Книга «Недра московских округов»
Спешные разъяснения (Глава 2)
Al Возрастные ограничения 12+
Комнату заливали лучи робкого солнца, прячущегося за предвещающими сильную грозу тучами. Разбудить Пашу они не смогли, поэтому на помощь пришёл звонкий сломанный будильник. Его свойство заключалось не в отсутствии звука, а в невозможности его отключения до тех пор, пока он, будильник, не полетит в стену. Такая ситуация и произошла в то утро, когда Паше нужно было подготовиться к встрече с Анатолием. Мысленно он называл своего нового знакомого Гангстер, только лишь, потому что это было проще и быстрее произносить.
-Славный денёк, — сказал Паша, встав с кровати. – почаще бы так, а то совсем жарко.
Умывшись, парень хорошо позавтракал и обратил внимание на то, что будильник поднял его на час раньше назначенного. Стрелки упёрлись в 8:23, нужно было чем-то заняться до обеда. Можно было почитать газетку, но Паша не был любителем подобных занятий и просто решил прибраться в квартире, что делал он нечасто. Выпускник был уверен, что его квартира станет одной из баз группировки, в которую он собирался вступить, а, значит, оставлять её в таком раздрае было нельзя.
Протирая полки, Паша наткнулся на паспорта родителей. В очередной раз открыв их, ему в голову пришла довольно полезная мысль: «Пора бы начать запоминать все сведения, пригодится». Отец Паши был банкиром, но хорошего дохода он не приносил. Постоянно находясь в «командировках», как выражалась мама, он лишь присылал весточки о том, что задержится, потому что «в стране сложная финансовая ситуация, мне нужно утрясти ещё пару дел». Мама Паши работала на бумажной фабрике, где применялись нестабильные химикаты, из–за чего её поглотила опухоль. Росший в одиночестве, где время от времени приезжал отец, умерший зимой вследствие внутреннего кровотечения, когда Паше исполнилось 18, парень научился самостоятельности, нашёл себе подработку на пару лет и самостоятельно закончил школу.
И вот теперь он решился на то, что может в корне изменить его жизнь как в лучшую, так и в худшую сторону. Всё, что Паша знал о группировках – это лишь информация из рассказов его матери о группировках в девяностых годах, коих было очень много, и многие из них состояли из самых отпетых бандитов того десятилетия, разорявших продуктовые лавки, убивавших людей, грабивших дома, иной раз в группе из 200-300 человек.
Неужели Паша сознательно подписал себе приговор на бытие таким же? Неужели он так же будет шататься по дворам и похищать детей, заниматься разбойничеством? Или он будет наподобие тех мужчин, что гнались за Гангстером: охотиться на людей с пистолетом? Все эти мысли обуревали парня при просмотре обыкновенных паспортов его обыкновенного отца и обыкновенной матери. Они были простыми работниками, они зарабатывали не очень много, но всё равно столько, сколько хватало на сытое житьё своему сыну, а он отблагодарит их, став преступником, чьи шайки родители так презирали и ненавидели?!
К десяти часам утра Паша уже сильно сомневался в своём решении: ему адреналина мало? Денег надо? Чего ему не хватает, почему решил свернуть в такое русло? Но, с другой стороны, Паша же ещё не знает, что ему предложат. Возможно, он не будет убивать людей напрямую, это будет происходить косвенно при распределении закладок с наркотиками по разным частям районов. Возможно, он преувеличивает, и никаких убийств и преступности вообще не будет: может, его просто сделают бухгалтером? Правда, без образования? Или бухгалтерам не нужно специальное образование? Паша этого не знал.
Дабы отвлечься от сжигающих мыслей, он решил сходить в магазин, ибо, судя по ситуации в холодильнике, мыши там скоро не на чем будет вешаться. Путь, как всегда, оказался неблизкий, потому что магазинов в Пашином районе было катастрофически мало, а ближайший находился в километре от его дома, около метро: крупный супермаркет «Сад». Почему «Сад» — неизвестно, но это и не важно, главное, что хоть какой – то. Идти пришлось пешком, ведь обстановка была плохая не только с магазинами, но и с транспортом: ни автобуса, ни трамваев.
По пути к универсаму Паша прошёл место стрельбища. Мысли о вчерашнем быстро взбудоражили утренние раздумья. Выйдя на Судостроительную и идя по ней до самого метро, Пашу вновь окутали серьёзные думы насчёт своей судьбы. Разве ради преступности растили его родители? Разве так он должен отплатить им за 18 лет крова? «Всё! Хватит самокопания. Моя натура такое не поддерживает, ну не в моём вкусе так глубоко задумываться о ситуации. Разузнать побольше – это моя цель. Хотя Гангстер сказал приходить только если надумаю вступать… Или он не так сказал? «Чёрт, не помню!» — сокрушался Паша. «Ладно, я приду за информацией. В любом случае, в живых остался лишь я, так что если я куда-нибудь да вступлю – предъявлять мне никто ничего не будет».
***
Прилично пополнив запас еды в холодильнике, Паша раздумывал о том, чем ещё можно было заняться ещё один час. Решение пришло довольно быстро: Паша зашторил окна, включил погромче телевизор и радио и начал искать по всей квартире различные документы – от СНИЛСА до гарантии на срок службы утюга. Управившись всего за полчаса, Паша оборвал все шумы, впустил свет и воздух в квартиру и только тогда заметил яростный стук в его дверь.
-Пусти, недоросль, пусти! – верещал глухой голосок.
Паша открыл дверь и, сделав мелкую щёлку между нею и порогом, вежливо спросил:
-Здравствуйте, чем – то помешал?
-Да, помешал! – всплеснула руками на вид молоденькая женщина лет двадцати пяти. – Я переехала сюда как раз-таки из – за таких буянов, как ты!
-Да что же вы завелись – то? Поспокойнее!
-Не указывай мне!
«Да, я виноват, я шумел, но ко мне – то она зачем пришла?»
-Давайте обращаться друг к другу на «вы», всё – таки я не абы кто, а владелец этой квартиры.
-Сосунки не могут быть владельцами квартир.
Паша, не церемонясь, хлопнул дверью, тем самым чуть не прищемив стервозной соседке пальцы.
-Ах ты! Да я! Да я на тебя заяву накатаю, хам! – прозвучало из-за двери, после чего та приняла на себя отважный, но слабый удар.
-А могли ведь всё мирно решить. – пробормотал Паша и посмотрел на часы – 11:47. «Пора собираться».
Ровно в двенадцать часов на пороге своей квартиры Паша стоял… Нет, не с рюкзаком наперевес, усеянным ножами, верёвкой спичками, порохом и так далее. Карманы его были чисты, руки тоже. Его приготовления остались дома – парень максимально сделал вид, будто исчез, выключив все приборы, кроме холодильника. из розетки, зашторив окна и, плюсом ко всему, надев не выделяющуюся одежду, в которой он почти никогда на публике не появлялся. Паша решительно пошёл вдоль Судостроительной улицы, ни разу не задумавшись о предстоящем остатке дня.
Ноги несли его быстро. Уже менее, чем через полчаса Паша подошёл к двадцатому дому Коломенского проезда. Сев на скамейку, он начал ждать. Не было никаких сомнений, что парень пришёл в правильное место. Часов у него не было, поэтому оставалось только ждать и надеяться на то, что Гангстер сам найдёт его.
***
-А ты, видать, заинтересован. — к скамейке подобрался Гангстер и тихонько присел.
-Это Вы… Сколько времени? – поинтересовался Паша, на секунду ошарашенный резким появлением своего знакомого.
-Ровно тринадцать часов. Пунктуальность – мой конёк.
-Давайте сразу перейдём к делу. Я готов сотрудничать и вижу, что вы быстро согласились на встречу со мной не потому что видите во мне хорошего работника. Как нога, кстати?
-С ногой всё в порядке, — Гангстер нахмурился. – А что насчёт твоих мыслей — ты достаточно сообразителен, нам сейчас такие нужны.
Да, ты прав. Вчера я не увидел в тебе ничего выделяющегося, кроме добровольной самоотверженности. За язык я тебя не тянул – ты сам предложил стать участником нашей группировки. У нас возникли колоссальные проблемы, которые могут привести, и уже привели, к первым этапам серьёзной войны. – Гангстер достал из кармана своей рубашки барбарисовую конфетку и отправил в рот.
Паша откинулся на спину скамейки и оглянул улицу. Ни одного человека, ни одной машины, хотя Коломенский проезд был очень живой трассой. Тут и недавно построенная больница имени Юдина, и «Каширский двор» — крупный рынок, и прямо позади скамейки МГКЭИТ – Московский государственный колледж электромеханики и информационных технологий.
— Понимаешь, история всех группировок пускает корни в начало девяностых годов, когда произошёл распад Советского Союза. Тогда все деньги из московской казны спустили на реконструкцию Госдумы и строительство парочки десятков новых домов в центре Москвы. Остаток власти присвоили себе, увеличив налоги.
— А что же президент? Разве это не коррупция?
— Президент в те годы заседал в Новосибирске, сведения о положении в Москве до него не доходили.
-Чую подвох. Нельзя ведь было просто приехать в Новосибирск?
-Нельзя. Он был оцеплён четыре года ради безопасности президента. Он дистанционно управлял страной, по крайней мере, он так думал. Пока он отдавал указания мэрам, мэры манипулировали им. Страна была на грани исчезновения, пока за дело не взялись отважные московские парни. Да, именно парни, им было едва больше, чем тебе. Так как Москва была сердцем России, её безопасность нужно было обеспечить в первую очередь и вернуть туда президента. Знаю, звучит странно, но ты же наверняка знаешь, что всё инновационное оружие было сконцентрировано именно в Москве, и только президент знал и был уполномочен им управлять.
-А как же военные? Учёные?
-Да какие там учёные и военные! Ты вообще не помнишь те времена? Они все попрятались по разным городам и залегли на дно.
-Почему?
-Чуяли, что крах скоро. Многие не хотели предавать родину и делиться знаниями с её врагами, часть просто боялась, что этот крах их сильно коснётся в лице властей.
-Допустим. Что насчёт группировок?
-Чёрт, и впрямь отклонился от главной темы. Многих юношей и девушек, окончивших в те времена школу, заботило их дальнейшее образование и образование их братьев, сестёр и даже тех, что не являлся им родственниками. Таких людей было очень много, и постепенно они начали собираться в отдельные группы, пока что не группировки. Им удавалось вербовать людей во много старше них самих, порой даже целые семьи с маленькими детьми. В протест ситуации, сложившейся в городе, они начали разорять местные лавки и магазины, присваивая всё себе, как это делали представители власти. Что скажешь, хороший план?
-Ни в коем разе. Я помню те месяцы: были разгромлены подчистую пара лавочек около дома и весь ТЦ около метро.
-Так же подумали и главари тех групп. После около месяца разбоя они вместе приняли решение не протестовать, не разрушать, а воссоздавать тот город, в котором они жили в детстве, в котором жили их родители и другие люди.
-Это ж сколько групп и человек было?
-Немного. Забыл упомянуть, что всё движение пошло именно с нашего и нескольких соседних районов. На том собрании было решено избрать кого – то одного, который будет управлять одной единой группировкой. С границами этой группировки помогла делёжка Москвы на административные округа. Наша группировка быстро распространилась по остальным районам ЮАО, кроме нашего, и полностью заняла его.
-Так, и сколько же ваша «группировка» существует?
-Хороший вопрос. В этом году ей исполняется 5 лет.
Пять. Всего – то? И что, что они успели сделать? Хотя, если так подумать…
-То есть телевизор в каждом доме, автобусные и трамвайные остановки, обновлённая система пожаротушения – это ваша работа?
-Номинально – да, но если углубиться – мы несколько надавили на мэра.
-Только лишь? – Пашу начало окутывать разочарование. Он думал о бандитах, а не о борцах за справедливость.
-Только лишь?! – Гангстер вскочил со скамейки. – Ты… Ты! Так, спокойно, тихо. – Гангстер сел и достал ещё одну барбариску. – Нам это стоило сотни жизней молодых ребят. Ты что думаешь, мы просто заявились к мэру в кабинет всем нашим скопом в несколько тысяч человек и потребовали прекратить беспредел? Пять лет – это не пара часов, мы не бездельничали. Многие из нас так и не получили желаемого образования, кто – то не выпустился из школы, и всё это ради блага других!
-Успокойтесь, Анатолий, усп…
-Честно говоря, я не Анатолий. – ухмыльнулся, глядя в асфальт мужчина. – Это так, обыкновенная конспирация. Меня зовут Ян Пушкин. Не удивляйся сильно, ты ещё много с таким встретишься на заданиях.
«Задания? Уже? Вот так сразу?». Пора было брать ситуацию в свои руки и получать информацию, действительно нужную Паше.
-Кто та четвёрка, что подстрелила вас вчера?
Ян посмотрел на Пашу так, будто это неочевидно.
-Люди из другой группировки. Из группировки ЦАО, «Основатели», хотя не основатели они ни черта, кроме своей группировки.
-И с ними ведётся война?
-Эх, если бы. – Гангстер оглядел улицу. – Против нас воюет ещё штук шесть группировок.
Так, один ответ есть, но в то же время появились новые вопросы. «По порядку.» — подумал Паша.
-Кто наш союзник?
-Хех, вопросы задаёшь что надо, правильные. Пока что единственный наш союзник – ЮВАО, «Печатники». Этот округ был второй из тех, куда мы распространили наше движение.
-А наша группировка как называется?
-«Судостроевцы». Каждая группировка брала себе название исходя из значения флага или наиболее важного объекта своего округа или района. Парень, всё, хватит. Все остальные ответы на твои незначительные вопросы ты получишь во время твоей работы. Пора обсудить действительно важные моменты: ты обязан явиться завтра по адресу, который я тебе оставлю. Там тебя проинструктируют по поводу некоторых поручений. А теперь я должен бежать. Увидимся мы не скоро, будь осторожен. Удачи.
Ян встал со скамейки и направился вдоль проезда к больнице. Всё это произошло так неожиданно для Паши, что тот несколько секунд сидел, застывши на месте, а затем предпринял попытку встать, не увенчавшуюся успехом: парень поскользнулся на фантиках от барбарисок. Когда он устойчиво встал, Яна не было видно. «Вот же… Успел скрыться. Всё так бессвязно и… обрывочно…», — Паша потёр ушибленный локоть и осмотрел скамейку.
На месте, где сидел Гангстер, сиял ослепительно белый кусок бумаги, вырванный из блокнотика. «Академика Миллионщикова, 6».
-Опять куда – то идти? И что это за улица? Придётся найти атлас. – фыркнул Паша и спрятал листок бумаги в кармане. Так как больше делать на Коломенском проезде было нечего, парень поплёлся домой, сгораемый под палящим июньским солнцем.
***
Поднявшись на свой этаж, Паша не сразу понял, что происходит. Около двери его квартиры стоял полицейский и та самая едкая соседка, которую Паша утром чуть не лишил длинных пальцев.
-Вот! Это он! Арестуйте его! – закричала она, подталкивая полицейского к парню.
-Добрый день. – недоуменно сказал Паша.
-Добрый Меня зовут Сергей Слонов, участковый района «Нагатинский затон» города Москвы. Вы Павел Агатов?
-Да, вы по жалобе?
-Всё верно. Вы арестованы до выяснения обстоятельств.
-Обстоятельств? – пробурчал Паша, пока на него надевали наручники. За спиной участкового была видна наглая физиономия соседки, трясущей своими жёлтыми, как солома, волосами наподобие маятника. Что – то предвещало беду.
-Славный денёк, — сказал Паша, встав с кровати. – почаще бы так, а то совсем жарко.
Умывшись, парень хорошо позавтракал и обратил внимание на то, что будильник поднял его на час раньше назначенного. Стрелки упёрлись в 8:23, нужно было чем-то заняться до обеда. Можно было почитать газетку, но Паша не был любителем подобных занятий и просто решил прибраться в квартире, что делал он нечасто. Выпускник был уверен, что его квартира станет одной из баз группировки, в которую он собирался вступить, а, значит, оставлять её в таком раздрае было нельзя.
Протирая полки, Паша наткнулся на паспорта родителей. В очередной раз открыв их, ему в голову пришла довольно полезная мысль: «Пора бы начать запоминать все сведения, пригодится». Отец Паши был банкиром, но хорошего дохода он не приносил. Постоянно находясь в «командировках», как выражалась мама, он лишь присылал весточки о том, что задержится, потому что «в стране сложная финансовая ситуация, мне нужно утрясти ещё пару дел». Мама Паши работала на бумажной фабрике, где применялись нестабильные химикаты, из–за чего её поглотила опухоль. Росший в одиночестве, где время от времени приезжал отец, умерший зимой вследствие внутреннего кровотечения, когда Паше исполнилось 18, парень научился самостоятельности, нашёл себе подработку на пару лет и самостоятельно закончил школу.
И вот теперь он решился на то, что может в корне изменить его жизнь как в лучшую, так и в худшую сторону. Всё, что Паша знал о группировках – это лишь информация из рассказов его матери о группировках в девяностых годах, коих было очень много, и многие из них состояли из самых отпетых бандитов того десятилетия, разорявших продуктовые лавки, убивавших людей, грабивших дома, иной раз в группе из 200-300 человек.
Неужели Паша сознательно подписал себе приговор на бытие таким же? Неужели он так же будет шататься по дворам и похищать детей, заниматься разбойничеством? Или он будет наподобие тех мужчин, что гнались за Гангстером: охотиться на людей с пистолетом? Все эти мысли обуревали парня при просмотре обыкновенных паспортов его обыкновенного отца и обыкновенной матери. Они были простыми работниками, они зарабатывали не очень много, но всё равно столько, сколько хватало на сытое житьё своему сыну, а он отблагодарит их, став преступником, чьи шайки родители так презирали и ненавидели?!
К десяти часам утра Паша уже сильно сомневался в своём решении: ему адреналина мало? Денег надо? Чего ему не хватает, почему решил свернуть в такое русло? Но, с другой стороны, Паша же ещё не знает, что ему предложат. Возможно, он не будет убивать людей напрямую, это будет происходить косвенно при распределении закладок с наркотиками по разным частям районов. Возможно, он преувеличивает, и никаких убийств и преступности вообще не будет: может, его просто сделают бухгалтером? Правда, без образования? Или бухгалтерам не нужно специальное образование? Паша этого не знал.
Дабы отвлечься от сжигающих мыслей, он решил сходить в магазин, ибо, судя по ситуации в холодильнике, мыши там скоро не на чем будет вешаться. Путь, как всегда, оказался неблизкий, потому что магазинов в Пашином районе было катастрофически мало, а ближайший находился в километре от его дома, около метро: крупный супермаркет «Сад». Почему «Сад» — неизвестно, но это и не важно, главное, что хоть какой – то. Идти пришлось пешком, ведь обстановка была плохая не только с магазинами, но и с транспортом: ни автобуса, ни трамваев.
По пути к универсаму Паша прошёл место стрельбища. Мысли о вчерашнем быстро взбудоражили утренние раздумья. Выйдя на Судостроительную и идя по ней до самого метро, Пашу вновь окутали серьёзные думы насчёт своей судьбы. Разве ради преступности растили его родители? Разве так он должен отплатить им за 18 лет крова? «Всё! Хватит самокопания. Моя натура такое не поддерживает, ну не в моём вкусе так глубоко задумываться о ситуации. Разузнать побольше – это моя цель. Хотя Гангстер сказал приходить только если надумаю вступать… Или он не так сказал? «Чёрт, не помню!» — сокрушался Паша. «Ладно, я приду за информацией. В любом случае, в живых остался лишь я, так что если я куда-нибудь да вступлю – предъявлять мне никто ничего не будет».
***
Прилично пополнив запас еды в холодильнике, Паша раздумывал о том, чем ещё можно было заняться ещё один час. Решение пришло довольно быстро: Паша зашторил окна, включил погромче телевизор и радио и начал искать по всей квартире различные документы – от СНИЛСА до гарантии на срок службы утюга. Управившись всего за полчаса, Паша оборвал все шумы, впустил свет и воздух в квартиру и только тогда заметил яростный стук в его дверь.
-Пусти, недоросль, пусти! – верещал глухой голосок.
Паша открыл дверь и, сделав мелкую щёлку между нею и порогом, вежливо спросил:
-Здравствуйте, чем – то помешал?
-Да, помешал! – всплеснула руками на вид молоденькая женщина лет двадцати пяти. – Я переехала сюда как раз-таки из – за таких буянов, как ты!
-Да что же вы завелись – то? Поспокойнее!
-Не указывай мне!
«Да, я виноват, я шумел, но ко мне – то она зачем пришла?»
-Давайте обращаться друг к другу на «вы», всё – таки я не абы кто, а владелец этой квартиры.
-Сосунки не могут быть владельцами квартир.
Паша, не церемонясь, хлопнул дверью, тем самым чуть не прищемив стервозной соседке пальцы.
-Ах ты! Да я! Да я на тебя заяву накатаю, хам! – прозвучало из-за двери, после чего та приняла на себя отважный, но слабый удар.
-А могли ведь всё мирно решить. – пробормотал Паша и посмотрел на часы – 11:47. «Пора собираться».
Ровно в двенадцать часов на пороге своей квартиры Паша стоял… Нет, не с рюкзаком наперевес, усеянным ножами, верёвкой спичками, порохом и так далее. Карманы его были чисты, руки тоже. Его приготовления остались дома – парень максимально сделал вид, будто исчез, выключив все приборы, кроме холодильника. из розетки, зашторив окна и, плюсом ко всему, надев не выделяющуюся одежду, в которой он почти никогда на публике не появлялся. Паша решительно пошёл вдоль Судостроительной улицы, ни разу не задумавшись о предстоящем остатке дня.
Ноги несли его быстро. Уже менее, чем через полчаса Паша подошёл к двадцатому дому Коломенского проезда. Сев на скамейку, он начал ждать. Не было никаких сомнений, что парень пришёл в правильное место. Часов у него не было, поэтому оставалось только ждать и надеяться на то, что Гангстер сам найдёт его.
***
-А ты, видать, заинтересован. — к скамейке подобрался Гангстер и тихонько присел.
-Это Вы… Сколько времени? – поинтересовался Паша, на секунду ошарашенный резким появлением своего знакомого.
-Ровно тринадцать часов. Пунктуальность – мой конёк.
-Давайте сразу перейдём к делу. Я готов сотрудничать и вижу, что вы быстро согласились на встречу со мной не потому что видите во мне хорошего работника. Как нога, кстати?
-С ногой всё в порядке, — Гангстер нахмурился. – А что насчёт твоих мыслей — ты достаточно сообразителен, нам сейчас такие нужны.
Да, ты прав. Вчера я не увидел в тебе ничего выделяющегося, кроме добровольной самоотверженности. За язык я тебя не тянул – ты сам предложил стать участником нашей группировки. У нас возникли колоссальные проблемы, которые могут привести, и уже привели, к первым этапам серьёзной войны. – Гангстер достал из кармана своей рубашки барбарисовую конфетку и отправил в рот.
Паша откинулся на спину скамейки и оглянул улицу. Ни одного человека, ни одной машины, хотя Коломенский проезд был очень живой трассой. Тут и недавно построенная больница имени Юдина, и «Каширский двор» — крупный рынок, и прямо позади скамейки МГКЭИТ – Московский государственный колледж электромеханики и информационных технологий.
— Понимаешь, история всех группировок пускает корни в начало девяностых годов, когда произошёл распад Советского Союза. Тогда все деньги из московской казны спустили на реконструкцию Госдумы и строительство парочки десятков новых домов в центре Москвы. Остаток власти присвоили себе, увеличив налоги.
— А что же президент? Разве это не коррупция?
— Президент в те годы заседал в Новосибирске, сведения о положении в Москве до него не доходили.
-Чую подвох. Нельзя ведь было просто приехать в Новосибирск?
-Нельзя. Он был оцеплён четыре года ради безопасности президента. Он дистанционно управлял страной, по крайней мере, он так думал. Пока он отдавал указания мэрам, мэры манипулировали им. Страна была на грани исчезновения, пока за дело не взялись отважные московские парни. Да, именно парни, им было едва больше, чем тебе. Так как Москва была сердцем России, её безопасность нужно было обеспечить в первую очередь и вернуть туда президента. Знаю, звучит странно, но ты же наверняка знаешь, что всё инновационное оружие было сконцентрировано именно в Москве, и только президент знал и был уполномочен им управлять.
-А как же военные? Учёные?
-Да какие там учёные и военные! Ты вообще не помнишь те времена? Они все попрятались по разным городам и залегли на дно.
-Почему?
-Чуяли, что крах скоро. Многие не хотели предавать родину и делиться знаниями с её врагами, часть просто боялась, что этот крах их сильно коснётся в лице властей.
-Допустим. Что насчёт группировок?
-Чёрт, и впрямь отклонился от главной темы. Многих юношей и девушек, окончивших в те времена школу, заботило их дальнейшее образование и образование их братьев, сестёр и даже тех, что не являлся им родственниками. Таких людей было очень много, и постепенно они начали собираться в отдельные группы, пока что не группировки. Им удавалось вербовать людей во много старше них самих, порой даже целые семьи с маленькими детьми. В протест ситуации, сложившейся в городе, они начали разорять местные лавки и магазины, присваивая всё себе, как это делали представители власти. Что скажешь, хороший план?
-Ни в коем разе. Я помню те месяцы: были разгромлены подчистую пара лавочек около дома и весь ТЦ около метро.
-Так же подумали и главари тех групп. После около месяца разбоя они вместе приняли решение не протестовать, не разрушать, а воссоздавать тот город, в котором они жили в детстве, в котором жили их родители и другие люди.
-Это ж сколько групп и человек было?
-Немного. Забыл упомянуть, что всё движение пошло именно с нашего и нескольких соседних районов. На том собрании было решено избрать кого – то одного, который будет управлять одной единой группировкой. С границами этой группировки помогла делёжка Москвы на административные округа. Наша группировка быстро распространилась по остальным районам ЮАО, кроме нашего, и полностью заняла его.
-Так, и сколько же ваша «группировка» существует?
-Хороший вопрос. В этом году ей исполняется 5 лет.
Пять. Всего – то? И что, что они успели сделать? Хотя, если так подумать…
-То есть телевизор в каждом доме, автобусные и трамвайные остановки, обновлённая система пожаротушения – это ваша работа?
-Номинально – да, но если углубиться – мы несколько надавили на мэра.
-Только лишь? – Пашу начало окутывать разочарование. Он думал о бандитах, а не о борцах за справедливость.
-Только лишь?! – Гангстер вскочил со скамейки. – Ты… Ты! Так, спокойно, тихо. – Гангстер сел и достал ещё одну барбариску. – Нам это стоило сотни жизней молодых ребят. Ты что думаешь, мы просто заявились к мэру в кабинет всем нашим скопом в несколько тысяч человек и потребовали прекратить беспредел? Пять лет – это не пара часов, мы не бездельничали. Многие из нас так и не получили желаемого образования, кто – то не выпустился из школы, и всё это ради блага других!
-Успокойтесь, Анатолий, усп…
-Честно говоря, я не Анатолий. – ухмыльнулся, глядя в асфальт мужчина. – Это так, обыкновенная конспирация. Меня зовут Ян Пушкин. Не удивляйся сильно, ты ещё много с таким встретишься на заданиях.
«Задания? Уже? Вот так сразу?». Пора было брать ситуацию в свои руки и получать информацию, действительно нужную Паше.
-Кто та четвёрка, что подстрелила вас вчера?
Ян посмотрел на Пашу так, будто это неочевидно.
-Люди из другой группировки. Из группировки ЦАО, «Основатели», хотя не основатели они ни черта, кроме своей группировки.
-И с ними ведётся война?
-Эх, если бы. – Гангстер оглядел улицу. – Против нас воюет ещё штук шесть группировок.
Так, один ответ есть, но в то же время появились новые вопросы. «По порядку.» — подумал Паша.
-Кто наш союзник?
-Хех, вопросы задаёшь что надо, правильные. Пока что единственный наш союзник – ЮВАО, «Печатники». Этот округ был второй из тех, куда мы распространили наше движение.
-А наша группировка как называется?
-«Судостроевцы». Каждая группировка брала себе название исходя из значения флага или наиболее важного объекта своего округа или района. Парень, всё, хватит. Все остальные ответы на твои незначительные вопросы ты получишь во время твоей работы. Пора обсудить действительно важные моменты: ты обязан явиться завтра по адресу, который я тебе оставлю. Там тебя проинструктируют по поводу некоторых поручений. А теперь я должен бежать. Увидимся мы не скоро, будь осторожен. Удачи.
Ян встал со скамейки и направился вдоль проезда к больнице. Всё это произошло так неожиданно для Паши, что тот несколько секунд сидел, застывши на месте, а затем предпринял попытку встать, не увенчавшуюся успехом: парень поскользнулся на фантиках от барбарисок. Когда он устойчиво встал, Яна не было видно. «Вот же… Успел скрыться. Всё так бессвязно и… обрывочно…», — Паша потёр ушибленный локоть и осмотрел скамейку.
На месте, где сидел Гангстер, сиял ослепительно белый кусок бумаги, вырванный из блокнотика. «Академика Миллионщикова, 6».
-Опять куда – то идти? И что это за улица? Придётся найти атлас. – фыркнул Паша и спрятал листок бумаги в кармане. Так как больше делать на Коломенском проезде было нечего, парень поплёлся домой, сгораемый под палящим июньским солнцем.
***
Поднявшись на свой этаж, Паша не сразу понял, что происходит. Около двери его квартиры стоял полицейский и та самая едкая соседка, которую Паша утром чуть не лишил длинных пальцев.
-Вот! Это он! Арестуйте его! – закричала она, подталкивая полицейского к парню.
-Добрый день. – недоуменно сказал Паша.
-Добрый Меня зовут Сергей Слонов, участковый района «Нагатинский затон» города Москвы. Вы Павел Агатов?
-Да, вы по жалобе?
-Всё верно. Вы арестованы до выяснения обстоятельств.
-Обстоятельств? – пробурчал Паша, пока на него надевали наручники. За спиной участкового была видна наглая физиономия соседки, трясущей своими жёлтыми, как солома, волосами наподобие маятника. Что – то предвещало беду.
Рецензии и комментарии 0