Снюсь

Голова и тело отказывались этой ночью спать. Именно так: по отдельности – голова и тело. Тело отказывалось от предложенных ему положений на диване и, в знак своего несогласия, крутило в суставах. В голове, то очень тихо, то пронзительно — громко, звучало её имя. Иногда оно на что-то там наталкивалось и душа, защищаясь, пронзительно вскрикивала, как струна на грифе, удерживаемая крепким пальцем скрипача. Где-то, в самых отдалённых уголках сознания уже зарождалась та самая мысль, с которой уже не поспоришь. Да и зачем, собственно спорить, когда и сознание и рождённая в нём мысль были его собственными? И обнадёживающее « этот раз уже точно – последний» уже готово было прозвучать. Не дожидаясь какого-либо подтверждения правильности своего поступка, он понял, что ему себя не удержать ещё до того, как «поплыли», смазываясь и теряя привычные очертания предметы его комнаты.

В прихожей было темно. Приближаясь к двери ведущей в её спальню, он, то и дело, на что-то мягко натыкался. Глаза уже привыкли к темноте и, на прихожей, он с удовольствием отметил отсутствие мужской одежды. Лёгким призраком двойником на стекле обозначилось зеркало. Он представил, как она каждое утро смотрится в него, перед тем, как оплавить о тёплые от недавнего сна губы краюшек своей помады и позавидовал ему. Подброшенным бисером сверкнули выступающие части на рифлёном стекле двери её спальни. Всё. Дальше нельзя. Он улиткой прилип к стеклу, и взгляд легко преодолел эту преграду. Она спала в углу на тахте, спиной к двери. Вместо её лица он видит затылок с разбросанными по подушке волосами. Жаль! Кислая улыбка, родившаяся в нём от фразы «не судьба» так и не достигла его лица. Пора уходить. Он мысленно целует её затылок и бесшумно покидает стекло.

И всё же его заметили. Лениво скрипнула тахта, прошелестев сброшенным одеялом. Сухо щёлкнуло бра, вернув стеклу прозрачность рифлёного рисунка.

— Серёжа, это ты?- Она окликнула его грудной хрипотцой просыпающегося голоса.

Внутри него всё больно скукожилось и заскулило. Легко минуя холодное стекло, в коридор влился запах её разнеженного под одеялом тела

Всё. Всё. Всё. Исчезаю.

— Серёжа! Это ты! Я же знаю!

Несколько босых шлепков по полу, рывком открывшаяся дверь и резкий, как выстрел, щелчок выключателя. В коридоре не было никого, кроме неё. Но, едва уловимый запах его кожаного плаща, смешанный с дымом выкуренных им сигарет, ещё напоминал о его визите. Хаотичные беспомощные движения её рук перешли в истерику. Крепко сжимая рукой рот, пытаясь сдержать вырывающиеся стоны, со слезами на глазах она вбежала в комнату. Свободной рукой нащупала на тумбочке телефон и, дрожащим большим пальцем руки, стала набирать вызовы в телефонной книжке. Было поздно и затяжные длинные гудки перемежались сухими сообщениями о том, что клиент занят или временно недоступен. Тогда она стала вводить в телефон номера по памяти, добавив к прошлому результату повторяющуюся фразу: «набранный вами номер телефона не существует». А, когда по какой-то непостижимой случайности, её палец закончил набор его номера, он принял вызов. Она, абсолютно не понимая, кто сейчас её слушает, сдавленным голосом простонала в трубку:

— Я не могу больше так! Всё повторилось! Это был он – я знаю!

После недолгой паузы, сквозь обрушившийся шквал стонов и рыданий, прорвалась ещё одна фраза:

-Боже мой! Ну что же мне делать?!

Ответить было нечего, и он отключил связь. Круг замкнулся.