Мишель
Евгений Владимирович Кузьминов Возрастные ограничения 18+
Мишель
1
Вы можете не верить мне нА слово, но все-таки чуднО, друзья мои, как мне представляется, устроена человеческая память. Судите сами — то, что вызывает отрицательные эмоции, человек подспудно, даже независимо от себя, старается забыть. Но это, видимо все-таки не его заслуга, а такой эмоциональный и эволюционный предохранитель, заложенный природой в развитии людской цивилизации для ее дальнейшего сохранения. А вот то, что служит донором положительных эмоций, человеческая особь бережно хранит и лелеет в своей памяти до самой своей смерти. Так, по крайней мере утверждает психологическая наука, если я, конечно, несмотря на постоянные алкогольные сбои, уже ничего не путаю. Но вот что странно, 90-е годы прошлого века, те самые, что оставили неизгладимый и незабываемый след в истории России и которые для обычных, рядовых граждан страны не принесли абсолютно никаких положительных перемен, если не сказать больше, я никак, как не стараюсь, забыть не могу. Перемен народ хотел, очень хотел, это было даже отражено в популярной на то время песне нашего бессмертного Виктора Цоя «Мы ждем перемен!», но совсем не тех, не таких перемен, которые впоследствии произошли.
Это трагическое для среднестатистического советского гражданина время, и все что было с ним связано, намертво и навечно впечаталось в мою бедную, беззащитную и хрупкую память, хоть я и не раз старался разными, в том числе чисто алкогольными способами избавиться от этих своих не совсем корректных и адекватных воспоминаний. И вот одно из таких воспоминаний в виде сна, не так давно, по независящим от меня, видимо каким-то психологическим или теологическим причинам, неожиданно ночью активировалось и я хотел бы его представить на справедливый и независимый суд моего уважаемого читателя. А почему бы и нет? Насколько я, по своей наивной глупости понимаю, человеческий суд — самый справедливый и самый незаинтересованный из всех официальных или неофициальных судов в нашем не совсем совершенном и неидеальном мире.
Самое интересное — я не помнил конкретного содержания сна, но почему-то точно знал, что он был про то самое время, которое я так настойчиво старался забыть. Это было время распада Великой Советской Империи и я пишу эти слова с большой буквы без всякой иронии. Может быть некоторые граждане спросят: а почему, собственно, ты так хочешь забыть это время, которое теперь, с подачи гайдаровских младореформаторов, считается нулевой точкой Российских реформ? А вот действительно, почему? Может быть потому, что из моего класса осталось всего восемь (а теперь может быть уже и меньше!) из сорока двух человек и умершие почили в бозе по не совсем естественным причинам? Насколько я знаю, в те самые благословенные 90-е, по крайней мере пятерых из них зарезали, застрелили или забили. В семье, в баре, на улице или вообще, неизвестно где. Двоих тупо убили в отделении милиции. Кто убил, до сих пор неизвестно, то ли милиция, то ли сокамерники в обезъяннике. История об этом умалчивает. Да никто, насколько я знаю и не разбирался. Человек восемь, а может быть больше, причем, в основном женщины, умерли от водки. Мой друг, с которым я сидел в школе за одной партой, умер от рака мозга, другой школьный приятель умер на остановке от тромбоза. И это только то, что я знаю. Об остальных умерших не знаю ничего. Я и сам в то время, как я теперь уже осознаю, мог неоднократно примерить деревянный макинтош, но как мне представляется, наш единственный и животворящий Бог, по каким-то, не совсем понятным для меня причинам, меня миловал. Но хватит, как говорится, о грустном.
На улице стоял благословенный, как утверждает некая Наина Ельцина, 1994 год от Р. Х. Я остался без работы, потому что, видимо на свою беду, попросил прибавку к жалованью у своего шефа в фирме по продаже бытовой техники, в которую я не так давно устроился после того, как наш НИИХИММАШ неожиданно обанкротился. Я постарался, как мог, даже почти без мата, объяснить руководителю, что я остался единственным кормильцем в семье, где кроме меня была жена, ребенок и теща, но он остался глух к моим доводам и мне пришлось уйти. В моей семье и до этого были трения и тернии с супругой, не хотевшей терпеть неудачника, который не мог обеспечить семью, а после увольнения рассчитывать на понимание, как вы, наверное уже и так сообразили, и вовсе не представлялось возможным. Жена, как я тогда уже понимал, с подачи тещи, которая меня и так не очень любила, мягко говоря, подала на развод. Так-так, стоп, стоп.
2
Что-то мы слишком быстро разогнались. Следует, как мне кажется, немного умерить пыл и притормозить. Для обычного читателя это было вступление, в литературе – пролог или преамбула, далее должна следовать классическая завязка. Так что-ли? Вроде бы так…
Утром я напрочь забыл свой сон, даже не вспоминал о нем, но днем, по дороге в школу за своим внуком-первоклассником, неожиданно из динамиков в машине зазвучала песня Шафутинского про третье сентября и я все вспомнил. Я вспомнил свой сон и в памяти всплыло воспоминание о том, как я сидел в летнем кафе у метро “Тургеньевская” как раз 3-го сентября и на свои последние деньги пил водку. Как сейчас помню — был сентябрь 94 года, на следующий день у сына был день рождения, и я накануне хотел купить ему велосипед, о котором он давно мечтал. Этот крутой байк стоил дОрого, но что только не сделаешь для родной кровиночки. То, что я остался без работы, а послезавтра мне нужно было быть в суде по делу о нашем с женой разводе, я хотел пока оставить за скобками и решил сосредоточиться на ДР сына. У меня на руках был чубайский ваучер, двести баксов и я прикинул, что если я их продам подороже, то мне хватит на тот крутой спортивный велик, о котором мечтал мой сын.
Один приятель мне сказал, что он недавно выгодно продал свой ваучер у спекулянтов, которые тусовались возле РТСБ, которую не так давно открыл Константин Боровой в здании Главпочтампта на Тверской. Действительно, в арке, рядом с РТСБ, у какого-то лысого черного маклера, я выгодно, за 16 тыр, обменял свой ваучер и на свою беду, спросил у него, где я смогу выгодно обменять свои доллары. Тот мне сказал что его приятель может прибыльно провернуть эту операцию. Он сделал какой-то неприметный жест и рядом с нами возник мужичок неопределенного возраста в спортивном костюме. Мужичек назвал мне на ухо курс обмена и тот меня вполне устроил. Я достал свои баксы и отдал их этому мужичку. Тот их пощупал, посмотрел на просвет и недовольно сказал, что купюры старые и он их не может определить на подлинность. А для того чтобы сказать настоящие они или нет, нужно зайти в пункт обмена валюты в РТСБ и воспользоваться их инфракрасным прибором для определения подлинности валюты за небольшую плату. Я согласился и мы пошли с этим мужичком в РТСБ. Я пошел за ним, мои доллары были у него, может быть мне нужно было у него забрать, но эта мысль пришла мне в голову уже потом. Мужичек зашел в дверь на биржу, я хотел пройти за ним, но в это время, навстречу мне устремился людской поток и я никак не мог пройти в дверь. Когда же я смог войти внутрь, я не нашел этого мужика. Я стал его искать у обменных пунктов, выходил на улицу, искал везде где мог, но его нигде не было. И здесь, я наконец понял что меня обманули, кинули, развели как лоха.
3
Я еще немного походил рядом с биржей, поискал того лысого маклера, который мне сосватал этого кидалу, но и его тоже не нашел. Потом я пошел в отдел милиции, расположенный неподалеку от биржи и написал заявление о мошенничестве и краже денег. А потом я пошел в кафе рядом с метро и взял водки и салат. Я пил водку и смотрел на вход биржи, который был через шоссе от летнего кафе. Ждать пришлось недолго. Я не успел выпить и пары рюмок, как увидел что у неподалеку от биржи нарисовался тот сержантик, который принял у меня заявление в отделе милиции. Потом откуда-то возник лысый маклер и что-то передал милицейскому сержанту. Я, было вскочил со своего места, и даже добежал до выхода из летнего кафе под недоуменные взляды немногих посетителей, а потом я все понял и остановился. До меня внезапно дошло, что все что я сейчас делаю и буду далее делать, все будет напрасно. И напрасно будет потому, что здесь налицо имеется мошенническая схема отъема денег у не совсем законопослушных граждан. Маклер берет деньги у лоха и якобы для проверки долларов идет на биржу и тут в дверях возникает неожиданный коллапс, лох теряет маклера, а тот, через некоторое время, отдает долю тому самому персонажу из отделения милиции, который задействован в преступной схеме. Все, как мы можем видеть, очень просто.
4
Да, все было действительно просто, но это выяснилось потом. В отделение милиции я больше не пошел, я понял, что мне там больше делать нечего. А вот что мне нужно было делать в сложившейся ситуации?
продолжение следует…
1
Вы можете не верить мне нА слово, но все-таки чуднО, друзья мои, как мне представляется, устроена человеческая память. Судите сами — то, что вызывает отрицательные эмоции, человек подспудно, даже независимо от себя, старается забыть. Но это, видимо все-таки не его заслуга, а такой эмоциональный и эволюционный предохранитель, заложенный природой в развитии людской цивилизации для ее дальнейшего сохранения. А вот то, что служит донором положительных эмоций, человеческая особь бережно хранит и лелеет в своей памяти до самой своей смерти. Так, по крайней мере утверждает психологическая наука, если я, конечно, несмотря на постоянные алкогольные сбои, уже ничего не путаю. Но вот что странно, 90-е годы прошлого века, те самые, что оставили неизгладимый и незабываемый след в истории России и которые для обычных, рядовых граждан страны не принесли абсолютно никаких положительных перемен, если не сказать больше, я никак, как не стараюсь, забыть не могу. Перемен народ хотел, очень хотел, это было даже отражено в популярной на то время песне нашего бессмертного Виктора Цоя «Мы ждем перемен!», но совсем не тех, не таких перемен, которые впоследствии произошли.
Это трагическое для среднестатистического советского гражданина время, и все что было с ним связано, намертво и навечно впечаталось в мою бедную, беззащитную и хрупкую память, хоть я и не раз старался разными, в том числе чисто алкогольными способами избавиться от этих своих не совсем корректных и адекватных воспоминаний. И вот одно из таких воспоминаний в виде сна, не так давно, по независящим от меня, видимо каким-то психологическим или теологическим причинам, неожиданно ночью активировалось и я хотел бы его представить на справедливый и независимый суд моего уважаемого читателя. А почему бы и нет? Насколько я, по своей наивной глупости понимаю, человеческий суд — самый справедливый и самый незаинтересованный из всех официальных или неофициальных судов в нашем не совсем совершенном и неидеальном мире.
Самое интересное — я не помнил конкретного содержания сна, но почему-то точно знал, что он был про то самое время, которое я так настойчиво старался забыть. Это было время распада Великой Советской Империи и я пишу эти слова с большой буквы без всякой иронии. Может быть некоторые граждане спросят: а почему, собственно, ты так хочешь забыть это время, которое теперь, с подачи гайдаровских младореформаторов, считается нулевой точкой Российских реформ? А вот действительно, почему? Может быть потому, что из моего класса осталось всего восемь (а теперь может быть уже и меньше!) из сорока двух человек и умершие почили в бозе по не совсем естественным причинам? Насколько я знаю, в те самые благословенные 90-е, по крайней мере пятерых из них зарезали, застрелили или забили. В семье, в баре, на улице или вообще, неизвестно где. Двоих тупо убили в отделении милиции. Кто убил, до сих пор неизвестно, то ли милиция, то ли сокамерники в обезъяннике. История об этом умалчивает. Да никто, насколько я знаю и не разбирался. Человек восемь, а может быть больше, причем, в основном женщины, умерли от водки. Мой друг, с которым я сидел в школе за одной партой, умер от рака мозга, другой школьный приятель умер на остановке от тромбоза. И это только то, что я знаю. Об остальных умерших не знаю ничего. Я и сам в то время, как я теперь уже осознаю, мог неоднократно примерить деревянный макинтош, но как мне представляется, наш единственный и животворящий Бог, по каким-то, не совсем понятным для меня причинам, меня миловал. Но хватит, как говорится, о грустном.
На улице стоял благословенный, как утверждает некая Наина Ельцина, 1994 год от Р. Х. Я остался без работы, потому что, видимо на свою беду, попросил прибавку к жалованью у своего шефа в фирме по продаже бытовой техники, в которую я не так давно устроился после того, как наш НИИХИММАШ неожиданно обанкротился. Я постарался, как мог, даже почти без мата, объяснить руководителю, что я остался единственным кормильцем в семье, где кроме меня была жена, ребенок и теща, но он остался глух к моим доводам и мне пришлось уйти. В моей семье и до этого были трения и тернии с супругой, не хотевшей терпеть неудачника, который не мог обеспечить семью, а после увольнения рассчитывать на понимание, как вы, наверное уже и так сообразили, и вовсе не представлялось возможным. Жена, как я тогда уже понимал, с подачи тещи, которая меня и так не очень любила, мягко говоря, подала на развод. Так-так, стоп, стоп.
2
Что-то мы слишком быстро разогнались. Следует, как мне кажется, немного умерить пыл и притормозить. Для обычного читателя это было вступление, в литературе – пролог или преамбула, далее должна следовать классическая завязка. Так что-ли? Вроде бы так…
Утром я напрочь забыл свой сон, даже не вспоминал о нем, но днем, по дороге в школу за своим внуком-первоклассником, неожиданно из динамиков в машине зазвучала песня Шафутинского про третье сентября и я все вспомнил. Я вспомнил свой сон и в памяти всплыло воспоминание о том, как я сидел в летнем кафе у метро “Тургеньевская” как раз 3-го сентября и на свои последние деньги пил водку. Как сейчас помню — был сентябрь 94 года, на следующий день у сына был день рождения, и я накануне хотел купить ему велосипед, о котором он давно мечтал. Этот крутой байк стоил дОрого, но что только не сделаешь для родной кровиночки. То, что я остался без работы, а послезавтра мне нужно было быть в суде по делу о нашем с женой разводе, я хотел пока оставить за скобками и решил сосредоточиться на ДР сына. У меня на руках был чубайский ваучер, двести баксов и я прикинул, что если я их продам подороже, то мне хватит на тот крутой спортивный велик, о котором мечтал мой сын.
Один приятель мне сказал, что он недавно выгодно продал свой ваучер у спекулянтов, которые тусовались возле РТСБ, которую не так давно открыл Константин Боровой в здании Главпочтампта на Тверской. Действительно, в арке, рядом с РТСБ, у какого-то лысого черного маклера, я выгодно, за 16 тыр, обменял свой ваучер и на свою беду, спросил у него, где я смогу выгодно обменять свои доллары. Тот мне сказал что его приятель может прибыльно провернуть эту операцию. Он сделал какой-то неприметный жест и рядом с нами возник мужичок неопределенного возраста в спортивном костюме. Мужичек назвал мне на ухо курс обмена и тот меня вполне устроил. Я достал свои баксы и отдал их этому мужичку. Тот их пощупал, посмотрел на просвет и недовольно сказал, что купюры старые и он их не может определить на подлинность. А для того чтобы сказать настоящие они или нет, нужно зайти в пункт обмена валюты в РТСБ и воспользоваться их инфракрасным прибором для определения подлинности валюты за небольшую плату. Я согласился и мы пошли с этим мужичком в РТСБ. Я пошел за ним, мои доллары были у него, может быть мне нужно было у него забрать, но эта мысль пришла мне в голову уже потом. Мужичек зашел в дверь на биржу, я хотел пройти за ним, но в это время, навстречу мне устремился людской поток и я никак не мог пройти в дверь. Когда же я смог войти внутрь, я не нашел этого мужика. Я стал его искать у обменных пунктов, выходил на улицу, искал везде где мог, но его нигде не было. И здесь, я наконец понял что меня обманули, кинули, развели как лоха.
3
Я еще немного походил рядом с биржей, поискал того лысого маклера, который мне сосватал этого кидалу, но и его тоже не нашел. Потом я пошел в отдел милиции, расположенный неподалеку от биржи и написал заявление о мошенничестве и краже денег. А потом я пошел в кафе рядом с метро и взял водки и салат. Я пил водку и смотрел на вход биржи, который был через шоссе от летнего кафе. Ждать пришлось недолго. Я не успел выпить и пары рюмок, как увидел что у неподалеку от биржи нарисовался тот сержантик, который принял у меня заявление в отделе милиции. Потом откуда-то возник лысый маклер и что-то передал милицейскому сержанту. Я, было вскочил со своего места, и даже добежал до выхода из летнего кафе под недоуменные взляды немногих посетителей, а потом я все понял и остановился. До меня внезапно дошло, что все что я сейчас делаю и буду далее делать, все будет напрасно. И напрасно будет потому, что здесь налицо имеется мошенническая схема отъема денег у не совсем законопослушных граждан. Маклер берет деньги у лоха и якобы для проверки долларов идет на биржу и тут в дверях возникает неожиданный коллапс, лох теряет маклера, а тот, через некоторое время, отдает долю тому самому персонажу из отделения милиции, который задействован в преступной схеме. Все, как мы можем видеть, очень просто.
4
Да, все было действительно просто, но это выяснилось потом. В отделение милиции я больше не пошел, я понял, что мне там больше делать нечего. А вот что мне нужно было делать в сложившейся ситуации?
продолжение следует…
Рецензии и комментарии 0