А есть ли Дед Мороз на самом деле?

У нашего старшего сына Андрея этот вопрос не стоял. Он был абсолютно уверен, что есть, и сбить его с этой точки зрения было отнюдь непросто.
Надо сказать, что в нашей семье к этому празднику относились как-то по- особенному. Мы – дети войны только этот праздник и помнили. Моя семья жила на юге Таджикистана, где и елки — то не растут, но под чем-то я прыгала в неизменном костюме зайчика. Удивляюсь, как маме удалось сшить костюмчик, в который я влезала все четыре года, Вместо елки, вероятно, привозили из какого-нибудь дальнего ущелья туйку или просто наряжали какое-нибудь тутовое дерево. Кроме того, что я была постоянным зайкой, я еще и очень быстро бегала, высоко задрав голову, за что и была прозвана «зайчиком». Надо сказать, что здесь, на краю Советского Союза (бывшего теперь) на границе с Афганистаном, до приезда русских, этот праздник не отмечали, т.к. у мусульман его просто нет.

Сергей жил в оккупированной немцами Белоруссии. Там отмечали Рождество. Поскольку для немцев это тоже святой праздник, то отмечали совместно с врагами. В Сережиной семье была традиция: дети под елку ставили свою обувь, куда Дед Мороз ночью клал подарки: чулочки, носочки, книжки, цветные карандаши или еще какой-нибудь дефицит – время–то было ведь очень трудное — война, и мама Сергея Елена Александровна старалась для Деда Мороза приготовить что-нибудь практичное. После завтрака детей одаривали конфетками и печеньями, которые снимались с елки – это очень нравилось детям. Мне понравилась традиция Сережиной семьи, и мы ее взяли на вооружение.

К Новому Году мы готовились задолго до его наступления, исподволь создавая праздничное настроение. Придумывали и делали какой-нибудь костюм для школьного утренника. Особенно нам и Андрею понравился костюм мушкетера в моих красных сапожках на каблуках-шпильках, к которым Сергей приделал ботфорты. Как Андрей в них весь утренник выдерживал, трудно себе представить. Терпеливый мальчик: «искусство требует жертв». Кроме того, из шляпы торчали два замечательных пера, выдернутых из хвоста попугая и самый главный атрибут – шпага — настоящая шпага, дореволюционная, как позже выяснилось, представляющая собой значительную ценность. Впоследствии один коллекционер раритетного оружия выменял его у нас на добротный кинжал, с которым мы ходили в горы, делая вид, что теперь никакой кабан нам не страшен.

Ностальгируя по своему трудному детству, мы сами делали игрушки на елку. Покупали мы в основном шары. Изредка прикупали пару каких-нибудь стеклянных птичек или снегурочку. Нам с мужем нравились бумажные, чуточку дутые, игрушки нашего детства. Их уже не делали, и мы с ребятами их делали сами. Находили в книжке какого-нибудь красочного петушка. Тогда было много тоненьких больших книжек – сказок с красочными иллюстрациями на всю страницу, под которыми располагалось немного текста. Книжки портить мы не могли, поэтому Андрею вменялось через копировальную бумагу перенести картинку на ватман. Вырезалось в двух экземплярах. Занимались этим Андрей с папой; раскрашивали акварельными красками с добавлением золотого и серебряного порошка и склеивали две половинки, прокладывая между ними слой ваты, чтоб создать в серединке небольшое утолщение. Игрушки получались замечательными.

А я, с еще совсем маленьким Сашей, делала бумажные цепи и цепочки. Сергей купил много цветной бумаги, как плотной, так и тонкой гофрированной, которую мы использовали много лет для разных целей. Уже нет нашего папы, а бумага еще осталась, выдержав все переезды. Саша старательно пытался разрезать бумагу по карандашным линиям на мелкие полосочки. У него не очень еще получалось. Приходилось много выбрасывать, отрезая только те, что были поровнее. Потом он наворачивал их на какой-нибудь пузырек (бутылек), и склеивал кончики клейстером. Потом я эти звенья соединяла между собой более мелкими звеньями. Эти цепочки развешивал Саша сам в пределах своей досягаемости. Еще мы с ним делали месяц из ваты, наклеенной на картонку. Сверху очень аккуратно обмазывали жидким клейстером и посыпали блестками. Так же делали морковку, виноград, снежную бабу и другое.

Делали понемногу в каждый Новый Год; во-первых потому, что было мало времени, во-вторых, чтоб ребятам это не надоедало, ну и, чтоб было чем занять их перед следующим Новым Годом. Во всяком случае, эти вечера были очень долгожданными и самыми любимыми в нашей семье.

Когда Андрюшке было лет 6 или 7, и он уже ходил в музыкальную школу, мы взяли его в Оперный театр. Сама обстановка его потрясла: попал в сказку. Да еще давали «Лебединое озеро». Он был просто заворожен балеринами. Вместо постоянных самолетиков и машинок, которыми он всегда украшал обложки своих тетрадок, он стал рисовать балерин. Потом поостыл. Но тут мы его повели на оперу «Фауст» Гуно. Там он, конечно, мало что понял, но Мефистофель в своем черно-белом плаще его сильно впечатлил. А так как это было незадолго перед Новым Годом, то появились две новые замечательные игрушки; балерину он сделал довольно легко из удачной веточки в основе.

А вот над Мефистофелем они с отцом помучились. Зато получился замечательный чертик с рожками, устрашающей мордочкой, сам весь черный и в плаще. Он тоже дожил до наших дней, как приятное напоминание о тех светлых годах нашей юности.
Как-то перед очередным Новым Годом Андрей подошел к нам огорченный после ожесточенного спора с ребятами о существовании настоящего Деда Мороза и спрашивает;
— Ну мама, папа, я же прав? Конечно, на утренниках не настоящие Деды Морозы – это и козе ясно. Настоящий-то приходит ночью. Ребята говорят, что подарки под елку кладут родители. Я тоже считаю, что кульки с конфетами, книжки и другое – это вы кладете, а мы делаем вид, ну как бы играем и верим, что это от Деда Мороза. Ну а другие подарки, которых в городе не купишь, или те, о которых тихо мечтал и никому не говорил? – Это откуда?

— Ну, конечно, от Деда Мороза настоящего, — говорю я одна за двоих, ибо отец сидит, улыбается и молчит. — Просто, он ведь не ко всем приходит и не всегда. Он приходит к тем детям, которые хотят быть хорошими, стараются, потому, что верят. Да еще, если у них есть мечта. Трудно же угадать, кому чего хочется, а так ему легче. Помнишь, я тебе много раз рассказывала стихотворение про снегиря? Мальчику ужасно понравилась эта птичка с ярко розовой грудкой, с блестящими крылышками. Просил у мамы, но тщетно – она вроде бы и не слышала. Тогда он стал лучше учиться, перестал драться с ребятами, стал вежливым, и тогда мама купила ему снегиря, хотя он уж давно перестал просить. Понял? Так что, одни не стараются, другие – не верят: вот он к ним и не приходит. А еще есть такие, к которым тоже приходит, но они стесняются в этом признаться. Я так думаю, а ты Сережа, как считаешь?

— Все правильно, — говорит отец, встряхнувшись от дремоты. — Вот откуда взялся в прошлом году аквариум с рыбками? Вот, то-то же.
— Я все равно им докажу, – решительно заявил Андрей, явно что-то надумав.
Кстати, об аквариуме. У нас на работе в вестибюле как-то появился аквариум. Кто-то из сотрудников привез: надоел что ли. Женщины из электроотдела взяли над ним шефство, и аквариум долго украшал наш вестибюль. Особенно радовались дети, которые часто приходили из школы и ждали родителей, с которыми после работы разъезжались по домам в микрорайоны. Аквариум был большой: 100-120см в длину, 50см в ширину и 70-80см высотой с красиво оформленным камешками дном, с замечательными водорослями и чудными рыбками. Величаво плавали золотые рыбки – основное украшение аквариума. Вокруг сновали стайки стремительных полосатых рыбок, барбусы, гурами, меченосцы разных мастей и совсем мелкие рыбешки – гуппи. Вода в аквариуме аэрировалась и подогревалась — все по науке.

Дети могли часами наблюдать за рыбками, спорить о чем-то друг с другом, подкармливать их крошками от печенья (хотя рядом висел плакат, просящий их этого не делать, чтоб не закисала вода). Но трудно устоять, глядя, как рыбки тычутся носиками в стекло и будто, просят, чтоб им что-нибудь кинули, ловят падающий корм, отгоняют друг друга, дерутся – все это очень забавно и увлекательно. А главное – дети не мешают родителям работать.

Андрей тоже иногда заходил в институт: либо перед перерывом, либо к концу работы, чтоб вместе идти домой, хоть до дома надо было всего-то перейти сквер. Он всегда с удовольствием любовался рыбками, так что я даже купила книжку «Занимательный аквариум», чтоб он больше узнал о рыбках. Однако понять, хотел ли бы он, чтоб дома был аквариум – было сложно: Андрей никогда ничего не просил: ни игрушку, ни книжку, ни краски, ни мороженное.
Единственно, что он мог попросить, так это газированной воды. Если нам казалось, что сын чем-то заинтересовался и не прочь бы иметь, то спрашивали:
— Тебе это купить?
— А это дорого?- всегда задавал он встречный вопрос.
Так и тут: мы видели, что ему нравится аквариум, но вопросов не задавали.
И вот на Новый год появился у нас в доме замечательный аквариум, правда, не такой большой, но вполне приличный – раза в полтора больше стандартных, продаваемых в магазине. Радости было очень много. Особенно приятно было наблюдать, как гурами мечут икру. Зрелище — трудноописуемое.

Когда на поверхности воды появлялось гнездо из воздушных пузырьков, сделанное папой-гурамом — это означало, что пришла пора. В такой вечер мы всей семьей садились перед аквариумом, даже если у кого не были доделаны уроки (рыбки ведь ждать не будут), и следили за интереснейшим действом.

Гурам шоколадного цвета начинал обихаживать свою гурамиху, которая
была из голубых гурами. На брачный период окрас их становился более ярким, а соответственно, и зрелище красивее. Итак, гурам начинал ласково тереться о подругу бочками. Потом гладил ее своими длинными и толстенькими усиками, лаская как настоящий мужчина, даже забываешь, что это — рыбки. А еще они тыкались носиками – целовались. Очень мило и забавно. Так продолжалось минут 10. а может и больше. Затем, он обвивал ее своим тельцем. Образовывался шоколадно-голубой клубок, вращающийся под гнездом. В момент, когда гурамиха находилась брюшком кверху, он быстро отпускал ее, она выбрасывала икринки, которые он тут же поливал молоками. И сразу грубо и резко загонял свою любимую в угол, в кусты водорослей. Быстро возвращался назад и начинал собирать икринки, не попавшие в гнездо, и выплевывал их туда. Не забывал он и про подругу, следя за тем, чтоб она не высовывалась из кустов, периодически пугая ее.

Когда все икринки были водружены в положенное им место, гурам приглашал гурамиху. Снова объятия, ласки и снова мама трусливо прячется в кустах. Так повторяется трижды. Концерт окончен. Мы обсуждаем бедную женскую долю. Мы уже знаем, что заботливый отец пару недель будет держать свою подругу в изгнании, моря ее голодом. Правда, и сам он в это время почти ничего не ест, находясь в постоянной заботе о своем потомстве.

Сначала он собирал икринки, а потом все осложнилось, т.к. стали вылупляться мальки, расплываться все дальше от гнезда; все веселее резвились они, не думая, что их могут съесть другие рыбки. Папа это знал и пытался уберечь их. Он ужасно измотался в погоне за своими отпрысками, которые все в большем количестве отплывали от гнезда. Забрав а рот нескольких сорванцов, он мчался к гнезду, и, не успев их выпустить, гнался за другими, нечаянно проглотив предыдущих. Тут следовало не пропустить этот момент и отсадить папу-гурами в заранее приготовленную банку с водой: пусть отдохнет, пока ребятки подрастут.

В жизни все цепляется одно за другое. Как-то летом мы с Андреем забрели в зоомагазин купить корм для рыбок. Продавался большой шикарный попугай и кенары. Особенно заинтересовали Андрюшку кенары. Я стала объяснять Андрею, что этих птиц можно научить петь, но только это сложный и кропотливый труд. Продавщица – милая молодая женщина объяснила нам, что не все кенары поющие, так же как не все попугаи говорящие. «А сейчас — добавила она — нет ни тех, ни других, но мы можем заказать, если вы действительно хотите их купить». Андрей тут же спросил: «А дорого стоят?» и, получив утвердительный ответ, направился к выходу. Вдруг он встрепенулся, вернулся и спрашивает:
— А снегири у вас бывают?
— Нет, мальчик, они здесь не водятся. А зачем тебе?
— Говорят, они очень красивые – вздохнул Андрюшка и направился к двери.
— Зато у нас есть щеглы. Ты не смотри, что они не очень яркие, зато недорогие, легко приручаются, а поют не хуже соловья. Посмотри, какие милые!
— Спасибо, спасибо, – говорю я. – Мы подумаем.

Прошло время, этот эпизод совершенно забылся. Работа, уроки, музыка –быт заел. А тут уж и зима настала. Время бежит ужасно быстро. Начался учебный год, думаешь: «Ой, еще почти полгода до зимних каникул, чтоб хоть от школы отдохнуть!». Глядь, а уже — Новый Год!

Этот новый год начинался как большинство других: с утра 31го пошел снег. К вечеру навалило порядочно. Пока мамы накрывали праздничный стол, папы или бабушки выходили на улицу: кто с санками, кто — без них, а кто и на маленьких лыжках. Более взрослые играли в снежки, катали снежных баб. На улице звенел смех, шутки, визг, писк – веселое праздничное новогоднее настроение. Бабушки говорили:
— Вот, а говорили, что снега не будет, а Дед Мороз свое дело туго знает, ишь — какой подарок нам преподнес? А? Снегу-то сколько! Красота!

В половине 12го улицы и дворы пустели как по мановению волшебной палочки — скорее за столы: надо успеть проводить старый год. Вот и наши мальчишки с бабушкой вернулись. Возбужденные, пахнущие морозцем, свежестью, они внесли в дом какую-то радость, веселье. Стол накрыт посередине комнаты, т.к. наш диван-кровать пришлось передвинуть к окну от угла, пианино – в другую сторону – к двери. А в освободившийся угол поставили большую, замечательную елку.

Новый Год в республике встречали дважды: в 12 часов и в 3 часа по местному времени, т.е. в 12 час. по московскому времени. На столе, кроме салатиков и салатов, красовалась утка с яблоками, обложенная картошкой-фри. Утка с яблоками – это непременное новогоднее блюдо. Раньше были в продаже только местные утки, достаточно худые и плохо обработанные, за что и были прозваны «мохеровыми», ибо перья-то худо-бедно выдергивали, пух же, приходилось опалять самим. А тут стали появляться болгарские, замороженные в пакетах, жирненькие и чистенькие — замечательные утки. В них мы втыкали свечки елочные в алюминиевых подсвечниках, так что воск на утку не падал. Все готово: свечи зажжены, шампанское и лимонад разлиты — ждем.

По телевизору с долгим поздравлением на двух языках выступает глава правительства: « С Новым Годом!». Наконец-то! Зажигаем бенгальские огни, свет, дети тушат свечи и начинается пиршество. Все едят с большим аппетитом – проголодались. Что по телевизору — нас не очень интересует. Выступают местные артисты, потом – прошлогодний голубой огонек. Его мы оставляем бабушке, а сами – на улицу, к городской елке. Там весело: много народу, можно повстречать знакомых, которых год не видел.
Дети находят своих одноклассников, радуются этому почему-то. Люди кучкуются. Из каждой кучки доносится своя песня. Начинается «кто кого перепоет, вернее, перекричит». Потом кучки объединяются и начинают все вместе петь хорошие песни: Утесова, Бернеса, Кристалинской и др. Особенно любили белорусские и украинские новые песни: «Беловежская пуща», «Березовым соком». Потом стихийно как-то образовывался хоровод вокруг елки в две, а то и в три цепочки. Обычно находится два-три баяниста. Цепочки разрываются; то там, то тут пляшущие, прыгают и визжат детишки и… вдруг площадь резко пустеет – это все устремились домой встречать Новый Год по-московски. Снова за стол: свечи, бокалы, ждем поздравления Брежнева. Ура! Бой курантов! С Новым Годом!!! Теперь уже, с настоящим! Шампанское, лимонад, огни. Все.
Успокоились, пьем чай с тортом, грызем орешки, смотрим новый голубой огонек. Но сил уже нет – досмотрим на старый Новый год, а пока надо ложиться спать. Все уже поставили свою обувь под елку, чтоб утром порадоваться Дед Морозовским подаркам. Только Андрей не собирается ложиться спать: он будет ждать Деда Мороза, он докажет, что Дед Мороз есть на самом деле. Делать нечего, пришлось смириться.

Андрей принес табурет, завесил его газетами, но они упорно сползали. Пришлось дать ему резинку. Завешанный табурет он поставил под стол, кое- как залез под него, прорезал щель, чтоб видна была дверь и затих. Мы что-то дали, чтоб под коленками было мягче и тоже стали укладываться спать. Было уже около 5ти часов утра. Спать оставалось недолго. Часов в 7 или в 8 приползет Сашка проверить, что положил Дед Мороз под елку, а там ничего нет. Хорошо, что подарки были небольшие, и мы их заранее положили в свой диван. Пока Андрей устраивался, мы разложили свой диван и, пользуясь тем, что елка не попадала в поле зрения Андрея, да к тому же пространство под елкой было закрыто нашим диваном, нам удалось незаметно разложить подарки.
Наконец все затихло: Андрей перестал шуршать газетами, устраиваясь поудобнее, муж сразу засопел, а я никак не могла задремать. Прошло часа полтора или два, я ненадолго отключилась, как вдруг к нам подползает Андрюша, тормошит отца, сам ужасно возбужденный, голос — то ли громкий шепот, то ли — сдавленный крик:
— Папа, папа, проснись! Я его видел, видел! Настоящий Дед Мороз приходил к нам! Мама, мама, он приходил, приходил!

— Тише, Андрей, успокойся, — говорит Сергей – иди к нам, лезь в серединку: ты же весь дрожишь. Рассказывай все по порядку.
Только он расположился между нами. Вдруг как вскочит, как закричит:
— Во, слышите, слышите? Птички поют! Видите? Птички поют! Это щеглы? Да? Я видел Деда Мороза, я видел, я не спал, честное слово!
— Верим, Андрюша, верим. Только сначала успокойся и потом расскажешь все по порядку: нам ужасно интересно, откуда щеглы то взялись. А поют то они и в самом деле замечательно.

И Андрей начал:
— Сидеть было очень неудобно: ноги быстро затекали, и приходилось все время шевелиться, так что заснуть невозможно. К тому же с веранды дует – попа стала мерзнуть. А шевелиться боюсь: газеты шуршат – вдруг это ему не понравится. Терплю. Глаз от двери не отрываю. Вдруг, входит Он. Очень быстро – будто влетел, и сразу к елке. Я не успел ничего понять, а его уж и нет – метнулся к двери и пропал. Между прочим, он был весь в белом, может, в снегу. Я от неожиданности не мог пошевелиться даже, и тут вдруг птички защебетали. Сначала я их не видел, хотя уже выкарабкался из-под табуретки, Птички затихли, и я стал думать, что мне все это показалось, но тут они снова как защебечут, а одна, вон смотрите, на люстре уселась. Ой, а где же вторая?

А другая — облюбовала домик: красивый, деревенский, раскрашенный под бревенчатый, с открытой дверью и распахнутым окошком, где когда – то был колобок, но потом он потерялся – убежал. Этот домик когда-то папа с сыновьями склеивал. Над трубой мы вешали месяц, рядом стоял снеговик и купленный Дед Мороз. Вокруг располагались Сашкины игрушки: резиновые: медведь, зайчик и т. д. Сейчас вся эта красота была разбросана: там хозяйничал щегол.

Он то залезал в домик, то вылезал, то карабкался на елку, срывался. Уронил несколько игрушек, потом приловчился прыгать вверх на ближайшую ветку. Как мы догадались: у него было сломано крыло, и он был не летающий. Андрей как-то удивился и даже расстроился. Мы попытались помирить его с Дедом Морозом:
— Андрюша, все просто: увидел Дед Мороз больного щегла и решил ему помочь. Раз он летать не может, значит, на морозе пропадет, а здесь тепло, мальчики добрые: может и выходят. Так что, Дед Мороз все продумал.

Наконец, Андрей прореагировал на подарки, что лежат под елкой на обуви.
— Так значит и под елку не вы кладете, а он? – задумчиво рассудил Андрей и хотел бежать будить Сашу: не терпелось все рассказать.
Но мы убедили его поспать с нами, пока Сашка сам не проснется: после бессонной ночи надо отдохнуть. Да он уж и сам свалился от усталости. И мы с удовольствием погрузились, пусть в кратковременный, но зато спокойный, сон.

Когда Сашка проснулся, бабушка, увидев, как мы сладко втроем спим, уговорила его взять тихонько свой подарок, и не будить нас. Они ушли к себе в комнату, так и не заметив появления птиц. А когда они услышали щебетанье птиц, то не сразу сообразили, что эти веселые звуки доносятся из нашей комнаты.

Саша, увидев живых птичек, заверещал, запрыгал. Что делать? Пришлось вставать. Андрюшка рассказывал снова и снова Сашке и бабушке, как он видел настоящего Деда Мороза. Саша смотрел широко открытыми, восторженными глазенками на старшего брата. Потом дошла очередь и до индивидуальных подарков, которые тоже понравились, но события ночи все отодвинули на второй план.

В этот раз мы, не дождавшись не только 19го января – дня рождения Саши, но даже и 13го января, вынуждены были разобрать елку. Щегол освоил маршрут: елка-люстра-елка. Перелетая, он цеплялся за игрушки, бусы, мишуру. К тому же иголки стали обильно сыпаться. Так что, мы все с нее поснимали. Сережа отпилил веточки, оставив сучки длиной до 25-30см. Теперь и щеглихе легче было взбираться вверх. Дней через 10 крыло немного окрепло, и она, правда очень редко, но все же решалась слетать на люстру. Под елкой оставили полюбившийся ей домик, около которого стояла водичка и корм.

Были школьные каникулы, но детей, занимающихся музыкой, это не касалось. Андрею надо было выучить какие-то упражнения и этюды на скрипке и на фортепиано. Поэтому, ему приходилось не менее 2х часов в день заниматься музыкой. Щеглихе эти занятия очень нравились. Когда Андрей садился за пианино, она сначала начинала бегать по клавишам, мешая Андрею, потом, склонив на бок головку, гордо расхаживала взад-вперед по пюпитру, куда ставятся ноты, совершенно его деморализуя. Иногда она, как-будто сжалившись над ним, усаживалась на краешек полочки, Андрей передвигал ноты ближе к другому концу и мог хотя бы немного позаниматься.
Когда он играл на скрипке, она долго бегала с одного плеча на другое, потом бежала по руке к колышкам и назад — к плечу. Сообразив, что она мешает издавать приятные для нее звуки, она устраивалась на плече, около уха (сначала ему было очень щекотно) и, почистив перышки, замирала. Слушала очень внимательно, забавно склонив головку, как будто рассматривая струны.
На старый Новый Год 13го января к нам в гости пришли наши друзья Гороховы всем семейством: Рэна с Колей и два мальчугана. Старший сын –Леня года на два младше Андрюши, а Никита на год младше Саши. Все сели за общий стол, отметили праздник. Мама в ожидании чая ушла к себе в комнату, а мы вчетвером пошли на кухню, где Сергей колдовал над приготовлением своего фирменного чайного напитка, т.е. чай крепкий с лимоном, с лимонной кислотой и сахаром – все в определенной пропорции заваривается в большом заварном чайнике, укутанным, чтоб хорошенько настоялся. Болтаем, ждем чай. Кто-то взялся нести торт, кто-то – чашки, кто-то ложки: все на стреме.

Вдруг, слышим крик, плач, хохот — все разом. Прибегаем в комнату и видим кучу-малу: дети на полу валяются. Оказывается, они сидели за столом, скучали, а тут щеглы стали слетать с люстры, садится на рюмки и пить. А в рюмках были остатки спиртного: где коньяк, где шампанское. Кто-то из ребят тоже попробовал допить — понравилось: видимо попалось шампанское. И они из всех пяти рюмок все, что там было, тщательно выпили и…опьянели. Сползли на пол, Никитка только еще начинал ходить. Был он толстенький, розовощекий, крепкий малыш. Он упал, а рядом стоял миниатюрный Саша, он его подбил и тот рухнул на Никиту. Тот поднял рев, старшим – «алкашатам» это показалось смешно, и они на малышей повалились. Малыши выкарабкаться не могут, а братья катаются от смеха.

Ну, умыли их, утихомирили, стали пить чай. Вдруг щеглы стали щебетать (так ведь ночь), да как-то грустно. Потом щегол стал пытаться слететь на елку и никак не может на нее попасть: нацелится и…мимо елки, головешкой об стенку — тррах, и уже под елкой. Отдышится и снова на люстру. И опять: прицел, полет, перелет – опять мимо. И так -несколько попыток. Сначала мы смеялись, потом нам это надоело, а потом стало даже его жалко. А щеглиха и так-то еще плохо летала, а тут и вовсе испугалась и уж так жалобно щебетала: видно у своего друга помощи просила, но тщетно. В конце концов, она решилась и полетела. Она не промазала, ударилась о ствол, стала падать вниз, но зацепилась за сучок, ухватилась, уселась и начала прихорашиваться. Наконец все успокоились, допили чай, и наши друзья пошли домой. Жизнь стала потихоньку входить в свое обычное русло.

Однажды, идем это мы на перерыв, Сергей поотстал – в магазин зашел. Я подхожу к своему подъезду. У крыльца стоит машина: к кому-то телевидение приехало. На лестнице провода, шланги и все ведет в нашу квартиру. Дверь открыта, какие-то парни настраивают аппаратуру. Лина П. – подруга Рэны, ну и соответственно и наша – журналистка — командует, дает какие-то указания. В комнате стоит растерянный Андрей со скрипкой. Кое-как я поняла: они приехали снимать наших музыкальных щеглов.

С пианино у них ничего не получилось: птичка испугалась шума, света. Лина сообразила, дала указание, и ребята стали вести себя аккуратней. Тут пришел папа и стал успокаивать и приободрять Андрея. Наконец Андрей стал играть какое-то упражнение. Все затихли, насторожились, приготовились. И вот, щеглиха не выдержала, взлетела на голову Андрея и стала бегать с одного плеча на другое немного нервозно. Операторы терпеливо ждали. Птичка все не успокаивалась. Теперь она стала бегать по руке: от плеча до грифа и назад.
Играть стало невозможно. Наконец она успокоилась, уселась на самом кончике скрипки, поправила перышки и приготовилась слушать. Лина зашипела: «Ребята, снимайте! Андрюшенька, попробуй поиграть!» Все получилось удачно, стали сворачивать аппаратуру, тут щеглиха быстро перескочила на свое любимое место и стала «подпевать». Лина скомандовала снова разворачивать, но птичка спокойно перелетела под елку, залезла в домик и высунулась в окно. Вот это был бы кадр — просто замечательный по моему мнению.

Сначала мы каждый день в течение, наверное, месяцев двух смотрели по Т.В. рубрику «В мире прекрасного», но Андрея не показывали, Лина не звонила, и мы перестали об этом думать. Прошло еще несколько дней, как вдруг на работе требуют Сережу в приемную: «Москва на проводе». Из Москвы иногда звонили по работе: Сережа проектировал знаковый объект: Дом Профсоюзов с громадным зрительным залом, который должен был быть построен по требованию новейших достижений науки и техники.
Были приглашены на работу специалисты из московского проектного института: акустики и механики сцены. Мария Степановна и ее друг оказались замечательными людьми. Они очень тепло относились к Сергею. Когда мы ехали в Лугу через Москву, то всегда заезжали к ним. Это были люди очень гостеприимные и хлебосольные. Пока Сергей с одним из них решал производственные вопросы, другой развлекал ребят, поэтому они охотно посещали папиных друзей.

Вот они – то и звонили, сообщить нам, что вчера по Т.В. видели «вашего сынишку со щеглом. Нам было очень приятно и интересно. Сегодня на работе всем хвастались, что этого мальчика –Андрюшу мы знаем. Это сын нашего хорошего друга из Душанбе».
Ну вот, в Москве видели, а мы – нет. То ли Лину не предупредили, то ли она замоталась и забыла нас предупредить – мы выяснять не стали: Сережа не хотел ставить друзей в неловкое положение – оправдываться. «Поезд ушел», как говорится.

Прошло несколько лет. Мы переехали на новую квартиру. Все это время каждый Новый год Дед Мороз преподносил какие – нибудь сюрпризы. Так однажды на Новый год у нас появился ежик, да не среднеазиатский: длинный, на высоких ножках, с удлиненным носиком и большими ушами. Нет. Появился настоящий российский ежик: кругленький, на коротких ножках, с подвижным носиком и умненькими глазками – бусинками. На иголках была бумажка с надписью: «Я – Борис Иванович, можно – Борька». На Борьку он отзывался очень охотно, однако Андрюше это имя не понравилось, и он стал называть его «Ёжка». Это имя очень понравилось нашему ежику, и он стал реагировать только на него. Ежик был потрясающе ручной: достаточно сказать, что излюбленное место его ночлега было пространство между пододеяльником и одеялом на нашей с мужем постели, что мне создавало иногда некоторое неудобство, как сами понимаете. Но об этом в другой раз.

А пока наступал 1971год. Андрей в седьмом классе, Саша – во втором. Мы переехали в трехкомнатную квартиру, обменяв свою двухкомнатную и мамину однокомнатную, выданную ей за реабилитированного мужа. И прежняя и новая квартиры были одного и того же архитектора из нашего проектного института – Кузьменко, который при поддержке нашего замечательного директора Ефима Моисеевича Маршака, выбил разрешение на повышенную высоту этажа по сравнению с хрущевками, а так же на уширенные коридоры и веранды. Все это отнюдь не маловажно для жителей южных регионов.

Коридор был Г- образный, длинная его сторона шла вдоль двух больших комнат (по 18кв.м.), упираясь одним концом в двери кухни, другим – в двери маминой спаленки. Перпендикулярный отросток шел к входной двери, так что, входя в квартиру, сразу можно было видеть сверкающую мигающими огнями нарядную елку, установленную в первой большой комнате. В центре комнаты вместо люстры висел огромный вентилятор. Кондиционеров еще не было, и Сергей добыл где-то от магазинного вентилятора мотор на стержне, приделал замечательные деревянные громадные лопасти, просверлил отверстие в потолке, подвесил эту угрожающую жизни громадину, и был очень доволен. Сначала было страшновато, ну, а потом привыкли и не мыслили жизнь без ветерка в квартире. Во второй комнате сразу у двери вдоль стены стояла двухъярусная кровать ребят. С другой стороны двери стоял поперек комнаты шкаф, отгораживающий нашу кровать.

Итак, мы, как обычно простились со Старым Годом, встретили Новый, плотно наевшись, отправились на городскую елку. Она теперь на два квартала была ближе к нашему дому. В праздновании Нового года появились нововведения: по городу ездили легковые машины с дедами Морозами и Снегурочками, которые высовывались из окон и кричали: «С Новым годом!» и все прохожие им дружно отвечали. Если в компании были дети, снегурочка выскакивала, совала в детскую ручку конфетку, шоколадку или мандаринку и под общий веселый хохот обсыпала конфетти. Мелочь – но приятно и настроение поднимается.

Около елки теперь был установлен помост – сцена, микрофон. На сцене сидели музыканты. Играли, чередуя национальные песни и современные. Около — под музыку топталась молодежь. Иногда кто –нибудь из более старшего поколения кричал:»Вальс давай!» Инициатора поддерживали, и звучал вальс. Тогда все начинали кружиться вокруг елки, начинал то там, то там стал раздаваться смех: кто-то с кем-то столкнулся, кто-то решил поменяться парами. Решив воспользоваться поднявшимся настроением публики, Дед Мороз в микрофон безуспешно просил всех организовать хоровод вокруг елки. Снегурочка хватала то одного, то другого, но одной ей это сделать было тяжело.

Однако в конце концов ей удалось собрать людей в жидкую цепочку благодаря детишкам, пропели пару куплетов из «В лесу родилась елочка…», цепочка распалась, заиграли музыканты. Нам стало скучно, и мы пошли домой. Дома напились чаю с вкусным тортом (я увлекалась их выпечкой), дождались московского Нового года, посмотрели «Огонек» и «Кабачок 13стульев» (по-моему, уже давали его). Во всяком случае достаточно поздно (или рано – 5-6 час. утра) поставили каждый свою обувь под елку и разбрелись по своим постелям.

Обычно детей в школу не добудиться, а тут встают ни свет, ни заря: не дадут насладиться сном вволю. Вот и в этот раз дети вскочили рано и тихонько, чтоб нас не разбудить, пошли смотреть, что там под елкой. Забрав каждый свое, обнаружили еще общий подарок, т.е., на обуви обоих мальчишек, лежало что-то непонятное: какая-то палка, веревка, какие-то кольца. Опять шуточки Деда Мороза. Андрей догадался: «Это — спортивные снаряды!» Проснулась бабушка. На вопрос, куда все это крепить, бабушка сразу нашла ответ:
— Да вот хоть бы к дверной коробке.
Но Андрей отверг этот вариант: «Во первых, будет мешать ходить, во вторых – это очень низко: подтянешься и… темечком об деревяшку».

Ребята явно были разочарованы: что-то Дед Мороз на этот раз неудачный подарок придумал. Бабушка стала их утешать:
— Вот папа встанет и чего-нибудь придумает.
Ждать? Нет, скорей к папе. Растормошили нас. Сергей говорит:
— Сейчас, найдем к чему бы прикрепить. Так, а тут что такое? – спрашивает он, показывая на потолок в коридоре.
Все ахнули, увидев, что под потолком висят…качели. Да, да самые настоящие детские качели с перекладинкой впереди, чтоб ребенку не упасть.

Качели закреплены за крюк в стене. Сняли с крюка, и они опустились. А в потолке еще крюки для подвешивания перекладины, или колец, или каната. Мама моя всплеснула руками:
— Господи, Сережа, и когда это ты успел?
Я даже разозлилась:
— Ну, мама, сама подумай, разве человек может за два часа такое соорудить? Неожиданно возмутился Андрей:
— Бабушка, как ты не привыкнешь? Это же Дед Мороз. Мама с папой спали. Я почти не спал и знаю, что они не выходили из комнаты.
— Ладно, — говорит Сергей.- Надо проверить на прочность. Садитесь, мама, покатаем вас. Вот я сейчас опущу ниже, чтоб падать было не очень больно.
Мама возмутилась, дети возбудились, обрадовались:
— Ну, бабушка, бабушка, ну, пожалуйста. Дед Мороз, наверняка прочно сделал. Мы тебе поможем встать, если упадешь.

Как не странно, но мама согласилась: на что не пойдешь ради любимых
-Уж лучше я упаду, чем кто-нибудь что-нибудь сломает.
Еле- еле втиснули бабушку, качнули несколько раз под визг и писк возбужденных ребят. Потом остановили и с трудом сняли с нее сиденье. Потом каталась я. Сергей раскачал меня высоко: так что я почти касалась верха двери в мамину комнату. Тут дети не выдержали:
— Теперь я, теперь я — кричали они на перебой. Следующим был, конечно, Саша: Андрей всегда ему уступал. Даже, если бы мы сказали, что теперь по старшинству Андрюша, он бы все равно не сел. Саша, когда его раскачали почти под потолок, замолчал и, мне показалось, даже побледнел.

— Все, — говорю. – Теперь Андрюшина очередь. А то вы уже вошли в раж. К тому же пора завтракать, Андрюша может покататься, пока мы все умоемся и приготовим завтрак.
Завтрак готовить просто: вытащили все, что осталось с вечера и — готово. Мама все бормотала: «Ну, учудил ваш Дед Мороз, так учудил!»

Теперь мальчишки были довольны. Целый день они занимались заменой каната на кольца, потом снова на качели. Кстати, я еще смогла вспомнить былое: т.е. свои занятия гимнастикой: показала им как раскачиваться, как делать вис согнувшись, т.е., задрать ноги над головой, сложившись в поясе. Пока, конечно, не получалось, но победы были впереди. Соревновались в лазаньи по канату. Андрей говорит: «Ну, теперь я в классе буду лучше всех взбираться». Сначала хорошо всем занимались, но со временем мы перестали обращать внимание, и ребятам надоело одно снимать, другое вешать, и в ходу остались лишь качели, которые пользовались успехом у Сашиных друзей, а в будущем и у наших внуков, когда они приезжали к нам в гости.

Примерно через год Сергей стал готовиться к сдаче кандидатского минимума для поступления в заочную аспирантуру. Сдал философию, и теперь надо было сдать английский язык. В школе он изучал немецкий, в институте – английский, который ему плохо давался. Надо – так надо. Я стала изучать вместе с ним, за компанию. Я когда-то неплохо знала язык в требуемом институтском объеме и могла хоть немного помочь Сергею. Он накупил книжек, пластинок. Я, как страдающая бессонницей, должна была ему ночью начитывать тексты: появилась мода – обучение во сне. Но, буквально через две ночи у меня наладился сон.

В это время в институте организуется группа желающих повысить свой интеллектуальный потенциал. Преподавателем был Синьков Г. В. из политехнического института. Сначала группа была большая, потом стала уменьшаться и через пару, тройку месяцев нас осталось трое: мы с мужем и Лиля Авгитова – жена директора института и наша приятельница. Однажды, в здании политехнического института не оказалось свободной аудитории, а т.к. и мы, и Лиля жили недалеко, то я предложила позаниматься у нас. Это всем очень понравилось. Я накануне занятий пекла печенья к чаю, который мы пили в перерыве. Потом и Лиля присоединилась, потом и Синьков стал приносить то вишневое варенье, то из боярки.

Во время чаепития Г.В. требовал разговаривать по-английски, чтоб совмещать полезное с приятным. Потом отсеялась и Лиля. Остались мы вдвоем. Как-то Г.В. обратил внимание, что Андрей не ходит в школу. Мы объяснили, что сын серьезно заболел, и врачи временно запретили ему ходить в школу. Педагоги за дополнительную плату должны заниматься с ним на дому, но кроме исторички никто не ходит. В принципе мы справляемся сами: гуманитарные предметы самому можно прочитать, по физике поможет отец, по математике я. Вот только проблема небольшая с английским языком – школа-то «с английским уклоном», а уже 8ой класс –мне не потянуть. «О!- говорит Г.В.- Я приведу Ольгу- дочку, она ему охотно поможет». И впрямь, на следующие занятия стал приходить с дочкой.

Ольга оказалась девочкой с приятной внешностью, хорошей фигуркой, крепкого телосложения, с большими карими глазами, яркими губами – в целом — яркая девочка. Она любила музыку, была достаточно начитана, увлеченно занималась балетом. Была шумная, веселая, приветливая, но для мамы, да и для меня обладала одним весьма существенным недостатком: беспардонностью. Например, она одна могла съесть коробку шоколадных конфет, купленных к праздничному столу, или все мандарины, оставив всех еще на год без этого приятного дополнения к новогоднему столу. Ведь теперь только к следующему Новому году «выбросят» их в продажу. Правда бабушке не нравилось еще и то, что когда она «выделывает» свои «па», то «задирает» ногу на плечо Сергею, а он должен держать ее «голую ляжку» — это ее ужасно раздражало. « Ведь Сережа же мужчина, как ни как» — говорила она. Но в целом, благодаря своей веселости, настойчивости и энергичности, ей удалось подружиться с Андреем и стать, почти что, членом нашей семьи, а ее мама с папой – нашими друзьями.

И вот, когда Андрей и Ольга учились в 9ом классе, 31 декабря в 8час вечера является Оля с родителями, которые заявляют, что оставляют нам дочку, т.к. у Синькова на кафедре собираются все преподаватели с мужьями и женами.
— Ольгу оставляем вам, ха-ха-ха, как самым лучшим нашим друзьям.
— Маша, а подарок принесли? Вы нашу традицию знаете, мы к такому повороту не готовы, магазины все закрыты – что класть под елку? Нам бы не хотелось нарушать традицию.
-Что-нибудь придумаете, — с веселым хохотом объявила Маша.- С Новым годом! – и они радостно удалились.

Делать нечего. Слегка перекусив, ибо до 12час. еще далеко, приступили к подготовке. Ольга вызвалась помогать. Пока Сергей готовил елку, я попросила Ольгу помыть пол в гостиной. Стали переставлять с ней на середину комнаты стол, освобождая место для елки, я обратила внимание, что пол за дверью, которая закрывалась внутрь, не помыт:
— Что ж это ты халтуришь? Все углы и плинтусы оставишь пыльными? Придется мне самой поползать.
— Ой, тетечка Ларисочка, все протру, все-все, честное слово!
— И у окна углы за шторами не забудешь?
— Нет, нет, миленькая, хорошенькая тетечка Ларисочка (чмок, чмок в щечку).

Сережа с мальчишками установили елку, стали украшать. Мы с Олей быстро накрыли на стол. Все как обычно, только более шумно. Мама устала и еле дождалась, когда мы уйдем на городскую елку.
Снегу в этот год выпало, как никогда, много. Шли весело, кидаясь снежками, пихая снег за шиворот, валяя в снегу то одного, то другого. Наконец, угомонились. Ольга спрашивает:
— Дядечка Сережечка, а что вы будете делать второго?
— На лыжах поедем кататься в Такоб. Снегу-то в этом году вон сколько!
— Ой, мне тоже ужасно хочется.
— Так поехали с нами, в чем проблема?
— У меня же лыж нет.

— Пусть родители купят или пока хоть деньги дадут. Мы там напрокат возьмем. Это, конечно хлопотно, да и много времени теряется, но надо так надо — вмешалась я в разговор. — Ой, что вы их не знаете? Не уговорить их.
— Ну, тогда остается хорошенько попросить Деда Мороза, чтоб подарил лыжи.
— Ну, тетечка Лариса, вы даете, — захохотала Ольга.
— Отчего же? – говорю. – Я как раз очень серьезно, а вовсе и не в шутку. Предлагаю сосредоточиться, и пока, дойдем до елки, с надеждой, верой горячо попросить о чуде. Если чуда не случится, ты ведь не расстроишься: ты ведь не ждешь, верно? Ну, а вдруг случится? А? Попробуй – ты же ничего не теряешь.

Ольга замолчала, задумалась. Так мы дошли до площади. Народу было много. Ольга повеселела, потихоньку восстановилась ее энергичность. Когда отдыхали музыканты, она помогла Дед Морозу организовать хоровод вокруг елки: пол хоровода из одного нашего семейства. Все было хорошо, веселей, чем обычно. Но, пора домой, скоро 3 часа – ещё один Новый год!

Встретили московский Новый год, посмотрели телевизор, Ольга потанцевала перед нами, дети немного еще повеселились, наконец, угомонились и стали готовиться ко сну. Перво – наперво, все разместили свою обувь под елкой: и мы, и бабушка, и тем более, ребята. Я говорю:
— Оля, а ты чего же не ставишь свои сапожки? Я тебе уже говорила, что, а если какая-никакая мелочевка окажется, то тебе будет приятно. Не так ли?
И Ольга, хоть и нерешительно, но поставила свои сапожки, приговаривая:
— Ой. Да ну вас, тетечка Ларисочка и дядя Сережечка. Вечно вы что-нибудь придумаете.

Все разошлись: ребята уже спали в своей комнате теперь уже на нормальных кроватях, мы – в гостиной, мама — в своей комнате. Там и поставили Ольге раскладушку. Пока Сергей этим занимался, мы с Ольгой убрали продукты в холодильник, отодвинули стол и разложили наш диван. Ну, наконец-то все улеглись, и можно отдохнуть. Однако чай дал о себе знать, и я встала по необходимости. Открываю дверь и чуть не падаю: под дверью, завернувшись в одеяло, лежит Ольга. Оказывается, какие-то сомнения закрались в ее душу, и она решила выследить, если не Деда Мороза, то хотя бы, как мы умудряемся незаметно разложить подарки. В общем, вывести нас на чистую воду. Надо сказать, что в Деда Мороза она как-то неосознанно поверила. Человеку свойственно верить в чудо.

Так или иначе, но она осталась под дверью, напомнив мне маленького Андрюшу.
Часа через два, замерзнув и не дождавшись Деда Мороза, она решила пойти спать, но предварительно заглянуть под елку. Каково же было ее удивление, когда она увидела, что у каждого на обуви что-то лежит. Она подползла ближе и увидела, что у нее на сапогах лежит книжка и…лыжи. Да, да, самые настоящие лыжи. Ольга растерялась: ведь из комнаты никто не выходил, и туда не входил. Ольга поползла в мальчишечью комнату, стала тормошить Андрея. Тот спросонья ничего не мог понять, а, поняв, смеясь сказал: «Ну вот, а ты не верила в Деда Мороза».

Ольга возмутилась:
— Ты что, дурак или притворяешься? Неужели ты все еще веришь? Ненормальный!
— А ты докажи обратное! (Ему, как и всем нам, грубость была неприятна).
Вместе они пришли в нашу комнату, и она стала будить нас.
— Дядечка Сережечка, там… лыжи. Это, наверное, для тети Ларисы? Просто обувь перепутали?
— А зачем ей? У нас у всех есть лыжи, ты же знаешь.
— Послушай, Оля,- говорю я – а ты вчера, только честно, у Деда Мороза не лыжи?
— Да, просила, – смущенно пробормотала Ольга.- Ну, это же просто так. Я же понимаю, что все это – ерунда. Просто лыжи были здесь спрятаны, и вы их ночью подложили.

— Хорошая мысль. Только скажи нам: и где же они были? За дверью? В углу за шторами? Ты там мыла пол? Может за диваном? Ты же его со мной двигала. И потом, ответь-ка, пожалуйста, а откуда по твоему мнению они взялись? Ведь мы, как ты у нас появилась, на улицу не выходили, да и магазины не работали.
— Да ну вас! — рассмеялась Ольга.- С вами с ума можно сойти. А как я с вами завтра поеду, если у меня креплений нет?
— Давайте позавтракаем, а потом что-нибудь придумаем. Где-то у нас должны быть мягкие крепления: тебе другие пока не нужны, т.к. нет специальных ботинок.

После того, как все насладились своими подарками, позавтракали, Сергей приладил Ольге крепления и они пошли во двор опробовать лыжи. Через какое-то время Ольга вдруг тихо сказала: «Мне кажется, я тоже поверила в Деда Мороза».
А вы, дорогие мои внуки и читатели? Если в семье благоприятный климат, Дед Мороз всегда появится: ведь он так любит детей. Мы в этом убедились.
С Новым годом!
Послесловие.
Если кого-то заинтересовали чудеса Деда Мороза – можем раскрыть некоторые секреты. Вот Оля до недавнего времени, встречаясь со мной в Москве у моего сына – она лучшая подруга его жены Миланы, всегда просит:
— Ну, теперь-то т. Лариса, Вы можете сказать: откуда взялись лыжи, и где они были спрятаны?
— Догадайся, если сможешь. Чудо — есть чудо. Дед Мороз – есть Дед Мороз.

Но вам охотно поведаю, если Вы готовы серьезно и с большой любовью к детям, с большой выдумкой и выдержкой помогать любимому всеми, Деду Морозу.



. ================