Глава 25. У Жени (Глава 25)

Элеонора Валентиновна Сикорская, шла торопливой походкой по тротуару пригородного района, почти не обращая внимания на то, что её окружало. А посмотреть было на что: прозрачная и смиренная осень потихоньку захватывала природу после буйства жаркого лета.

Зелень, еще вчера бывшая такой яркой, поблекла, и, местами запестрела желтыми и ярко-красными всполохами. Кусты шиповника и боярышника протягивали прохожим свои плоды. Клумбы были густо заполнены ковром цветущей астры и хризантемы. Запоздалые гроздья винограда, свисали в беседках частных домов. Время от времени, в отдельном саду, хорошо защищенном от холодных ветров, жгла сотней солнечных шаров окружающий пастельный пейзаж царица юга — хурма…

Сикорская сосредоточенно шагала, погруженная в свои мысли, и, наконец, подошла к большому, но недостроенному дому, в котором последнее время снимала комнату Женя Деревянко.

Постучала. За дверью раздался знакомый голос:

— Сейчас открою.

Отворившая дверь девушка была бледна как от бессонной ночи и встревожена. Она спросила, прежде чем впустить Сикорскую внутрь:

— Здравствуйте. За вам «хвоста» не было?

Сикорская удивилась.

— Какой «хвост»? Не ожидала, что у тебя так… Так что случилось, о чем нельзя говорить по телефону? Что? Кто это?

Женя впустила Элеонору в комнату и указала на лежащего на диване человека:

— Вот. Иосиф. Он ранен.

Сикорская с трудом справилась с удивлением, но быстро взяла себя в руки:

— Ты сумасшедшая. Он же может умереть. Нужно срочно в больницу.

Девушка не согласилась с ней:

— Он точно умрет, если Борис узнает, что он в больнице.

Женщина спросила:

— Как же ты его лечила?

— Посмотрела в Интернете.

Сикорская закатила глаза:

— Это ужас. «Посмотрела в Интернете», это всё равно, что «прочитала на заборе».

Женя не разделяла её возмущения:

— На заборе не ставят «лайки» и не пишут комментарии.

Сикорская ответила саркастически:

— Это, конечно, в корне меняет дело…

Потом обратила внимание на лежащего:

— Смотри, очнулся.

Иосиф немного приподнял голову над подушкой, бесцельно силясь понять, в каком месте находится. Он просипел чуть слышно:

— Где я?

Женя сразу подошла к раненному, присела, взяла его руку в свои и глядя в глаза сказала:

— У меня дома.

Он ничего не понял:

— Город какой? … Что? Я назад приехал? Как я сюда попал?

Девушка ответила мягко:

— Я нашла тебя на вокзале, видимо, приехал на поезде.

Раненный потер рукой лоб, силясь вспомнить последние события:

— На поезде? Да, я помню, что ехал на поезде. Я билет купил? Точно! Они же теперь знают, что я вернулся, и найдут меня!

Он попытался вскочить с дивана, но тут же рухнул обратно со стоном, схватившись обеими руками за левый бок.

Женя заботливо укрыла его одеялом.

Элеонора Валентиновна вступила в разговор:

— Вряд ли кто-то будет искать тебя в этом … месте.

Женя присела на краешек дивана и снова взяла его руку в свою:

— Что с тобой случилось?

Йосик неохотно ответил, избегая смотреть ей в глаза:

— Убить меня хотели. Мужик подошел и ткнул ножом.

Девушка уточнила:

-Ограбить хотел?

Иосиф объяснил сбивчиво:

— Нет, он что-то говорил, а тут патруль проезжал спугнул его … их. Вроде, его еще один ждал. Менты за ними погнались, а один на рану посмотрел, скорую вызвал, сказал не двигаться, сам на помощь своим побежал.

— Скорая приехала?

— Не знаю. Если бы я все время слушал, что мне менты говорят… Не все помню. На вокзале я оказался, помню, как орал в кассе, чтобы мне дали билет на отходящий поезд. Хотел подальше спрятаться, сказал: «До конечной». Даже название станции не спросил.

Сикорская, внимательно слушавшая этот сумбурный рассказ уточнила:

— Я давно в поездах не ездила, неужели уже никого не удивляет раненый в вагоне?

Йосик пожал плечами:

— Приняли за пьяного. Кровь с меня уже не текла, и куртку кожаную я надел. Я взял целиком купе в СВ. Проводнику сунул тыщу, сказал, чтобы не будил меня до конечной. Так и валялся там в бреду, пока не проснулся. А на вокзале ее увидел.

Сикорская подсказала:

— Ее Женя зовут.

— Да. Сразу подумал: «Спасен» и дальше, будто свет выключили.

Сикорская обратилась к девушке:

— Женечка, включай фонарик, расскажи, что дальше было.

Женя ответила простодушно:

— Вчера это было. Я уже не работала, загружала непроданные цветы в машину, а тут Иосиф на меня упал. Говорит: «Спаси, только никому не выдавай». Я его на стул свой посадила, такси вызвала, цветы дозакидала и сюда привезла.

— И тоже никто нечего не заподозрил?

— Нет, никто ничего не спросил.

Сикорская удовлетворенно кивнула головой и ненадолго задумалась. Потом сказала:

— Главное, чтобы он теперь кони не двинул.

Раненный возмутился:

— Вообще-то, я все слышу!

Но Сикорская резко ответила ему «учительским» тоном:

— А ты не возмущайся, не в том положении. И не вздумай помереть. Куда нам потом твое тело девать?

Женя захлебнулась от страха:

— Элеонора Валентиновна!..

Та слегка смягчила тон:

— Ладно-ладно. Пошутила немного. Смех – лучшее лекарство. В интернете, кстати, прочитала.

Женя отвела Сикорскую в угол комнаты и умоляюще глядя той в глаза попросила:

— Элеонора Валентиновна, мне на работу нужно срочно. Можете посидеть с ним? Мне ненадолго, я отпросилась, но ключи от ларька нужно передать. Я на такси быстренько.

Элеонора Валентиновна еще немного повредничала:

— И меня в соучастницы хочешь привлечь?

Но мгновенно смягчилась, так как никогда не могла отказать Жене:

— Ладно, уговорила. Как знала. Взяла работу с собой. Куда тут можно подключить ноутбук?

Девушка ответила обрадованно:

— За стол садитесь, пожалуйста. Тут можно чайник отключить.

Сикорская присела за кухонный стол, достала книгу в старом твердом переплете со стершимися буквами и ноутбук. Женя быстро собралась и вышла.

Наступила продолжительная пауза, во время который Элеонора озадаченно щелкала по клавишам ноутбука, искоса поглядывая на Йосика поверх своих дымчатых очков. Тот отводил глаза и имел вид нашкодившего школьника младших классов.

Когда молчание стало слишком напряженным, она поправила очки и небрежно спросила:

— Ну, что. Рассказывай.

Лежащий Йосик не потерял своего острого языка:

— Записывайте!

Сикорская удивленно приподняла брови:

-Дерзить не надо только. А то швы разойдутся. Лучше расскажи, как можно обманывать беззащитных женщин, выманивать у них деньги и сбегать?

Он ответил с вызовом:

— Вы уже в курсе про Сашу? Какая же она беззащитная женщина? Подумала, что я миллионер, и захотела выманить деньги у меня. Она возомнила себя великой художницей и была озабочена своей галереей, а во мне видела дойную корову. Я работаю только с такими.

Сикорская кивнула с иронической улыбкой:

-Понятно. Робин Гуд наполовину. Забирает деньги у богатых, но… Вам не стыдно?

Тот парировал:

— Вы рассуждаете, как наивная школьница.

Голос Сикорской принял угрожающий оттенок:

— Я, вообще-то, предупредила насчет хамства.

Йосик сдал назад:

— Извините. Я сразу понял, что с вами не стоит работать.

Элеонора аж перестала щелкать клавишами ноутбука. Он откинулась на спинке стула и сложила руки на груди:

— «Работать»… Хороша работа. Как же ты докатился до такой жизни?

Либерман огрызнулся:

— Это жизнь меня таким сделала.

Она покачала головой:

— Когда человек делает выбор, то это его выбор, а не жизни. Если ты встал на такой путь, то сам хотел этого.

Йосик заговорил быстро, с отчаянием в голосе:

— Да, хотел! Хотел не считать копейки, хотел делать, что нравится, хотел быть счастливым. Меня учили, что мир устроен идеально. Если ты живешь плохо, то сам что-то делаешь неправильно. Но я видел, как честные люди голодают. Даже те, кто учил меня тому, как этот мир прекрасен, жили в бедности. Зато, какая жизнь началась для тех, кто плевал на мораль! Мир перевернулся, с ног на голову или как там еще. Что раньше было плохо, стало ценным и наоборот. Я понял, сейчас не то время, про которое написано в книгах, решил идти с ним в ногу.

Элеонора Валентиновна внимательно выслушала его и спросила:

-Ты счастлив?

Он сразу осекся и ослаб:

— Неожиданный вопрос.

Сикорская ответила:

— Ты сам заговорил про счастье.

Он подумал и ответил неуверенно:

-Почему-то думаешь, что это будет потом. Надо только…

Она не ослабляла хватку:

— Что надо? Накопить достаточно денег?

Его уверенность таяла на глазах:

— Наверное…

— Накопил?

— Да, как-то, не получалось…

— Завязать не пробовал?

Он ответил с досадой:

— Влезть в грязь легко, а выбраться трудно. Особенно, когда не понимаешь, что ты в грязи, потому что она везде. И что вы прицепились? Вокруг все просто выживают. А я это делаю успешней многих…

Элеонора хмыкнула и перебила его:

— … с дырочкой в левом боку…

Он парировал:

— Это — издержки профессии.

Сикорская сказала рассудительно:

— Ты умереть мог, ради каких-то денег.

Он помолчал, переваривая услышанное. Попытался оправдаться:

— Я не предусмотрел такой вариант, конечно… А что мне нужно было делать? Помирать с голоду, как моя семья? Я был четвертым ребенком в семье. Самым маленьким и слабым. Одежду мне приходилось донашивать за старшими братьями…

Она взмахнула рукой и ответила:

— Йосик, я это уже слышала от тебя на книжном клубе. Не пытайся меня разжалобить. Мало ли кто жил в бедной семье, но далеко не каждый вставал на путь преступлений.

Он не мог с этим согласиться:

— Я не — не преступник!

— Так обратись в полицию, расскажи, как на тебя напали. Расскажи, из-за чего всё произошло… Как будешь выпутываться?

Он задумался:

— Подлечусь и уеду из города. Они меня уже не найдут. За одного битого, как говорится…

Сикорская опять перебила его:

— Я тебя не про это спрашиваю. Ты жить дальше как собираешься?

Он замолчал, не зная что ответить на этот вопрос. Неожиданно в комнату ворвалась Женя.

Она запыхалась и была очень напугана:

— Полиция!!!

Она немного отдышалась и добавила, обращаясь к Иосифу:

— Тебя ищет полиция. Меня допрашивал Павел.