. Довольны собой?
— Там внизу не было мирных городов! – Прямо таки не было? – Не было! – Ни одного? — Ни одного! Были только вражеские, где живут наши враги! – Ну, там внизу ещё были женщины и дети. – Это были семьи наших врагов! – Так нельзя!
— А ты посмотри, что они сделали с нашей страной, они нас не пожалели. Тут его слова прервал гул идущего на посадку тяжёлого бомбардировщика. Поднялось облако пыли, щебня, пришлось отвернуться, он долго кашлял, когда облако уселось. Их диалог был прерван, а возобновлять его майор не хотел. Тут всё ясно, ясно и бесполезно. Тяжёлый случай, он просто маньяк. Он точно знал, что существует 2 вида маньяков.
Первый щупает и режет красивых женщин, а второй будет пострашнее. Этот второй тип, они сидят за штурвалами тяжёлых стратегических бомбардировщиков, и у них нет невиновных. Они сбрасывают бомбы на мирные города, авиабазы или пускают крылатые ракеты по авианосцам, у них все одинаково равны.
Человечество само и собственноручно кормит, и растит эти оба класса. А потом их пытаются вычислить из общей массы индивидов. Первые проявляют себя тем, что истребляют себе подобных, и оставляют за собой кровавый след, где бы они не появились. Их ловят, и закрывают на всю оставшуюся жизнь, туда им и дорога.
Есть и второй тип, они не менее опасны. Этих людей по конкурсу выбирают из массы подобных, потом берут лучших, обучают пилотажному искусству. А потом самых умелых садят за штурвалы бомбардировщиков, промывают мозги, указывают на врага. Да, именно указывают, их натаскивают на врага. И это самые опасные из маньяков.
Человек отказывается размышлять, и думать он как сектант, точно знает, где свои, и где чужие. Не задаваясь вопросом о невиновности одних или других. Он сам судья, выносит приговор, назначает наказание. Он же и палач, приводит приговор в исполнение.
Всю жизнь он жил, служил, копил в себе желчь и ненависть, его науськивали как собаку на жертву. И тут ему дали возможность выбирать, дали свободу. Шанс жить, так как захочешь сам, без приказов, запугивания и страха. Мы научились зарабатывать, и заработали очень много, у него хорошая доля, он богат, может жить так, как другие не смогут никогда.
Бесполезно, старая гвардия, вместе со Старым, повёрнутая на мировом противостоянии двух сверх держав. Несчастная жертва холодной войны. Войны, которую он не начинал, но всегда был готов ввязаться. Война, которая не им проиграна. Тут можно и расслабиться, жить на даче, ловить рыбу.
Ну, нет же, питаемый тлетворными идеями реваншизма, и стараясь с кем-то, за что-то поквитаться. С людьми, которых он не знает, которые лично ему плохого не сделали. Это не Американский президент расформировал нашу часть, и списал нас и наши самолёты.
Вместо этого надо было «болеть» идеей бомбить Штаты, и лично Белый Дом. Всю жизнь жить идеей мести, и эта идея, судя по всему, давала ему силы жить, и надежду поквитаться.
Старый хотя бы мечтал о космосе, полететь туда он хотел ещё с Гагариным, но тогда не получилось. Жил этой мечтой, и как только появилась возможность, он её осуществил. Тут ничего плохого нет, он не грезил бомбардировками мирных городов.
Он развернулся и пошёл искать техников, второй самолёт уже тянули с полосы в сторону, при тщательном осмотре оказалось, что самолёт также потрёпан, ему тоже досталось, но он куда в лучшем состоянии чем А6 Макарыча.
Тут стоял Подполковник с Зам. По Тылу, они держали карты, и делали обозначения по «закрытым целям». Под бомбёжку попали не только мирный город Нью-Йорк, но и авиабаза, аэродром, какой-то неясный засекреченный объект в горах, и один в пустыне. Это всё отработало звено Макарыча, третий приземлившийся самолёт был со второго звена, они отбомбились по Вашингтону и побережью. Досталось Сан-Франциско, там гавань судостроительного завода, ну и база флота. На ней как раз их и добили окончательно, там были истребители, мощная ПВО, их достали даже на недосягаемой высоте.
— Лейтенант, в кратчайшие строки залатать этот самолёт. В баки залить горючее, а бомбы на подвес, сколько унесут, и в бой! Задача перед техниками стояла не совсем простая, они были обескуражены повреждениями. А времени было крайне мало. Вот-вот там очнуться, и реанимируют систему ПВО Западного побережья, и тогда им точно никак не пробиться.
Исходя из показаний третьей машины, центр страны, а это ПВО авиация, почти не пострадал. Там оказалось всё в норме, и самолёты и ракеты поднялись в небо. И наших начали бить ещё на подлёте к первой цели. Ребята пробовали маневрировать, менять высоты, но до Сиэтла и Лос-Анжелеса долетели немногие. Истребители сразу ввязались в бой, и оставили их почти без прикрытия, на первых же целях они по максимуму отбомбились, и рассеялись по остальным целям. Наверху была бойня, и ушли только они одни.
Сколько народа уцелело, кому удалось катапультироваться, никому не известно. По стране были установлены точки сборки, время покажет. К вечеру вернулся ещё один борт, сел с лёту, горючего почти не было, и он шёл почти в режиме планера с Мексиканской границы, сел с первого же круга, всё тоже в режиме радиомолчания. Может потому он и уцелел. Это борт третьего звена, они отработали север, вдоль Канадской границы, там досталось авиабазе, складам, пострадал аэродром ну и пару городов.
Их сразу же встретили, и били, пока не раздолбили всё звено, некоторым даже не удалось отбомбиться. Звено истребителей сразу же вступило в бой, и их больше не видели.