Книга «Песня, которая исчезает в пятницу»
ПОСЛЕДНИЙ АККОРД РЕАЛЬНОСТИ (Глава 5)
sphen Оглавление
Возрастные ограничения 18+
Концертный зал был вырезан из тишины. «Пустые кресла» дышали в такт метроному, а на сцене «тени-музыканты» перебирали струны из магнитной ленты. Дирижёр с лицом отца размахивал смычком, разрезающим воздух на звуковые фрагменты. Его пальцы оставляли ожоги в форме нот на партитуре, свисавшей с потолка как гигантский свиток.
Кот прыгнул на рояль.
— Ты — диссонанс в этой симфонии, — прошипел он, вылизывая когти, испачканные голубой пылью. — Исправь партитуру, пока они не стёрли тебя.
Я ударил по клавишам. Звуковая волна сдула тени со сцены, обнажив стену из виниловых пластинок. На одной из них — мать, застывшая в позе пианистки, её пальцы вибрировали, как недописанная плёнка.
Мать начала играть «Für Elise», но мелодия рассыпалась на отдельные ноты, превращаясь в стук метронома. Я ответил джазовой импровизацией, пытаясь вернуть её голос. Каждая нота стирала фрагмент моей реальности:
— Исчез запах её духов.
— Пропала дата последнего звонка — 15 июня 2003.
— Растворился звук её смеха, записанный на кассету «Sony» в 1991.
Кот разодрал клавиши рояля, выпустив рой нотных знаков, которые впились в стены, как пули. На партитуре проступила дата: 1989.10.23 — день, когда отец начал писать роковую мелодию.
Из разорванной клавиатуры выпала «последняя записка»:
«Правило пятое:
Реальность — это дуэт.
Чтобы спасти одного,
ты должен стать тишиной для другого».
Мать остановилась, её пальцы замерли над клавишами. Голос отца вырвался из метронома:
— Выбирай: исчезнуть, как я. Или стереть её навсегда.
Я вонзил сахарную трубочку в запястье. Кровь, смешанная с пылью, заиграла в обратной записи.
Концертный зал схлопнулся, выбросив меня в коридор из винилловых позвонков. Каждая бороздка на пластинках вела к разным версиям реальности:
— Отец жив, но мать исчезла в 2003.
— Я никогда не рождался, а они дирижируют оркестром теней.
— Дождь играет регтайм, а коты правят городом.
Кот бежал впереди, оставляя царапины-указатели на плёнке времени.
Где-то впереди заиграл саксофон. Его звук был как крик новорождённого.
Кот прыгнул на рояль.
— Ты — диссонанс в этой симфонии, — прошипел он, вылизывая когти, испачканные голубой пылью. — Исправь партитуру, пока они не стёрли тебя.
Я ударил по клавишам. Звуковая волна сдула тени со сцены, обнажив стену из виниловых пластинок. На одной из них — мать, застывшая в позе пианистки, её пальцы вибрировали, как недописанная плёнка.
Мать начала играть «Für Elise», но мелодия рассыпалась на отдельные ноты, превращаясь в стук метронома. Я ответил джазовой импровизацией, пытаясь вернуть её голос. Каждая нота стирала фрагмент моей реальности:
— Исчез запах её духов.
— Пропала дата последнего звонка — 15 июня 2003.
— Растворился звук её смеха, записанный на кассету «Sony» в 1991.
Кот разодрал клавиши рояля, выпустив рой нотных знаков, которые впились в стены, как пули. На партитуре проступила дата: 1989.10.23 — день, когда отец начал писать роковую мелодию.
Из разорванной клавиатуры выпала «последняя записка»:
«Правило пятое:
Реальность — это дуэт.
Чтобы спасти одного,
ты должен стать тишиной для другого».
Мать остановилась, её пальцы замерли над клавишами. Голос отца вырвался из метронома:
— Выбирай: исчезнуть, как я. Или стереть её навсегда.
Я вонзил сахарную трубочку в запястье. Кровь, смешанная с пылью, заиграла в обратной записи.
Концертный зал схлопнулся, выбросив меня в коридор из винилловых позвонков. Каждая бороздка на пластинках вела к разным версиям реальности:
— Отец жив, но мать исчезла в 2003.
— Я никогда не рождался, а они дирижируют оркестром теней.
— Дождь играет регтайм, а коты правят городом.
Кот бежал впереди, оставляя царапины-указатели на плёнке времени.
Где-то впереди заиграл саксофон. Его звук был как крик новорождённого.
Рецензии и комментарии 0