Глава 2. Заседание клуба (Глава 2)

Элеонора Сикорская, являющаяся председателем книжного клуба, производила самое благонадежное впечатление. Не молода и не стара, средних лет, с роскошной прической из рыжих волос. Перед ней испускала заманчивый запах чашечка дорогого кофе, несомненно, прекрасной обжарки, ибо весь облик этой эффектной женщины говорил, что она не приемлет полумер и ценит свои жизненные привычки и требования превыше всего.
Небольшие, прекрасной формы, серые ее глаза обычно скрывались за дымчатыми стеклами изящных очков, и лишь изредка на окружающих бросался цепкий и оценивающий взгляд, которого, конечно, ей хватало для того, чтобы составить полное впечатление о человеке или предмете.
Пышные формы ее облегало прекрасно сшитое по фигуре платье, неброское, с изящной вышивкой у ворота, на ногах были надеты туфли на танкетке. В руках она держала длинный позолоченный мундштук, на конце которого искрилась небольшая дамская сигарета.
Вокруг ее столика были неравномерно расставлены легкие кресла. Одно из них занимала Александра Твердохлебова. Стройная девушка двадцати четырех лет, в ярком ассиметричном платье, в туфлях на высоком каблуке. Она смотрела сквозь стекло витрины вдаль, задумавшись.
Другое кресло заняла Женя Деревянко, белокурая и задумчивая, но всегда готовая к улыбке, листала роскошно иллюстрированное издание.
Самое дальнее место в углу занимал крупный бритоголовый мужчина Борис Степанович Твердохлебов, сорока шести лет от роду. Он явно чувствовал себя здесь не к месту. Делая вид, что читает книгу, иногда искоса бросал взгляд на Александру.
Справа от Бориса, немного за книжными полками, расположился Павел Иванов. В белой рубашке, при галстуке, с идеальными стрелками на брюках. Он частенько посматривал на Бориса и что-то усердно вносил в свою маленькую записную книжку.
Сикорская уперла свой взгляд опытного охотника в Александру и произнесла:
– Ye scenes of my childhood, whose lov’d recollection
Embitters the present, compar’d with the past.
Александра мгновенно парировала этот выпад, ответив:
– Where science first dawn’d on the powers of reflection,
And friendships were form’d, too romantic to last.
Ее произношение радовало слух своим прекрасным придыханием и таким мягким, округлым R.
Элеонора Валентиновна задохнулась от восторга:
– Александра, ты, как всегда, меня поражаешь. Ты должна быть благодарна родителям за такое образование!
Александра бросила быстрый взгляд на Бориса, скромно сидевшего в углу, и снова перевела его на Сикорскую:
– Элеонора Валентиновна, я же вас просила…
Та ответила:
– Не понимаю, зачем ты их скрываешь. Мне было бы интересно узнать про них…
Внезапно раздался мягкий голос сзади:
– О детства картины! С любовью и мукой
Вас вижу, и с нынешним горько сравнить
Былое! Здесь ум озарился наукой,
Здесь дружба зажглась, чтоб недолгою быть…
Все в изумлении обернулись и уставились на вошедшего.