Последняя просьба государя

Все началось с того, что я был приглашен на ужин к царской семье Российской Империи. Как это произошло? По правде говоря, я и сам не знаю. Это было великолепно – величественный дом Романовых, высокие потолки, огромные, помпезные люстры с сотнями свечей. Богатое убранство стола, ломящегося от яств.

Несмотря на все это, в комнате царил дух тревоги. Сперва я не понимал, зачем меня позвали – они словно не замечали моего присутствия и молча принимали трапезу, лишь изредка обмениваясь короткими фразами, преимущественно по-французски, отчего я не понимал их смысла. Так продолжалось довольно долго, после чего Николай жестом велел мне подойти.

Он начал говорить о том, что сюда скоро заявятся большевики. Моя задача состояла в том, что в полночь я должен был уйти на кухню и увести оттуда через черный ход щенка-далматинца. Мне надо было увести щенка к реке, где будет стоять лодка, а затем вернутся к усадьбе и если свет в гостиной будет гореть – значит большевики пришли и мне надо делать ноги, а если нет – то возвращаться.

Рассказав все, Николай молча посмотрел на меня несколько секунд, затем резко встал, подошел к дубовому секретеру и вынул из черной пасти ящика лист бумаги, перо и банку с тушью. Вручив мне все это, он сказал, что бы я записал указания. Начав старательно выводить буквы на тонкой бумаге, я заметил, что император стоит за моей спиной и смотрит, как я это делаю. Он указал мне на одну из букв и молвил: «Добавь сверху две точки, так она не будет напоминать о моем самодержавии». Просьбу я немедленно выполнил, однако смысла сказанного совсем не понял – «Царь, как-никак, ему виднее» — подумал я, но спрашивать ничего не стал.

Дверь в комнату отворилась и вошла Великая княжна Ольга. Она сказала что-то по-французски.
-Уже все. – ответил ей Николай.
Княгиня подошла ко мне. Я поднял голову. Несмотря на холодный страх, царящий в ее глазах, она была прекрасна. Застыв перед ней, еле сдерживая свой восторг по поводу ее красоты, я взял ее руку и поцеловал.
Сперва я испугался от этого внезапного порыва, точнее, я испугался реакции Ольги, но она лишь едва заметно улыбнулась.
-Пора. – сказал Николай, положив руку мне на плечо.

Выйдя из комнаты, я направился на кухню. Неизвестно почему, но в царской усадьбе ориентировался словно прожил здесь всю жизнь – с легкостью найдя кухню, я увидел маленького далматинца, привязанного к ножке стола. Увидев меня, он радостно завилял хвостом. Отвязывая его, я понял, что несмотря на до пошлости большие размеры усадьбы, тут нет ни души, но обнаружив несколько ощипанных кур на столе, ножи и кучу посуды становилось ясно, что душа в страшной спешке покидала это место. Я повел далматинца за собой.

Оказавшись на улице, я поднял взгляд к ночному небу – было свежо, слышался шелест листьев. Мертвенно-бледная луна озаряла округу. Я пошел дальше. У реки никого не было – только лодка почти бесшумно покачивалась на воде. Усадив щенка и привязав его, я бросился обратно к усадьбе. Внезапно мне стало страшно за царскую семью, в особенности, почему-то, за Ольгу.

В окне гостиной горел свет и множество теней играли пляску смерти Сен-Санса. Я похолодел. Последняя просьба последнего государя Российской Империи была исполнена.

…далматинец, по всей видимости отправился, как и большинство представителей интеллигенции, во Францию. «Ну да, он же белый» — подумал я и засмеялся.