Глава 4 (Глава 4)

Утро встретило Марка головной болью и странным предчувствием. Он проснулся в своей небольшой квартире, где сквозь занавески пробивались первые лучи солнца. Однако вместо привычного ощущения бодрости, он почувствовал тяжесть в висках и неясное беспокойство, словно что-то важное ускользало от его понимания.
Всю ночь ему снились запутанные сны, которые оставили после себя ощущение тревоги и загадки. В этих снах он бродил по бесконечным подземным коридорам, стены которых были покрыты древними символами и таинственными знаками. Тусклый свет старых фотографий, развешанных по стенам, освещал его путь, но их изображения были размыты и неразборчивы, будто кто-то пытался стереть их из памяти.
В этих снах постоянно появлялось серебряное кольцо Кисмет. Оно было необычным, с замысловатым узором, и казалось, что оно обладает какой-то магической силой. В какой-то момент кольцо начало медленно превращаться в змею. Змея была грациозной и опасной, её чешуя блестела в полумраке, а глаза горели зелёным огнём. Она обвила его сердце, и Марк почувствовал, как холодный страх охватывает его.
Пробудившись, он не мог избавиться от ощущения, что этот сон был не просто игрой воображения. Марк решил, что сегодня он обязательно уделит время, чтобы понять, что же скрывается за этими странными видениями.
Пленочный фотоаппарат Nikon F3, верный спутник многих расследований, привычно лег в сумку Марка. Этот фотоаппарат был с ним на протяжении многих лет, запечатлевая самые важные моменты его карьеры. Он помнил, как впервые использовал его в своем первом крупном деле, и с тех пор не расставался с ним.
Марк остановился на мгновение перед небольшим домашним сейфом, размышляя, стоит ли брать с собой диктофон. Это была старая привычка, приобретенная им еще в начале карьеры, когда он понял, насколько важно фиксировать каждое слово на встречах. Диктофон был маленьким, почти незаметным, но бесценным инструментом. В конце концов, он решил, что лучше перестраховаться, и аккуратно положил его во внутренний карман пальто.
Перед выходом из дома Марк вспомнил о странном сообщении, полученном накануне вечером с неизвестного номера. Сообщение он не успел открыть, но в мгновении всплывшем уведомлении, бегло успел понять его мотив: предупреждающий и угрожающий. Решив, что спросит при встрече о нем у Кисмет, он собрал все необходимое, бросил последний взгляд на комнату, проверяя, не забыл ли чего-либо, и вышел из дома.
Ярославский вокзал гудел как растревоженный улей. Люди спешили в разные стороны, создавая шум и суету, характерные для утреннего час пик. Поездка, казалось, была в центре внимания каждого, кто находился здесь, и в этом хаосе было что-то одновременно и захватывающее, и утомительное.
Кисмет ждала его у старинных часов, которые возвышались над толпой, как немые свидетели прошедших эпох. Она выглядела величественно и загадочно, словно героиня нуарного фильма, сошедшая с экрана в реальность. Её темное пальто развевалось на ветру, придавая ей вид таинственной незнакомки. Марк, увидев её издалека, замедлил шаг. Он невольно залюбовался тем, как утреннее солнце играет в её волосах, придавая им золотистый оттенок. Свет создавал вокруг неё ореол, который выделял её из толпы, делая её образ ещё более притягательным и загадочным.
Марк подошел ближе и заметил в глазах Кисмет тень беспокойства, которая, казалось, отражала его собственные чувства. Они сухо приветствовали друг другу и направились к платформе.
Электричка мерно покачивалась, скользя по рельсам, унося их вдаль от Московской суеты. Марк и Кисмет сидели друг на против друга у окна, за которой развивалась монотонная, размытая в стеклянной раме, картина пригорода — зеленые ковры поля и леса, создающие иллюзию безграничного пространства. Еще не спустившийся утренний туман, обрамлял призрачной дымкой мелькающие изредка дома.
— Расскажите подробнее о Воронцове, — нарушил молчание Марк, доставая свой потрёпанный блокнот. — Что ещё вам известно о нём?
Кисмет на мгновение отвлеклась от созерцания пейзажа за окном.
— Михаил Воронцов, — произнесла она задумчиво и почти шепотом, — работал в строительном управлении с 1982 по 1991 год. Занимал должность старшего инженера по реконструкции подвальных помещений. После развала СССР ушёл на пенсию, — Она достала из сумки папку с документами. — Но интересно другое. Перед уходом он запросил копии всех планов подземных коммуникаций района Маросейки. Официально — для архива. Но копии так и не вернулись в управление."
— И вы думаете, что он что-то обнаружил? — Марк быстро записывал информацию в блокнот.
— Уверена. Когда я связалась с ним, он сначала не хотел говорить. Но потом… — она вновь понизила голос, хотя вагон был практически пустым,
— Он сказал, что у него есть информацию, которая может изменить представление об истории города. И что теперь пришло время её раскрыть, — Марк внимательно посмотрел на Кисмет. В утреннем свете её лицо казалось особенно бледным, а глаза — необычайно яркими.
— А почему именно сейчас? Почему он молчал все эти годы?
— Он сказал, что ждал подходящего момента. И появления людей, которым можно доверить эту информацию. — Кисмет достала телефон и показала Марку карту. — Его дом находится здесь, на окраине Пушкино. Старый район, частная застройка, — Марк кивнул, и остальная часть поездки прошла в тишине, каждый был погружен в свои мысли.
Через час они уже шли по тихой улице, где старые деревья яблони, нависавшие над покосившимися заборами, напоминали стражей, хранителями ускользающих тайн. Дом Воронцова предстал перед ними почти, как и его хозяин, словно уютный старец, он был небольшим одноэтажным строением с зелёной шапкой мха на крыше со старыми оконными наличниками. Марк заметил, что калитка была не заперта.
— Странно, — пробормотал он. Его журналистское чутьё подало сигнал тревоги. Они поднялись на крыльцо, и Кисмет постучала в двери. Никто не ответил. Она постучала ещё раз, сильнее. Тишина.
— Может, мы рано?" — предположил Марк, но Кисмет покачала головой.
— Мы договаривались на это время. Он сам настаивал на раннем визите. — Марк осторожно толкнул дверь — она оказалась незапертой и со скрипом отворилась. Внутри дома царил полумрак. Запах старых книг смешивался с чем-то ещё.
— Михаил? — позвала Кисмет, делая шаг внутрь. — Мы договаривались о встрече…
Они вошли в небольшую гостиную, которая напоминала забытый музей, где время замерло в ожидании волшебного прикосновения. Первое, что бросилось в глаза, — это разбросанные повсюду бумаги. Старые чертежи, карты и фотографии, уже потерявшие свой первоначальный вид, расползались по полу, как меловые линии на черной доске
На столе стояла нетронутая чашка с остывшим чаем. А рядом…
— Боже мой, — выдохнула Кисмет. Рядом на полу лежал раскрытый кожаный портфель, из которого высыпались какие-то документы. На стене над столом была прикреплена большая карта Москвы, испещрённая красными пометками. В центре карты зияла дыра, словно кто-то в спешке вырвал важный фрагмент.
— Его здесь нет, — медленно произнёс Марк, оглядывая комнату своим профессиональным взглядом. —И судя по всему, он покинул дом в спешке.
Кисмет подняла с пола один из потрепанный дневник, из которого что-то выпало. Это оказалась старая фотография — группа людей в строительной форме стоит у входа в какой-то тоннель. На обороте надпись карандашом: 1985 год. Вход №7, Маросейка. Глубина 27 метров. Обнаружены странные знаки.
— Марк, — её голос дрожал, — посмотрите на это, — Кисмет протянула ему фотографию, листая страницы, исписанные мелким почерком, меж строк которого виднелись зарисовки странных символов. — Здесь координаты. И схема входа через подвал старого доходного дома. Нам нужно попасть туда. Сегодня же. — Кисмет быстро сфотографировала на телефон страницы.
Марк, словно не обращая на сказанные слова Кисмет, внимательно изучал разбросанные документы. Комната выглядела так, будто кто-то спешно искал что-то конкретное. Везде были пометки о каких-то артефактах и символах.
Кисмет быстро собирала бумаги, складывая их в свою сумку. Её движения были слишком уверенными для человека, впервые столкнувшегося с подобной ситуацией.
— Нам нужно уходить, — произнесла она, остановившись на мгновение, чтобы бросить взгляд на часы, как будто они были капканом, готовым захлопнуться. — Сейчас главное успеть попасть в тот подвал.
— Откуда такая спешка? — спросил Марк, его взгляд охватил её с тревогой. Он заметил, как она ловко спрятала в карман куртки нечто, что напоминало секреты, которые ни в коем случае нельзя было оставлять на поверхности. — И почему именно сегодня?
— Сегодня в том районе будут проводить плановые работы. Завтра может быть уже поздно, — ответила она, избегая его взгляда.
Они молча вышли из дома и по дороге вызвали такси. По пути Кисмет постоянно что-то проверяла в телефоне, сверяясь с фотографиями и документами. Марк заметил, как её руки слегка дрожали, за тканью пальто читались потаенные страхи. Это дрожание напоминало ему трепет крыльев бабочки, зажатой в жесткой руке, готовой вырваться на свободу.

Через два часа они уже стояли у неприметной двери подвального помещения, скромно скрывающейся в узкой улочке меж домами. Старый дом на Маросейке хранил свои тайны за облупившейся штукатуркой и ржавым замком.
— Вы уверены, что мы сможем туда попасть? — Марк указал взглядом на замок.
Кисмет молча достала связку ключей, их металлический блеск чуть осветил мутный воздух. — Я подготовилась заранее, — произнесла она, чуть замедляя речь, словно бы сама осознавая, что в этом притихшем месте воздух наполнился немыми вопросами, имеющими свое место, — У меня есть… связи в строительном управлении. Это дубликаты.
Открывая дверь, они ощутили, как влетающий в подвал холодный воздух был полон сырости. Их шаги гулко отдавались в пустоте подвала. Луч фонаря выхватывал из темноты очертания старых трубы, обломки кирпичей, укрытых слоем пыли и паутину в углах.
— Согласно записям, проход должен быть… — тихонько произнесла Кисмет, сверяясь с изображением на экране телефона, — за этой стеной.
Она начала осматривать кладку, каждый кирпич, застывший в потоке времени. Внезапно Марк заметил едва различимые символы, выцарапанные на одном из кирпичей. — Смотрите, Кисмет! Такие же, как в дневнике, — воскликнул он, не в силах скрывать волнение.
Кисмет, словно врач, проверяющий пульс древности, провела нежными пальцами по таинственным знакам. Раздался тихий щелчок, и часть стены медленно подалась внутрь.
— Невероятно, — прошептал Марк. Вокруг него воздух наполнился напряжением. Сама история начала оживать, предлагая заглянуть за завесу.
Они двинулись вглубь узкого тоннеля, который казался не просто проходом, а живой артерией, пульсирующей в недрах земли. Стены, покрытые сыростью, напоминали о старых ранах, слезы времени стекали по холодному камню, и вся атмосфера усиливала ощущение, что они забрались в самую душу забытого мира. Тоннель уходил вниз под небольшим углом. Пройдя примерно пятьдесят метров, Марк уловил первый тревожный звук — тихое потрескивание над головой. Кисмет тоже остановилась.
— Нам нужно… — начал он, но его слова растворились в воздухе, когда всё происходящее внезапно обрушилось на них.
Всё произошло за считанные секунды. Сначала посыпалась мелкая крошка, будто невидимый лихорадочный подземный зверь зашевелился. Затем раздался оглушительный грохот. Марк инстинктивно дёрнул Кисмет на себя, прижав к стене. Облако пыли окутало их, а когда оно рассеялось, они увидели, что проход, через который они вошли, оказался заблокирован обвалившимися камнями.
— Чёрт! — выругался Марк, подбегая к завалу, — Мы в ловушке?
— Спокойно, — произнесла Кисмет, ее голос был напряжен, но звучал уверенно. — Здесь должен быть другой выход. В записях упоминается целая сеть тоннелей.
И вот, в эту самую секунду что-то металлическое выскользнуло из её кармана. Марк успел увидеть древний медальон, блестящий в тусклом свете их фонаря, испещренный теми же загадочными символами, что декорировали стены прежде, чем она поспешно подняла его.
В этот момент всё встало на свои места — её осведомлённость о подземельях, уверенные действия, спешка, странное поведение в доме Воронцова. Это было началом опасного танца с тайной. Она явно искала что-то конкретное.
— Почему вы на самом деле здесь? — его вопрос эхом разнесся по холодному тоннелю. Марк смотрел ей прямо в глаза. — Что вы ищете?
В полумраке он увидел, как изменилось её лицо. Маска уверенности, которую она так тщательно носила, опала, обнажая под собой что-то глубокое, личное и болезненное, рассчитанное лишь на одного. Кисмет вздохнула, и в этом глухом высоком пространстве её лицо, едва освещенное тусклым светом фонарика, стало особенно уязвимым. Она медленно опустилась на холодный, каменистый пол тоннеля, прислонившись к стене. — Мой дядя… Он исчез здесь три месяца назад, — начала она, — Он был археологом, исследовал древние подземные сооружения Москвы. В последнем письме он писал, что обнаружил что-то невероятное. Что-то связанное с этими символами и старинными артефактами.
— И вы пытаетесь его найти? — спросил Марк, пребывая в смятении от открывшейся перед ним реальности.
— Да. Но это не всё… — она показала ему выпавший медальон. — Это единственное, что у меня осталось от него. Древний медальон с такими же символами.
Марк внимательно посмотрел на неё. В тусклом свете фонаря он впервые увидел не загадочную незнакомку, а человека, который был погружён в глухую тьму утраты близкого человека, отчаянно идущего по лабиринту своего горя в поисках ответов.
— Расскажите мне всё, — мягко попросил он. — С самого начала.
И в неизменном мраке подземного тоннеля, окружённые древними тайнами и шёпотом ушедших эпох, они начали долгий разговор, который изменит их двоих…