Блеклые цвета (Глава 1)

Столлер внимательно осматривал Джо, пока тот рассказывал.
— Представляешь, в городе участились случаи распространения розоватых вещей, — с осуждением сказал Джо, лёжа на диване.
— Плохо, — отрешённо ответил Столлер, заглядывая ему в рот.
— Вот, вчера моя дочь принесла в дом куклу розово-красноватого оттенка! — Джо начал размахивать руками, выражая всё своё недовольство и ужас от этого события.
— Не может быть! — От удивления Столлер на секунду отвлёкся от осмотра, но почти сразу вернул внимание обратно. — И где только взяла? Я надеюсь, ты избавился от куклы.
— Да, конечно, избавился, — быстро и чётко сказал Джо, будто от этого зависела его жизнь. — Я убедился, что никто её не видел, и сжёг! — после этих слов он отвёл взгляд и уже тише, с сожалением в голосе, добавил — А дочь запер в подвале, чтобы подумала над своим поведением и больше такого не повторялось.
— Да уж, иногда дети не понимают, к чему могут привести их поступки, — ответил Столлер, заканчивая осмотр.
— Вот-вот… За эту куклу её, меня и жену могли посадить в тюрьму… Или того хуже… — Джо не хотел думать об этом. Он выдохнул и продолжил: — Хорошо, что всё обошлось.
— Итак, Джо, — резюмировал итог осмотра Столлер, — ты заболел, но ничего серьёзного. Полежи несколько дней и принимай травы, которые я тебе выпишу… — Он на секунду задумался и немного раздражённо добавил: — Только они у меня вчера закончились.
— Ничего, сейчас быстренько схожу за ними, — сказал Джо, резко вскакивая с дивана, но тут же ощутил сильное головокружение и упал обратно.
— Ты меня вообще не слушал, — Столлер попытался придержать его, чтобы смягчить падение. — Тебе нужно лежать. Отдыхай тут. А за травами я сам схожу.
— Но ходить за травами моя работа, — попытался возразить Джо, но сил у него уже не осталось. — Такая же, как твоя лечить.
— Успокойся, мне прогуляться будет полезно в отличие от тебя. А тебе полезно отлежаться, — спокойно сказал Столлер, начиная собираться. — Да и за ворота общины я уже давно не выходил, иногда нужно развеяться.
Джо вздохнул, понимая, что Столлер прав.
— Ладно, я пока полежу… Но будь осторожен. Там и хищники водятся… А кто тут всех лечить будет, если тебя не станет? — пробормотал Джо, после чего поудобнее устроился на диване и почти сразу уснул.
Столлер вышел, в лес в поисках лечебных трав. Его путь был спокоен: он быстро собрал необходимое, затем вышел к реке и решил сделать привал, чтобы перекусить.
Он собрал ветки, развёл костёр и сил, наслаждаясь окружающей природой: звуками синей реки, запахом зелёной травы и теплотой жёлтого солнца. Ему казалось прекрасным, что все цвета окружают его. И он сидел, наслаждаясь этим не замечая, как проходить время.
Как вдруг заметил шевеление в кустах. Что-то приближалось, пробираясь сквозь кусты. Столлер напрягся, быстро схватил нож и сумку с травами. Он приготовился к нападению. Секунды казались вечностью, но бежать было нельзя — страху нужно смотреть в лицо.
На удивление Столлера вместо зверя из кустов вышел человек. Он едва держался на ногах и почти сразу упал на землю.
Столлер удивился, но времени на промедление не было – незнакомцу явно требовалась помощь.
Столлер подбежал к нему чтобы осмотреть. Это был худощавый мужчина лет тридцати с небольшой щетиной. На нём была изорванная, вся в грязи рубаха; меховая шапка, совершенно не по погоде и вид человека, который вот-вот помрёт. Осмотрев его внимательнее, Столлер не нашёл ран, укусов или порезов — вместо этого у него оказался сильный жар.
Столлер усадил его в тень и дал попить воды с добавленными в неё травами.
— Не волнуйся, сейчас донесу тебя до общины. Там отдохнёт и мигом встанешь на ноги! — сказал Столлер, подхватывая его на руки.
— Спасибо… — прохрипел незнакомец, постепенно приходя в себя.
— Заговорил, хороший знак. Значит, травы начинают действовать, — одобрительно кивнул Столлер, быстро шагая по тропе. — Только постарайся не засыпать. Лучше скажи тебя звать.
— Кузьмин… меня зовут Кузьмин Товаров, — ответил тот, устраиваясь по удобнее в руках Столлера.
— Ну, Кузьмин, рассказывай, как ты сюда попал? В наших краях редко встретишь новые лица, да ещё в таком состоянии, – начал расспрашивать Столлер, выходя на тропу, ведущую в общину.
— Да, что тут рассказывать… Пытался проплыть по этой чёртовой реке, но потерпел кораблекрушение, — хрипло начал говорить Кузьмин, время от времени кашляя. Травы начали действовать, но для его для пересохшего горла их было недостаточно. — Не зная куда идти пошёл вдоль берега, надеясь найти поселение… Шёл несколько дней. Иногда мне удавалось поймать и пожарить рыбу, но вода, которая была с собой быстро кончилась, так что приходилось пить из этой же речки. Солнце безжалостно жгло, и с каждым днём я слабей всё больше. Я уже решил, что мне конец, так и пропаду у этой реки один, как вдруг увидел дым от костра… Пошёл на него… а там ты, мой спаситель.
Столлер был рад, что его собеседник говорит связно. Это значило, что, не смотря на его плачевное состояние, его разум остался в порядке.
— Давай ещё рассказывай, — подбодрил он Кузьмина. — Нам до общины ещё идти и идти, а заодно мне будет проще тебя нести, если ты отвлечёшься меня разговорами. — Настоящая причина, почему Столлер пытался разговорить его была в том, чтобы быть уверен, что тот в сознании — По этой реке люди неспроста не плавают, течение сильное, да и скал хватает. Так что, Кузьмин, как же тебя сюда занесло?
— Как меня сюда занесло? — Кузьмин замер, его глаза расфокусировались, устремившись в пустоту. В них читалась бесконечная грусть.
Вопрос пробудил в нём боль. Она была настолько сильной, что даже хрип в голосе почти исчез… Хотя, возможно, хрип пропал потому, что слёзы, потекшие по его лицу, попали ему в рот и омочили горло.
— Это долгая история… Хотя, по правде сказать, пока шёл, мало надеясь на спасение, только о нём и думал. Но даже теперь не могу понять, что и в какой момент пошло не так…
Столлер, не сбавляя темпа, терпеливо ждал, пока Кузьмин соберётся с мыслями.
Кузьмин, продолжая обдумывать, с чего начать, наконец заговорил:
— Может, на этот раз разберусь… Или ты поймёшь и мне объяснишь. Начну с того, что я торговец. Плаваю между поселениями: купил тут, продал там. — Он смотрел в небо, но будто видел в нём картины прошлого. — В одном из путешествий я встретил свою любовь — Марию. Глаз очей моих… Нам было хорошо вместе, мы любили друг друга и быстро сыграли свадьбу.
На лице Столлера появилась улыбка. Он любил истории о любви.
Голос Кузьмина был таким счастливым, будто он снова вернулся в то время.
— Ты бы видел эту свадьбу! На неё собралось не меньше трёх дюжин гостей. Всё было так красиво украшено… Всё сияло любимым цветом моей Марии. Красные цветы, салюты, ленты…
Вдруг улыбка на лице Столлера исчезла. Он немного замедлил шаг, а голос его стал серьёзным.
— Мне жаль, но я должен тебя перебить. Как только войдём в общину, не упоминай про “красные цветы, салюты и прочее”. Вообще ни в коем случае не говори о красном цвете. У нас его не любят. За такие слова можно угодить за решётку. Понял? — Столлер ещё раз обдумал свои слова и добавил: — А если у тебя есть при себе что-то красное, выбрось сейчас, пока мы не дошли до общины.
Кузьмин удивился. За все годы странствий он впервые слышал о таком.
— Как необычно…
Голос Столлера стал более отстранённым, но звучал жёстко.
— На то есть свои причины. Но если у тебя нет красных вещей, и ты понял, что говорить о них нельзя, продолжай рассказ. Мне жутко интересно, как жизнь из такой хорошей превратилась в ту, что привела тебя сюда.
Кузьмин вновь погрузился мыслями в прошлое, когда Столлер ускорил шаг.
— Как занесло? Интересный вопрос, — сказал Кузьмин, выжидая момент, когда Столлер будет смотреть вперёд по дороге. Как только тот отвёл взгляд, Кузьмин быстро снял что-то с руки и сунул в карман рубахи.
Столлер заметил, что Кузьмин что-то спрятал, но не стал обращать на это внимание, с нетерпением ожидая продолжения рассказа.
— Так вот, — продолжил Кузьмин, — мы устроили свадьбу, великолепно отпраздновали, и обменялись самыми красивыми кольцами, какие только можно представить. За них я отдал круглую сумму, но за такие кольца я бы с радостью заплатил вдвое больше.
В его голосе мелькала горечь воспоминаний: на мгновение казалось, что он забыл, как недавно был на грани смерти от жары и недоедания. А главное — эти кольца так поразили Марию. Когда я протянул ей одно из них, она была безмерно счастлива и сказала, что никогда не снимет его со своей прекрасной руки.
Наступила долгая, тяжёлая пауза. Столлер уже собирался проверить, в порядке ли его собеседник, как Кузьмин продолжил:
— Потом случилось то, за что я до сих пор виню себя… Думаю, именно тогда всё пошло не так.
Голос Кузьмина стал тихим, а глаза, вернувшись в реальность, зафиксировались на окружающих деревьях. Он сжался в руках Столлера, словно хотел исчезнуть.
— Мне нужно было уехать по торговым делам, — тихо сказал он. — План был прост: пару дней в одну сторону, там побыть три, ну, может, четыре дня и обратно доплыть за два. Обычная поездка… У меня таких было много, и эта, по сравнению с другими, должна была быть очень короткой.
Кузьмин вздохнул. Слёзы в его глазах казались готовыми выйти с новой силой, но в его теле уже не осталось ни энергии, ни воды.
— Честно! — вскричал он. — Я думал, что после женитьбы брошу эти чёртовы путешествия, остепенюсь в родной деревне и буду жить спокойно с Марией. А это — последняя поездка! Я собирался всё распродать, повидаться с наставником, рассказать ему о нашей свадьбе, и даже ещё раз прогуляться с ним…
Столлер начал догадываться, к чему ведёт рассказ Кузьмина.
— А как твоя Мария отреагировала на поездку? — спросил он.
Кузьмин задумался, а затем ответил:
— Да я сам не пойму. Сначала всё было, вроде, хорошо. Мы заранее договорились о моей последней поездке, и она должна была к тому времени всё подготовить, чтобы, по моему возвращению, мы начали жить вместе. Но в последний день что-то изменилось. Перед отплытием она начала горевать и не хотела меня отпускать. У неё было предчувствие чего-то плохого, а я, глупец, не послушал её. Я сказал, что всё уже подготовлено и что отменять поездку поздно, а также уверил, что скоро вернусь, и она не успеет заскучать.
Столлер нетерпеливо перебил:
— И ты потерпел кораблекрушение по дороге, я прав?
Кузьмин отрицательно покачал головой, усмехнулся, но вскоре его взгляд снова омрачился.
— Если бы… Ведь, как ты правильно говорил, по этому пути никто не осмеливается плавать. Эта река хоть и является более прямым и быстрым маршрутом, но она слишком опасна.
Столлер понял, что ошибся, и решил больше не перебивать, а просто слушать.
— Мы решили плыть по морю, огибая это место. Да, путь дольше, но если бы мы попытались проплыть тут и потерпели кораблекрушение, выгоды бы никакой не было, — продолжил Кузьмин с грустной усмешкой. — Я сейчас наглядный пример того, почему не стоит плыть по этому пути. Мы доплыли нормально, но как только я успел начать выгружать товары, к нам подплыла ещё одна лодка со срочным письмом для меня…
Снова повисла тишина, в которой был слышен лишь шум ветра и быстрые шаги Столлера.
Столлер не удержался и заговорил первым:
— Так, что же было в письме?
Кузьмин ответил отстранённо:
— В письме говорилось, что почти сразу после моего отплытия моей жене, Марии, стало плохо, предположительно от укуса ядовитой змеи… Она почти сразу погибла. Также там было указано, что похороны состоятся через три дня… А с учётом того, что я получил письмо всего за один день до них, времени осталось совсем мало.
Казалось, что это письмо он уже прокручивал в голове не одну тысячу раз, думая, мог ли он что-то исправить. И даже сейчас, находясь на пороге смерти, когда все возможности уже ушли, он всё ещё размышлял, что же он мог изменить.
Выждав паузу, Столлер искренне произнёс:
— Соболезную…
Несколько минут Столлер молча нёс Кузьмина, но потом всё же решил спросить:
— Но всё же, я не понял, как ты тут оказался?
Кузьмин усмехнулся, как будто это было само собой разумеющимся.
— Всё просто, — сказал он. — Как я мог не попрощаться с Марией? На причале я нашёл быструю, маленькую лодку и поплыл обратно со всей возможной скоростью. Если бы я выбрал обходной путь, то точно не успел бы вернуться, поэтому я выбрал самый быстрый маршрут через эту реку.
Столлер понял, что случилось, пока Кузьмин продолжал:
— Волны были сильными, а скалы — повсюду. Я пытался маневрировать, но не справился с управлением, и лодка разлетелась на осколки, ударившись об одну из скал. Дальше, ты знаешь, я пошёл вдоль реки, пока не увидел дым от огня — а там ты меня спас.
Эти слова причиняли Столлеру боль. Его шаг непроизвольно замедлился, а голос стал тише.
— Не легко тебе пришлось. Хочу сказать, что я понимаю боль утраты. В нашей общине была эпидемия — почти все потеряли близких и дорогих людям. Я потерял немало друзей, — вздохнул Столлер, — но больнее всего мне от потери родителей.
Собравшись с силами, он продолжил:
— Я думал, что всё кончено… Что я сгину без них.
Кузьмин молча слушал Столлера и чувствовал утешение — он был рад узнать, что не одинок в этих чувствах. Ведь, несмотря на голод, жажду и жар, в те дни ему казалось, что он умрёт не от них, а от тоски и одиночества… без Марии.
Внезапно Столлер резко поднял голову к небу, его голос вновь обрел силу, а шаг ускорился.
— Но общая боль не породила ненависть, она стала тем, что нас соединило.
Кузьмин снова опечалился от этих слов — его тоска и боль не принесли ничего хорошего и, похоже, не принесут.
— Ты говоришь правильные вещи, — сказал он тихо, — но я всё думаю: может, если бы я не поехал, если бы остался с ней, всё было бы иначе, и мы были бы счастливы.
Столлер молчал. Он знал, что, чтобы жить дальше после утраты, нужно время и возможность выговориться.
Кузьмину хотелось кричать, но сил уже не хватало.
— От неё у меня осталось только одно чертово кольцо и больше ничего. Если бы не оно, её будто бы и не существовало.
Эти слова заставили Кузьмина чуть заплакать.
— Как же я без неё… Может, если бы я поплыл длинной дорогой, у меня был бы шанс успеть на её похороны. А сейчас, так мало того, что я чуть не погиб, я и с ней так и не простился.
После новой затянувшейся паузы Столлер решил заполнить её:
— Сочувствую. Поверь, боль пройдёт, и твоя жизнь на этом не закончится. У меня тоже от родителей почти ничего не осталось. Мысленно я винил себя за их смерть. Но пережил всю эту боль и научился лечить людей и чтобы подобного больше не случилось с моими близкими.
Кузьмин, ответил уже без эмоций:
— Мне всё же кажется, что эта боль не пройдёт, и зачем мне жить, если её нет рядом?
Столлер улыбнулся:
— И всё же, ты ошибаешься. Кстати, смотри: слово за слово, и мы уже добрались до общины. И помни — ни в коем случае ничего не говори про «красный», если не ради своей жизни, тогда ради памяти о твоей любимой.
Войдя в общину, Столлер быстро дошёл до дома и открыл дверь. Уже внутри он услышал голос Джо, который встал с дивана и направился ко входу, неся Кузьмина Столлер успел забыть о нём.
— Вижу, ты не спешил, видимо, решил отдохнуть в лесу, пока я, бедный больной, отлёживаюсь у тебя. Угадал? — голос звучал с лёгкой насмешкой.
— Да, но не только это…
Джо подошёл к входной двери и увидел, что Столлер нес на руках человека в изорванной одежде, который едва больше походил бы на живого, чем на мёртвого. Глаза Джо расширились, и он был готов моментально выполнить любое указание Столлера, чтобы помочь пострадавшему.
— Что случилось? И чем я могу помочь? — спросил он.
Столлер быстро и чётко ответил:
— Это Кузьмин. Я нашёл его в лесу. Он потерпел крушение во время плавания, а потом провёл несколько дней без еды и воды под палящим солнцем. Подготовь ему кровать, куда можно его уложить, а я займусь им и приготовлю травы, чтобы быстрее помочь ему прийти в себя.
Джо побежал во вторую гостиную, где были расставлены несколько кроватей для больных, приходивших к Столлеру. Комната была пуста: из пациентов у Столлера оставался только Джо, который простудился и собирался уйти домой, как только получит лекарства.
Тем временем Столлер перенёс пострадавшего, Кузьмина, и уложил его на диван в первой спальне — комнате, которую он обычно использует для осмотра больных. Пока Столлер вешал одежду Кузьмина на стул, из его рубашки что-то выпало и скатилось под диван. Услышав шум, он сразу вспомнил, как Кузьмин спрятал нечто в кармане. Наклонившись, чтобы поднять упавшую вещь, он обнаружил кольцо с большим ярким красным камнем.
Столлеру было больно вспоминать, как Кузьмин говорил, что это кольцо — единственное, что осталось у него от жены. Он задумался, что же с ним делать. С одной стороны, правильным было бы выбросить его, ведь если его найдут, обоим не поздоровится. Но, с другой стороны, Столлер понимал, насколько важна последняя память о любимом человеке. Он сам бы отдал всё, чтобы сохранить хоть что-то, что напоминало ему о близких.
После долгих раздумий Столлер положил кольцо обратно в карман рубашки Кузьмина.
В комнату вернулся Джо и, тихо, чтобы не разбудить Кузьмина, сказал:
— Кровать готова, давай, понесли Кузьмин, туда.
Столлер тоже тихо ответил:
— Нет, мне его одному – удобнее нести.
Джо согласился:
— Хорошо, тогда я унесу его одежду.
Но тут Столлер, чуть ли не крича, произнёс:
— Не надо!
Джо вздрогнул от неожиданности, но тихо продолжил:
— Ладно, ладно, только давай потише – не будем его будить.
Столлер перешёл на шёпот, извинился и, осторожно, понёс Кузьмина, чтобы уложить его на кровать.
Вернувшись к Джо, он услышал от него полушутливый вопрос:
— Слушай, Столл, что случилось? Ты такой нервный, как будто увидел красного.
Столлер, слегка испуганный, ответил:
— Какой ещё красный? А вообще, Джо, давай ты тоже отдохнёшь – приляг; тебе тоже нужен отдых. А я пока приготовлю травы.
Сказав это, Столлер взял сумку, с которой ходил в лес, и спустился в подвал, где хранились все его травы. Потратив некоторое время, он смешал лекарства для Кузьмина и Джо, а также себе немного успокоительного, чтобы взять себя в руки.
Выйдя из подвала, Столлер напоил лекарством Кузьмина и пошёл искать Джо, но не смог его найти в доме. Подумав, что, видимо, Джо ушёл, он решил отдать ему лекарство завтра. День был тяжёлым, и раз всё успокоилось, Столлер тоже решил пойти поспать.
Спокойный сон, наступивший после успокоительного, был прерван постоянным громким стуком в дверь. Встав и открыв дверь, Столлер увидел старика в ярко-жёлтых одеяниях – Некрасова, главу общины. Рядом с ним стоял Джо, смотревший в землю, а за ними – два громилы в ярко-синих одеяниях. Позади них толпой стояли зеваки, которым было любопытно, что происходит.
Некрасов, добродушно улыбаясь, начал:
— Добрый день, Столлер. Я слышал, что в нашей общине появилось пополнение. Можно взглянуть на нашего гостя?
Столлер, стоя в дверях, был удивлён таким неожиданным визитом, но не мог отказать главе общины из уважения.
— Добрый день, Некрасов. Вы правы: у нас новое пополнение. Я нашёл его возле берега реки – бедняга, потерпел кораблекрушение, он был слаб и болен, поэтому я привёл его сюда. С радостью покажу его вам, но прошу, не ходите к нему толпой – боюсь, кто-то может заразиться и вспыхнет новая эпидемия.
Некрасов говорил медленно – то ли из-за возраста, то ли вдумчиво подбирая слова:
— Да, я понимаю, но мне всё же нужно его увидеть. Не волнуйтесь за меня: хоть я и стар, но здоровье у меня ещё в порядке.
— Да, я вас понимаю. Прошу, проходите, – ответил Столлер.
Улыбка Некрасова становилась всё шире, но он не спешил заходить в дом.
— Мне Джо рассказал об новом человеке. Как я понимаю, он ваш друг и он уже видел новоприбывшего. Я бы хотел, чтобы Джо тоже зашёл внутрь мы бы все вместе посмотрели на нового жителя общины, а затем я вас обоих поблагодарю.
Столлер пригласительно махнул рукой в сторону входа в дом.
— Разумеется, никаких проблем. А всех остальных прошу подождать на улице.
Некрасов вместе с Джо вошли в дом и последовали за Столлером в комнату, где лежал Кузьмин. Как только Некрасов вошёл в комнату и увидел, кто прибыл в общину, он обратился к Джо:
— Прошу, мой мальчик, покажи, где ты нашёл запрещённую вещь у нашего гостя.
Джо немного поколебался, а затем подошёл к одежде Кузьмина и достал оттуда кольцо с большим красным камнем.
— Вот, оно, — с печалью в голосе произнёс Джо.
Некрасов взял кольцо в свою сморщённую руку и ласковым голосом сказал:
— Спасибо, Джо, и тебе, Столлер, что задержали нарушителя,» — затем громко рявкнул: — ЛЁПА И ТЁПА, БЫСТРО СЮДА!
В комнату быстро ворвались два громилы в ярко-синих одеяниях, ожидая приказа.
— В камеру его! — громко и чётко скомандовал Некрасов, указывая пальцем на лежащего Кузьмина.
От такого крика Кузьмин проснулся и приоткрыл глаза, но сил у него не было. Боби и Толи взяли его за руки, оторвав от земли, и вынесли из дома.
— Ещё раз, большое вам спасибо за выполнение гражданского долга, а это я заберу, — произнёс Некрасов, забирая кольцо.
Столлер, всё ещё ошеломлённый, залепетал:
— Но… но он болен… Ему нужна медицинская помощь…
Некрасов отмахнулся от его слов:
— Он чужак, и на этом всё. Нам надо спасать своих от хаоса, а не позволять чужакам распространять его. А теперь, прошу меня простить, у меня ещё куча дел.
Столлер не знал, что сказать.
— Суд над ним будет завтра на главной площади, приходи посмотреть, — сказал Некрасов, уходя так, чтобы Столлер услышал каждое слово.
Входная дверь захлопнулась, и Столлер с Джо остались наедине в тишине.
Э-эм… кх-кх… — начал неловко Джо, — я чувствую себя виноватым перед тобой: ты притащил этого человека из леса на своих руках и начал лечить…
Столлер нахмурился, но ничего не ответил, и Джо, замявшись, продолжил:
— Понимаешь, ты вёл себя странно и почти ничего не говорил… А потом я обнаружил у него кольцо. Я знаю, что ты хотел для него только лучшего… Но если бы кто-то узнал, что мы знали об этом кольце и ничего не сказали, нас бы повязали вместе с ним.
Столлер, глядя в пол, сжал кулак, но молчал.
Джо резко перешёл на крик:
— Ты же понимаешь, почему я так поступил! У меня жена и ребёнок, я не могу позволить, чтобы меня забрали!
— Замолчи! — рявкнул Столлер так громко, что Джо отступил на шаг назад. — Как ты смеешь! Недавно ты называл Кузьмину по имени, а как только обрёк его на смерть, сразу и забыл его имя!
Джо не знал, что ответить, пока Столлер продолжал:
— Это всего лишь кольцо! Маленькое, безобидное украшение! Оно никому не могло навредить, достаточно было притвориться, что мы его не заметили.
Джо усмехнулся, считая эту идею наивной и даже нелепой:
— Не заметили? Ха! Как будто это оправдало бы наши действия! Единственный вариант был либо немедленно сдать его владельца, либо уничтожить кольцо. Но ты не сделал ни того, ни другого.
Видя, что у Столлера нечего возразить, Джо продолжил:
— Если бы план состоял в уничтожении кольца, его уже не было бы в его кармане. Ты бы забрал его и где-нибудь закопал, но этого не случилось. Значит, ты решил, что, может, кольцо никто и не заметит. Прости, Столл, я не понимаю, что побудило тебя так поступить, но я не могу так рисковать! Как, по-твоему, все будут обходиться без тебя?
Столлер не желал это слышать; он ударил кулаком по стене и вскрикнул:
— Это кольцо покойной жены Кузьмина — единственное, что от неё осталось! Мы сами потеряли многих. Разве ты не мечтаешь хоть сохранить память о тех, кого любишь, даже если они ушли?
На этот раз Джо не отшатнулся. Он собрался с духом и спокойно ответил:
— Хотел бы, но наши близкие хотели бы, чтобы мы жили, а не умирали из-за каких-то вещей.
Эти слова лишь ещё больше разозлили Столлера:
— Вот именно — жить! Ты обрёк человека на смерть! У него же есть и другие родные, живые и ушедшие, которые хотели бы, чтобы он жил! У нас был бы шанс защитить и его, и себя, но ты лишил его этого шанса ценой его жизни!
Джо уже устал от спора и сказал:
— Не факт, что он умрёт. Скорее всего, его просто выгонят из общины, ведь он чужак. А потом, возможно, он дойдёт до Красной общины, где его подлатают — там, как раз, ценят красное.
Но Столлер всё ещё пылал злостью:
— Да, больной, ели стоящий на ногах, доберётся до общины — которая даже мы не знаем, где находится, хотя живём здесь всю жизнь. Прекрасный план! — сказал Столлер с сарказмом.
Джо подошёл к двери, собираясь уйти:
— Поспи и успокойся, Столл. Уверен, когда ты остынешь, ты поймёшь меня и то, что я сделал, — то, что должен был сделать.
— Ага, не надейся, убийца! — крикнул Столлер вслед.
Дверь захлопнулась, и Столлер остался наедине с собой в полной тишине, казавшейся вечностью. Спустя долгие минуты тишины слабым, усталым голосом он произнёс:
— Что же мне делать? … Я не хочу оставлять его на верную гибель… Уверен, я могу ему чем-то помочь… Но как…